— Но я бы могла там «прыгать», перемещаться, уходить от теней!
— Да не смогла бы ты там «прыгать»! В коридоре это по определению невозможно — время там течет нелинейно, пространство движется и перестраивается с такой скоростью, что после первого же прыжка ты окажешься вне пределов Криалы — тебя вынесет из нее, и вынесет неизвестно куда. Ты даже сигнал ЗОЗ не успеешь послать…
— S.O.S.?
— Да. Как ты там его называешь…
Он нервничал и оттого забывал привнесенные в его мир слова, в моменты эмоциональности спотыкался на них.
— Ко всему прочему свет, что идет у тебя изнутри, сильнее обычного человеческого — тебя сожрут мгновенно.
Дрейк прекратил расхаживать взад-вперед по полутемной спальне и одарил даму сердца тяжелым взглядом — та вжала голову в плечи, захлопнула рот и застыла — она уже и забыла, каким сложным бывает характер Начальника в моменты напряжения.
— Но кто же тогда пойдет? — От волнения голос Бернарды снизился до шепота; за окном снова капало — наверное, начинался очередной потоп. Теперь она понимала почему — ей объяснили. — Ведь кто-то должен идти? Вы, представители Комиссии, не можете. Ты сам сказал, что Коридор не примет «не людей», значит, должны идти люди. А, может…
Казалось, ее осенила догадка — почти спасительная мысль.
— … пойдет тот отряд, что следит за верхними уровнями, начиная с пятнадцатого? Ты ведь говорил, что они здорово работают с энергией — смогут защититься?
— Они тоже «не люди», уже не совсем, и моментально привлекут к себе внимание.
Спасительная мысль обиженно мелькнула хвостом и исчезла.
— Значит, идти некому?
— Пойдут наши.
Не произнес — отрезал Дрейк.
Наши? Ребята из отряда — обычные люди, совершенно неподготовленные для этого? Самоубийство. Это же… самоубийство. Дина представила их — Халка, Мака, Аарона — стоящих посреди мглы, вглядывающихся в окружившие их тени, держащихся за бесполезные в этом месте винтовки. И ее не будет там, чтобы выстроить щит, не в этот раз…
Он прочитал витающие в воздухе страшные мысли.
— Я создам им щит. Он будет глушить их свет.
— Долго?
— Не знаю. Столько, сколько сможет. Надеюсь, они успеют.
Поникшие плечи мужчины в серебристой форме пугали ее куда сильнее вновь начинающегося потопа. Пустота во взгляде, поджатые губы, залегшие под глазами тени.
— Там все погибнут, да? Ты ведь знаешь заранее, видишь наиболее вероятное будущее…
Она не просто боялась спрашивать — паниковала при мысли о положительном ответе, но должна — ДОЛЖНА была знать. А молчание длилось слишком долго, и самоуспокоение не срабатывало; все сильнее, яростнее колотил по подоконнику ливень. Сегодня очередей у магазинов не будет; если дождь не остановится и завтра, люди начнут голодать.
— Там точно погибнут все остальные — это я вижу. — Долетел, наконец, от окна тихий ответ. — А у наших есть шанс, для них будущее не определено. Есть… шанс.
Шанс выжить. Для Рена или Дэйна — того, кто пойдет. Они выживали везде: где-то везло, где-то выручала сноровка и вбитый годами в мышцы и инстинкты навык, но здесь старые методы не сработают. Даже Дрейк не знал наверняка, что именно там сработает.
Дину тошнило.
— Дрейк, может, отправить кого-то еще? Людей? Кого-то другого…
Нельзя вот так рисковать — только не лучшими из лучших.
— У других шансов меньше. Если я не рискну своими людьми, то рискну своим миром. Понимаешь?
Она понимала. Смотрела на напряженную, обтянутую шуршащей тканью, спину и понимала, что кошмар уже нельзя предотвратить, что он уже случился.
— Я… хочу присутствовать на утренней встрече, ладно? Хочу знать…
Кто пойдет.
— Начало в девять утра. Кабинет номер девять.
Он так и не повернулся. Она знала: сегодня Дрейк вновь не будет ночевать дома.
* * *
— Пойдут холостяки — так я решил: Стивен, Аарон и Баал.
После этой фразы в комнате моментально поднялся гул.
— С чего бы это?
— Почему?!
— Нечестно!
Недовольно привстал со своего места Рен — его упершиеся в стол кулаки напоминали гири; бицепсы и желваки напряглись. Мак недовольно откатился вместе с креслом от стола, сложил руки на груди и набычился, в противоположность ему еще ближе придвинулся к столу Дэлл, почти навалился на гладкую поверхность всем весом. Один только Логан не выдавал эмоций — смотрел в разложенный на коленях электронный портативный девайс и не участвовал в обсуждении.
— Все должны идти! — Медведем ревел Дэйн. — Все! А как прикрывать, кому?
— Я не смогу создать столько щитов! И вообще, с каких пор принятые мной решения оспариваются вслух? Кто-то потерял чувство субординации?
Ответный рык Дрейка моментально погрузил кабинет в тишину. Отлипли от стоящей в центре фигуры взгляды-лазеры, расползлись кто куда, но лица остались недовольными.
Начальник зло сжал челюсти — он, как и все присутствующие здесь, начинал звереть:
— Я уже сказал, что создать щиты, которые бы глушили идущий изнутри свет, задача непростая. Натренировать вас тоже — у меня попросту не хватает ни ресурсов, ни людей, чтобы сделать это в короткие сроки, а времени у нас, увы, нет. Совсем нет — это ясно?! Плюс ко всему, я не намерен в случае плохого исхода объясняться с вашими дамами, почему остаток жизни им придется провести в одиночку. Дрейк — плохой! Дрейк — пакостник… Думаете, я ни разу этого не слышал?
Иронично ухмыльнулся со своего места Джон Сиблинг.
— Так в дамах дело? То есть те, кто не успел ими обзавестись, могут теперь поработать?
— Дэйн!
— А что, Дэйн? Я тоже хочу идти, я не пущу Стиви в одиночку!
— Дэйн! — На этот раз его одернул не Дрейк, а сам доктор. — У тебя Ани…
— А что, Ани? Ани дождется меня обратно.
— Ты еще не до конца понял ситуацию, так? — процедил Начальник. — Никто может не вернуться из этого похода, я уже вам это объяснил. У тех, кто пойдет, будет всего один шанс, и если они его упустят…
— Трое, может, и упустят, а вот четверо!..
— Уймись, Эльконто.
Сиблинг впервые подал голос, и снайпер наделил его таким взглядом, что заместитель не выдержал и отвел глаза — редкий кадр; тихо наблюдающая за всем из угла Бернарда не смогла этого не отметить. Она вообще, судя по всему, присутствовала на феноменальном историческом моменте — моменте решения судьбы целого мира. Посмеяться бы, вот только это не фильм. И жаль, что так.
— Я пойду! — не унимался Эльконто. Казалось, сегодня даже ежик на его голове топорщился в потолок особенно воинственно. — Дрейк сам сказал, что сможет сделать четыре щита. Четыре!
— Тогда пойду лучше я! — Вклинился Мак. — Лайза тоже дождется меня обратно.
Открыл, было, рот, чтобы вставить веское слово и Рен.
— Молчать! — в кабинете резко понизилась температура — верный признак того, что Начальник разъярился не на шутку. — Чтобы я вообще больше не слышал обсуждения своих приказов. А тот, кто ослушается, уйдет не только из этого кабинета, но и со своей должности. Так достаточно понятно?
Вновь незаметно ухмыльнулся Сиблинг; Бернарде почему-то захотелось его стукнуть.
Прежде чем продолжить говорить, Дрейк какое-то время молчал — бороздил взглядом недовольные лица, сжатые кулаки, нахмуренные брови — ждал, пока к присутствующим придет понимание: он не шутит. Здесь больше никто не шутит — время для шуток истекло, возможно, совсем.
Дина в который раз вспомнила прошлый вечер — почти чужого напряженного человека, стоящего у окна, которого хотелось, но в то же время было боязно обнимать.
Пусть все вернется к нормальному состоянию, — взмолилась она мысленно, — пусть все станет, как было. Иначе тяжело, всем тяжело…
Тем временем ровный, не терпящий возражений голос зазвучал в кабинете вновь.
— Пойдут трое. Или четверо. Я приму решение. А сейчас пора переходить к обсуждению деталей — мы и так потратили слишком много времени на споры. Карта. Все смотрим на карту и задаем вопросы. Я объясню ровно столько, сколько смогу объяснить и не более, поэтому слушать рекомендую очень внимательно.
На этот раз возражений не послышалось; взгляды всех присутствующих сосредоточились на разворачивающейся в центре комнаты объемной голограмме.
Местность была незнакомой. Точнее, местность вообще отсутствовала — Дрейк воссоздал Коридор таким, каким показали его Фурии — пустым, серым, бесконечным по протяженности.
— Криала. Пространство, соединяющее все миры с одним — Нижним.
Освещение в кабинете пригасло; линии проявились ярче. В комнате стихли все звуки, даже дыхание.
— Место перехода, откуда существа из мира мертвых проникают в Средние миры — такие, как наш — чтобы забрать с собой души тех, кто не смог пройти свой путь правильно. Души проклятых. Этот коридор — смесь искривленного времени и чистой энергии, которая облегчает переход, делает его возможным для теней, и, как я уже сказал, живых это место не любит. А уж таких, как мы (кивок в сторону Сиблинга) не примет вовсе — попросту отогнет на входе.
Кто-то тяжело и протяжно вздохнул, кажется, Дэйн. Все смотрели на пункт будущего назначения для троих (четверых?) хмуро и завороженно; Бернарде вообще казалось, что она слушает сказку — небылицу на ночь. Не может такое место существовать в реальности, не может… Все эти демоны, дьяволы — все это выдумки, мифы, их не было и нет — пугалка для малышей.
Но Дрейк был серьезен — он не просто верил, что Коридор есть — он знал это, и от этого делалось по-настоящему страшно.
— Тени, что в нем обитают — это невоплощенные в физические тела существа — они реагируют на свет живой души, притягиваются к нему, поэтому для тех, кто туда пойдет, я создам щиты, глушащие его. Проблема лишь в том, что щиты не будут долговечными. Они протянут несколько суток, не более.
— И за это время нам нужно отыскать «объект»?
Аарон по старинке пользовался привычной терминологией. Ему, уверенному в том, что придется самолично шагнуть в ад, нужны были детали — много деталей.
— Да. Чем раньше, тем лучше.
— А что мы, собственно, ищем, шеф? Человека, предмет, какую-то зону?
«Чем защищаться? Что дадут с собой? Когда выступать? Сколько времени на подготовку?»
Все эти вопросы ждали своей минуты — это читалось по сосредоточенному лицу стратега, но Дрейк приостановил не успевший вырваться наружу поток слов, сделал предупреждающий жест рукой и повернулся к карте. Чуть в стороне от плавающей голограммы возникло свечение, за несколько секунд сформировавшееся в завершенный образ — книгу. Яркую, сияющую, с золотыми страницами и льющимся сверху столбом света.
— Вы ищете вот это.
Взгляды всех присутствующих моментально приклеились к полыхающим огнем страницам.
— Книгу?
— Да, книгу. Точнее, вход в то место — маленький мир, в котором она находится. Это — источник Знаний, и он может позволить нам понять, как сохранить наш мир целым и невредимым. Конечно, если мы…. вы, — Дрейк сделал паузу и невесело хмыкнул, — успеете его отыскать.
— За трое суток? — недоверчиво уточнил Баал.
— Да, а то и меньше.
— Там, где время нелинейно и в пространстве нет никаких ориентиров?
— Именно так.
— Это почти невозможно.
Начальник пожал плечами.
— В таком случае решим, что мы сделали, что было в наших силах и можем расходиться по домам. Которые, к слову говоря, скоро начнут разваливаться.
Под неодобрительным взглядом коллег Регносцирос набычился и притих. Через несколько секунд он извинился и сообщил о том, что снова внимательно слушает.
Дрейк кивнул и обвел всех хмурым взглядом.
— Входов в это место — в сам Коридор — существует несколько. Я покажу тот, через который войдете вы…
Под неуловимым жестом руки местность Коридора вновь начала меняться.
Она не досидела до конца совещания — в какой-то момент устала от скопившегося в кабинете напряжения и, незаметно для всех, исчезла оттуда. «Прыгнула» на крышу Реактора и теперь, расположившись в защищенном от дождя под навесом бетонном блоке, наблюдала за тем, как Нордейл поливают тяжелые серые тучи.
Коридор, тени, книга… впившиеся в голограмму взгляды. Они — ее друзья, все эти мужчины — давно стали не просто коллегами или товарищами — именно друзьями, а теперь нескольким из них предстоит совершить этот сложный поход.
Беспокойно болела и ворочалась душа.
Когда-то именно здесь они вместе сидели с Дрейком; тогда было тепло и солнечно, тихо: прогретый бетон, спокойный вкрадчивый голос, первый долгий разговор и ее самый первый тест. Тогда Бернарда боялась, сильно боялась: Начальника, этого мира, предстоящей задачи, изменений, собственных, тогда еще только открывшихся, способностей, но сегодня, сидя в шумовой завесе из дождя, в прохладе и одиночестве, она боялась больше.
Справятся ли? Все ли вернутся обратно?
Дрейк сказал, что Коридор соединяет все миры, значит, и ее тоже? Неужели входы в него существуют и из знакомых ей с детства городов? Провалы, дыры, энергетически тонкие места — как они выглядят? Что, если она никогда не знала о том, что один из них всегда располагался прямо за домом или где-нибудь в подвале? В сквере, на пустыре за тем зданием, где располагался офис «Сократа» или же прямо под мусорным баком?
Страшно даже думать о таком. Наверное, и из ее мира демоны и тени забирают с собой тех, кто продался, подписал контракт, обменял душу на материальные блага или богатства, ведь, оказывается, это так легко сделать. Пожелал признания, славы или обогащения, крикнул в темному «хочу!», и кто-нибудь придет, чтобы предложить сделку, обязательно придет — хорошо, если наяву, но чаще через сон — так сказал Дрейк, — через сон, да, и это самое опасное. Люди не верят в реалистичность происходящего в снах и легко соглашаются на что угодно…
«Какие же мы дураки…»
Дина сжала зубы.
Интересно, Джоан Роулинг тоже подписала «контракт»? Согласилась ли заложить маленькую светящуюся искру в обмен на то, что книги о Гарри Поттере разошлись по миру миллионными тиражами? Или же кто-то пробивается вверх сам, без кровавой подписи, поставленной за то, чтобы однажды за тобой пришли и провели через этот самый Коридор?
Век бы о нем не знать, и жить было бы спокойнее.
Отлетающие от бетона брызги разбивались в мелкую водяную пыль и долетали до ботинок; медленно намокали штаны.
Шумел льющийся с неба водопад, грохотал под миллионами капель проспект, все потонуло в мокром, пронизанном ливневыми стрелами, сероватом тумане.
Надо бы обсохнуть, посидеть где-нибудь, где тепло и знакомо, отдохнуть душой и телом, очистить голову.
Слушая звон срывающихся с короткого козырька в ближайшую лужу капель, Дина закрыла глаза и представила с детства знакомую комнату: цветок на окне, застеленную узкую кровать, полки над компьютером, книги на них…
Домой. Да, в этот момент ей почему-то хотелось домой.
Цветок засох.
Его уже долгое время никто не поливал — Дина забыла, мама отдыхала на курорте в Испании (теперь могла себе это позволить), Анатолий вот уже два месяца не жил в этой квартире — после очередной ссоры на тему непрекращающегося пьянства съехал с вещами куда-то к брату под Ивановку.
Никто о нем не жалел. Уж точно не Дина, а маме давно стоило понять, что жизнь куда шире вечеров перед телевизором, куда интересней постоянной мойки посуды на кухне и уж точно глубже философии на тему «тебе не понять того, что водка не губит мой организм, а помогает ему отдыхать».
Вот и отдыхает теперь кто где.
Только цветок жаль.
Какое-то время, сама не зная зачем, Дина слонялась по пустым комнатам: касалась шторок, смотрела на улицу, глазела на мамины записи в настенном календаре «Отвезла товар в магазин», «Сериал начинается в 18:00», «приходила Людка»… Посидела в кресле перед молчащим телевизором, сходила на кухню, наткнулась на отсутствие горячей воды в кране, долго созерцала в стенном шкафу знакомый кофейный сервиз и стоящие рядом пачки чая и кофе. Не те — старые и дешевые, а новые, дорогие.