– Отлично. Будешь вести для меня конспекты. – Он погрыз кончик карандаша и ослепительно улыбнулся.
Я с отвращением глянула на Трэвиса.
– Ты даже не из этой группы.
– Черта с два. Обычно я сижу вон там. – Он кивнул на верхний ряд.
На меня уставилась небольшая группа девчонок, и я заметила стул, пустовавший между ними.
– Не буду я вести для тебя записи, – сказала я, загружая компьютер.
Трэвис так приблизился ко мне, что я ощутила на щеке его дыхание.
– Извини… я тебя чем-то обидел?
Я вздохнула и покачала головой.
– Тогда в чем твоя проблема?
– Я не стану спать с тобой, – тихим голосом сказала я. – Так что брось эти попытки, прямо сейчас.
На его лице появилась слабая улыбка.
– Я не предлагал тебе спать со мной. – Его глаза задумчиво взметнулись к потолку. – Так ведь?
– Я не близняшка Барби и не одна из твоих воздыхательниц. – Я бросила взгляд на девчонок позади нас. – Меня не впечатляют ни татуировки, ни твое обаяние, ни напускное равнодушие. Поэтому прекрати заигрывать со мной.
– Хорошо, Голубка. – На удивление, он оказался невосприимчив к моей прямолинейности, что взбесило меня еще сильнее. – Приходи к нам сегодня вечером с Америкой.
Я усмехнулась на это предложение, но Трэвис придвинулся ближе.
– Поверь, я не пытаюсь трахнуть тебя. Всего лишь хочу вместе отдохнуть.
– Трахнуть? Как тебе вообще удается кого-то завалить с такими разговорами?
Трэвис расхохотался и потряс головой.
– Просто приходи. Клянусь, я даже не стану флиртовать.
– Я подумаю.
В класс вошел профессор Чейни, на которого Трэвис тут же переключил все внимание. Улыбка еще не сошла с его лица, оставляя на щеках ямочки. Чем больше он улыбался, тем сильнее мне хотелось ненавидеть его. Но именно улыбка делала это совершенно невозможным.
– А теперь скажите мне, – начал профессор Чейни, – жена какого президента страдала косоглазием и уродством в тяжелой форме?
– Обязательно запиши, – шепнул Трэвис. – Это понадобится мне на собеседованиях.
– Ш-ш, – сказала я, печатая за Чейни каждое слово.
Трэвис заулыбался и принял расслабленную позу.
Весь следующий час он либо зевал, либо пялился в мой монитор, касаясь локтем моей руки. Я изо всех сил старалась игнорировать Трэвиса, но мускулы и близость его тела делали это весьма затруднительным. Затем он принялся теребить кожаный черный напульсник на своем запястье и делал это до тех пор, пока Чейни наконец-то не отпустил нас.
Я пулей вылетела из класса, промчалась по коридору и, как только понадеялась, что нахожусь в безопасности, увидела рядом с собой Трэвиса Мэддокса.
– Ну что, подумала? – спросил он, надевая солнечные очки.
Перед нами появилась миниатюрная брюнетка с огромными, полными надежды глазами.
– Трэвис, приветик, – проворковала она, поглаживая волосы.
Я на миг притормозила, шокированная приторным голоском девушки, а затем обошла ее стороной. Раньше я уже видела эту брюнетку, болтающую с кем-нибудь в комнатах отдыха женской общаги «Морган-холл». Тогда голос девушки показался мне более взрослым. Интересно, почему она выбрала для общения с Трэвисом этот детский лепет? Брюнетка пропищала что-то еще, но Трэвис вновь оказался рядом со мной.
Достав зажигалку, он прикурил и выдохнул густое облачко дыма.
– На чем мы остановились? Ах да… ты собиралась подумать.
– О чем ты? – скорчила я рожицу.
– Так заглянешь к нам?
– А если я отвечу «да», ты прекратишь меня преследовать?
Трэвис обдумал это условие и кивнул.
– Да.
– Тогда я приду.
– Когда?
– Сегодня вечером, – вздохнула я. – Я приду сегодня вечером.
Трэвис улыбнулся и замер на месте.
– Круто! Тогда до встречи, Гулька! – крикнул он мне вслед.
Я завернула за угол и увидела на ступеньках общаги Америку и Финча. Мы подружились с ним на сборах первокурсников, с первой секунды поняв, что он станет незаменимой деталью нашего слаженного механизма. Финч был не слишком высоким, но явно превосходил мои метр шестьдесят пять. Большие круглые глаза выделялись на продолговатом худощавом лице, а обесцвеченные волосы, как всегда, стояли колом, особенно чуб.
– Трэвис Мэддокс? Черт побери, Эбби, с каких пор ты бросаешься в омут с головой? – Финч неодобрительно глянул на меня.
Америка растянула жвачку изо рта.
– Отшивая его, ты все только усложняешь. Трэвис к такому не привык.
– И что предлагаешь? Переспать с ним?
– Сэкономишь время, – пожала плечами Америка.
– Я сказала ему, что приду вечером.
Финч и Америка переглянулись.
– Что? – возмутилась я. – Он обещал больше не доставать меня, если соглашусь. Ты ведь тоже сегодня идешь туда?
– Ага, – сказала Америка. – Ты правда пойдешь?
Я улыбнулась и зашла в общагу. Интересно, будет ли Трэвис паинькой и сдержит ли свое обещание не флиртовать? Он вполне предсказуем. Этот парень либо видит во мне вызов, либо я настолько непривлекательна для него, что он готов оставаться просто другом. Не знаю, что беспокоило меня сильнее.
Через четыре часа за мной зашла Америка, чтобы отвезти в квартиру Шепли и Трэвиса.
Когда я переступила порог, подруга не удержалась от критики:
– Фу, Эбби! У тебя видок прямо как у сиротки!
– Вот и отлично, – улыбнулась я, глядя на свой наряд.
Я забрала волосы в небрежный пучок на макушке, стерла с лица весь макияж, а линзы заменила очками в прямоугольной роговой оправе. Щеголяя в растянутой футболке, спортивных штанах и вьетнамках, я пошлепала за Америкой по коридору. Эта гениальная мысль пришла ко мне несколько часов назад. Лучший план – прикинуться дурнушкой. В идеале Трэвис сразу же остынет и прекратит свои нелепые преследования. Если ему нужен друг, то я буду как можно более невзрачной.
Америка опустила стекло и выплюнула жвачку.
– Ты просто шита белыми нитками! Почему бы тебе в довершение не обмазаться собачьим дерьмом?
– Я не пытаюсь кому-то понравиться, вот и все, – сказала я.
– Ага, конечно.
Мы заехали на парковку рядом с домом Шепли, и я поднялась за Америкой по ступенькам. Шепли открыл дверь, увидел меня и зашелся смехом.
– Что с тобой приключилось?
– Она пытается не привлекать внимания, – сказала Америка, следуя за Шепли в его комнату.
Дверь за ними затворилась. Я осталась одна, чувствуя себя лишней, села в кресло-кровать у двери и скинула шлепки.
Квартира выглядела гораздо опрятнее типичной холостяцкой берлоги. На стенах – вполне ожидаемые плакаты с полуголыми женщинами и краденые уличные знаки. Тем не менее все было убрано, стояла новая мебель, а запахи выдохшегося пива и грязной одежды и вовсе отсутствовали.
– Что-то ты задержалась, – сказал Трэвис, приземляясь на диван.
Я улыбнулась и поправила очки на переносице, ожидая реакции на мою внешность.
– Америка заканчивала писать доклад.
– Кстати, ты уже начала готовить по истории?
Трэвис и бровью не повел из-за моих растрепанных волос.
– А ты? – нахмурилась я.
– Уже закончил, сегодня днем.
– Но ведь его сдавать только в следующую среду, – удивилась я.
– Я решил разделаться с этим сразу. Разве сложно написать две страницы про Гранта?
– А я привыкла тянуть резину, – пожала плечами я. – Вряд ли займусь этим до выходных.
– Что ж, дай знать, если понадобится помощь.
Я ждала, что он засмеется или как-то еще покажет, что шутит, но выражение его лица оставалось искренним.
– Вот как! Ты собираешься помочь мне с докладом! – Я удивленно подняла брови.
– По этому предмету у меня «отлично», – сказал Трэвис, слегка оскорбленный моим недоверием.
– У него «отлично» по всем предметам, – заметил Шепли, ведя Америку в гостиную. – Чертов гений. Ненавижу его.
Я с подозрением посмотрела на Трэвиса.
– Что? – Его брови взмыли. – Думала, парень с татуировками, зарабатывающий себе на жизнь кулаками, не может получать отличные отметки? Я учусь не потому, что мне больше нечем заняться.
– Зачем тогда участвуешь в боях? – спросила я. – Почему не попробуешь получить стипендию?
– Пробовал. Мне оплатили половину стоимости обучения. Но еще есть учебники, плата за жилье, и как-то надо выплачивать вторую часть. Так что, Гулька, я вполне серьезно. Если понадобится помощь, обращайся.
– Не нужна мне твоя помощь. Я сама могу написать доклад. – На этом мне стоило бы замолчать, но совершенно новая сторона личности Трэвиса разжигала мое любопытство. – Почему бы не решить проблему как-нибудь иначе? Не знаю, не таким садистским способом, что ли?..
Трэвис пожал плечами.
– Это легкий способ срубить бабла. В магазине я столько не заработаю.
– Я бы не сказала, что такой уж легкий, если тебя бьют по физиономии.
– Что я слышу! Ты переживаешь за меня? – Трэвис подмигнул, я состроила рожицу, и он хмыкнул. – Меня бьют не слишком часто. Если они мешкают, я нападаю. Не так уж сложно.
– Будто никто больше до этого не додумался, – усмехнулась я.
– Когда я наношу удар, они принимают его и пытаются дать сдачи. А это вряд ли поможет победить.
Я закатила глаза.
– Ты что… киношный малыш-каратист? Где ты научился так драться?
Шепли и Америка переглянулись, а затем и вовсе уставились в пол. Я тут же поняла, что ляпнула невпопад.
Трэвис и глазом не моргнул.
– У моего отца были проблемы с алкоголем и приступы агрессии. А еще четыре старших брата с той же паршивой наследственностью.
– Ох… – У меня загорелись уши.
– Не стоит смущаться, Гулька. Пить отец бросил, братья повзрослели.
– Я вовсе не смутилась. – Сначала я теребила выбившиеся пряди, а затем решила распустить волосы и забрать их в новый пучок, чтобы как-то скрасить неловкую паузу.
– Мне нравится твоя естественность. Девчонки обычно не приходят сюда в таком виде.
– Меня вынудили прийти. Я не собиралась производить на тебя впечатление, – мрачно сказала я, поняв, что мой план рухнул.
Трэвис по-мальчишески улыбнулся. Я позволила злости еще больше овладеть мною, надеясь скрыть этим неуверенность. Я не знала, что испытывают рядом с ним другие девушки, но их поведение было очень красноречивым. Вместо беззаботной влюбленности я испытывала головокружение и тошноту. Чем больше Трэвис пытался развеселить меня, тем сильнее я нервничала.
– Я уже впечатлен, – сказал он. – Обычно я не умоляю девушек зайти ко мне в гости.
– Не сомневаюсь.
Я поморщилась. Его самоуверенность выходила за всякие рамки. Он не стыдясь признавал собственную привлекательность, к тому же настолько привык к женскому вниманию, что расценил мое прохладное с ним обращение как глоток свежего воздуха, а не как оскорбление. Придется сменить стратегию.
Америка включила телик.
– Сегодня идет хороший фильм. Кому-нибудь интересно, где Бэби Джейн?
Трэвис поднялся с дивана.
– Я собирался где-нибудь поужинать. Ты голодна, Гулька?
– Я уже поела, – пожала я плечами.
– Неправда, – сказала Америка прежде, чем поняла свою ошибку. – Э… да, точно, я забыла. Ты ведь съела… пиццу, до того как мы ушли.
Я поморщилась от ее жалкой попытки сгладить свою вину и посмотрела на Трэвиса, ожидая его реакции.
Он пересек комнату и открыл дверь.
– Идем. Ты, наверное, проголодалась.
– Куда собираешься пойти?
– Куда захочешь. Можем заехать в пиццерию.
Я взглянула на свой наряд.
– Но я не совсем подходяще одета.
Трэвис бросил на меня оценивающий взгляд и заулыбался.
– Отлично выглядишь. Пойдем, я умираю с голоду.
Я поднялась, помахала рукой Америке и последовала по ступенькам за Трэвисом. На парковке я остановилась, с ужасом наблюдая, как он оседлал матово-черный мотоцикл.
– А… – Я замолчала, пошевелив пальцами в шлепках.
Трэвис нетерпеливо взглянул на меня.
– Забирайся скорей. Я поеду медленно.
– Это что? – спросила я, слишком поздно заметив надпись на бензобаке.
– «Харлей Найт Род». Любовь всей моей жизни, так что не поцарапай краску, когда будешь забираться.
– Но я же в шлепках!
Трэвис глянул на меня так, будто я говорила на незнакомом ему языке.
– А я в ботинках. Залезай.
Трэвис надел очки. Зарычал мотор. Я вскарабкалась на мотоцикл и завела руки за спину, ища, за что уцепиться. Пальцы соскользнули с кожаного сиденья на пластиковый корпус задней фары.
Трэвис взял меня за запястья и положил мои руки себе на талию.
– Гулька, кроме меня, здесь не за что держаться. Не отпускай. – Он оттолкнулся ногой от земли, и мотоцикл покатился вперед.
Резко дернув кистью, Трэвис выехал на улицу и помчался как ракета. Выбившиеся пряди волос хлестали мне по лицу. Я вжалась в спину Трэвиса, зная, что если гляну через плечо, то содержимое желудка полезет наружу.
Около ресторана Трэвис резко затормозил, и как только мотоцикл остановился, я тут же спрыгнула на асфальт и ощутила себя в безопасности.
– Да ты псих!
Трэвис усмехнулся, ставя мотоцикл на подножку и слезая с него.
– Я соблюдал скоростные режимы.
– Ага, как если бы мы неслись по автомагистрали! – сказала я, распуская волосы и пальцами приводя в порядок взлохмаченные пряди.
Трэвис смотрел, как я расчесываюсь, отводя волосы от лица, а потом направился к двери, открыл ее и придержал для меня.
– Голубка, я бы не допустил, чтобы с тобой случилось плохое.
Я пронеслась мимо и влетела внутрь ресторана. Мои голова и ноги будто жили разными жизнями. Нос тут же заполнился запахами масла и пряностей. Я проследовала за Трэвисом по красному, покрытому крошками ковру до столика в углу, стоявшего вдалеке от студенческих компаний и семеек. Трэвис заказал два пива. Я покрутила головой, наблюдая, как родители уговаривают своих шумных деток съесть что-нибудь, и отворачиваясь от любопытных взглядов студентов «Истерна».
– Конечно, Трэвис, – сказала официантка, записывая напитки.
Возвращаясь на кухню, она выглядела слегка взбудораженной из-за его присутствия.
Я спрятала за уши спутанные волосы, внезапно испытав неловкость за свою внешность.
– Часто здесь бываешь? – кисло спросила я.
Трэвис облокотился на стол и устремил на меня взор карих глаз.
– Давай, Гулька, расскажи про себя. Ты в принципе мужененавистница или только ко мне так относишься?
– Думаю, только к тебе, – проворчала я.
Он издал смешок, явно позабавленный моим настроением.
– Никак не могу раскусить тебя. Ты первая девушка, которая испытывает ко мне отвращение, заметь, до секса. Разговаривая со мной, ты не впадаешь в экстаз и не пытаешься привлечь мое внимание.
– Я не нарочно. Ты мне просто не нравишься.
– Будь это так, ты бы здесь не сидела.
Я непроизвольно перестала хмуриться и вздохнула.
– Я же не говорю, что ты плохой человек. Мне лишь не нравится быть объектом внимания только потому, что у меня есть вагина, – сказала я, уставившись на крупицы соли, разбросанные по столу.
Трэвис ухмыльнулся и округлил глаза.
– Боже! – расхохотался он. – Ты просто убиваешь меня! Решено. Мы обязаны стать друзьями. «Нет» в качестве ответа не принимаю.
– Стать друзьями я не против, но не пытайся каждые пять секунд залезть ко мне в трусы.
– Ты не собираешься спать со мной. Усек.
Я хотела сдержать улыбку, но ничего не получилось.
Глаза Трэвиса засияли.
– Обещаю, я даже думать не буду о твоих трусиках… пока ты сама этого не захочешь.
Я уперлась локтями в стол и подалась вперед.
– А этого не случится, так что можем дружить.
Трэвис придвинулся ко мне с озорной улыбкой на губах.
– Никогда не говори «никогда».
– Что расскажешь про себя? – спросила я. – Тебя всегда звали Трэвис Мэддокс Бешеный Пес или это только здесь? – Озвучивая его прозвище, я изобразила в воздухе кавычки.
Впервые за все это время Трэвис выглядел неуверенно и слегка смущенно.
– Нет. Все начал Адам после моего первого боя.