Тряхнув головой, я оглядела класс. И чего я так беспокоилась? Это прозвучало совсем не как простое извинение за те годы, когда я вела себя отвратительно. А то, что Карсон стал моим спасителем сегодня утром у кафетерия, совершенно не означало, что он размахивает белым флагом дружбы.
– Ясно, ответ отрицательный.
– Сэм…
– Забудь об этом, – проворчала я.
Открыв ноутбук, я пыталась прочитать конспекты по биологии, сделанные неизвестно когда, – по крайней мере, я этого не помнила, как вдруг увидела Кэнди, стоявшую у доски.
Она пристально смотрела на нас, ее взгляд метался между мною и Карсоном. Когда наши глаза встретились, ее брови взметнулись вверх. Я пожала плечами и снова уткнулась в экран, делая вид, что увлеченно читаю. Я ни разу за весь урок не посмотрела в сторону Карсона, но его присутствие ощущала постоянно. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала каждое его движение. Когда он делал какие-то записи в тетради, или тер ладонью о ладонь, или сжимал свое правое запястье. К долгожданному звонку мои нервы превратились в натянутые нити. Я выскочила из класса, словно испуганное животное из клетки.
Во время перерыва на обед легче мне не стало.
Я в одиночестве стояла в очереди, ни одно из блюд не вызвало у меня желания поесть. О, пицца! Прихватив еще бутылку воды, я отправилась искать свободный стол. Вероника устроилась в дальнем углу столовой и оттуда подавала мне знаки рукой. Я уже привыкла к пристальным взглядам и шушуканью за спиной, а потому выбрала одноклассниц.
– Говорят, что она не помнит ничего, – прошептала какая-то девочка. – Ей даже пришлось объяснять, как ее зовут. Вот ужас!
– Да, она даже забыла тех, с кем дружила, – громко ответила другая. – Я видела, как она разговаривала с Луисом сегодня в коридоре. Я думала, что скорее ад замерзнет, чем такое может случиться.
Проходя мимо другого стола, я слышала, как один парень говорил:
– Даже не знаю, что бы я сильнее хотел: чтобы вернулась эта или та. У той и у другой такие пышные…
Я прибавила шаг, не желая слушать продолжение. Прошла мимо своего брата, который сидел рядом с красивой блондинкой. Они, как мне показалось, меня не заметили, потому что неистово целовались.
Опустившись на стул рядом с Вероникой, я старалась расслабиться и перевести дух. Девушки обсуждали телешоу, которое они смотрели накануне вечером, а я молча смогла одолеть половину своей пиццы. Через несколько минут какой-то парень с короткими темными волосами и мускулистой фигурой подсел к нам, устроившись напротив Кэнди.
– Трей, – улыбаясь, он протягивал всем руку. У него был легкий акцент – похоже, британский. – Рад видеть вас.
Вероника оттолкнула его руку.
– Может, хватит дурачиться?
– Ну что? – подмигнув мне, спросил Трей. – Дел сказал, что она вообще ничего не помнит. Поэтому я и представился.
– Саманта. – Я протянула руку, поддерживая его игру. Он рассмеялся, потряс мою ладонь и откинулся на стуле, положив руку на спинку стула Кэнди. – Черт возьми, ты что, и вправду ничего не помнишь?
Черт возьми, мне и вправду осточертели все, кто приставал со своими вопросами о том, помню ли я что-нибудь.
– Ничего.
Его глаза сузились.
– Выходит, ты не знаешь ничего о том, что произошло с Касси?
Молчание опустилось над столом, словно толстое стеганое одеяло. Встретившись глазами с Треем, я почувствовала, будто у меня под ребрами перекатывается мяч размером с кулак.
– Нет. А ты?
– Нет. – Трей рассмеялся. – Я не видел ее весь прошлый уик-энд. Мы же расстались.
Вероника кашлянула.
– Ребята, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Эти разговоры меня уже достали.
Трей как будто не слышал ее.
– А ты спрашивала Дела, видел ли он ее в тот уик-энд?
Мяч под моими ребрами стал больше и тяжелее. Разве я спрашивала Дела? Не думаю, по крайней мере, не в таких подробностях.
– Он не упоминал о том, что видел ее.
Невинный взгляд Трея меня не смутил.
– Ты же можешь спросить его снова. Просто спроси.
– Что все это значит? – Подобная навязчивость уже начала раздражать.
– Да ничего это не значит, – сказала Вероника, водя листом салата по своей тарелке. – Трей потерял несколько шариков из своей головы. Но дело не в этом. Мы с Лорен собирались поехать в Филли в этот уик-энд купить новые платья для вечеринки, которую устраивает Дел после выпускного бала.
Лорен – брюнетка с белыми прядками, самая спокойная во всей компании. Она смотрела на меня с улыбкой.
– Дел устраивает вечеринку? – спросила я.
Не спуская с меня глаз, она кивнула головой, а потом рассмеялась.
– Ну да. Какая же я глупая! Он каждый год устраивает вечеринки. И все на них приходят. И те люди, которым там бывать не положено, тоже приходят, но на его вечеринках нет возможности проконтролировать, кто действительно приглашен, а кто нет.
– Да, если и она там объявится, нам придется спрятать всю еду, – заметила Кэнди, скривив губки. – А холодильник закрыть на замок.
Эти слова были произнесены настолько громко, что мне не пришлось гадать, о ком идет речь. Перед нами за столиком сидела девушка восточной наружности. Собранные в хвост вьющиеся волосы открывали шею, которая уже была красной как свекла.
– Хрю-хрю, – произнесла Вероника, сморщившись и сведя брови вместе.
Я посмотрела на них.
– Эта девушка ведь даже и не крупная, – недоуменно пробормотала я.
Она не была такой же стройной, как Вероника и Кэнди, но, черт возьми, ведь все люди разные.
Кэнди оглянулась на нее и фыркнула.
– А какая она из себя? Десятый размер?
Я удивленно раскрыла рот.
– Девочки… может, вам сразу позвонить Дженни Крейг. Это же шутка, не так ли?
Трей удобно откинулся на своем стуле, откровенно развлекаясь. А девушки, сидевшие за столом, смотрели на меня такими глазами, как будто я, раздевшись догола, плясала перед ними джигу. Я схватила свою бутылку с водой, намереваясь запустить ею им в головы.
– Господи, ну почему вы все такие грубые?
Вероника откинула голову назад.
– Забавно, что это говоришь ты.
– И что?
Вероника закусила нижнюю губу, обводя глазами столовую.
– Ладно. Ты видишь ее? – Она показала на симпатичную девушку с кожей цвета кофе с молоком, в потрясных сапогах. – Всего каких-то две недели назад ты называла ее, – она понизила голос, – толстой сукой, бедра которой способны разжечь мировой пожар. Так что лучше помолчи.
Мне показалось, что моя отвисшая челюсть вот-вот коснется пола.
– Я… я не могла сказать такое.
Лорен медленно кивнула, опустив сосредоточенный взгляд в тарелку.
– Ты так сказала.
– А за неделю до этого ты вполне серьезно предложила салат одной девчонке, чтобы та съела его вместо пиццы, – рассмеялся Трей. – Я тогда подумал, что тебе не терпится как следует огрести по заднице.
Ужасное чувство сковало все мое тело, когда я пристальным взглядом смотрела на своих друзей, то же самое сочетание стыда и смущения я испытывала, когда извинялась перед тем парнем в коридоре. Я не могла решить, что хуже: то, что я тогда сказала и сделала, или то, что всем моим друзьям тогда казалось, будто все в порядке и ничего страшного не произошло. С чувством отвращения к ним и себе я схватила свой поднос и встала.
– Ладно, увидимся.
– Сэмми! – закричала Вероника.
Я не обратила внимания на ее возглас, а только моргала, стараясь остановить наворачивающиеся слезы. Больше всего мне сейчас хотелось уйти от себя самой – и никогда не возвращаться к воспоминаниям о себе прежней. И я уже знала точно, где сяду, покинув свою компанию.
Я остановилась перед столиком, за которым сидел мой брат, и внимательно посмотрела на него.
– Можно я посижу здесь?
Он удивился, но одобрительно кивнул.
– Конечно. Садись.
С пылающими щеками и сдерживая слезы, готовые пролиться в любую секунду, я села. И только через несколько секунд до меня дошло, что и Карсон тоже сидит за этим столом, внимательно наблюдая за мной прищуренными глазами. Я подняла голову и сразу встретилась взглядом с девушкой, сидевшей рядом с братом.
И в то же мгновение я уже знала, кто она: та самая девочка, о которой я сохранила лишь отрывочное воспоминание, та самая девочка в мягкой красной шляпе. Какое-то необычайное волнение нахлынуло на меня – я что-то помню!
– Ты – Джулия!
Она посмотрела на моего брата, затем перевела взгляд на меня и быстро заморгала. Скотт отложил вилку.
– Ты помнишь ее, Сэм?
Я с готовностью закивала, примерно так же, как кивал щенок в телевизионной рекламе дрессировки собак, которую я видела накануне.
– Да. Я хочу сказать, я помню ее раннюю фотографию. Ты на ней снята в красной шляпе. Хотя я не могла найти этот снимок на своей стене, все равно мне кажется, что мы были подругами.
Я смотрела на Скотта, а он широко раскрытыми глазами – на меня. Что ни говори, а половина сидевших за столом таращилась на меня. Я замолчала, но щеки мои пылали.
Джулия кашлянула.
– Я носила эту огромную шляпу, когда была младше. Это шляпа моей мамы. Мы – ты и я – думали, что это самая прикольная вещь, но ведь это было давным-давно.
Намного раньше, чем я стала сверхсукой, такой, что могла подбить на дурное дело всех, кто находился рядом со мной. Я сунула в рот кусок пиццы.
Карсон покачал головой.
– А ты прав, Скотт. Это действительно странно.
Сжав губы, я обвела взглядом заполненную школьниками столовую. Я не сорвусь. Я не сорвусь. Комок, подкатившийся к горлу, почти готов был прорваться сквозь пиццу. Через двойную дверь в столовую вошел Дел, разговаривая с парнем в ярко-зеленой рубашке поло.
Ужасная рубашка.
Заметив меня, Дел кивнул. Выражение его лица стало непроницаемым. Он что-то сказал своему спутнику и направился ко мне.
– Это уж слишком, – чуть слышно произнес Карсон, закручивая крышку бутылки с водой. – Я могу стерпеть ее за этим столом, но вот Дела-трахальщика – ни за что.
Я еле сдержала булькающий смех и уже начала поворачиваться к Карсону, когда что-то красное привлекло мое внимание.
Все вокруг меня застыло. И уже через секунду обеденный зал разлетелся на куски, превратившись в груды каменных обломков и облако пепла. Голоса и смех людей, звон посуды смолкли. Мои глаза затянула какая-то пленка, обесцветившая все цвета до безжизненно-серого – все цвета, кроме одного.
Красного.
Единственным цветом во всем пространстве был красный – цвет разорванного платья на ней.
Перед нашим столом стояла Касси.
Глава 7
Она пристально смотрела на меня; глаза ее были сощурены, а кулаки сжаты. Ее спутанные и свисающие клочьями волосы казались приклеенными. Темное пятно, тянувшееся по линии роста волос, стекало вниз по ее лицу.
– Ты думаешь, что ты настолько прекрасна, – сказала она голосом, таким же зловещим и безучастным, как кровь, залившая ее немигающие глаза. – Нет, ты не такая! И ты даже не знаешь, насколько! В твоей жизни все пошло не так, и ты даже представить себе не можешь, что это значит.
Я в ужасе отшатнулась.
– Касси?
Теплая рука схватила мою руку, и Касси пропала. Ошеломленная, я встретила тревожный взгляд Скотта.
– Что ты сказала? – спросил он.
– Ты не видел…
– Не видел чего? – Рука Скотта плотнее сжала мою.
– Ничего.
Я высвободила свою руку; мое сердце бешено колотилось.
– Ты произнесла имя Касси, – сказала Джулия, бледная и дрожащая. – Господи, Сэм, у тебя такой вид, будто ты только что видела привидение.
Полагаю, именно так все и было. Или у меня не все в порядке с головой. Все не отрываясь смотрели на меня. Глаза Карсона снова расширились и как-то странно увеличились. Я задыхалась, мне не хватало воздуха. Легкие болезненно сжались. Ноги дрожали, я стояла, вцепившись обеими руками в сумку.
– Мне пора идти, – едва слышно произнесла я.
– Сэм, – сказал Скотт, поднимаясь.
Я поспешила прочь из столовой. Смущенный Дел потянулся ко мне, но я отстранилась. Выбравшись в коридор, бросилась бежать и бежала не останавливаясь до самых входных дверей. Толкнув створки, я выскочила на улицу. Оказавшись рядом с машиной брата, я свалилась на землю рядом с ней, подтянув колени к груди, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
Теперь только я поняла, о чем все предупреждали меня…
Мама забрала меня из школы раньше. Дорога домой оказалась очень напряженной, и меня не покидало ощущение, что мама хочет сказать мне нечто важное, но не решается. Но если уж говорить начистоту, то что она могла мне сказать? В подобных ситуациях вряд ли обойдешься парой слов или простых утешений.
– Дорогая моя, – проговорила мама, когда мы въезжали в наши ворота. – Есть один врач, которого хорошо знает твой отец…
– Какой врач? – Я повернулась к ней, сжимая в руках сумку.
Она поморщилась, выключая мотор.
– Психолог.
Злость и смущение боролись в моем сознании. Зря я рассказала ей обо всем.
– Я не сумасшедшая.
– Дорогая моя, да разве я говорю, что ты… сумасшедшая. – За снисходительной улыбкой она пыталась скрыть боль. – Но ты же сама сказала, что видела Касси в столовой и…
– Это не значит, что мне необходима помощь врача. Ведь я с твоей подачи уже виделась с консультантом по нетипичным ситуациям. – Я вышла из машины, хлопнув дверцей. – Не хочу встречаться ни с каким врачом.
– Похоже, у тебя нет выбора, – тихо произнесла мама.
Я быстро повернулась к ней, и следующие слова словно вырвались из подсознания.
– А что, милая мама, подумают твои подруги? Как они отнесутся к женщине, чья дочь нуждается в помощи врача?
Мама побледнела.
– То же самое они подумали, когда моя дочь напилась и врезалась на своей новехонькой машине в дерево. Или когда моя дочь появилась на этих фотографиях, выставленных на всеобщее обозрение! Или когда…
– Постой. О каких фотографиях ты говоришь?
Она посмотрела на меня многозначительным взглядом, который должен был сообщить мне, что она не хочет испытывать чувство стыда, снова вспоминая о том, что это были за фотографии.
– Что за фотографии?! – я сорвалась на крик.
Мама не ответила.
Как только мы вошли в дом, она направилась прямиком к винному бару и налила себе бурбона. Выпив содержимое бокала одним глотком, она налила себе второй.
– Дорогая моя, я же хочу сделать как лучше. И не из-за того, что думают мои подруги, а потому, что ты моя дочь. Повидаться с врачом – это же…
– Нет, – резко оборвала маму я. – Я не пойду ни к какому врачу.
Она отвернулась, налив себе еще одну облегчающую жизнь порцию бурбона. А я вышла из комнаты, считая, что разговор окончен.
Почти два часа я провела в своей спальне, меряя ее шагами. Когда останавливалась, смотрела сначала на музыкальную шкатулку, а потом на портрет Касси. Услышав, как открывается дверь гаража, я запаниковала. Я не хотела находиться в одном доме с женщиной, которая из-за меня напилась, и братом, который наверняка подумал, что я ненормальная. Выскользнув через заднюю дверь, я пошла по дорожке позади бассейна и маленького бунгало, окруженного деревьями. Там работал мужчина, загружая толстые ветки в кузов пикапа. Его смуглая кожа лоснилась от пота.
Он даже не посмотрел в мою сторону. Я осталась незамеченной, и это меня обрадовало.
Дойдя до границы нашего участка, я перелезла через каменную стену. За ней петляла тропа, проложенная по заросшей травой каменистой почве. Впереди на огромном клене виднелся домик на дереве.
Я остановилась под деревом, гадая, уж не подсознание ли привело меня сюда. Должна же быть какая-то причина, по которой я оказалась здесь.
В этом домике на клене не было ничего особенного. Его скорее можно было назвать притулившейся к стволу хижиной без одной стены, откуда открывался вид на участок. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы залезть на дерево. Потом через маленький проход я проползла в само помещение, где можно было только лежать. Я надеялась, что дерево было не гнилым.