Эти слова запали мне в душу Я сидел и думал: а что на самом деле меня ждет? Я всего месяц или два был в команде и не знал, что мне уготовано в будущем. Когда через год попаду в «Спартак» и, более того, заиграю там, то вспомню этот разговор: «Неужели прав был Олег Иванович?» А я ему не верил.
…ПАМЯТНАЯ УСТАНОВКА
— Мне особенно запомнилась одна из первых установок Романцева, еще в «Пресне». Мы должны были проводить очередную встречу на выезде, и после обязательных слов о тактике Олег Иванович сказал:
— Ребята, в принципе мы должны их обыграть. Но главное, вы постарайтесь отдать мяч Саше Мостовому и не мешайте ему. А он уже сам во всем разберется, И тогда у нас все получится.
Мне это показалось диким. Почему выделили меня? За что? Тем более я тогда играл левого полузащитника. Видимо, дело было в моей технике. Я мог обвести трех, четырех человек и отдать точный пас. А ту встречу мы выиграли — 2:0.
…СИЛЬНАЯ ЧЕРТА
— Как и у Бескова — найти игрока, Романцев не раз раскрывал футболистов. Взять хотя бы меня. Да, выступал в «Пресне», был одним из основных футболистов. Но как он мог понять, что я смогу заиграть в «Спартаке» и, более того, выйти в этой команде на первые роли?
Романцев многих игроков открыл для большого футбола. Можно хотя бы вспомнить, сколько его ребят потом уехали за границу: Карпин, Никифоров, Онопко, Ледяхов, Попов. Поп вообще в Ярославле лыжами занимался. Когда он приехал в «Спартак», я подумал: «Боже мой, кого нам привезли». Он говорит:
— У меня лыжная подготовка была.
— И чего, ты прямо на лыжах сюда пришел? — спрашиваю его я.
А Романцев начал выпускать его в основном составе. Поначалу Попов был нападающим. Бежал непонятно куда. Я удивлялся:
— Куда ты мчишься-то? Мяча там нет.
— Я всегда так бегаю, — отвечал Димка.
Потом Романцев передвинул его в полузащиту, а следом — в оборону. А после этого наш Папен (так мы в шутку зовем Димку между собой) смог дорасти до испанской лиги.
…ПАМЯТНЫЙ МАТЧ
— Кроме победы над «Наполи» запомнилась еще и успешная игра в матче с французами на «Сен-Дени». Пусть я провел на поле только двадцать минут, но успел прочувствовать всю атмосферу, все то огромное напряжение, витавшее на поле и за его пределами. Выделю еще один матч — золотую победу над киевским «Динамо» в 1989 году, когда решающий гол на последней минуте забил Валерий Шмаров.
…СЛОЖНОЕ УПРАЖНЕНИЕ НА ТРЕНИРОВКЕ
— «Максималка». Ее не любили все. Обычно она проводилась после выходного, чтобы поддержать физически кондиции. Это рваный бег на время. И все время надо ускоряться, двенадцать минут бега поперек поля без пауз. Сил нет, а все равно надо бежать. Работаешь на пределе возможностей. А тренер все время подгоняет. Только пробежал шестьдесят метров, как надо мчаться обратно. Молодые «максималку» еще выдерживали, а те, кто постарше, — не всегда. В Европе мы таких упражнений не делали. А когда приезжали в сборную, знали: «максимолка» будет на сто процентов. И все шутили по этому поводу. Жаловались вторым тренерам: «Это же каменный век, в Европе уже давно такими вещами не занимаются». При Ярцеве в сборной тоже была «максималка». У него ведь то же самое видение футбола, что и у Романцева.
…ЗАПОМНИВШАЯСЯ ПОХВАЛА
— В одном из интервью Романцева спросили: «Кого вы считаете самым сильным футболистом из тех, с кем вам доводилось работать?» И он ответил: «Мостового и Черенкова». Меня это тронуло.
Я сразу понял: это настоящий бриллиантОлег Романцев о Мостовом:
— Когда мы впервые встретились с Сашей, он практически сразу произвел на меня впечатление. Я на своем тренерском пути пересмотрел не одну сотню футболистов и могу сказать, что Мостовой — один из самых талантливых игроков, с которыми я пересекался. При этом он один из самых сложных. Однако с ним было очень и очень приятно и интересно работать.
Прекрасно помню, как Саша впервые попал в поле моего зрения. Он окончил футбольную школу ЦСКА, но там никому не приглянулся. А я взял его к себе. Привлек к тренировкам. Потом поставил на какую-то игру. И кстати, выпустил левым полузащитником. Я тогда даже не знал, какой он футболист. Но когда Сашка отыграл первый тайм, я понял: настоящий бриллиант. Он сыграл великолепно, пожалуй, лучше всех, да и сам получил настоящее удовольствие от игры.
В дальнейшем Мостовой не сбавлял уровня. Не случайно команда быстро его признала, хотя он был в том составе младше всех. Его приняли как своего, как равного. И уже вскоре Сашка стал играть ведущие роли в «Красной Пресне», выделяясь не по годам.
В том же году я порекомендовал его в дубль «Спартака». Хотя Саша очень не хотел туда идти. Ему нравилось в «Пресне», нравились ребята, которые играли вместе с ним. Однако я сказал ему:
— Саша, ты перерастаешь нашу команду. Надо попробовать себя в «Спартаке».
Я порекомендовал его Бескову, чтобы он посмотрел его в дубле команды. И сначала Константин Иванович остался недоволен Сашей. Помню, Валерий Жиляев подошел ко мне и говорит:
— Константин Иванович спросил: кого вы мне присылаете?
Я ответил:
—Ладно, Сашке эти слова передавать не будем. Прошел еще месяц, и Мостовой заиграл в «Пресне» еще лучше. Зову Жиляева и говорю:
— Нет, Валерий Владимирович, давай снова вези его в «Спартак». Я совершенно убежден: нашу команду он перерос.
Со слезами мы отправили Сашку на тренировку, вдвоем за руки довели до троллейбуса. Потом он провел матч за дубль «Спартака». И там уже нельзя было не заметить его таланта. Отыграл он прилично. После этого попеременно стал выступать за две команды. Но по завершении сезона он окончательно попрощался с нами. А вскоре стал ведущим игроком в «Спартаке».
Мне было абсолютно не жалко отпускать Сашу из «Пресни». Я знал: этим человеком я буду гордиться. Я сам настаивал на этом переходе. Говорил: надо, надо. А что «Пресня»? В одиночку он все равно не выиграл бы чемпионат страны.
Я гордился, что выпестовал его. Помню, как утром, часов в восемь, когда команда отправлялась на завтрак, я брал его и Ваську Кулькова на теннисную площадку, и там они отрабатывали удары — с левой, с правой. Постоянно внушал им: «Тренируйтесь, ребятки, еще и еще, это пригодится». Работали до слез на глазах. Сейчас сам Сашка вспоминает те времена с удовольствием. Он знал, что у него есть слабые места. И тренировать их надо именно так. Предполагаю, что в то время Сашка меня очень не любил, Но я заставлял его работать, потому что так было нужно.
Мне сразу стало ясно: найти к Мостовому подход — задача непростая. И как ни странно, в спорных ситуациях он часто был прав. Но при этом Сашка не понимал одного: жизнь гораздо сложнее, чем кажется, и иногда в ней нужно идти на компромиссы. А он их не признавал. По-моему, он и сейчас такой. Белое — значит белое. Черное — черное. Хороший человек — значит хороший. Саша не понимал, что к плохим людям порой надо искать подход. В этом плане с ним было нелегко. Порой приходилось подолгу разговаривать, что-то объяснять, в чем-то убеждать.
— Саша, жизнь — сложная штука, — говорил я ему. — И иногда в ней случаются вещи, к которым ты не привык.
В футбольном плане Сашка имел уйму козырей. У него практически невозможно было отобрать мяч. Кроме этого, он отличался тактической мудростью и хитростью. В этом плане Мостовой был как взрослый. И мог сразу же, с шестнадцати лет, заиграть в любой команде. Сложность была одна — не очень хорошее здоровье. Он не мог выполнять слишком большого объема работы на поле. Но у меня в свое время тоже были проблемы в этом плане. Я тоже мучился. Большие нагрузки наша с ним печенка не воспринимала. А когда ты не выполняешь огромного объема работы на поле, у других складывается ощущение, что отлыниваешь, не выкладываешься до конца. В остальном же у Сашки все было заложено изначально. Мне очень трудно понять, по каким параметрам Мостового оценивали в школе ЦСКА и как его могли там не разглядеть? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос.
Когда я принял «Спартак», Сашка уже был в нем одним из ведущих игроков. На некоторое время его подкосила болезнь — воспаление легких, но потом все пришло в норму, и он опять вышел на первые роли. При этом вне поля Мостовой не любил выделяться. Саша, к примеру, не стремился быть капитаном в «Спартаке». Ему это было не нужно. Да, потом ему доверили повязку в «Сельте». Но в Испании так заведено: капитанами становятся главные старожилы команды. А в «Спартаке» Саша никогда не пытался быть лидером коллектива в быту. На поле старался выделяться, а вне него — ни в коем случае. Так было и в сборной, когда я ею руководил.
Хотя нет: все-таки выделялся. Могу поведать один очень любопытный момент, о котором я еще никогда не рассказывал. Когда команда собиралась в автобусе, Саша имел обыкновение приходить последним. Мы всегда его ждали. Установка прошла, люди волнуются, хотят поскорее поехать на игру, а Мостового нет. Но при этом хоть бы на секунду, шельмец, опоздал! Нет, такого не случилось ни разу. Сказали быть в автобусе в полтретьего, и в это время он на месте. Но при этом ни разу не пришел хотя бы на две минуты раньше. Всегда секунда в секунду. Потом он уже вообще начал прикалываться. Прятался за колонной, а сам смотрел на часы, чтобы прийти тютелька в тютельку. Тем самым давал повод для шуток и создавал позитивное настроение в команде.
При этом Саша перед матчами почти никогда не волновался. Ему словно бы все равно было, с кем играть — условно, со сборной Бразилии или с колхозом «Светлый путь». Такой же в «Спартаке» у меня был Дима Хлестов. Непрошибаемые ребята. На матчи настраивался Саша серьезно, безо всяких улыбок. И так же серьезно играл. И никогда никого не боялся. Это, по-моему, здорово.
Саша — настоящий мастер. Из поколения 1980-х он, пожалуй, самый талантливый, наряду с Федором Черенковым. В последнее время футбол изменился. Но техника сейчас все равно в почете.
За границу я Сашу отпускал с тяжелым сердцем. Хотя понимал: здесь, в России, он сделал все что мог. Но тогда времена такие были: если игроки уезжали, то надолго. Из «Пресни» в свое время отпустил его без проблем. Я знал, что все равно его увижу, буду ходить на его матчи в «Спартаке», не исключал и того, что, возможно, пересекусь с ним по работе. Иное дело — заграница. Я понял, что уже отрываю его от сердца.
Чего не хватило Саше, чтобы полностью реализовать себя за рубежом? Думаю, опять же здоровья. С техникой и тактикой у него проблем не было. Он бы прибавил. Но так получалось, что некоторые тренировки ему проходилось пропускать, некоторые проводил индивидуально. Работай Мостовой, как обычные футболисты, он был бы величайшим игроком.
Я не вижу смысла бояться этих слов. Уверен: Мостовой мог заиграть и в «Реале», и в «Барселоне». Причем легко и непринужденно. Уверен и в том, что он находился бы в этих клубах на ведущих ролях. Это мы привыкли превозносить «Реал» и «Барсу». А Сашка выходил против них и устраивал шоу на поле — в составе соперников равных ему порой не находилось.
Да, когда я был тренером сборной, Саша иногда у меня не играл. Например, в 1999 году. Он порой выпадал из тренировочного процесса из-за травм, а за это время я наигрывал костяк команды. Я старался объективно подходить к работе. А сложности бывали со всеми игроками, и с ним — в том числе.
Зато отборочный цикл перед ЧМ-2002 Мостовой провел великолепно. Я поставил его опорным полузащитником — на несвойственной для него позиции, — и Саша не подвел. При этом помню некоторые игры, когда Мостовой находился далеко не в самых оптимальных кондициях: он даже центр поля почти не переходил, но при этом умудрялся вести всю игру.
О конфликтной ситуации, которая случилась на чемпионате Европы-2004 между Мостовым и Ярцевым, я высказываться не хочу. Она очень щекотлива. И в особенности для меня. Георгий Александрович — мой близкий друг. Сашу же я в определенной мере могу назвать своим сыном. По крайней мере отношусь я к нему именно так. Таких ребят у меня было не так уж и много. Я изначально не взял ничью сторону в этом конфликте. В связи с одним простым моментом: я не знаю его истинной причины. И не хочу ее знать. Для меня важны отношения с обоими этими людьми.
Может ли Мостовой сам стать тренером? На мой взгляд, это человек с мудрым взглядом на футбол. Он многое знает, многое повидал. По жизни Саша честный и порядочный, и это очень хорошие качества. Но главный его недостаток—бескомпромиссность. Есть вероятность, что он очень быстро обломает себе крылья и потеряет веру вообще во все. К сожалению.
Если он все-таки захочет стать тренером, я бы пожелал ему как раз этой самой гибкости. Не обязательно проявлять ее всегда, под всех подстраиваться. Но бывают ситуации, когда нужно идти на компромисс. Порой надо выслушивать мнения, которые тебе неприятны и ты с ними не согласен. Ничего страшного: выслушай. И попробуй убедить этого человека в том, что он не прав, а не просто обижайся на него. А в остальном же у Саши все есть. Я желаю ему здоровья и успехов в его тренерской карьере. Пусть он знает: у него всегда есть я. Если что, я в любой момент ему помогу
Глава 5 ПЕРВОЕ ЧЕМПИОНСТВО
…Захожу в кассу, и мне, как обычно, говорят: распишись вот здесь. Смотрю: а у меня там значится совсем другая сумма, гораздо больше, чем у других молодых ребят. Пацаны, узнав об этом, сразу начали возмущаться: «А-а, как же так»?! А я в шутку, с пафосом: «Играйте лучше, молодежь».
Хотя и не хотел я уходить из «Пресни» в «Спартак», но освоился в новой команде достаточно легко. Как я уже отмечал, на первых порах мне всячески помогали Романцев и особенно Жиляев. Владимирыч рассказывал, кто на какой позиции играет, кто у меня конкурент, у кого какие сильные стороны. Советовал, как себя вести.
Так как добираться до спартаковской базы в Тарасовке из своего Останкина мне было очень долго, в один прекрасный момент начальник команды Николай Петрович Старостин подозвал меня и сказал:
— Лучше будет, если ты переедешь жить сюда, на базу. Я согласился. Хотя, разумеется, ездил и домой.
В начале сезона-87 я продолжал играть в «Спартаке» за дубль. Складывалось все неплохо — отдавал, забивал, мы побеждали. А через три месяца после старта чемпионата СССР пришел мой черед дебютировать в матче за первую команду. Это была домашняя встреча с «Кайратом». Играли на «Динамо». Меня заявили в запас. И минут за пятнадцать до конца матча Бесков сказал мне:
— Раздевайся, выходишь.
Динамовский стадион заполнен под завязку, на трибунах сорок тысяч болельщиков, все что-то кричат. Мы вели — 2:1, и сам матч складывался нервозно. И тут слышу: «Раздевайся». Сказать по правде — порядком струхнул. Но конечно, быстро переоделся и выскочил на поле. К счастью, вроде бы ничего не испортил. Счет до конца матча так и не изменился. Но в памяти у меня крепко засела картинка: полный динамовский стадион, и я выхожу на поле.
После игры поехал домой на электричке, а в ней — толпы спартаковских болельщиков. Я все думал: куда бы спрятаться, чтобы не узнали.
Попав в «Спартак», я окончательно понял: футбол стал профессией. Хотя моя жизнь по-прежнему походила на сон» Как только я начал играть за основной состав, в Тарасовке меня поселили в одном номере с самим Дасаевым. Дублеры жили на втором этаже, и я поначалу тоже, а футболисты основы — на третьем. Получается, во всех смыслах поднялся по карьерной лестнице.
Я и Дасаев — в одном номере. Для семнадцатилетнего паренька это было чем-то невообразимым. Думаю, нас специально поселили вместе, чтобы Ринат взял надо мной шефство. Не могу сказать, что мы очень сблизились, все-таки разница в возрасте сказывалась. Но из ветеранов я больше всего общался именно с ним, Поначалу только слушал и мотал на ус, ни с чем не спорил.
Допустим, зайдет он в номер, посмотрит на меня и скажет:
— Спишь? Ну правильно, спи, восстанавливайся, готовься,