Не знаю, что я сделала не так, чем себя выдала, но мама вдруг резко перестала говорить, обернулась и, заметив меня, выронила из рук трубку. Немного помедлив, я всё-таки решилась войти в кухню. Я не понимала, что именно сейчас чувствовала. О чём мама говорила? После чего я её возненавижу? Что она делала двадцать лет за спиной у отца? Что вообще, чёрт побери, происходит?
— По-моему нам пора поговорить. Ты обещала мне этот разговор, мама.
* * *
— На, смотрю.
Шахновский кинул на стол чёрную толстую папку, которую Волконский тут же взял в руки. Пролистав пару первых страниц, мужчина присвистнул:
— Да, дела. Серьёзно они за тебя взялись, как я погляжу.
— Серьёзней уже некуда. Копают суки, как кроты каждый день могилу мне роют. Знаешь, что это значит? У меня теперь только два выхода. Либо отдать этим гнидам комбинат, либо на нарах, лет двадцать париться. Мне, что-то не один и этих вариантов не нравится.
— И чего ты от меня хочешь?
Борис напрягся. Он очень давно знал Шахновского. Тот зубами любому глотку перегрызет лишь бы своего не отдать.
— Надо получить подписи. Под всеми подставными бумаги. Причём не липовые, а настоящие подписи. Такие, чтоб не один сучонок не смог обвинить меня во всей этой заварушке.
— Подписи должны быть от доверенного лица, да?
— Естественно. Думаешь, кто-то поверит, что какой-то левый пикал, несколько лет занимался столь крупными махинациями в моей компании, а я этого не просёк? Здесь нужен проверенный человек. Который давно на меня работает и желательно без своего собственного дела. На такого всегда проще просто все грабли свалить.
— Я так понимаю, ты говоришь о каком-то конкретном человеке?
Борис старался не подавать виду, как его беспокоит вся эта ситуация. Он уже понимал, о ком именно говорил Шахновский. И если он не ошибался, тогда придется всё начинать заново. Снова бегать за этой взбалмошной девчонкой, пытаться влюбить её в себя…Чёрт, ведь всё только начинало налаживаться. Шахновский долго не давал о себе знать. Борис уже подумал, что его помощь больше не нужна. Расслабился. Собирался на днях идти мириться к Маше. В том, что его жена…по документам пока бывшая жена его простила, Борис даже не сомневался. Она слишком его любила. Да и он уже привык к этой женщине. Как-никак почти двадцать лет вместе прожили. А теперь вот, похоже, опять придётся менять все планы.
— Ты отлично знаешь, о ком я говорю, и отлично знаешь, что надо делать.
— Почему именно Юля? У него, что нет других близких, с помощью которых на него можно было бы надавить?
— Он практически не общается ни с кем из семьи. Только с матерью. Но она не вариант. Тронем эту бабу, всё семейство Самсоновых на нас с ножами пойдёт. Только войны мне сейчас не хватало.
— Ты думаешь, что за Юлю, никто не будет впрягаться?
— Так ведь мы же не собираемся этой девчонке ничего плохого делать. Она сама, добровольно подпишет все бумаги.
— Каким это образом?
— А вот это уже твои проблемы. Хочешь трахай её так, чтобы девчонка, что-либо соображать перестала, хочешь цветами закидывай, серенады под окнами пой, но она должна поставить свою подпись под каждой этой чёртовой бумажкой. А перед этим она должна хотя бы месяц проработать в твоей конторе.
Нахмурившись, Борис решительно встал с кресла, покачав головой.
— Нет, я на это не пойду. Я совершенно безразличен Юле. Ничего не получится. Поручи это дело кому-нибудь другому.
— Стоять! — Шахновский заорал так, что Борис невольно вздрогнул и опустился обратно в кресло. — Ты, что гнида, забыл, кому всем обязан? На чьи деньги свой бизнес сколотил? Кто твою задницу вечно прикрывал? А теперь, когда у меня проблемы, хочешь хвост поджать. Не выйдет, понял? Ты сделаешь всё, как я сказал. И сделаешь в самые кротчайшие сроки. Как только девчонка подпишет все бумаги, я суну их под нос её братцу, уверен, тот встрянет за свою сестренку!
— А если не встрянет? Если ему наплевать на Юлю? Ты ведь сам говорил, что он ни с кем кроме матери не общается из своей семьи.
— Встрянет, Бунтарь встрянет. И я носом чую, что ему не наплевать на эту девчонку…Их, что-то связывает. Уверен, что эти двое, что-то скрывают. И возможно когда я пойму что именно, твоя помощь мне уже не понадобится. А пока работай. В кротчайшие сроки девчонка как минимум должна быть в твоей постели, как максимум в твоей конторе.
* * *
Несколько минут она молчала, неуверенно теребя дрожащими ладонями края кофты. Оперившись спиной о входную дверь, я скрестила руки на груди и ждала, когда мама начнёт хоть что-то говорить. Я не пыталась как-то сгладить ситуацию или вообще свернуть этот разговор. За несколько долгих секунд напрягающего молчания я уже успела столько себе навыдумывать и на фантазировать, что если бы я прямо сейчас не услышала, хоть какие-нибудь мамины объяснения, я бы просто сошла с ума.
— Юля…дочка, может мы, потом поговорим? Я сейчас не могу тебе всего объяснить…
— Нет, мама, мы поговорим сейчас. Когда я улетала на остров, ты обещала, что сразу как только я вернусь, мы поговорим обо всём, что происходит в нашей семье.
Тяжело вздохнув, мама села в кресло рядом с подоконником и отвела от меня взгляд.
— Я совершенно не знаю с чего начать.
— Я тем более не знаю с чего тебе начать. Но, к примеру, ты можешь сначала сообщить мне, с кем сейчас так взволнованно разговаривала.
Как бы я не хотела, усмешка всё равно сорвалась с моих губ. Я сдерживалась, пыталась не нагрубить, мысленно успокаивала себя, как могла, но уже была готова к худшему.
— Я разговаривала с Русланом, — мамин голос заметно дрожал. По её взгляду и еле заметно подрагивающим рукам было видно, что она сильно взволнованна. — Он давний знакомый…твоего папы. Когда-то они работали вместе.
— И что же вы так тщательно скрываете с этим давним знакомым, что ты сейчас вся как на иголках. И в чём именно вы обманывали папу?
Она молчала. Опять на несколько невыносимо долгих секунд повисла раздражающая пауза, которая буквально вывела меня из себя.
— Ну что же ты молчишь? Не хватает смелости признаться? Хорошо, я тебе помогу. Я улетела на остров, так и не узнав одной очень важной для меня вещи. Ты беременна?
Поднявшись с кресла, мама отвернулась к подоконнику и еле слышно произнесла:
— Да.
Я собственного и не ожидала услышать никакого другого ответа, но всё же новость, что у меня будет братик или сестричка стала слегка неожиданной, хотя и, безусловно, приятной. Только вот злость, которую я сейчас испытывала по отношению к маме, она не сняла. Наоборот, даже подогрела.
— Я, конечно, поздравляю тебя, но ты можешь мне объяснить одну вещь, которую я никак не могу понять? Как-то тётя Ксюша сказала мне, что вы с папой больше не стали заводить детей, из-за того, что ты очень тяжело перенесла мои роды. Не знаю почему, но сейчас мне кажется, что это неправда. Скажи, почему вы в действительно больше не захотели детей? И почему папа так отреагировал, когда узнал, что ты беременна? Почему он ушёл из дома и почему он говорил, что тебе нравится…проводить время на стороне? Мама ты ему изменила?
Практически через одну долю секунды я встретилась с абсолютно пустым взглядом, на дне которого всё же играли искорки страха. Я знала ответ уже до того, как мама дрожащим еле слышным голосом его произнесла.
— Это было давно. Больше двадцати лет назад. Тогда мы с твоим папой ещё не были женаты.
— Как это произошло? Мама как ты…
У меня встал ком в горле. Я всё ещё не могла поверить в то, что происходит. Мама…да, она всю жизнь трепала отцу нервы, расколбасила не один десяток его машин, с завидным постоянством закатывала ему истерики, которые он всегда стойко переносил, но я никогда, ни разу в жизни не могла усомниться в искренности её чувств. И вот теперь…измена. Пусть уже и давняя, но…
— Как я могла это сделать? Не знаю. Я молодая тогда была, глупая. Верила во всякую чушь. Я его тогда приревновала….очень сильно приревновала и, наверное, из-за этого совершила самую большую глупость в своей жизни. Клянусь я никогда и не о чём так сильно не жалела. Понимаю, что ты меня сейчас, наверное, ненавидишь….но я уже ничего не могу изменить. Хотела бы, но не могу.
— А папа…он об этом…
— Да, он знает, конечно, знает. Но мы смогли это пережить. Юля ты даже не представляешь, насколько это было тяжело. Мы расстались, долгое время были не вместе….нам через многое пришлось пройти, прежде чем мы снова сошлись, прежде чем он простил меня….Эта давняя история, дочка. И я очень хочу больше никогда к ней не возвращаться.
— Да но…я никак не могу понять, почему папа так отреагировал, когда узнал, что ты ждёшь ребёнка? И о каком обмане ты сейчас говорила с этим мужчиной? С Русланом да?
— Да, с Русланом, — внезапно мама резко отвернулась и снова замолчала. Минут десять в кухне висела абсолютная тишина. Я уже даже было подумала, что мама заснула, но она чуть хрипловато и немного тихо начала говорить. — Недавно он приезжал в наш город. У него тут какие-то партнёры по бизнесу и в общем он попытался со мной встретиться….Твой папа об этом узнал, мне еле удалось убедить его, что я не имею никакого отношения к приезду Руслана. Но когда я узнала, что беременна и сказала об этом твоему отцу…ты собственно и сама слышала, как он на это отреагировал. А теперь…не знаю как, но Руслан узнал мой номер телефона и вот сейчас сообщил мне, что собирается вернуться в наш город. Я даже представить себе не могу, что будет, если мы всё будем жить, что называется на одной территории.
Почему-то я не поверила. Ни в одно слово. Мама говорила так, словно выдумывала на ходу. Да и не сходились её слова с тем, что я слышала. Причём здесь тогда какой-то обман, который она скрывала от отца на протяжении двадцати лет?
— Мама, то, что ты сейчас сказала…это правда?
— Да, — слишком резко не сказала, а скорее даже вскрикнула мама, и я напряглась ещё больше. Здесь явно что-то ни так. — Если ты мне не веришь, то можешь спросить у своего отца, но тогда он просто убьет меня…Мы договорились, что не будем тебя во всё это впутывать.
Мой сотовый запиликал, и я достала его из кармана джинс. На дисплее высветилось одно новое сообщение. «Выйди на улицу. Я жду тебя возле подъезда». Номер незнакомый. Кто это?
— Хорошо, пусть будет так. У меня сейчас уже нет сил, что-либо обсуждать. Но потом, мы всё же вернёмся к этому разговору. А пока я пойду, разгружу вещи.
— Тебе помочь?
— Не стоит. Я и сама управлюсь.
— Но может…
— Мама, я хочу побыть одна.
Выйдя из кухни, я прошла к себе в спальню и, закрыв за собой дверь, написала смс. «Кто это?». Ответ пришёл через пару секунд. «Спустись к подъезду и сама всё узнаешь. Не бойся, я тебя не съем». Не знаю почему, но я улыбнулась, когда прочла эту смс-ку. Выглянув в окно, я приметила, что никаких новых машин на стоянке вроде нет. Может разыграть кто-то захотел?
Выскользнув из спальни, я сказала маме, что спущусь в продуктовый и уже через пару секунд я стояла на улице возле своего подъезда. Правда, увидев в паре шагов от себя, улыбающегося Бориса я тут же развернулась и хотела вернуться обратно домой, но мужчина не сильно оттянул меня за локоть.
— Что тебе надо Волконский? Зачем этот розыгрыш с телефоном?
Злость начинала всё сильнее и сильнее во мне закипать. Это утро итак начиналось паршиво, а встреча с Борисом окончательно вывела меня из себя.
— Подумал, что по-другому ты ко мне не выйдешь.
— Ну, правильно подумал, а теперь, пожалуйста, отпусти мою руку, мне больно.
Борис не отпустил, но хватку ослабил, а после протянул мне свnbsp;ёрнутый вдвое листок.
— Что это?
— Моё свидетельство о разводе.
Я усмехнулась.
— Ну, и зачем ты мне его даёшь? Хочешь похвастаться? Что ж я рада. Особенно за твою жену. Давно ей надо было порвать с таким уродом как ты.
Я вырвала руку и снова попыталась забежать в подъезд, но Борис окликнул меня у самых дверей.
— Мне жаль.
Я остановилась и в удивлении обернулась к нему.
— Жаль?
— Да мне жаль, что я не сделал этого раньше. Тогда всё бы было по-другому. Мы бы тобой могли…
— Мы бы ничего с тобой не могли, Борис. И ты зря всё это делаешь. Зря тратишь на меня своё время. Ничего уже не получится.
— Ты, что совсем ко мне ничего не чувствуешь? Скажи, у тебя кто-то появился?
После этого вопроса меня передёрнуло. Я вспомнила отдых на острове, ночь на пляже…Резко помотав головой я попыталась отогнать от себя эти мысли. Всё. Хватит. Закрытая тема.
— Дело не в этом. Просто мне гадко от всего, что произошло. Ты был вместе с женой практически двадцать лет и так легко и быстро смог всё разорвать. Это низко. Ты слабый мужчина.
— Слабый? — он усмехнулся. — И в чём же?
— В том, что позволил себе из-за минутного увлечения развалить семью. Был бы сильным, ты бы не заводил молодую любовницу, а больше времени уделял своей жене и детям.
— Ты ещё слишком юная, чтобы рассуждать об этом. И к тому же, так для справки, ты никогда не была для меня минутным увлечением. Я сейчас не буду распевать о своих чувствах, просто хочу, чтобы ты знала…мне плохо без тебя, — голос Бориса дрогнул, я даже невольно смягчилась. Вложив мне в ладонь, какой-то клочок бумаги, мужчина отошёл от меня на пару шагов. — Я всё ещё хочу, чтобы ты работала в моей компании. Не вместе со мной. Не в соседних кабинетах. Наоборот. Ты могла бы быть на несколько этажей ниже меня и за целый день мы могли бы даже ни разу не встретиться. Просто мне бы было достаточно знать, что ты где-то рядом….Если надумаешь, звони по этому номеру. Тебе будет достаточно только сказать своё имя и фамилию и тебя примут в штаб.
Несколько минут я молчала, обдумывая то, что он сказал, а потом, убрав листочек в карман джин неуверенно ответила:
— Хорошо. Я подумаю.
Спустя две недели
В тот день я проснулась в семь утра. Сама. Не по будильнику. Просто резко распахнула глаза и больше не смогла уснуть. Тихо, на цыпочках, боясь разбудить родителей, прошла в ванную, умылась, немного привела себя в порядок и быстро натянула на себя спортивный костюм. Не знаю, что мне в голову стукнуло, но я решила выйти на улицу и быстрым шагом пройтись по ближайшему стадиону. О пробежке, с моим-то здоровьем, речи, конечно, не шло, но прогулки быстрым шагом мне никто не запрещал. Кроме того у меня был ещё один повод увильнуть из дома пока все ещё спят. У родителей годовщина свадьбы через три дня, а я ещё не купила подарок. На этот раз хотелось преподнести им что-то особенное. Тем более учитывая, что у них сейчас не всё гладко. Пускай папа и вернулся домой и теперь начал заботиться о маме как о ребёнке, вместе с этим таща в дом, кучу детских игрушек, мне всё еще было не по себе. Я не могла относиться к маме как раньше. Конечно, я понимала, что всё это было давно и родители уже сами во всём разобрались, но меня всё ещё не покидало чувство, что мама чего-то не договаривает. Что она до сих пор, что-то скрывает от папа, да и от меня тоже.
Порывшись в своём кошельке, я чуть было не присвистнула. Пара сотен, которых мне явно не хватит, чтобы купить действительно стоящий подарок. В эту минуту мне тут же вспомнилось вчерашнее и все предыдущие собеседования, после которых мне обещали позвонить, но, как известно, в итоге, я продолжала искать объявления о работе. Родителям о своём застое я не говорила. Не маленькая уже девочка должна сама решать свои проблемы. Может быть, в Москве устроиться было бы проще, но папа попросил меня не уезжать, пока на свет не появится мой братик или сестричка. Он хотел, чтобы мама всегда находилась под присмотром. Да и меня саму, что-то держало в этом городе. А точнее, наверное, «кто-то». Он так и не позвонил за всё это время. Не предпринял попытки увидеться. И это хорошо. Да это должно быть хорошо, потому что сама бы я больше никогда не смогла его оттолкнуть. Только мне почему-то всё равно рыдать хотелось. Я чувствовала себя брошенным котёнком, с которым проигрались и выкинули на свалку.
Тихонько, стараясь не разбудить родителей, я вышла из квартиры. Спустившись на первый этаж, я распахнула подъездную дверь и практически нос к носу столкнулась со стоящей в паре сантиметров от меня девушкой. Извинившись, я уже хотела было идти на стадион, но эта девушка окликнула меня.