— Миледи? С вами все в порядке?
Бедняга. Как же он устал, наверное… двое суток на ногах, без еды и воды, а теперь еще и уснуть нельзя, потому что командир решил, что здесь может опасно…
— Спи, — мягко улыбнулась я, твердо зная, что поблизости нет для нас угрозы. — Спи и ни о чем не думай.
Вега удивленно моргнул, но почти сразу обмяк и, послушно закрыв глаза, медленно сполз на землю, мгновенно погрузившись в целительный сон. Тогда как я тихо поднялась и, пройдя мимо спящих Драконов, осторожно коснулась каждого из них. Я, конечно, не маг, но сил добавить могу и простому смертному. Вылечить от болезней, убрать остатки яда из их ран, избавить от усталости, подарить бодрость и покой… на это я вполне способна.
— Спите, люди, — беззвучно шепнула, ощутив, что мои способности действительно восстановились. — И пусть вам приснятся хорошие сны. Вы под защитой. Этот лес не причинит вам вреда.
Убедившись, что Драконы расслабились, я удовлетворенно кивнула и, доверившись Знакам, так же тихо встала и, полностью им доверяя, направилась в лес. Туда, где журчала невидимая вода и откуда веяло благословенной прохладой. Все-таки выбраться из болота — это еще полдела. А теперь настало время привести себя, наконец, в порядок.
Вокруг было темно, потому что знакомых лун на небе почему-то не было, но меня это не смущало — мои возможности снова стали такими же, как в Хароне, поэтому ночь не доставляли никаких неудобств. Я шла неспешно — до утра мне точно торопиться некуда, с удивлением разглядывая толстые, покрытые мхом стволы деревьев, любовалась густыми кронами и тщетно пыталась понять, куда же нас занесло. Я чувствовала себя в безопасности, но при этом хорошо понимала, что находясь далеко от дома. Слышала безмолвный шепот разбуженного мною леса, но с трудом могла разобрать слова. С Равниной я всегда точно знала, что Она желает сказать. Горы и Лес тоже всегда были немногословны и лаконичны. С Долиной проще — я с некоторых пор вообще воспринимала ее, как часть себя, поэтому с ней мы всегда общались без слов. А тут… я словно зашла в чужой дом, смутно напоминающий мне по очертаниям родные стены, вижу, что они невероятно похожи, чувствую даже легкий запах смолы, знакомый с детства… но при этом понимаю, что в доме уже никто не живет. Его построили давным-давно, терпеливо и скрупулезно укладывая мощный фундамент, сверху положив превосходного качества брус и украсив двери затейливой резьбой. Какое-то время заботились о нем, поддерживали идеальный порядок, растили огород, поливали садовые деревья, с радостью собирая богатые урожаи… однако затем хозяева почему-то ушли и с тех пор больше не объявлялись.
Дом за прошедшие годы заметно обветшал, но все был достаточно крепок, чтобы не разваливаться от одного прикосновения. Его крыша поросла травой и покрылась густым слоем прошлогодних иголок. Некогда крепкий забор покосился с одного края, но еще мог остановить вторжение наглых кабанов, охочих до вкусных корешков и чудом сохранившихся в земле клубней. Перила на резном крылечке расшатались, ступени прогнулись, с любовью вырезанные ставни потемнели от дождей. Яркие краски выцвели, потускнели… но как только хлопнула калитка, и во дворе раздался человеческий голос, старый дом встрепенулся и поспешно распахнул все свои двери.
Идя по едва угадываемым лесным тропинкам, я чувствовала себя нежданной гостьей, на которую со всех сторон посматривали с удивлением, любопытством и затаенной надеждой. Моих волос то и дело осторожно касались покрытые ярко-зеленой листвой ветки деревьев. Недоверчиво, аккуратно, будто боясь спугнуть. Звенящая крыльями мошкара вилась где-то высоко над головой, но не смела коснуться моей кожи. Трава под босые ступни ложилась с такой готовностью, будто хотела поскорее проверить, так ли легка моя поступь. А когда я не выдержала и, опустившись на корточки, приложила к ней левую ладонь, по земле пробежала такая взволнованная дрожь, что я окончательно озадачилась.
Что это за чудо такое? И что за место, которое еще явственно помнит прежних Хозяев, но уже давно никем не охраняется? Я вижу… я чувствую, что меня узнали. Прекрасно понимаю, что это не моя земля, но, несмотря ни на что, ощущаю, что она поддерживает меня, готова помогать, внимательно следит за каждым моим шагом, чутко прислушивается и словно ждет чего-то.
Но разве на Во-Алларе может быть такое, чтобы земля так долго оставалась без Хозяев? И разве не всю ее я видела, пока путешествовала по этому миру? Пять Знаков из Шести УЖЕ находятся у меня на ладони, причем свои владения я изучила до последнего клочка земли. Пустыня пока ничья, но это место абсолютно на нее не похоже! Конечно, оставалось Море и расположенные на нем острова, но мне говорили, что Морской Хозяин все-таки существует. Только давно уже не вмешивается в людские дела, так что этот вариант тоже маловероятен.
В недоумении я добралась до берега и остановилась у кромки приветливо поблескивающей воды. Поверхность лесного озера была безупречна чистой и ровной, словно ее только что заботливо очистили и погладили. Мягкие волны тихо плескались у самых моих ног, словно приглашая войти и искупаться. Окружающие берег, словно молчаливые стражи, исполинские деревья надежно укрывали его от любопытных взглядов. Ночное небо, напрочь лишенное звезд, отражалось в воде сплошной темно-синей массой, но даже оно не мешало любоваться красотой этого места. И не давало ни малейшего повода заподозрить тут какой-то подвох.
Недолго поколебавшись, я все же скинула одежду и, на всякий случай коснувшись земли Знаками, успокоенно забралась в воду. Озеро, если верить моим ощущениям, было глубоким, богатым рыбой и всякой иной живностью, но опасных для жизни существ в нем не было, так что я могла плавать хоть до посинения, не опасаясь, что со дна вдруг всплывет доисторический монстр и цапнет меня за ляжку. Более того, забравшись на приличную глубину, я даже с удивлением обнаружила, что утонуть мне тут в принципе не грозит — вода охотно меня поддерживала, обнимала со всех сторон, будто заботливые руки матери, и с легкостью выталкивала на поверхность, если я вдруг испытывала желание недоверчиво осмотреться. Причем пресная вода. Абсолютно чистая, невероятно вкусная и прекрасно утоляющая жажду.
Все еще оставаясь в легком шоке от таких открытий, я выбралась обратно на берег и занялась своими вещами. Откровенно порадовавшись тому, что не поскупилась когда-то на ткань для платья, которая обладала не только антимагическими свойствами, но и еще одной полезной особенностью — она не впитывала в себя грязь и легко отстирывалась. Так что достаточно было засунуть ее в таз с водой, хорошенько там побултыхать и вынуть потом безупречно чистое белье.
Помимо всего прочего, она еще и сохло достаточно быстро, так что в скором времени я не только отмылась и отчистилась, но и успела одеться. Предварительно посетовав на дырявые штаны и приведя рукава у рубахи в более или менее приемлемый вид. То есть, попросту их отрезав, чтобы не пугали случайных прохожих.
Не бог весть что получилось, конечно, но я хотя бы на пугало перестала смахивать.
Потом я задумалась на тем, как привести в порядок волосы, и очень вовремя вспомнила, что одна из моих заколок имеет достаточно длинные зубчики, так что вполне могла бы сойти за гребешок. Вот только за ней надо быстро возвращаться на опушку, но чего только не сделает женщина для того, чтобы выглядеть красивой?
Усмехнувшись этим мыслям, я все-таки обрезала штаны до колен, чтобы не щеголять жжеными дырами, оставшимися от присосок убитой пиявки, неторопливо вернулась в лагерь и, забрав сверток с остатками платья, снова направилась к озеру. Неповрежденной ткани, правда, было совсем немного, но ее тоже следовало бы хорошенько почистить. Вдруг еще пригодится?
Недолго думая, я вытряхнула из кулька свои побрякушки и, развернув изрядно подпорченный подол, добросовестно его прополоскала. А когда отжала и повернулась, чтобы выйти, озадаченно замерла, внезапно обнаружив, что на мои скудные пожитки решил кто-то покуситься.
Не сказать, правда, что обиженный росточком, доходящий мне примерно до груди и худой, как скелет, дедок с длинной бородой представлял какую-то угрозу. Но согласитесь — после недавнего ощущения полнейшей идиллии вдруг увидеть, что некто в драных обносках по-хозяйски роется в твоих вещах, не слишком-то приятно. И ладно, если бы он цапнул, скажем, обрезки моих штанов или никому не нужные рукава, без которых я сейчас сама смотрелась, как босячка из припортовых районов… черт, я даже простила бы ему украденные сережки с бриллиантами или золотые шпильки! Но этот гад захапал тот самый гребешок, на который я так рассчитывала, и, судя по тому, какая блаженная улыбка расползлась на его сморщенной физиономии, примеривал он его в качестве этакой короны совершенно осмысленно!
— Дедуля… — ласково позвала я, скручивая остатки подола в подобие хлыста. — А тебе никогда не говорили, что брать чужие вещи нехорошо?
Услышав мой голос, наглый старикашка живо поднял голову и осклабился.
— А я не чужое беру! — заявил он, гордо подбоченившись и выпятив вперед тощую грудь.
Медленно выходя из воды, я недобро улыбнулась.
— Да ну?
— А то ж! — бодро закивал дедок, проворно пряча украденную заколку за спину. — Ты в моем озере купалась? Купалась. Илу в нем намутила? Намутила. Рыбу мне всю распугала? Распугала. Так и расплачивайся теперя, как положено!
От такой наглости я сперва онемела, даже рассердиться, а потом насторожилась.
— Что значит, в «твоем озере»? Ты, что ли, здесь Хозяин?
— Я, — хитро прищурился вор. — А что, не похоже?
Я сузила глаза.
— Ах, ты-ы-ы… а что ж тогда у тебя лес стоит заброшенным, Хозяин?! Почему он сонный, как осенняя муха, и двух слов связать не может? Почему никакого заслона от болота не стоит?! И почему на его границе так вольготно себя чувствует нежить, а?!
— Чего? — опешил от такого напора дед. — Да ты что, девка, ума лишилась? Какое мне дело до леса?! Я на реках да озерах хозяин, а до суши мне и дела-то никакого нет!
— Что значит, нет? — озадачилась я. — Так ты что… водяной, что ли?
— Я — тцар речной! — наставительно заявил дедок и, гордо вскинув острый подбородок, заметно приосанился. — И озеро это — мое! А поскольку ты в него влезла без спросу, то могу и наказать, а могу и помиловать.
Я с сомнением оглядела жалкие обноски, едва прикрывающие ему бедра и впалую грудь. С еще большим сомнением посмотрела на худые коленки — такие же тощие, как все остальное… оценила по достоинству грязные пятки, небрежно оборванный край рубахи, явно доставшийся ему с чужого плеча… скептически приподняла брови при виде большого зеленого пятна на груди, которое явно требовало отбеливателя… оценила по достоинству цыплячью шейку, торчащий кадык, длинный нос с внушающей уважение бородавкой на самом кончике… и, не сдержавшись, хмыкнула.
Ну, в принципе, может и не врет дедок. Кожица-то у него и правда какая-то зеленоватая. А то, что водяных не бывает… хех… когда-то я и в Ишт не верила, а оно вон как получилось. К тому же, я тоже сейчас на приличного человека не похожа, так что нечего придираться. Вдруг и этому тоже несладко? Может, у них экономический кризис на носу? Селедка, к примеру, не уродилась? Или урожая устриц погорел… в смысле, сгнил от внепланового прилива?
— Не веришь мне? — грозно нахмурился «тцар», сведя мохнатые брови у переносицы. — А я вот сейчас на тебя чудище болотное натравлю, чтоб не сомневалась!
— Какое чудище? — невольно заинтересовалась я. — Имеешь в виду ту пиявку с кучей щупалец, которая еще с ночи тухнет на том берегу?
— Где тухнет? — растерялся дедок, чуть не выронив украденный гребешок. — Кто?! Наш многоног?!
— Надеюсь, ты им не слишком дорожил, твое величество, — доверительно заметила я, подходя ближе и с откровенным интересом изучая нахального коротышку. — Но если что, в болоте еще несколько штук осталось. Побитые, правда, и разобиженные на весь белый свет, но поймать, если вдруг понадобятся, можно. Я тебе даже помогу, если попросишь. Хотя, само собой, тоже не бесплатно.
— Что-то не верится, что ты многонога избавилась, — пробормотал дедок, как-то скукожившись и словно бы став еще меньше ростом. — Проверить бы надо… ты это… стой тут… я сейчас разузнаю и, если ты мне правду сказала, так и быть — исполню, стало быть… но лишь одно! И не больше! Только сперва… буль… буль-буль…
Я только моргнуть успела, как он уже уменьшился до размеров ребенка. После чего съежился совсем, став похожим на сдувшийся шарик, весь сморщился, как-то странно булькнул, квакнул, окончательно позеленел и… расплылся большой прозрачной лужей. Которая, впрочем, почти мгновенно впиталась в землю и бесследно исчезла.
— Эй! — спохватилась я, кинувшись к брошенным драгоценностям и тут же убедившись, что гребешок пропал вместе с дедком. — Расческу верни, бессовестный!
После чего с досадой сплюнула, фыркнула, а поняла, что собственность свою банальнейшим образом профуфукала, тяжело вздохнула.
— Зашибись… теперь расчесываться пальцами буду…
Но потом решила, что не помру, расстелила на траве мокрый подол, чтобы подсох. И принялась кое-как расплетать перепутавшиеся, успевшие подсохнуть космы, пока они окончательно не превратились в один огромный колтун. Получалось, правда, не больно-то хорошо, но все лучше, чем вообще ничего не делать. Я только о нахальном воришке старалась не думать — обидно, блин, когда тебя так лихо кидают. И не то, что заколки жалко — важен сам факт… эх, если только бы выяснить, где этот жук спрятался…
Внезапно левую ладонь ощутимо кольнуло.
Я с удивлением ее подняла, не успев додумать, что сделал бы с шустрым дедком, если бы поймала. Озадаченно потерла зудящую кожу, но потом снова положила на землю и мысленно потянулась вперед. Точно так же, как делала у себя на Равнине, когда хотела кого-то найти. Не знаю, правда, что из этого получится, потому что я тут чужая, да Знаки и в последнее время ведут себя очень странно. Но вдруг это — такая же подсказка, как с лесом?
Отдача оказалась мгновенной и такой, что я аж пошатнулась. Но при этом снова, как вчера, ощутила себя чем-то большим, чем просто Гайдэ — я словно бы на какое-то время взглянула на мир откуда-то сверху, из поднебесья. Отчетливо увидев себя, сидящую на берегу покрывшегося тревожной рябью озера; само озеро, которое оказалось довольно большим и почти граничило с одного своего боку с вызывающим у меня раздражение болотом. Чуть дальше протянулись тонкие ниточки рек, складывающиеся в причудливую сеть, расчертившую огромные земли на мозаичные осколки. И повсюду, насколько хватало глаз, тянутся величественный, роскошный, некогда ухоженный, но теперь оставшийся без чуткого внимания Хозяев лес. Который, тем не менее, охотно откликнулся на мой мысленный зов и позволил пройтись по своим границам мысленным взором, смущенно открывая ему живописные поляны, тихие опушки, уже начинающие зарастать молодыми деревьями прогалины…
Я беспрепятственно смогла почувствовать весь громадный лесной массив, на краю которого мы оказались. Более внимательно прошлась по границе с болотом, еще раз убедившись, что там обитает немало нежити, которая время от времени покидала свои норы и пробиралась довольно далеко, пока ее не останавливали лесные стражи. Увидела самих этих стражей — целую стаю невероятно крупных и очень быстрых лисиц с удивительной темно-зеленой шерстью, которые, едва почувствовав мое внимание, тут же насторожились и поспешили от него избавиться. Коснувшись их краешком сознания, я отчетливо ощутила их подозрительность и почему-то подумала, что они похожи на наполовину одичавших сторожевых псов, давно научившихся выживать без хозяев, но при этом еще не успевших забыть, что для них значит опустевший, заброшенный дом.
Недолго поразмыслив, лисиц я оставила в покое — у меня не было намерений их неволить или, упаси боже, занимать место Хозяйки. Я просто хотела выяснить, куда мы попали, поэтому деликатно обошла тревожно затявкавшую стаю стороной и потянулась еще дальше, стремясь узнать, есть ли поблизости люди.