Центр снова напомнил «Артуру», что американцы продолжают операцию «Фридман». Они под благовидным предлогом опрашивали всех Фридманов, которые находились в Буэнос-Айресе. Гуверовская операция проводилась с размахом. К ней были подключены оперативные контакты ФБР. Американцы не сомневались, что поиски рано или поздно приведут к резиденту советской разведки в Аргентине.
Иосиф знал о том, что американцы ведут массированный контроль почтового канала. Одно из нью-йоркских писем поступило с признаками проверки специальными химическими реактивами. Но подлинным сигналом тревоги стало письмо от Тересы Проэнсы[14], пришедшее на почтовый ящик Фридмана, который с молодой женой уехал в провинцию Сан-Хуан. Она сообщила о предстоящем приезде в Буэнос-Айрес сотрудника американской разведки и по поручению мексиканской компартии просила организовать ему встречу с аргентинскими товарищами, чтобы обсудить вопросы совместной борьбы с нацистами. Иосиф помнил по работе в Гаване и Мехико эту женщину с мужскими повадками. Как ни ломал голову Иосиф, но так и не додумался, от кого именно Тереса могла получить адрес почтового ящика в Буэнос-Айресе. Очевидным было одно: американцы ищут подходы к резидентуре Григулевича. А потом грянули события, поставившие точку на разведывательной работе «Артура» в Аргентине…
В связи с осложнением положения в Аргентине «Артур» запросил у Центра разрешение на переезд в Монтевидео. Разрешение было получено быстро: в Москве понимали опасность создавшейся ситуации. Иосиф приехал в порт и поднялся на борт «Сьюдад Монтевидео». Сирена оповестила об отходе судна. Тут Иосиф вспомнил об отце, которого так и не повидал перед отъездом.
Утром пароход причалил к пристани, неподалеку от которой высилась башня уругвайской таможни. Двери в Аргентину для «Артура», советского разведчика-нелегала, захлопнулись навсегда…
В Уругвае Иосиф поспешил встретиться со своими верными друзьями, чтобы узнать от них об истинном внутреннем и международном положении Уругвая. Контрразведывательный режим в стране стал значительно мягче. Все понимали, что до разгрома гитлеровской Германии оставались считаные месяцы. Среди испанской эмиграции царило праздничное настроение: казалось, на далёкой родине вот-вот вспыхнет восстание, ненавистный Франко падёт и республиканцы смогут вернуться домой. В этой ситуации Иосиф решил немедленно поговорить с тов. Рябовым из советского посольства.
С Рябовым (псевдоним «Рене») Григулевич познакомился в мае 1944 года. После некоторых уточнений из Москвы Рябову сообщили условия связи с нелегальным резидентом. Через неделю встреча двух тридцатилетних разведчиков – легального и нелегального – состоялась. Рябов представлял Центр и потому выступал по отношению к «Артуру» в качестве начальника.
В прошлом Валентин Рябов работал в Эстонии (1939–1940), потом в Дании (первые месяцы 1941 года), участвовал в обороне Москвы, затем несколько лет работал в центральном аппарате внешней разведки. О своей командировке в Уругвай узнал за считаные дни до отъезда, и пришлось собираться в пожарном порядке. В резидентуре был всего один сотрудник – это сам резидент.
Первые три месяца, когда посольство временно располагалось в «Пар-отеле», консульская нагрузка была терпимой. Но когда посольство было расквартировано на бульваре Испании, жизнь резидента «Рене» стала кошмаром. Нескончаемые очереди соотечественников, жаждущих вернуться на родину: Это русские, белорусы, украинцы, другие братья-славяне, имеющие право на получение советского паспорта.
Посол Орлов выслушивал просьбы Рябова о выделении помощника, разводил руками и говорил: «Народу нет. Поэтому терпи, батенька Валентин Васильевич, терпи и радуйся общему патриотическому подъёму. Во имя Победы Красной Армии мы готовы работать один за троих…»
Подтвердив личность «Артура», Центр прислал подробный вопросник. В Москве должны были знать о проделанной «Артуром» работе, агентурном аппарате, его информационных возможностях, как обстоят дела по поддержанию режима конспирации и безопасности в разведывательной сети.
Изо дня в день Иосиф писал и писал, восстанавливая шаг за шагом этапы своей разведработы в Южной Америке. Иногда ему самому казалось, что всё это совершил другой человек. По большому счёту, он переиграл немецких, английских и американских разведчиков. Оставаясь в тени, он знал почти всё об их деятельности на континенте.
С первых встреч между «Артуром» и «Рене» установились товарищеские отношения. Резидент «Рене» сам был завален работой по горло и хорошо понимал, какие неимоверные нагрузки пришлось перенести «Артуру» за минувшие годы. При такой усталости, и физической и душевной, не всегда объективная критика из Москвы воспринималась Иосифом болезненно. Но несмотря ни на что, он без колебаний брался за трудновыполнимые дела, продумывая эффективные и оригинальные варианты их исполнения.
Рябов мог бы охарактеризовать суть характера Григулевича одним словом – пассионарный, то есть пламенный, болеющий за дело, идущий вперёд, несмотря ни на что.
По просьбе «Рене» Иосиф написал аналитический обзор на тему «Аргентина как центр международных противоречий в Южной Америке». Когда Рябов прочитал исследование, он пришёл в восторг. Это же готовая книга! Материал книги получился документированным, актуальным и увлекательным. У «Рене» не было сомнений: со временем Иосиф вне сомнения может стать крупным учёным.
Узнав о предстоящем приезде в Монтевидео «инспектора» из Москвы, «Рене» вздохнул с облегчением. Ему надоело отбиваться в одиночку от нареканий Центра. «Артуру» будет полезно «из первых рук» узнать о новых требованиях руководства разведки по решению разведывательных задач.
«Тагор» – Иосиф Львович Коген, 34 лет, опытный сотрудник разведки – прибыл в инспекционную поездку по странам Латинской Америки.
Иосиф Львович встречался с «Артуром» на явочной квартире, содержателем которой был итальянец по имени Марчелло. На данной квартире представитель Центра проводил встречи также с основными помощниками «Артура». Из Чили были вызваны «Алекс», из Аргентины прибыл «Бланко», «Эктор» из Бразилии.
По окончании работы «Тагор» сделал приятный для «Артура» вывод: «Это преданный разведчик, у него есть все необходимые данные для нелегала. Из опыта разведывательной работы известно: самые лучшие агенты терпят неудачу, если ими не руководят. Чем дольше агент находится вне контроля, тем скорее он теряет интерес к работе. С “Артуром” этого не случилось. Он устал, хотя соблазнов было много: разгул мирной жизни, очаровательные дамы, рестораны, футбол. Впечатляет его политическая подготовка».
В начале 1945 года в Монтевидео приехала Лаура. Первые месяцы были для Иосифа и Лауры относительно спокойными. Они несколько раз съездили в курортную зону, чтобы побродить по песку, посидеть на берегу океана.
Сообщение о падении Берлина и красных флагах на Рейхстаге пришло в Уругвай 2 мая 1945 года и было встречено массовым ликованием. Толпы горожан выплеснули на улицы, бульвары и площади Монтевидео.
Кто-то из манифестантов выкрикнул: «Почему нет флага СССР? Это провокация! Долой нацистов!» В окна зданий полетели камни, и завязалась перепалка демонстрантов с полицией. Иосиф схватил Лауру за руку, и они поспешили удалиться от разъярённой толпы.
В июле 1945 года Григулевич вылетел из Монтевидео в Сантьяго для свёртывания дел и оформления паспорта. Вопрос о замене старого паспорта был более чем актуален. Иосиф считал, что в Аргентине он серьезных «хвостов» не оставил. Но за минувшие годы в недрах полиции многое могло произойти. Поэтому от старого паспорта надо было избавиться.
Через много лет после работы в странах Южной Америки Григулевич так оценивал те события:
«В Буэнос-Айресе свободно действовали дипломатические и торговые представительства фашистских держав и их резидентуры, которые опирались на фанатично настроенных выходцев из Германии и Италии. Особенно сильными были позиции немцев. Выходцы из Германии занимали командные должности в госаппарате, промышленности, торговле, армии и полиции. Германская резидентура имела хорошую базу для вербовочной работы.
В тот период американская и английская разведки не пользовались покровительством аргентинских властей, но база у них была не менее солидной, чем у немцев. Разведчики США и Англии получали всяческую поддержку со стороны своих посольств в Буэнос-Айресе. Советская разведка была лишена многих “привилегий”, которыми располагали наши противники и союзники того времени, но солидарность, поддержка и помощь антифашистов всегда были на стороне советской разведки. Вот почему наша разведка представляла значительную силу и успешно выполняла задания Центра».
Ну а теперь попробуем разобраться, как нелегалу Григулевичу удалось стать послом Коста-Рики в Италии и Югославии. Подробности этой операции по «документированию» Григулевича долго оставались глубокой тайной. Многие «григоведы» длительное время гадали о том, каким образом Григулевич смог получить подлинный паспорт гражданина Коста-Рики и как он ухитрился стать незаконнорожденным сыном почтенного костариканца из города Адахуэла, который умер в 1935 году. Если бы не указание Центра о завершении дипломатической карьеры и возвращении в Москву, кто знает, как долго вращался бы резидент «Макс» в высших дипломатических сферах Италии и западноевропейских стран, снабжая Кремль секретной информацией из сейфов НАТО и посольств ведущих европейских стран.
Приблизиться к разгадке тайны коста-риканского паспорта помогла книга Хосе Мигеля Вараса «Шлёпанцы Сталина». Чилийский журналист и писатель все долгие годы диктатуры генерала Пиночета провёл в Советском Союзе, работая в латиноамериканской редакции «Радио Москвы». Его наблюдения и были запечатлены в этой объективной, предельно искренней книге, достоверно отражающей драматическую эпоху «кануна развала Красного континента».
Одна из глав книги под названием «Формирование академика» посвящена Григулевичу, с которым Варас дружил и у которого неоднократно бывал в гостях. Пытливый чилиец, общаясь с Иосифом, невольно ставил перед собой те же вопросы: «Кто вы, доктор Григулевич? Почему в вас больше латиноамериканского, чем русского? Почему вы так досконально знаете Латинскую Америку? Какова ваша реальная, а не мистифицированная, жизненная стезя?»
Вот что пишет в связи с этим Варас:
«Его центральноамериканский паспорт, приобретённый в Чили, распахнул ему двери в деятельности иного типа, весьма прибыльную, полностью неожиданную для него… Он прочно вошёл в мир коммерции и дипломатии. Сотрудники коста-риканского посольства в Риме воспринимали его как молодого, перспективного сотрудника из хорошей семьи.
Григулевич впервые появился в Риме “в роли костариканца” в 1948 году. Логично было предположить, что коста-риканский паспорт на имя Теодоро Боннефила Кастро был приобретен в период его активной работы в странах Южной Америки».
В Национальной библиотеке Чили Варас отыскал несколько брошюр – «Список консульских работников» – с 1940 по 1947 год. На страничке, отведенной Коста-Рике, значилось:
«Генеральный консул – Алехандро Ореамуно Борбон». Выходит, что только он мог выдать Григулевичу коста-риканский паспорт.
Собрать биографические данные о консуле оказалось делом нелёгким. До того как появиться в Чили, Ореамуно Борбон сделал блестящую карьеру в армии Коста-Рики. Он был личным помощником президента Просперо Фернандеса. Но шумная любовная история прервала карьеру, и он подался в добровольное изгнание. После долгих скитаний он оказался в Чили и со временем был назначен генеральным консулом Коста-Рики.
Долгие годы дон Алехандро Борбон был дуайеном консульского корпуса. Правительство Чили наградило его орденом B.О. Хиггинса в степени командор. Однако, пребывая на вершине славы и почёта, дон Алехандро сильно скучал по родине. Вот почему с такой лёгкостью он поверил «лирической истории» Григулевича: незаконнорожденный сын богатого костариканца вынужден жить далеко от родины, чтобы не позорить честь семьи. А тут на него свалилась ещё одна беда: во время землетрясения пропали все его документы.
Вот что по этому поводу поведал Юрий Папоров[15]:
«11.12.1944 года между СССP и Чили были установлены дипломатические отношения и в Сантьяго было открыто наше посольство. “Артур” тут же поспешил в посольство, чтобы передать свою агентуру на связь разведчикам, прикрытым посольством. Среди помощников “Артура” был один интеллектуал-костариканец (“Амиго”). Прежде чем передать его на связь, Иосиф попросил его о том, что хотел бы получить надёжный паспорт… “Амиго” ответил, что этот вопрос можно решить, так как посол Коста-Рики его хороший приятель. Надо только придумать правдоподобную историю, и сам же её придумал. Перед послом “Артур” предстал как незаконнорожденный сын вполне реального человека…»
Следует заметить, что исследователи-«григоведы» не раз пытались обнаружить следы «возникновения» дипломата Теодора Б. Кастро в архивах Коста-Рики. Среди этих исследований нельзя не упомянуть коста-риканскую писательницу Маржори Росс. Ещё в середине 90-х она опубликовала в одной из газет Сан-Хосе статью под названием «Шпион, который выдавал себя за тико» (т. е. костариканца).
В этой публикации Маржори Росс без огорчения отметила, что большая часть материалов, посвященных деятельности Григулевича, погибла во время пожара в здании МИДа Коста-Рики. Росс рассказала, что ей удалось разыскать некоторых соотечественников, с которыми коста-риканский посол общался в Риме. Мнений было много. Кто-то считал его выходцем из Бразилии, кто-то полагал, что Теодоро родился в Уругвае. По мнению Росс, Григулевич был человеком с авантюрной жилкой, внутренне свободным, щедро одарённым от природы, в котором восхищает то, что он сумел, несмотря на невероятные жизненные препятствия, полностью реализовать себя.
В ноябре 2004 года в столице Коста-Рики состоялась презентация новой книги Маржори Росс «Секретное очарование КГБ: 5 жизней Иосифа Григулевича»[16]. В течение десяти лет писательница искала в архивах разных стран, в различных публикациях информацию о советском разведчике-«костариканце». В первую очередь Росс интересовал вопрос о человеке, который помог Григулевичу получить паспорт гражданина Коста-Рики. По мнению писательницы, это был коста-риканский писатель Хоакин Гутьеррес Мангель, который в годы Второй мировой войны жил в Чили и иногда помогал Ореамуно Борбону в консульской работе. Росс не сомневается, что Гутьеррес был «агентом КГБ», что именно он разработал легенду для Григулевича, с которой Иосиф обратился к генеральному консулу. Это, пожалуй, главная сенсация, ради которой была написана книга. Писательница не сомневается, что Гутьерресу принадлежит и «авторство» имени Теодоро Боннефил Кастро. Дедушку Гутьерреса звали Теодоро, бабушку – Боннефил. Фамилия Кастро была выбрана в силу её распространенности[17].
О принадлежности Григулевича к советской разведке в странах Южной Америки знали немногие: «Алекс», «Бланко», Кодовилья, Реаль, Гало, конечно, Лаура, возможно, ещё два-три человека. Для других «Антонио» был уполномоченным Коминтерна по специальной работе. Если Хоакин Гутьеррес помог Григулевичу в оформлении документа, удостоверяющего личность, то, без всякого сомнения, как «эмиссару Коминтерна», который организовал борьбу с нацистами на континенте и нуждался в безупречных документах, чтобы покинуть Южную Америку после выполнения миссии. Член компартии Гутьеррес не мог поступить иначе.
Гутьеррес был в Москве в 1962 году корреспондентом чилийской газеты «Эль Сигло». В этот период (до 1967 г.) Иосиф Григулевич был в числе самых близких друзей Хоакина. Гутьеррес и потом несколько раз бывал в Москве. В 1987 году он участвовал в работе форума «Интеллектуалы за мир». На вопрос, как он стал коммунистом, писатель отвечал так: «Я думаю, что я был им всегда. Я всегда шёл по жизни под одним и тем же флагом – красным».
В книге воспоминаний «Голубые дни», изданной за год до смерти, Хоакин написал: «Надеюсь, что красное знамя останется до моего собственного реквиема первым и единственным знаменем моей жизни».