ЛенаДэнс
Посвящение:
Victory Day, тебе. спасибо за клип.
Сиквел к "Интермальчику". всех вас жду в этой работе.
К этой же серии относится работа "Димочка"
Ч1.
Они встретились почти полтора года назад. На улице стояла мартовская каша из полужелтого снега с черными проталинами по краям и оранжевого песка. С неба привычно капал то ли ледяной дождь, то ли обмякшие градины. В вечных питерских сумерках она забавно перепрыгивала на тонких каблуках в изящных сапогах из тисненной кожи через осевшие сугробы. Большая спортивная сумка, перекинутая через плечо, билась по сухощавым бедрам. Он еще с удивлением подумал, как хрупкая девушка может поднимать такие тяжести.
Прыжок, еще один. Скрежет каблуков. Звук падения. Она со смехом растянулась на покрытом корочкой льда асфальте. Он не слышал звуков, он сидел в машине с нахлобученными от плейера наушниками и только заметил, как она пропала из глаз. Сумка бухнулась в полурастаявшую лужицу. Девушку стало жаль. Он вышел из автомобиля, помог подняться и предложил подвезти.
— Как Вас зовут?
Девушка долго думала над простым вопросом.
— Лена… меня зовут Лена, — как будто бы сомневаясь, ответила она. — Сколько?
— За что?
— За то, что вы меня подвезете.
— Бесплатно. А, можно ваш телефончик?
Она вышла за улицу… до гей-клуба. Он хорошо знал это место, потому что неделю назад там под утро в местном скверике была поножовщина. Пришлось оперативно отрабатывать. Отрабатывать особо было нечего. Пьяные разборки на почве ревности. Паренька немного порезали, но он успел залить кровью полсквера на три дерева. Кровь смешно смотрелась на снегу.
Дело на шесть сигарет. Последний шаг до капитана. Если отрабатывать зарплату. Наверное, девушка работала в небольших магазинчиках около клуба. Официанты, да даже и админы, работающие там, часто выбегали по ночам в подвальчики за сигаретами для клиентов или по особым просьбам. Чуйка подсказывала, что они-то и нашли того паренька. Только телефон, с которого звонили в скорую, а потом в ментуру, оказался недоступным.
«Извините, номер заблокирован или не существует», — равнодушно отвечал в трубку механический женский голос. Sim-ka тоже ничего не дала. Ее приобрел через два месяца… после своей смерти урожденный гражданин Таджикистана, получивший на год по миграционной квоте разрешение на работу в РФ.
— Какая основная версия происшествия? — разбудил поутру голос начальника в трубке, когда он уже почти засыпал на подъезде к Купчино.
— Бытовуха. Пидоры не поделили, кто будет сверху.
— Вот и хорошо, вот и придерживайся. Нам не нужно раскачивать лодку. В городе принята программа общенациональной толерантности. Мы европейская столица, и у нас не может быть ненависти на основе ориентации. Ты же хочешь лычки капитана?
Он хотел.
***
В комнате пахло потом и вчерашним сексом.
Я не знал, какие еще маты сложить на ужравшегося в очередной раз Леньку, когда доставал его из помятой, грязной койки с тремя «актами» после очередной пьянки у кого-то на дому. Танцовщик был никакущий, с огромными кругами под серыми виноватыми глазами, как у нассавшего в тапки кота, пойманного на месте преступления.
— Тварь, падла, как ты сегодня танцевать собираешься? Блядь, причем в твоем случае это определительное. Ты меня, нахуй, уже ничем не удивишь. Ну, почему с тобой вечно такие проблемы? Ты, что, думаешь, у меня личной жизни не должно быть из-за тебя?! — вызверивался я.
— Удивлю, Слав, — разлепил глаза Ленька, сонно потирая кулаком веки, — я познакомился с мужчиной. Он считал, что я девушка. Я случайно прикололся, ты ж знаешь, что иногда я так переодеваюсь. Мы встречались две недели. Он мне цветы носил, а потом гуляли долго по городу. В кино ходили. Знаешь, как хорошо, когда на тебя никто не пялится. Мы как все были. Никаких косых взглядов. Прикасаться к нему можно было спокойно, а он мою сумку везде носил. Как все, понимаешь?!
— Лень, ты, что, охуел?! Ты хоть представляешь себе, что будет, когда он узнает?
— Уже узнал. Я ему вчера утром сказал, когда домой к себе позвал. Я потому и сорвался с выпивкой и блядками. А он ничего не сказал. Только дверью саданул так, что косяк чуть не вылетел… А теперь у него мобильник выключен. Я, кажется, в него… того.
— Чего того?
— Втрескаться успел. В общем, если он меня простит и не бросит, я из клуба для него уйду и с блядством покончу. Я серьезно сейчас.
Ч2.
Денис два месяца привыкал к тому, что его Лена — это наш Ленька. Распьяным-пьяно он позвонил на мобильник танцовщику на следующий день. «Я еду, ну чего, встречай. Разговоры разговаривать будем», — обрубил в трубку. Ленька здорово запаниковал, так как понимал, что начищенный фейс, это самое малое из того, что его может ждать. Он обзвонил почти всех нас и попросил приехать «на всякий случай». Да мы и сами понимали, что разговоры предстоят аховые.
Старший админ клуба Кит ходил смурной и хмурый, как нахохлившийся сыч. Ему не светило экстренно искать стриптизера на замену. Наш охранник Владик рвался переехать к Леньке на постой и обещал в случае необходимости «подтянуть бойцов». Время шло. Дениска, как неожиданно ласково называл его Ленька, не объявлялся. Зато регулярно звонил по трубе и требовал, чтоб «жена встречала».
Мы с Владиком даже вышли из квартиры и спустились на одном из лифтов (всего их было два в подъезде — пассажирский и грузовой) вниз, к входу в парадную, чтобы перехватить мужика, если бы тот всерьез вознамерится избить танцовщика. Но Дениски все не было. Мы простояли на улице почти час и решили, что пора возвращаться. Двери второго, грузового лифта открылись. В нем прямо на полу, зажимая бутылку и всхлипывая, сидел Денис.
— Ну, как же так… Как же так получается… Я ж первый раз в жизни… Я жениться даже на ней… на нем хотел. Уже кольца присматривал. Я ж серьезный. Я из городка небольшого. У нас там так, как у вас, гулять не принято. Раз все по-серьезному — так женись.
— Ты, это, правильно, мужик. Пей, — засуетился Владик, пытаясь поднять Дена с пола и почти насильно вливая ему спиртное в рот, — я вот тоже не думал, что в гей-клубе буду работать. А у меня жена, дети. Давай, надо сейчас до квартиры дойти, а то почки простудишь.
— А, он там — Лена моя?
— Там, там. Ждет тебя, только боится, что бить будешь.
— А, я позавчера хотел. Думал, положу падлу прямо на месте. Только он так смешно руки вскинул и вроде как сопротивляться даже не собирался, когда будто бы его не раз били…
— Да приключалось тут всякое, — буркнул я. — Есть тут кому без тебя… У него два ребра сломанных было. Так что поговорить вам конечно надо, только ты не особо зверствуй. И имей в виду, мы тут поблизости.
— Ты, придурок, что ли? Спать ему надо, — зашипел мне в ухо Владик, отдавливая ботинок. — И Леньку к нему не подпускай сейчас. Может, и обойдется у них. Видел я на войне конченых. Этот тоже на психе, но уже пик пройден.
— А, что и вправду били? — запоздало ахнул Дэн, когда мы уже втащили его в квартиру, — а он хрупкий и легкий такой. Я еще тогда заметил… Когда познакомились. А потом, я ж его на руках поднимал.
Пока мы с Владом укладывали Дэна в кровать, Ленька почти не высовывался из кухни. Зато я слышал его напряженное сопение и пытался понять, что танцовщика могло так сильно зацепить в угловатом, небрежно одетом мужике. Его затасканная толстовка пропахла табаком, джинсы снизу заиндевели от грязи.
Да и ничего особенного в Дэне на первый взгляд не было. Обычные светло-карие глаза немного восточной формы, впалые скулы с наивным деревенским румянцем, нос с горбинкой, видимо, пару раз сломанный, короткая, военная стрижка. Пожалуй, красивое, именно мужское тело с четко прочерченной мускулатурой, широкими запястьями, шрамами и небритыми подмышками.
И еще — спящий Дэн неожиданно напомнил ребенка. Он так и заснул с удивленным и непонимающим выражением на лице, которое бывает у детей, когда они разворачивают конфету и обнаруживают, что взрослые подшутили, подсунув пустой фантик.
Понял я только одно. Ленка действительно капитально втрескался в него. Это было видно по тому как, когда Дэн уже уснул, стриптизер осторожно прошмыгнул в комнату и начал аккуратно, едва касаясь разбитых костяшек мужика, стирать с них губкой грязь. Дэн пошевелился во сне, скидывая с себя одеяло, а Ленька тут принялся поправлять его. При этом на лице стриптизера было столько заботы, а сам он буквально
светился от счастья. Воровато озираясь, танцовщик подхватил загаженные джинсы Дэна, отволок их в стиралку.
— Парни, ну, это… спасибо вам. Вы останьтесь еще до утра.
— Спасибо не булькает. Налил бы уже за старания, — хмыкнул Владик, тоже, видимо обративший внимание на шрамы Дэна. — Военный он у тебя что ли? Такие отметины, Ленька, так просто не остаются. Я тебе за базар отвечаю.
— Ага. Капитан он. Рассказывал мне, как сам дослужился, почти без связей. А за бутылкой сейчас сбегаю. Только пить я с вами не буду. А то надо, чтоб я трезвый был, когда он проснется. Его ж завтра с утра такой «вертолет» ждет, что одним тазиком не отделаешься. По себе знаю, мешал же ж, наверное, все подряд.
— Это да. Ты б ему еще хоть пива на утро прихватил. Мой… моя… — закивали мы синхронно с Владиком, — всегда так делают. Вот оно, Ленька, как семейная жизнь-то начинается. Ну, за вас с Дэном.
Первый месяц после этого Ленька еще танцевал в клубе, но уже один раз в неделю и отказывался от предложений заработать деньги по легкому — то есть сняться с клиентом. Я поразился перемене, которая вдруг произошла со стриптизером, раньше готовом скакать на любом члене, доставаемом из штанов. Теперь Ленька и Денис приезжали в клуб вместе, а танцовщик появлялся перед входом в парике и женской одежде. Потом они надолго исчезали в гримерке, и никто не решался войти в нее.
Точнее, однажды я по привычке зарулился в комнатушку, чтобы помочь стриптизеру с одеждой для танца… и застал там настолько интимную именно не по эротике, а содержанию чувств сцену, что ощутил себя буквально третьим в чужой постели.
Ч3.
…Они только что переступили порог гримерки. Большая спортивная сумка, в которой Ленька таскал свое барахло: костюмы для выступлений, кроссовки, бутылки с водой, энергетики, косметику, полотенце, диски, гантель — на всякий случай, чтобы «отбиться», была небрежно брошена на пол рядом со входом. Она-то и не давала двери закрыться.
Ленька никогда не отличался особой стыдливостью, и на его голое тело, да что уж там, быстрый, продажный секс с клиентами, я насмотрелся вдоль и поперек. Иногда мне даже казалось, что танцовщик специально из каких-то своих, эксгибиционистских целей выставлял все самое грязное напоказ… Но в тот раз дверь не была закрыта по другой причине.
Эти двое просто забыли, что в этом мире существует еще кто-нибудь, кроме них. Денис и Леонид. Они влюбленно целовались и медленно, сантиметровыми шагами, продвигались вглубь комнаты. Дэн «вел» в этом странном танце, подталкивая Леньку бедрами и направляя к опоре — стене, столу, любому предмету, к которому можно было привалиться, чтобы совсем не потерять голову или, наоборот, наплевав на все и всех, сорваться сначала в болезненное, потом полностью отключающее сознание удовольствие.
Ленка не сопротивлялся и покорно, вслепую, отступал назад, полностью доверяя партнеру. Поцелуи то срывались на бешеный ритм, когда языки оказывались почти в глотке друга у друга, до причмоков от внезапно попавшего воздуха и горячих выдохов-стонов в губы, то становились успокаивающими, совсем домашними, которыми обычно провожают на работу только очень близких.
Такими же были и движения рук по телам. То грубыми, почти животными со сцепленными на ягодицах и стоящей колом плоти пальцами, то трогательно-наивными, доверительными, с ладонями, несмело проникающими и поглаживающими под тканью неснятой одежды спину и живот партнеров. Все это сопровождалось хриплым, рваным шепотом, который усиливали стены полупустой комнатушки:
— Когда?.. Ты наконец уйдешь отсюда?.. Я не привык, Лень, делить… Свое… Даже если просто взгляды…