Еще пример. Встречаемся в Сантандере с «Расингом». Подаем угловой. Я стою перед вратарем соперника. Судья Эскинас Торрес останавливает игру, подбегает ко мне и говорит:
— Ты не можешь здесь стоять. Уходи, Я всего лишь спрашиваю в ответ:
— Почему?
Действительно, было интересно: почему я не мог там стоять? Что это за новое правило? Я же не фолил в штрафной, руками никого не трогал. И тут судья моментально достает из кармашка красную карточку (желтую он дал мне незадолго до этого, когда я оспаривал гол в наши ворота, забитый из явного офсайда).
Через пару секунд он удалит и еще одного нашего игрока — защитника Бериццо, который прибежит за меня заступаться. Тот, не выдержав, назовет Торреса сначала «идиотом», а потом «ослом» — и получит за это сначала одну карточку, а потом вторую.
А в отношении меня судья после матча напишет в рапорте: мол, Мостовой что-то ответил ему в грубой форме. Слава Богу, весь этот момент снимала камера из-за ворот. Его потом отдельно показывали по телевидению. И даже были слышны именно те слова, что я сказал судье. В итоге с меня сняли дисквалификацию, а арбитра наказали. Это вообще был первый случай в Испании, когда судью дисквалифицировали таким образом. Хотя, надо отдать должное Эскинасу Торресу, он потом извинился передо мной в эфире одной радиопередачи, признав, что принял неправильное решение.
Ни за что ни про что порой доставалось от арбитров и Карпу. Процентов семьдесят карточек мы получали абсолютно необоснованно. Так сказать, по традиции. Такие вот русские друзья-товарищи. Везде вместе.
На самом деле мы, конечно же, старались держаться друг друга, В гостинице нас всегда селили в одном номере, а затем стали еще и соседями по дому — жили в одном подъезде. Вместе проводили Новый год. Правда, Новый год в Испании — это нечто специфическое, без снега, без елки, без Снегурочки, без поздравлений президента.
…После приснопамятной ничьей в матче с Украиной Карп вернулся в Виго абсолютно убитым, чуть ли не со слезами на глазах. Он даже пропустил ближайший по календарю матч за «Сельту» — потому что психологически оказался не готов играть. Целую неделю он не мог прийти в себя. Я тоже сильно расстроился, но, в отличие от него, я не выступал в последних матчах за сборную. Карп же, напротив, был лучшим в том отборочном цикле, забив несколько важнейших мячей — Франции, Исландии и Украине. Для него эта ничья стала настоящей катастрофой. Было ощущение, будто у него произошло горе в семье. Нет, я не пытался его подбодрить или утешить. Это не в моих принципах — я не люблю лезть людям в душу, навязывать советы или убеждать в чем-то. И мне не нравится, когда кто-то пытается подобным образом воздействовать на меня. У каждого человека своя жизнь, каждый должен выходить из сложных ситуаций так, как он считает нужным. Меня так воспитывали. Поэтому в любых похожих ситуациях я считаю лучшим промолчать, чем навязывать свое видение проблемы. Я знаю: одно любое неправильно сказанное слово — и ты можешь обидеть человека, пусть он даже будет понимать, что ты хочешь ему помочь. В кругу друзей меня из-за этого порой называли молчуном.
Когда в 1999 году у меня возникли некоторые проблемы в сборной России, Валерка тоже не стал брать на себя роль посредника между мной и Романцевым. Я этого и не просил. Все мы взрослые люди и в таких вещах должны разбираться сами.
…Как охарактеризовать Карпа в двух словах? Хороший друг, но с импульсивным характером, который проявлялся особенно ярко, когда он чувствовал какую-то несправедливость по отношению к себе. Конечно, мне было грустно, когда я узнал, что Валерка собрался уходить из «Сельты». Но с другой стороны, я уже подчеркивал: у каждого своя жизнь. Я видел, что у него мало шансов остаться в команде, хотя он на это рассчитывал. Ему нравился город, нравилась сама «Сельта», но руководство решило сэкономить на футболисте Карпине. Я, конечно, мог пойти к руководству, вступиться за него. Многие на самом деле удивлялись: почему, дескать, русские не вместе? Но я понимал, что шансов на положительный исход нет никаких. Валерка сразу пошел на конфликт, понимая, что ему не собираются предлагать новый контракт на тех условиях, на которых он хотел. Он задался логичным вопросом, каким задался бы на его месте и я: «Почему каким-то непонятным футболистам, которых вы приглашаете со стороны и которые еще ничего для клуба не сделали, вы предлагаете точно такие же условия, что и людям, которые ведут игру команды, определяет ее лицо, приносят ей результаты?»
В этой эмоции Валерка был полностью прав. Однако я не мог подойти к нему и сказать: «Делай так» — или, наоборот: «Не делай так». В конечном счете я сам оказался бы виноватым.
Я знал, что Карпина уже готов принять в свои ряды «Реал Сосьедад». Однако он до последнего хотел остаться в «Сельте». Но после того как в самом конце сезона 2001/02 у него случилась пара внушительных конфликтов с клубным руководством, причем на глазах у всех, стало ясно: ему в любом случае придется уйти из команды. Валерка реагировал на несправедливость еще острее, чем я. В тот момент он наговорил в адрес руководства много таких слов, которых я, например, никогда бы не сказал. Назвать президента, условно говоря, «козлом» тоже может далеко не каждый.
В итоге же во всей этой ситуации он только выиграл. У него здорово сложились два последующих года в «Реал Сосьедаде». Он был одним из лучших в команде. Я потом говорил руководству «Сельты»:
— Вы теперь видите, как вы ошиблись, отпустив Карпина?
Валерка мог даже стать чемпионом Испании, если бы его не лишила этой возможности какая-то «Сельта»…
По итогам сезона 2003/04 Карпин сказал, что решил завершить игровую карьеру. Я думаю, что он сделал все правильно. Валерка понял, что силы не беспредельны и они потихоньку уходят. В таком возрасте ты сложнее переносишь травмы. Здоровье с годами не улучшается. Его и проводили хорошо в «Реал Сосьедаде». У меня расставание с «Сельтой» получилось совсем иным — несмотря на то что я сделал для команды за эти восемь лет.
Сейчас Валерка занимается строительным бизнесом, живет в Виго. В Испании он, в отличие от меня, похоже, решил остаться насовсем. Виго ему нравился всегда. Мне же из испанских мест гораздо больше симпатична Марбелья. Там у меня сейчас дом.
…Что любопытно, Карпин родился в один и тот же день с другим моим другом — Игорем Шалимовым. Похожи ли они по характеру? Я считаю, что да. И прежде всего, одной чертой — оба очень компанейские парни. Бывают люди, над которыми подшучиваешь, — а они воспринимают это в штыки. А Шаля и Карп нормально относились к дружеским подколкам. Хотя с возрастом Валерка стал чуть более обидчивым. Если его что-то задевало, он не мирился с таким положением вещей. Но это нормально. Я тоже злился, когда что-то не устраивало.
Вместе с тем считаю, что, в отличие от меня, и от Шали, Валерка гораздо более полно сумел себя реализовать в футболе. По таланту он многим уступал — и Шалимову и Колыванову, и Канчельскису. Но за счет характера раскрылся почти на сто процентов.
Единственное, чего ему не хватило, — больших побед. Тех, к примеру, что были у Димки Аленичева. Но здесь уже все зависит от судьбы. Иной раз важно банально оказаться в нужном месте в нужное время.
Валерий Карпин о МостовомНА ПОЛЕ МЫ ВЗАИМОДЕЙСТВОВАЛИ НЕ ГЛЯДЯ
— Я полностью согласен с теми, кто считает, что Мостовой раскрыл себя в большом футболе далеко не полностью Он должен был добиться в своей игровой карьере гораздо большего В Испании все считали его игроком топ-класса Саша по своим игровым возможностям мог бы играть в любой команде Европы — будь то «Реал», «Барселона», «Ювентус» или «Милан» Что помешало? Возможно, одна его особенность Саша всегда здорово настраивался на матчи с клубами-грандами — теми же «Реалом» или «Барселоной», «Валенсией», мадридским «Атлетико». В таких играх его было не остановить, там был он в полном порядке. А когда дело доходило до матчей со средними командами, тягучими, сугубо оборонительного толка, с которыми надо биться и бодаться, он уже далеко не всегда действовал столь же эффективно.
К сожалению, Саша отнюдь не в каждой игре демонстрировал все, что мог. Возможно, это и помешало его переходу в какую-нибудь звездную команду. Наша «Сельта», что ни говори, была середняком.
Познакомился я с Мостовым, когда пришел в «Спартак» перед сезоном - 1990. Первые впечатления? Тогда Саша уже был игроком основного состава вместе с такими «зубрами», как Черенков, Родионов, Суслопаров, Морозов, Поздняков. Для меня все эти игроки были настоящими «звездами» и Саша в том числе. Он выделялся своей по-футбольному светлой головой. Но все-таки в те времена отношение к молодым игрокам было не такое, как сейчас. Не то чтобы существовала дедовщина в армейском понимании этого слова. Никто никого не бил и не убивал но градация по возрасту чувствовалась. Это сегодня молодежи слова не скажи, а раньше она свое место знала и особенно не высовывалась.
Все говорят, что Саша изначально был изначально спартаковским футболистом по своему пониманию футбола. Но эти качества надо было увидеть и разглядеть. Олег Иванович Романцев нашел Сашу и дальше вел по жизни холя и лелея.
Из всех случаев, связанных с Мостовым в пору его футбольной юности, мне больше всего запомнился тот, который связан с его исчезновением с мини-футбольного турнира в Швейцарии. Мы должны были ехать на игру, и тут обнаружилось: Мостового нет. Поднялся настоящий переполох. Нам, партнерам, он о своем отъезде ничего не говорил. И только через пару дней в «Спартаке» узнали, что Саша улетел в Португалию подписывать контракт с «Бенфикой».
Да, за границей у Мостового далеко не все сложилось удачно. Но в «Сельте» мы провели с ним несколько замечательных сезонов. Команда участвовала в евро-кубках, побеждала «Ювентус», «Астон Виллу», «Ливерпуль». За эти годы произошло много запоминающихся событий. Да, выше определенного потолка команда так и не поднялась. Возможно, нам не хватило стоящего тренера, который имел опыт больших побед. И еще нам явно не помешал бы нападающий высокого уровня.
Мешали и судьи, которые в Испании традиционного симпатизировали топ-командам. Мы с Сашкой все время с ними воевали. Но в отличие от Мостового, я знал, когда можно выступать, а когда лучше не лезть на рожон, чтобы не получить удаления и твоя команда не пострадала. У Саши порой эта грань стиралась. Он не раз получал красные карточки за разговоры. У меня же за мою испанскую карьеру не было ни одного подобного удаления. Надо знать, когда можно что-то говорить, а когда лучше остановиться. Но Саша очень эмоционально реагировал на несправедливость.
Мне не раз приходилось его успокаивать — как на поле, так и за его пределами.
Когда в 2004 году на чемпионате Европы по футболу у Мостового произошел конфликт с тренером Георгием Ярцевым, я не слишком удивился. Саша и в Испании порой давал достаточно резкие интервью. Но я не думаю, что надо было выгонять его из команды. Это было опрометчивым шагом. Такие вопросы надо решать внутри коллектива.
Можно ли нас с Мостовым считать друзьями? Наверное, да, хотя я не скажу, что мы были очень близки. Саша — очень сложный и закрытый человек. Хотя на поле наше взаимопонимание действительно было доведено до автоматизма. Мы, можно сказать, взаимодействовали друг с другом, не глядя. Мы знали, когда надо отдать пас другому, и кто из нас чего хочет. И это взаимопонимание помогало добиваться впечатляющих побед.
Мне до сих пор приятно, что в России «Сельту» вспоминают как команду Мостового и Карпина. И это на самом деле так. Мы подняли «виговцев» из самых низов и несколько лет удерживали среди лучших команд Испании. И я с самыми теплыми чувствами вспоминаю эти годы.
Глава 16 ВЕЧНО ПРОБЛЕМНАЯ СБОРНАЯ
…Почему никто не называет нынешнее поколение рвачами? Хотя ребятам и платят в десять раз больше, чем платили нам, и условия для работы у них в десять раз лучше?
Сборная… Больная тема. Если в клубной карьере я раскрыл себя меньше чем на восемьдесят процентов, то в сборной — максимум процентов на пятьдесят. Хотя провел в ней ни много ни мало четырнадцать лет. Поиграл за все три наши команды — СССР, СНГ и России. Первый вызов в национальную команду состоялся еще 1990 году. Последний — как все помнят — в 2004-м. Из своего поколения я позже всех ушел со сцены.
Другое дело, что взаимоотношения почти со всеми тренерами у меня были отнюдь не гладкими. Период недопонимания случился даже с моим любимым наставником — Романцевым. За четырнадцать лет я всего два-три раза почувствовал себя игроком основного состава — таким, на которого делается ставка, В первый раз это произошло при Бышовце, в 1998-м, потом при Романцеве и, наконец, при Ярцеве.
В остальное время мой статус в сборной был несколько непонятным. Вроде бы игрок основного состава, а вроде бы и нет. Пятьдесят на пятьдесят. Не чувствуя поддержки руководства и тренеров, я не мог раскрыть себя в полной мере. Уже не раз отмечал, как много значит для меня доверие наставников.
Почему не складывалось с тренерами? Загадка. Я хоть и эмоциональный человек, но при этом добрый и неконфликтный. Другое дело, что не привык прятаться за чью-то спину. Если вижу белое, я и говорю — белое, если вижу
черное, говорю — черное. А это многим не нравится. Если замечал, что в тренировочном процессе явно что-то не так, не боялся обращать внимание на это. В ответ наталкивался на раздражение. Единственный, кто умел «разруливать» такие ситуации, — Романцев.
Чего мне еще не хватало? Сам не знаю. Вроде и тренировался точно так же, как обычно, и сил не жалел. Наверное, все дело в судьбе. И во времени. Если бы наше поколение вернуть в нынешние времена, все сложилось бы по-другому. Речь не о том, сильнее мы или слабее нынешних ребят. Я лишь констатирую факт: раньше была другая жизнь, другой подход к футболу, другие условия. Достаточно вспомнить, сколько проблем возникало в сборной в наши времена. Возможно, это мелочи, но они мешали нам нормально тренироваться и играть.
Почти у каждого из ребят моего поколения в сборной были проблемные периоды. Единственный футболист, который раскрыл себя в сборной процентов на девяносто, — это Виктор Онопко. Хотя во все времена его критиковали, но при этом почти при всех тренерах он был твердым игроком основного состава. Поэтому он и побил все рекорды по количеству матчей за сборную.
У остальных же ребят — Канчельскиса, Шалимова, Колыванова, меня, Карпа — в сборной были как взлеты, так и падения. И лично мне очень обидно, что, обладая таким количеством игроков высокого класса, сборная в наши времена так и не смогла добиться какого-нибудь положительного результата. В финальную стадию чемпионатов мира и Европы в свое время выходили достаточно легко (по крайней мере если вспоминать начало и середину 1990-х годов). Но уже в решающей стадии нам всякий раз доставались соперники, которые в итоге становились или чемпионом, или финалистом, или полуфиналистом турнира. 1994 год. Две команды из нашей группы становятся призерами. Бразильцы завоевывают первое место, шведы — третье. 1996 год. Чемпионат Европы выигрывают немцы, одолевшие в финальном матче Чехию. Обе команды выступали у нас в группе. Разве это не судьба?
Да, по-настоящему легкие соперники нам достались на чемпионате мира в Японии и Корее. Но в том первенстве я, увы, участия так и не принял из-за своей травмы. Будь такая возможность, я бы поменял свою судьбу, но, к сожалению, уже поздно.
Каждый раз у недосказанности были свои причины. В 1992 году я оказался отрезан Бышовцем от поездки на чемпионат Европы в последний момент, получив обидную травму. Потом был 1994 год, чемпионат мира в Америке. Я тогда выглядел очень прилично, был отдохнувшим, полным сил и желания себя проявить. На каждой тренировке стремился доказать, что готов играть. Но к сожалению, со стороны я видел, что тренеры на меня не рассчитывают. Проводим, допустим, двухсторонку — основной состав против резервного, за который выступаю я. Выигрываем со счетом 4:1, а я солирую в своей команде — забиваю, раздаю передачи. Но при этом знаю, что играть все равно не буду, — потому что Садырин предпочитает других футболистов, своих, которые выступали под его руководством в ЦСКА.