– Приказываю всем покинуть остров на подручных средствах или скрыться в лесах. Бить фашистов будем поодиночке.
Еще двое суток были слышны на полуострове Сырве одиночные выстрелы и отдельные автоматные очереди. Последние по врагу их сделал капитан А. Г. Лошманов 7 октября 1941 года у деревни Ииде. Будучи тяжело раненным, он отстреливался до последнего патрона, а потом подорвал себя и наседавших на него фашистов гранатой. Последние его слова: «Пограничники в плен не сдаются!»
Так же до последней возможности сражалась 315-я батарея капитана А. М. Стебеля. Весь сентябрь она успешно обстреливала вражеские корабли и транспорты, прорывавшиеся в Рижский залив. Особенно удачной была стрельба 13 и 26 сентября. Было потоплено два транспорта, эсминец и крейсер с командой 800 человек. Действия батареи были высоко оценены командованием флота. Командир А. М. Стебель награжден орденом Красного Знамени.
Тяжелыми были последние дни батарейцев. К 3 октября кончились снаряды. Пришлось выводить из строя орудия, чтобы они не достались врагу. То же самое сделали с пулеметами. 4 октября 1941 года 315-я батарея перестала быть боевой единицей.
Вот как описывает последние дни батарейцев бывший секретарь парторганизации 315-й батареи сержант Н. Н. Пушкин: «В первых числах октября (1941 года. – И.П.) гитлеровцы, понеся большие потери, подошли вплотную к батарее. На орудиях кончился боезапас, и капитан Стебель приказал взорвать башни. Со слезами на глазах мы подрывали пушки, уничтожали приборы управления огнем, затопляли подземные помещения»[71].
Высокую оценку действиям 315-й батареи и его командира дает командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Он пишет: «На обломках батареи с новой силой разгорелся рукопашный бой. Капитан Стебель с группой моряков сражался до конца и, будучи ранен, попал в плен. Гитлеровцы зверски истязали его. Но командир-коммунист стойко перенес чудовищные пытки и погиб Героем»[72].
В историю дважды Краснознаменного Балтийского флота (2-е изд. доп., исправ. М.: Воениздат, 1978. С. 198–199) так оцениваются действия 315-й батареи: «Большой урон врагу нанесла расположенная на южной оконечности полуострова (Сырве. – И.П.) 315-я батарея, которой командовал капитан А. М. Стебель». Оставшиеся в живых бойцы батареи попали в плен. Эту судьбу испытал и автор заметок, попавших в мои руки, сержант И. Я. Подвязкий. По его свидетельству, только в Кихильконе было согнано около 7 тысяч пленных. Когда же они были переправлены на материк, то их число значительно сократилось. Многие оказались убиты конвоирами или умерли от ран. Побывал Подвязкий в нескольких лагерях военнопленных, которые он назвал «лагерями смерти», пришлось столкнуться и с предателями, испытать побои и унижение со стороны охранников из числа местных фашистов. Заканчивает свое повествование сержант обращением к молодежи. Он призывает ее помнить героические страницы Великой Отечественной войны, не забывать тех, кто самоотверженно сражался зачесть, свободу и независимость Родины.
Действительно, эта память должна быть светлой и святой. Вместе с тем нельзя забывать и о тех уроках, которые должны быть сделаны из минувшей войны. И если касаться обороны Моонзундского архипелага и, в частности, участия в ней пограничников, то надо сказать следующее. Очевидно, решение о переброске 10-го погранотряда в Латвию нельзя считать обоснованным. Он больше принес бы пользы, оставаясь на прежней дислокации. Частично эта ошибка была исправлена возвращением на остров истребительного батальона капитана Лошманова. Более тесным должно было быть взаимодействие пограничников с частями и подразделениями Красной Армии и Военно-Морского флота. Положительный пример в этом отношении дают действия батальона Лошманова и 315-й батареи береговой обороны. Совершенно недостаточно оказалось на островах, в том числе и у пограничников, подвижных резервов. Оборона носила линейный характер. И поэтому в бой с десантами врага приходилось вступать не при их высадке, а тогда, когда они уже захватывали значительные плацдармы, а это, как известно, более трудная задача.
Таковы основные выводы, вытекающие из первых боев на морских участках границы, в частности, при обороне островов Моонзундского архипелага.
9. Уроки и выводы приграничных боев
Касаясь в целом боев на западной границе в первые дни войны, следует отметить их большую эффективность. В боях при обороне государственной границы высокие служебно-боевые качества, отвагу и мужество, сильную волю, политическую зрелость проявило командование абсолютного большинства пограничных частей. Начальники отрядов западных округов непосредственно руководили боевыми действиями своих подчиненных подразделений, принимали все меры к тому, чтобы облегчить положение пограничных комендатур и застав, а нередко и сами шли с бойцами в атаку. Заместители начальников отрядов по политчасти (с июля 1941 г. – военные комиссары) были деятельными организаторами партийно-политической работы в крайне сложной обстановке, а в критические моменты боя часто брали командование подразделениями на себя. По оценке Политуправления войск НКВД, не было ни одного случая, когда бы заместитель начальника пограничного отряда (военком отряда) не оправдал доверия или проявил растерянность в боевых условиях[73].
Генерал-лейтенант Г. Г. Соколов, в 1941 г. начальник ГУПВ НКВД СССР
Впервые я увидел генерала Соколова в августе 1945 года, когда он возглавлял Управление военно-учебных заведений НКВД. Приехал он тогда в Саратов на очередные выпуски военного училища и школы переподготовки, где я тогда учился. Высокий, статный, в форме генерала погранвойск, в отличие от нынешних, с лампасами, фуражкой, окантовкой – все зеленого цвета. Откровенно признаюсь, внешне производил приятное впечатление. Эффектной была и его речь, в которой много было патетики. Это заметил не только я, и нас, даже молодых офицеров, это несколько шокировало. Позже пришлось узнать, что стремление к внешнему эффекту было характерным для этого человека, что сыграло свою отрицательную роль и в его военной карьере. Не будучи официально освобожденным от должности начальника погранвойск, генерал Г. Г. Соколов 25 июня 1941 года назначается начальником войск охраны тыла Западного фронта, затем непродолжительное время был командармом, но вскоре его отзывают в аппарат НКВД, где он и был до окончания Великой Отечественной войны. Второй раз Григория Григорьевича я встретил уже в начале 60-х годов, когда он только что уволился из войск с должности заместителя начальника Украинского погранокруга. Он и тогда производил впечатление неплохо эрудированного человека. И тогда подумалось, что такой руководитель мог полноценно командовать пограничными войсками в такое ответственное предгрозовое предвоенное время, когда требовалось так много сделать практически, но этого не случилось.