Работы на «техничке» находились под постоянным контролем С.П. Королёва. Правда, мелочной опекой, вмешательством в круг обязанностей своих подчинённых Главный не занимался. Он вступал в «бой» лишь тогда, когда случалось что-то серьёзное. И тогда поведение Главного конструктора резко менялось – он находился рядом со всеми до тех пор, пока обстановка не прояснялась.
Контролировал ход работ, естественно, не только «ЭсПэ». М. Ребров пишет: «Вечерами подводились итоги дня: что получилось, что нет, в чём причина. Надзор за ходом работ осуществлял генерал госбезопасности И.А. Серов – «человек Берии». Сам же Лаврентий Павлович курировал не только атомные проекты, но и ракетные дела (чуть позднее – и создание зенитных ракетных систем для защиты Москвы. Прим. автора). Серов докладывал ему обо всём, что происходило на полигоне, а главное – о неудачных пусках. Этап испытаний всегда чреват неожиданными «бобами» (так называли неисправности в системах, разрывы в электросетях, замыкания на массу и прочее), переносами, возвращением ракет на техническую позицию для перепроверок. Всякое случалось. Бывало, ракета нормально уйдёт со «стола», «прочертит» всю траекторию, но упадёт не туда, куда её пускали. Серов тут как тут и пристаёт с навязчивым вопросом: «Почему такой разброс?». Королёв объясняет: «Учимся, разбираемся, исправляем ошибки». «Чьи ошибки?» – допытывался генерал. «Свои», – отвечал Королёв»…
Отсюда, с этого места, она стартовала. И фамилии тех, кто готовил и провожал её в путь, высечен
ы у её подножья. Тридцать три фамилии. Наверное, не все. Наверняка, не все. Их было гораздо больше – десятки, сотни, тысячи всех тех, кто был причастен к этому поистине эпохальному событию. А эти фамилии – самые-самые…
Памятник (одна из первых ракет А-4) установлен в 1962 году. Построен на средства полигона силами личного состава войсковых частей.
Такая же ракета, только покрашенная белой краской, стоит при въезде с Ярославского шоссе в город Королёв Московской области.
Историческое значение испытаний ракет А-4 и Р-1 нельзя преуменьшить. Это был первый прорыв в совершенно новую область техники. Понадобился всего лишь год, чтобы промышленность, которая бурно восстанавливалась в послевоенное время, освоила совершенно новый вид сложнейшего оружия.
В деле укрепления обороноспособности страны Советов, противостояния угрозам США и Запада была развёрнута колоссальная работа по созданию ракетно-ядерного щита державы. Вслед за первыми пусками пошли десятки, сотни, тысячи ракет (около 8 тысяч пусков по тематикам РВСН, ПРО, ПВО и Сухопутных войск!), было создано ядерное оружие, межконтинентальные ракеты. Параллельно с этими грандиозными свершениями были исторические достижения: первый советский искусственный спутник Земли, первый советский человек в космосе! Невольно вспоминаешь Гоголя, который заметил, что русский человек медленно запрягает, но затем быстро едет.
Приведу афористичные строки из стихотворения ветерана полигона Н. А. Голубцова, обращённые к первоиспытателям:
Вы дали команду: «Протяжка!»,
Вы взяли ракетный разбег.
Из века седла и упряжки
Шагнули в космический век.
Когда идёт сжатый, лаконичный рассказ о прошлом, об испытаниях, поневоле «за бортом» повествования зачастую остаются многие люди из так называемых обслуживающих частей и подразделений. Говорим и по праву восхищаемся делами ракетчиков-первоиспытателей, но ведь были и другие! Военные строители и тыловики, автомобилисты и связисты, измерители, офицеры и служащие штабов, личный состав подразделений охраны, да мало ли других людей, без которых не совершились бы большие дела на наших полигонах!
Вот хотя бы наши связисты. Хорошо написал о них в книге «Полигон «Капустин Яр». 1946 -2006г.г. Хроники событий. Очерки. Рассказы» подполковник в отставке Б.А. Смирнов, который в 1985 г. закончил военную службу старшим помощником начальника связи в/ч 15644. Приведу отрывок из его воспоминаний:
«В Капьяре тогда часто гремели громы. Это осуществлялся «прожиг» двигателей ракет, запряжённых на стенде, остатки которого видны до сих пор возле площадки 1. Одна из таких ракет венчает постамент около площадки 2. А связь в те времена шла по шестовым линиям связи, воздушным траверсным линиям и полевым кабелям. Связь с основными позициями осуществлялась полевыми кабелями на больших катушках и соединительными проводами. Но все стыки, все сростки, все спайки в сырую, мокрую погоду, особенно в период заморозков, были бичом для связистов.
Я преклоняюсь перед ракетчиками, но дважды – перед теми связистами, кто обеспечивал связь, обеспечивал передачу сигнала на запуск службы единого времени и самих сигналов СЕВ до самых дальних измерительных пунктов. Без этих сигналов, без координации действий всего пускового и измерительного комплекса, то есть без связи, все труды большого количества испытателей превратились бы в нуль.
И самое главное то, что после успешного пуска ракетчики, закрыв агрегаты, сев в автобусы, ехали домой, а связисты продолжали работать со своими грязными и тяжёлыми кабелями – начинали убирать их, сматывать километры, обслуживать кабель. Да и до дома добраться часто становилось проблемой. Хотя и не лёгок был наш хлеб, люди трудились с энтузиазмом, с обострённым чувством долга. И не случайно два сержанта – связиста были награждены орденами Красной Звезды…».
А вот что вспоминает ветеран полигона и города, водитель с многолетним стажем В.М. Крепченко:
«Главным поставщиком бытовых условий военнослужащих и членов их семей на создающемся полигоне был военторг с автолавками. Под его крылом развернулось строительство предприятий сферы услуг: магазинов, столовых, позднее – кафе. Были построены хлебозавод, кондитерский цех. В засолочном цехе делались заготовки консервированных овощей на зиму. Построили мощную торгово-закупочную базу продовольственных и промышленных товаров. И, конечно, гараж. Автотранспорта тогда было много: грузовиками возили всё, что нужно было для строительства полигона и обеспечения бытовых условий жителей строящегося военного городка.
Наш полигон и городок долгое время находились «в изоляции» от всего, нас окружающего. Я имею в виду дороги. Грейдеры в весенне-осенний период и во время сильных дождей так раскисали, что передвижение по ним прекращалось. Но жизнь-то не останавливалась. Выход нашли: из Капьяра отправляли с паровозом вагон на станцию «Ленинск». Там мы, водители, доставив груз из Волгограда, его уже ждали для того, чтобы освободить свои МАЗы, ЗИЛы, ЗИСы, перегрузив продукты и товары в вагон. Бывало, неделями жили в Ленинске. А город ракетчиков исправно обеспечивался самым необходимым».
Десять лет (с 1947 по 1957 год) Капустин Яр был единственным местом испытаний советских баллистических ракет.
С сентября 1949 года на полигоне начались испытания ракеты Р-2, успешно завершившиеся в июле1951 года. Р-2 превосходила Р-1 по дальности полёта более чем в 2 раза, а для повышения точности на Р-2 впервые была применена радиокоррекция по направлению полёта и отделяемая на пассивном участке полёта головная часть.
Разные были случаи. В 1955 году при сборке головной части ракеты Р-5 солдат уронил внутрь корпуса болт. Было уже два часа ночи, руки у парня дрожали. А в полете потерянный болт, вес которого увеличивается до 600 граммов, мог разбить один из приборов. Было принято решение разбирать головную часть, искать этот треклятый болт. К утру нашли. А кроме него, из корпуса достали еще с десяток гаек, шайб, болтов, оставленных еще на заводе-изготовителе… Пуск был успешным.
Осенью того же 55-го года при стыковке головной части с ракетой был сломан 78– мм контактный штепсельный разъем. В это время на стартовой позиции находились министры Малышев (Минсредмаш), Устинов (обороны), маршал Неделин и множество генералов, начальников главных управлений оборонных отраслей. Стыковка эта проводилась под дождем. И когда на глазах у высокопоставленной публики случилась поломка, Королев приказал припаять этот штепсельный разъем в полевых условиях стартовой позиции – то есть под дождем. Два часа ушло на "операцию", ракета была запущена, ее головная часть точно попала в назначенную цель. Результаты работы ее аппаратуры были отличные. А ракете этого типа (Р-5М) вскоре предстояло выполнить ответственейшее задание. Дело в том, что это была модернизация ракеты Р-5, но ещё без грозной начинки своей головной части. Впереди был её пуск с атомным зарядом. Событие это произошло 2 февраля 1956 года.
Как вспоминает Ю.Е. Бабин, конец каждого года являлся для полигона, как и для всего народного хозяйства страны, авральным. Не отличался от предыдущих и истекающий, 1955 год. Работали, не отличая дня от ночи, спали урывками, не раздеваясь, как на фронте. Кстати, фронтовиков среди испытателей в то время было еще достаточно.
После Нового года на полигоне наступал обычно "мертвый" сезон, но Москва лишила долгожданной передышки, приказав начать наступающий 1956 год с государственных испытаний ракеты Р-5М, которые значились под кодовым названием "Байкал".
Для работающих на площадках ввели новую многоступенчатую пропускную систему, а для входа на стартовую площадку еще и дополнительные жетоны. Полигонную охрану на всех КПП заменили караулами из частей КГБ с голубыми петлицами. Усилили охрану стартовой позиции, дополнив ограждение двумя рядами колючей проволоки.
Вот что рассказывает участник тех событий, ветеран в/ч 15646 М.В. Терещенко:
«Подготовка ракеты к пуску была доверена боевому расчёту первого испытательного управления и стартовой команде его инженерно-испытательной части.
Ядерная боеголовка поступила на полигон в январе 1956 года, а 1 февраля с огромными предосторожностями была доставлена на стартовую позицию, где была состыкована с ракетой. Доставка производилась автотранспортом части со скоростью не более 5 км в час, при этом начальник стартовой команды шёл впереди автомобиля более 7 км под охраной личного состава органов госбезопасности.
Установка и подготовка ракеты с пристыкованной головкой проводилась в течение 1 февраля. Личный состав боевого расчёта в условиях зимней стужи выполнял положенные действия чётко, без суеты, с глубоким знанием дела. Каждая операция проходила тройной контроль с росписью в бортовом журнале.
2 февраля 1956 года. Сверкая в лучах восходящего солнца, ракета Р-5М взмыла вверх и через некоторое время достигла заданной высоты, на которой и был осуществлён подрыв.
За выполнение этого важного задания особо отличившиеся офицеры были награждены орденами, медалями и денежными премиями, всему личному составу была объявлена благодарность приказом Министра обороны СССР».
Стартовав со специальной площадки № 4Н полигона, преодолев расстояние 1200 км, ракета через полчаса благополучно достигла цели в районе Приаральских Каракум. После срабатывания ударного взрывателя произошел наземный атомный взрыв мощностью 80 кт (по другим данным, мощность взрыва – 300 кт).
С.Н. Хрущёв в своей книге «Рождение сверхдержавы» пишет: «Испытания прошли не очень удачно, перед стартом отключился обогрев головной части, на морозе атомный заряд «застудился», и, хотя автоматика подрыва сработала исправно, получился так называемый тлеющий подрыв, взрыв не добрал и половины расчётной мощности. Но это не обескуражило отца. В начале пути встречается всякое. Игорь Курчатов, докладывая о происшедшем, сказал, что главное проверено – ядерная боеголовка, доставленная к цели ракетой, сработает».
О важности произошедшего события говорит следующий факт. Не дожидаясь перерыва в работе ХХ съезда КПСС, Министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Г.К. Жуков прошёл в президиум съезда и доложил главе государства Н.С. Хрущёву об успешном запуске ракеты с ядерной боеголовкой на полигоне «Капустин Яр». Эта информация вызвала бурю восторга и радости среди делегатов съезда. Было положено начало созданию ядерного щита Родины, поставлен надёжный заслон агрессивным устремлениям США.
21 января 1953 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о так называемом спецнаборе. Оно продолжило комплекс мер по реформированию Вооружённых Сил. Вслед за этим постановлением была выпущена директива Военного министра об отборе лучших студентов в Москве, Ленинграде, Киеве, Сталинграде, Харькове, Одессе, Куйбышеве, Горьком, Саратове, Туле, Томске, Новочеркасске, Баку (в политехнических, а также авиационных, энергетических, железнодорожных и нефтехимических институтах).