В тот же период не менее значительные перемены происходили и в Японии. В стране закончилась Эпоха воюющих провинций. В 1603 г. Иэясу Токугава завершил процесс объединения страны и вынудил императора присвоить ему титул сёгуна. В 1605 г. он формально передал титул своему сыну Хидэтаде, но сохранял в своих руках всю полноту власти до смерти в 1616 г.
Сёгунат (военное феодальное правительство) династии Токугава правил Страной восходящего солнца более двух с половиной веков, вплоть до 1868 г.[86] Столь долгому правлению способствовала динамичная многоуровневая и тотальная система безопасности, выстроенная Иэясу Токугавой и продолжавшаяся совершенствоваться при его преемниках.
Угрозу безопасности династии представляли собой следующие факторы: многочисленные заговоры дайме против сёгуна; вооруженные восстания крестьян; вторжение иностранных завоевателей; интриги императорского двора и наиболее активного буддийского духовенства.
Для надзора за деятельностью всех слоев населения была создана мощная система сыска, стержнем которой являлись особые чиновники-мэцукэ («цепляющие к глазам», «смотрящие»). Так назывались и высшие чиновники, контролировавшие деятельность губернаторов, и рядовые сотрудники службы, неотличимые от горожан или крестьян. К низовому аппарату мэцукэ относились: хасири-мэцукэ – «бегающие» мэцукэ, сенин-мэцукэ – «карликовые» мэцукэ, сэнтэ-гуми-но досин – стражники отряда упреждения, о-нивабан – «садовники», тайоку-кэйко – охрана внутренних покоев, кедан – «слушающие болтовню на пиру», мицумоно – «тройные люди», дацуко – «похитители слов», уками-бито – «вызнающие», монокики – слушающие.
Чиновники-мэцукэ, находившиеся на легальном положении, соединяли в своей деятельности одновременно и полицейские, и прокурорские функции, а их указания были обязательными для должностных и частных лиц. Тайные агенты, скрывавшие принадлежность к аппарату мэцукэ, назывались оммицу – «темная тайна». Подразделения мэцукэ напрямую подчинялись сёгуну и занимались выявлением нарушений его интересов в политической, экономической, социальной и военной сферах. Окончательно эта система сформировалась к 1617 г.
Мэцукэ решали следующие задачи:
собирали тотальную информацию о деятельности губернаторов, государственных служащих и частных лиц в центре и на местах (приоритетное направление – наблюдение за жизнью тодзама-дайме и христиан);
несли охрану сёгуна, его семьи и приближенных;
осуществляли разведку за пределами Японии;
вели борьбу с христианством и надзирали за буддийским духовенством;
охраняли (и одновременно жестко контролировали) резиденцию императора в Киото;
проводили контрразведывательные мероприятия в отношении всех видов разведки реальных и потенциальных противников и союзников сёгуна;
выполняли многочисленные административно-полицейские функции и разнообразные функции спецназа безопасности.
В 1603–1616 гг. все дайме (князья) попали в личную (и очень жесткую) зависимость от сёгуна, который разделил дворянство на несколько разрядов и категорий. Придворная аристократия кугэ, составлявшая близкое окружение императора, была объявлена самым высоким разрядом феодального дворянства, но реального экономического и политического влияния она не имела. Право на наследственный титул получали лишь те князья, чей годовой доход превышал 10 тысяч коку риса.[87]
Все дворянство было поделено на группы в зависимости от участия в битвах при Сэкигахаре 21 октября 1600 г. и при Осаке в 1615 г. В высшую группу дайме входили госанкэ – три знатные семьи, родственные дому Токугава: Кии, Миото, Овари. Вторую группу, фудай-дайме, составляли самураи, поддерживавшие Токугаву еще до его прихода к власти. Из их числа (свыше 150 человек) формировался состав правительственных органов и назначались наместники провинций. Остальные были членами букэ (военных домов) и разделялись на дайме (князей) и буси (рядовых дворян). Буси обычно не имели собственных земельных владений и получали рисовый паек от своего господина.
Князья, враждебные Токугаве в борьбе за центральную власть, относились к опальной группе тодзама-дайме. Примерно восемьдесят наиболее влиятельных князей этой группы, не уступавших по богатству дому Токугавы, оценивались как постоянные – и опасные! – соперники. Их земли нередко конфисковывали, а бывших хозяев расселяли между владениями фудай-дайме, чтобы предотвратить создание компактных оппозиционных группировок. Только в 1600–1602 гг. были конфискованы владения 72 опальных дайме. Чтобы морально подавить недовольных князей, правительство заставляло их приезжать в Эдо, чтобы засвидетельствовать почтение верховной власти сёгуна.
Контроль над императором осуществлялся в соответствии с инструкцией, называемой «Черные параграфы» Токугавы. Ворота императорского дворца постоянно были заперты, самому императору разрешалось покидать дворец не чаще трех раз в год, но и для этого требовалось особое разрешение. В структуре мэцукэ разведкой в отношении императора и его придворных ведал специальный чиновник с широкими полномочиями – сесидай. Он лично докладывал сёгуну о том, что происходит на императорском дворе, и не допускал никаких контактов императора с внешним миром.
Что касается деятельности синоби, то после победы Токугавы в битве при Сэкигахаре положение старинных кланов, культивировавших «скрытые боевые искусства», усложнилось, поскольку войны на время прекратились и спрос на их услуги резко упал. Лишившись возможности зарабатывать привычным для них шпионско-диверсионным ремеслом, синоби были вынуждены либо поступить на службу в сёгунат, либо наниматься к купцам, чтобы следить за их конкурентами, и, наконец, они могли промышлять банальным разбоем на дорогах.
Синоби, выбравшие службу, объединялись в синоби-гуми (шпионские отряды), получившие название по названиям городов, где располагались их школы: Ига-гуми, Кога-гуми и Нэгоро-гуми. Отряд Ига-гуми охранял внутренние покои Токугавы, отряд Кога-гуми – трое главных ворот замка Эдо, а отряд Нэгоро-гуми выполнял полицейские функции в столице. Сёгун поступил мудро, доверив нести противодиверсионную службу профессиональным диверсантам. При этом и синоби, и приближенные к Токугаве самураи постоянно контролировали друг друга. Некоторые кланы самураев получили привилегированное право контролировать кланы синоби, чтобы, изучив секретные (ранее) техники этих кланов, выработать методы противодействия на случай предательств и измен. Наиболее известной из таких секретных служб по «особому надзору» была школа боевых искусств тайша-рю. Ее можно назвать «особым отделом» сёгуна, и в случае крайней необходимости члены школы выполняли функции, которые многим нашим читателям известны по публикациям о советской контрразведке СМЕРШ. Такая многоуровневая и сложная система взаимного и тотального контроля создавала совершенно уникальные условия для развития секретных институтов Японии.
Для надзора за передвижениями внутри страны были приняты особые меры: введены специальные разрешения для тех, кто по каким-то причинам отправлялся в путь;
введены паспорта на право пребывания в других провинциях;
установлен контрольно-пропускной режим на всех главных трактах.
Вассалам сёгуна паспорта не требовались. Крестьянам получить разрешение было легче, чем самураям, – достаточно было записки от деревенского старосты или владельца дома. Бродячие актеры могли просто продемонстрировать стражникам свое мастерство.
И все же, несмотря на явное военное и экономическое превосходство, Иэясу Токугава не чувствовал себя в абсолютной безопасности.
Одна из главных угроз исходила от дайме-христиан, проживавших на острове Кюсю, ибо они торговали с теми европейцами, которые поставляли огнестрельное оружие. К началу XVII в. в Японии, по разным оценкам, насчитывалось от 200 до 750 тысяч христиан-католиков. В 1611–1614 гг. были изданы указы против христианства: это учение объявлялось «дьявольским и разрушительным», посему всем вассалам Токугавы приказали официально отречься от христианства. Португальских и испанских купцов, носителей чужой веры, из Японии изгнали. При поддержке буддистского духовенства жертвами религиозных чисток стали более тридцати тысяч японцев.
Принимались и «тайные» меры. В 1613 г. Иэясу Токугава отправил в Европу посольство, которое посетило Мадрид и Рим, где побывало на аудиенции у папы Павла V. В составе посольства находился разведчик-мэцукэ Датэ из провинции Сэндаи.
В начале XVII в. основным политическим противником сёгуната являлся Тоетоми Хидэери, вокруг которого объединились многочисленные противники клана Токугава. Заговорщики планировали убить Иэясу при помощи синоби из числа сторонников, но им это не удалось. В 1615 г. в результате многомесячной осады замок Тоетоми в Осаке был взят, почти все заговорщики – убиты, а сам Хидэери сделал харакири. После этой расправы в Японии установились длительный мир и относительная стабильность.
После смерти Иэясу репрессии против христиан и ограничения на торговлю с иностранцами усилились. С 1616 г., в правление Хидэтада Токугавы, иностранцы могли торговать только через порты Нагасаки и Хирадо; в 1622 г. были казнены 120 миссионеров и новообращенных католиков. В 1624 г., уже при Иэмицу Токугаве, была запрещена торговля с Испанией, а в 1629 г. казнены тысячи христиан. В 1635 г. вышел указ сёгуна, запрещавший покидать пределы страны (ослушавшихся ждала смертная казнь), японцам, ранее уехавшим за рубеж, въезд на родину был закрыт. Был наложен запрет на строительство судов водоизмещением более восьмидесяти тонн, пригодных к океанским переходам.
В декабре 1637 г. христиане, проживавшие в окрестностях города Симабара на острове Кюсю, подняли восстание против местного князя, имевшее не только религиозные, но и экономические причины. В восстании приняли участие до тридцати тысяч крестьян и ронинов (свободные воины), включая женщин; лидером восставших стал шестнадцатилетний (!) Амакуса Сиро (он же Масуда Токисада). Начало было успешным: восставшие уничтожили отряд самураев (2800 человек), посланный на подавление мятежа, а затем захватили замок Хара. Войска сёгуна (до 200 тысяч человек), осадившие крепость, смогли взять ее только после многодневного штурма при поддержке корабельной артиллерии голландских купцов (в апреле 1638 г.), потеряв более десяти тысяч человек.
После подавления восстания были казнены свыше 37 тысяч его участников, а также сочувствовавших. Сёгунат, обвинивший в организации восстания «варваров-христиан», запретил иностранцам въезд в страну и разорвал отношения с Португалией, казнив членов ее посольства. В 1640 г. были прерваны отношения и с Голландией.
После 1641 г. Япония стала закрытой страной, все контакты с иностранцами ограничивались портом Нагасаки: 70 китайских и 5 голландских судов в год. Однако полностью искоренить христианство японским властям не удалось. На севере острова Кюсю и на юго-западе острова Хонсю сохранились немногочисленные общины тайных христиан, обычно маскировавшихся под буддийские секты.
В последующие двести с лишним лет на территории Японии не было ни одного крупного вооруженного конфликта. Десять поколений самураев периода Эдо никогда не принимали участия в сражениях. А участие в разгроме повстанцев в Симабаре стало последней операцией, в которой синоби действовали как разведчики и диверсанты.
«Начиная с эпохи Канъэй (1624.II – 1644.XII) наметилась новая тенденция в развитии секретной службы оммицу. К этому времени ситуация в стране в значительной степени стабилизировалась, и период опасливого отношения к потенциальным мятежникам-дайме ушел в прошлое. Тайные агенты все меньше и меньше использовались для слежки за князьями и их вассалами, и в целом их численность резко сократилась. Однако система секретной агентуры не разрушилась окончательно, хотя и претерпела коренные изменения. Этому в немалой степени способствовали бурное развитие городов, прежде всего Эдо, Киото и Осаки, формирование городского сословия, увеличение численности населения в стране, рост числа крестьянских выступлений. В этих условиях усилия тайной службы все чаще направлялись на поддержание порядка и контроль за настроениями масс. Таким образом, система мэцукэ постепенно трансформировалась из секретной службы политического и военного характера в секретный полицейский аппарат. В этот период многие специалисты по синоби-дзюцу стали переходить под начало городских и храмовых управляющих (буге). А деятельность по контролю за дайме хотя и не была полностью свернута, но продолжалась в гораздо меньших масштабах.
Так, многие ерики (полицейские) из числа Кога-моно заняли важные посты в полицейской структуре, а Ига-моно по большей части остались на прежнем месте службы в качестве садовников-телохранителей, и лишь некоторые из них поступили на службу в полицию. Такая разница в судьбах Ига-моно и Кога-моно объясняется различиями в их подготовке. Дело в том, что Кога-моно по большей части были выходцами из слоя тюнинов. Поэтому они владели не только приемами рукопашного боя, разведки и маскировки, но и навыками анализа, оценки ситуации, глубоко разбирались в человеческой природе. А вот синоби, или как чаще принято называть их сегодня – ниндзя из Ига, комплектовавшие ряды „садовников“, владели в основном приемами уровня гэнин – могли тайком прокрасться куда надо, убить кого нужно и бесследно исчезнуть. Только все это для полицейского-стражника такого большого значения, как ранее, не имело.
Переход из службы безопасности сёгуната в полицейское ведомство не мог не повлиять на содержание подготовки бывших синоби. Теперь им приходилось разоблачать и задерживать разного рода преступников. Отсюда повышенный интерес к технике обезоруживания, связывания, конвоирования, пыток и допроса подозреваемых и свидетелей. С другой стороны, старинные шпионские методы проникновения в охраняемые помещения и крепости, сближавшие ниндзя с ворами, из системы обучения полицейских агентов во многом были изъяты. Фактически это привело к полному пересмотру наследия школ синоби, или, как часто называют это сегодня, – нин-дзюцу, которое теперь рассматривалось с точки зрения преследователя, а не с точки зрения преследуемого.
Интересно, что даже многие приемы боя новых полицейских были позаимствованы из арсенала синоби периода Сэнгоку-дзидай. Так, классическим оружием мэцукэ стали дзиттэ (затупленная металлическая дубинка с „усиком“ для защемления меча), манрики-гусари (цепь с грузиками на концах) и рокусякубо (шест около 180 см длиной). Эти три вида в период Токугава назывались мицу-догу – „три приспособления“. Они считались наиболее эффективными видами оружия в бою с фехтовальщиком, вооруженным мечом. Кроме того, манрики-гусари и дзиттэ можно было легко спрятать в складках одежды, чтобы не выдавать свою принадлежность к мэцукэ и использовать в толпе или тесном пространстве. Известно, что одной из древних школой бу-дзюцу, специализировавшейся в овладении манрики-гусари, была Масакирю, которую основал Масаки Тосимицу, начальник охраны центральных ворот Эдо. По легенде, он стремился исключить всякую возможность вооруженного конфликта в таком ответственном месте. Однако, по мнению известного американского исследователя японских бу-дзюцу Дона Дрэгера, использование этих видов оружия отражало снижение мастерства фехтовальщиков, поскольку только в этом случае мэцукэ мог приблизиться достаточно близко к своему противнику, чтобы использовать такое короткое оружие как дзиттэ. Для сравнения, в период Сэнгоку-дзидай в число мицу-догу входили такие мало известные ныне виды оружия, как сасумата (двузубое копье), содэгарами (багор с шипами для зацепления клинка противника) и цукубо (Т-образное шипастое оружие). Эти три вида оружия имели длинные древки, позволявшие держать мастера кэн-дзюцу на приличной дистанции.
Спрос на подготовленных синоби катастрофически упал. Многие отпрыски старинных семей, практиковавших нин-дзюцу, забросили тренировки по дедовским рецептам. И вправду, зачем было им истязать себя до изнеможения на протяжении целого ряда лет, если потом от полученных навыков все равно не было никакого проку? Период расцвета нин-дзюцу уже миновал, и оно неуклонно деградировало. Лишь единицы во всей Стране восходящего солнца овладевали приемами синоби-дзюцу в полной мере. Те из них, кто не находил себе применения на государственной службе или на службе дайме, становились разбойниками. Возможно, именно поэтому документы XVII–XIII вв. содержат столь много сообщений о суперворах».[88]