Глава 1
Зак…
У меня есть видеопрокат, но я терпеть не могу кино. Знаю. Звучит абсурдно. Просто так получилось. Само собой. Все началось, думаю, после колледжа. Я закончил CU, университет Колорадо. Родители настаивали на CSU в Форт-Коллинсе, но я отказался, аргументировав это тем, что в CU якобы лучше учат. Настоящая причина заключалась в том, что, если в CSU шли будущие ветеринары, лесоведы и агрономы, то в CU – любители оторваться. Оглядываясь назад, я понимаю, что подложил родителям увесистую свинью. Плата за обучение была там гораздо выше, а я все пять лет только и делал, что напивался или накуривался, или все сразу. Еле-еле дотянув до выпуска, я получил диплом в области бизнес-менеджмента с позорным средним баллом около двух.
Конечно я не только напивался или накуривался. Еще у меня было много секса. На последнем курсе я начал встречаться с Джонатаном и после колледжа вслед за ним уехал в Арваду, пригород с западной стороны Денвера. Джонатан был бухгалтером. Я – лентяем. Я устроился на работу в видеопрокат рядом с домом и вернулся к прежнему образу жизни: напивался, накуривался и занимался сексом. Причем не всегда с Джонатаном.
Однажды я вернулся домой и обнаружил, что он ушел. Плюс был один: его уход заставил меня очнуться и посмотреть на свою жизнь со стороны. Этим, правда, все и ограничилось. Я так и не нашел себе другую квартиру или работу. А когда мистер Мюррей, мой босс, решил выйти на пенсию, взял кредит и выкупил его бизнес.
В то время это казалось мне хорошей идеей.
Итак, вот он я: тридцатичетырехлетний одинокий владелец загибающегося видеопроката «От A до Z». Я уже говорил, что ненавижу кино?
В Колорадо стояла поздняя весна с идеальной по общим меркам погодой. Было солнечно, температура держалась на двадцати пяти. В какой-то момент я сломался и включил у себя кондиционер.
«От A до Z» занимал одно из четырех помещений нашего здания. Три были внизу – лавка эзотерической литературы, хэдшоп (магазин, где продаются приборы для курения конопли, сувениры с конопляной символикой и т. п. – прим. пер.) и мой видеопрокат, зажатый между ними посередине, из-за чего там всегда пахло сандаловыми благовониями. Весь второй этаж занимала студия боевых искусств Сенсея Неро. Я не знал, было ли Неро именем или фамилией. Мы звали его просто Сенсей. Сегодня вся наша парковка была заполнена его учениками, которые в своих любимых белых пижамках надрывали задницы, изображая в унисон какие-то фигуры.
Была пятница, день, и у меня был один посетитель. Он уже заходил сюда несколько раз. Тощий, со смуглой кожей и густыми черными волосами, свисавшими на лицо, он выглядел так юно, словно едва начал бриться. Наверное он был латинос. А может, нет. Я плохо разбирался в национальностях. Он прогуливался вдоль стеллажей с фильмами. Иногда останавливался, поднимал глаза на меня и качал головой. Я понятия не имел, что ему надо.
Он только что вернул нечто под названием «Синий бархат», и теперь я стоял с дурацкой коробкой и не мог решить, на какой из беспорядочно забитых фильмами полок ей место. С одной стороны там играл Деннис Хоппер, что лично мне указывало на боевик, но с такой фотографией на обложке внутри могло оказаться и черно-белое кино, что означало классику. В конце концов я махнул рукой и втиснул коробку на полку с табличкой «Узкоспециализированное кино». Этот жанр мне показался уместным.
И в этот момент вошел Он. Мужчина Мечты. Он был примерно одного со мной роста, под метр восемьдесят, но более крепкого телосложения – явно ходил в спортзал. У него были светлые волосы и голубые глаза, а одет он был в темно-серые слаксы и строгую белую рубашку с расстегнутым воротничком. Я быстро оглядел себя. К моему облегчению моя собственная рубашка оказалась относительно чистой. В кои-то веки во время ланча мне удалось не обляпаться.
– Том Сэндерсон, – представился он и протянул мне руку. – Новый домовладелец.
О людях с глубоким баритоном я раньше только читал. Теперь увидел одного такого воочию. На подбородке у него была ямочка. Он был невероятно горяч и, что самое главное, с откровенным интересом меня разглядывал.
Рабочий день внезапно перестал казаться унылым.
– Очень приятно. – Я пожал ему руку. – Зак Митчелл.
– Зак. – Он задержал мою ладонь в своей немного дольше положенного, после чего огляделся по сторонам. – Симпатичное место. – Не знаю, как ему удалось произнести это без сарказма. Я давно перестал за чем-либо следить. Киношные постеры на стенах выцвели и покрылись пылью, а премьеры, которые они анонсировали, вышли не один год назад. – Как бизнес?
– Неплохо. – Все было ровно наоборот. Сейчас, пока по видеопрокату блуждал один-единственный наглый панк, у меня был, можно сказать, час пик. – Пытаюсь выжить. – Это уже больше походило на правду. – Выходит, ты теперь мой новый арендодатель?
– Так точно. Но не пугайся. Парень я неплохой. – Он одарил меня убойной улыбкой.
– Верю, – ответил я.
С минуту он рассматривал меня, словно что-то прикидывая в уме на мой счет, потом опять улыбнулся.
– Если разрешишь пригласить тебя сегодня на ужин, то я это докажу.
Я не поверил своим ушам. Ко мне подкатывали, и кто. Этот красавчик. Я сам был достаточно заурядным. Среднего роста, среднего телосложения, каштановые волосы, голубые глаза. Во всем не ниже, но и не выше планки. Нет, я знал, что у меня приятная внешность, но никогда не относился к парням, на которых все обращают внимание или начинают немедленно вожделеть. Ну вы понимаете. К парням, вроде него.
– Буду рад, – сказал я, надеясь, что не переусердствовал с энтузиазмом.
– Я заберу тебя в шесть.
Я уже и не помнил, когда в последний раз ходил на свидание. Так что в буквальном смысле начал считать часы.
Немного погодя ко мне заглянула Руби, хозяйка соседнего магазинчика эзотерической литературы. Ей было по меньшей мере лет шестьдесят. Ростом она была с полтора метра, а весила не больше сорока килограмм. У нее были серебристые, коротко подстриженные волосы с хорошей укладкой, и она всегда носила брючный костюм. Сегодняшний был угольно-серого цвета с лазурно-голубым шарфом под цвет ее глаз. Она походила на чью-нибудь богатую бабушку.
Эта иллюзия длилась ровно до той минуты, пока Руби не открывала рот. В этот момент становилось ясно, что с головой у нее не совсем все в порядке.
– Привет, Руби, – сказал я. – Познакомилась с нашим новым домовладельцем?
– Ну еще бы, – ответила она неприязненно. – Отвратительный тип.
– О. – Руби была так серьезна, что я чуть не рассмеялся. – И почему же?
– У него нет души, – заявила она таким тоном, словно то была самая очевидная вещь на свете. – Ты что, не заметил? Одна темнота. – Ее пробрала дрожь. – Помяни мое слово, Зак. – Она погрозила мне пальцем. – От таких, как он, одни беды.
– Понятно. – Что тут еще можно было сказать?
– Но я пришла не за этим. Я хочу рассказать о видении, которое было у меня прошлой ночью.
Руби называла себя медиумом, и у нее постоянно случались «видения». Я не особенно верил во всякую мистику, но сказать об этом Руби в лицо у меня не хватало духу.
– Да? – небрежно спросил я.
– Да-да. Я видела тебя. А рядом стоял ангел. Вы были в магазине автозапчастей и раздавали тарелки с цыпленком «альфредо» (паста с куриной грудкой и особым соусом – прим. пер.). – И с этими словами она выжидательно на меня уставилась.
Как отреагировать на ее «видение» я традиционно не знал. Похлопать в ладоши? Сделать ошарашенное лицо? Притвориться испуганным?
– Хм… – пробормотал я в итоге. – Интересно.
– Вот и я так думаю. – Она так и смотрела на меня, не мигая, как будто ждала, что я вот-вот сломаюсь и признаюсь-таки, что не далее как вчера ночью подавал пасту на пару с самим архангелом Гавриилом.
– Ангел, да? – тупо уточнил я.
– Он самый! – Она просияла. – Разве не замечательно? Я так давно мечтаю, чтобы ты нашел себе хорошую девушку, и теперь точно знаю, что это скоро случится! – И неважно, что я был геем и «хорошие девушки» меня не интересовали. Я говорил ей об этом раз двадцать, наверное, но Руби всегда пропускала мои слова мимо ушей. Очевидно, она считала, что у меня просто такой период, и что в конечном итоге я перерасту эту блажь. – Я обязана была с тобой поделиться. Подумала, ты будешь рад.
– Да, Руби. Спасибо. – Я с трудом сохранил невозмутимое лицо. – Премного тебе благодарен. – Многозначительно кивнув, она направилась к двери и уже открыла ее, как вдруг мне пришла в голову одна мысль. – Руби, – окликнул ее я, – а я был мертвым?
Она удивленно на меня оглянулась.
– Конечно, нет, дорогой. С чего бы?
– Ну… – Я чувствовал себя глупо, но мне правда хотелось узнать ответ. – Если там был ангел, значит я находился в раю, нет?
Она погрозила мне пальцем.
– Не умничай, Зак. В раю машин не бывает.
После нее зашел Джереми. Это его хэдшоп находился напротив книжного Руби, но Джереми и близко не походил на волосатого босоногого хиппи. Он воспитывал троих детей-подростков, каждый день носил галстук и был активным членом школьного родительского комитета и городского совета. В довершение он являлся убежденным сторонником Либертарианской партии. Большую часть времени это не имело никакого значения, но перед выборами, как в этом году, Джереми разворачивал полномасштабную кампанию.
– Зак, хотел спросить, думал ли ты, за кого будешь голосовать на президентских выборах.
Во всем, что касалось политики, я был удручающе несведущ.
– Разве кандидаты уже известны? – спросил я. Сначала вроде должны были пройти праймериз (предварительные выборы, позволяющие определить ведущих претендентов от основных политических партий – прим. пер.). Или нет?
Он неодобрительно покачал головой.
– Зак, неважно, каких очередных брехунов выдвинут республикраты (имеются в виду республиканцы и демократы, две ведущие партии в США – прим. пер.). Голосуя за любого из них, ты только сохранишь статус-кво. Разве ты этого хочешь?
– Хм…
– Ты против запрета абортов?
– Полагаю, да. – Мужчинам-геям, правда, задумываться на эту тему приходилось нечасто.
– И однозначно за однополые браки?
– Конечно. – Хотя лично мне для этого надо было сперва начать с кем-то встречаться.
– И веришь в декриминализацию марихуаны?
– Наверное. – Я точно не собирался спорить на эту тему с человеком, который зарабатывал себе на жизнь, продавая бонги (приспособление для курения – прим. пер.).
– Тебе не кажется, что у тебя должна быть возможность голосовать против нашего неуправляемого государства, но не против этих основных прав? Основных прав, которые должны быть защищены конституцией.
– Ну…
– Зак. Ты хотя бы конституцию нашу читал?
Тут мне пришлось призадуматься. Каким образом у меня получилось за двенадцать лет школы и пять лет университета ни разу не открыть конституцию?
– Кажется, нет, – сознался я, сам себе удивляясь.
Джереми покачал головой.
– Вот и наш президент тоже. Подумай об этом, Зак.
Он оставил у меня на стойке пачку листовок и направился к Руби. Предвыборный сезон обещал быть долгим.
Поскольку была пятница, моя постоянная клиентура начала подтягиваться во второй половине дня. Первым явился панк, который ушел сразу после Тома, но до откровений Руби о пасте и ангеле. Потом пришел Джимми Баффетт (певец кантри, добившийся известности благодаря песне «Margaritaville» – прим. пер.). Я не помнил, как его звали на самом деле, но он был вылитый человек-Маргаритавилль. Сдавая фильмы, он всегда жутко стеснялся. Наверное, своих рубашек с неизменным гавайским принтом. Следующим появился Эдди. Его тоже звали как-то иначе, но он всегда носил футболку Iron Maiden с омерзительной физиономией Эдди (маскот британской хеви-метал-группы Iron Maiden – прим. пер.) и стригся под их вокалиста. Последней пришла Готка – девица с черными волосами, густой черной обводкой вокруг глаз (из-за чего мне всегда казалось, что она только что плакала) и тремя колечками пирсинга на верхней губе. Расплачиваясь за фильм, она пронзала меня вызывающим взглядом, и после ее ухода пришла пора закрываться.
Весь последний час я волновался, что Том не придет, но он появился ровно в шесть вечера и отвел меня в роскошный ресторан. Мы выпили бутылку кьянти и немного поболтали. Он, вне всяких сомнений, флиртовал со мной. Затем он отвез меня к видеопрокату и проводил до машины.
– Предыдущий владелец обанкротился, так что здание досталось мне по хорошей цене. Хозяин из него был никудышный. Ты знаешь, что вас с ним даже не заключен договор?
– Да, бумажную работу мистер Макбрайд не любил. Я платил за аренду, и этого ему было достаточно. – Тут я понял, что еще это означает. Меня могли выселить. Причем абсолютно в любой момент.
– Скоро я составлю новые контракты. Плохая новость в том, что я не знаю, смогу ли оставить арендную плату на прежнем уровне. Зданием нужно серьезно заняться, а я, в конце концов, бизнесмен.
Для меня эта новость была очень плохой. В последнее время я едва сводил концы с концами, и в случае повышения платы меня ожидали проблемы.
– И сколько мне теперь придется платить?
– Пока не знаю. Я еще не продумал все до конца. – Он шагнул ко мне, и мое сердце забилось быстрее. – Ты сможешь позволить себе повышение платы? – Каким-то образом у него вышло задать этот вопрос невероятно сексуальным тоном.
– Вряд ли, – выдавил я, а он поднял руку и, коснувшись моей щеки, подошел ко мне почти что вплотную.
– Мне очень не хочется рушить твой бизнес.
– Тут наши желания совпадают.
Том улыбнулся, и у меня чуть не отказали колени. Прижавшись ко мне, он прошелся губами по моим губам. Думая о том, как потрясающе от него пахнет, я прильнул к нему, и тогда он поцеловал меня по-настоящему, втолкнув язык ко мне в рот, а потом, двумя руками взявшись за мою задницу, с силой притиснул меня к себе. Несмотря на всю нашу одежду, я чувствовал, какое крепкое и мускулистое у него тело. Поцелуй закончился слишком быстро, но сразил меня наповал.
– Быть может, – проговорил он своим низким, чувственным голосом, – у нас получится что-то придумать. Ты как, за?
– Безусловно.
– Хорошо. – Он улыбнулся и отошел назад. – Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.
Возвращаясь домой на своем старом «мустанге», который был у меня со времен колледжа, я жалел, что не пригласил Тома к себе. Затяжного возбуждения от его единственного поцелуя оказалось недостаточно, чтобы облегчить чувство одиночества, с которым мне пришлось подняться на свой этаж. Хорошо хоть, что перед тем, как лечь спать, надо было убить всего пару часов.
Дома я плеснул себе немного вина и включил музыку. На обеденном столе лежал начатый паззл. За него я и засел. Так проходили почти что все мои вечера – за судоку, кроссвордами, паззлами, за чем угодно, что помогало скоротать время.
В комнату забрела Гейша, кошка Джонатана. Я до сих пор считал ее его кошкой, хотя почти десять лет о ней заботился я, а не он. У нее была пушистая серебристая шерстка и зеленые глаза. Именно он ее бросил, но она так и не простила меня за то, что я не был им. Она оглядела меня с открытым презрением, на которое способны только кошки, и исчезла за кошачьей заслонкой в окне.
Я вспомнил, как мы с Джонатаном радовались, когда купили ее и принесли домой. У нас было столько планов.
Все это было очень давно.
Как я дошел до такой жизни? Почему я по сей день жил в той же квартире и работал на том же месте? Я умудрился пережить DVD-революцию, но ради чего? Свой бизнес я не любил и знал, что рано или поздно меня заставят закрыться. Это был лишь вопрос времени. Странно, что это не случилось годы назад. Но чем можно было заняться еще, я просто не представлял.
Я плыл по течению и боялся, что не переживу следующий шторм. Размышления на эту тему вгоняли в депрессию. Я допил вино и лег спать.
***
Позвонив на следующий день, Том сообщил, что отлично провел вчера время, и заверил меня, что мы скоро увидимся, правда, не уточнил, когда. Через два дня он так и не объявился, но я не беспокоился, поскольку был для этого слишком занят. У меня был ровно один помощник, точнее помощница. Двадцатидвухлетняя девица по имени Трэйси. Или Тэмми, не помню. Она была постоянно под кайфом и от нее разило пачулями. Вот уже четыре дня подряд она не показывалась на работе, и на пятый я решил, что ее можно смело считать уволившейся.