– Потому что не сейчас, – сказала Лори тихо, но твердо, и Дрейк удивленно посмотрел на нее. Дженнифер, разумеется, не слышала ни слова, и Лори негромко постучала по спинке кровати, чтобы привлечь внимание девочки. Посмотрев на нее, Дженнифер улыбнулась. Лори улыбнулась в ответ и просигналила:
– Доброй ночи, Дженнифер. Как меня зовут?
– Лори… – так же знаками показала Дженнифер, а потом произнесла ее имя вслух – тихо и с явным усилием, но совершенно отчетливо и правильно.
У Дрейка от удивления широко открылся рот.
– Милая моя, какая же ты молодчина! – воскликнул он, крепче обнимая дочь.
Дженнифер явно наслаждалась столь очевидным одобрением высокого, красивого мужчины, который часто навещал ее и приносил маленькие вкусные подарки. На других девочек он никогда не обращал внимания и никогда с ними не разговаривал – только с ней.
Лори решила воспользоваться благоприятным моментом. Она снова постучала по кровати, привлекая внимание девочки, и когда та повернулась к ней, показала знаками:
– Это Дрейк… – Сначала она передала имя по буквам, потом показала знак, который они изобрели для него днем. – Я не уверена, что Дженнифер разбирается в родственных связях, – сказала она Дрейку. – Скоро у нас будет несколько занятий, на которых мы будем проходить слова «папа» и «дочка» и учить, что они означают. Ну, а пока вы будете для нее просто Дрейк.
Тем временем Дженнифер повторила знак, означающий «Дрейк», и показала на него.
– Правильно. – Лори одобрительно кивнула, и Дженнифер, гордясь похвалой, повторила свою маленькую пантомиму еще несколько раз. Для нее, вероятно, это было что-то вроде игры, поскольку, когда она увидела, что взрослые смеются, девочка тоже улыбнулась. Потом Дженнифер попыталась отправить в рот пластинку жвачки, о которой временно забыла, но Лори успела перехватить ее руку. Отрицательно качнув головой, она показала, что сейчас жвачку нужно положить в тумбочку и что взять ее можно будет только завтра, когда все проснутся.
В поисках поддержки Дженнифер посмотрела на отца, но он тоже покачал головой и беспомощно развел руками, кивнув в сторону Лори – дескать, она тут главная. Потом он положил в тумбочку еще два пакетики жвачки, которые достал из внутреннего кармана, поднес к щеке сложенные ладони в знак того, что сейчас надо спать.
Дженнифер кивнула в ответ, зевнула и опустила голову на подушку, а Дрейк заботливо поправил на ней одеяло. Сейчас девочка была больше чем когда-либо похожа на маленького, сонного ангелочка, но, когда Дрейк попытался выпрямиться, она снова обвила ручонками его шею. Впрочем, после того как отец поцеловал ее в лоб, Дженнифер разжала объятия, и Дрейк, выпрямившись во весь рост, снова прижал руки к щеке – «спать». Но прежде чем он погасил маленький ночник, девочка перевела взгляд на Лори и протянула к ней руки.
Лори посмотрела на Дрейка, который мягко улыбнулся.
– Что ж, хоть это и не входит в язык жестов, но выглядит достаточно красноречиво, – сказал он, и Лори, обойдя кровать с другой стороны, подставила Дженнифер щеку для поцелуя.
Наконец они уложили девочку, подоткнули как следует одеяло и, погасив свет, вышли в коридор. Отойдя на несколько шагов от дверей спальни, Лори вдруг остановилась: ее голову переполняло столько мыслей и эмоций, что она была просто не в состоянии идти и думать одновременно. Обернувшись к Дрейку, она сказала:
– Сдается мне, что вы с Дженнифер только что подвергли меня эмоциональному шантажу.
– Именно таково и было наше намерение, – напыщенно отозвался актер.
– Гм-м… – Лори внимательно посмотрела на него. – Она вас любит, – продолжила она, словно размышляя вслух. – Но вы все равно готовы отправить ее со мной на другой конец страны, пусть и для ее же блага… Вы хоть понимаете, к чему это может привести? Дженнифер еще очень мала, и на данный момент вы – самый главный человек в ее жизни, но… После того как в течение нескольких месяцев она будет вынуждена тесно общаться только со мной, ее привязанность к вам может ослабеть, и… Иными словами, я могу невольно занять в ее душе ваше место. Что тогда?
Дрейк ответил не сразу. Засунув руки глубоко в карманы брюк, он о чем-то напряженно размышлял, рассеянно глядя в дальний конец полутемного коридора. Наконец он кивнул.
– Да, – сказал Дрейк, и на его скулах заиграли желваки. – Да, вы правы, и мне это очень не нравится. Если бы была какая-то другая возможность… В то же время я не хочу, чтобы моя дочь выросла в городе, особенно в таком, как Нью-Йорк. Это – жестокое место, которое беспощадно к детям… и особенно к таким, как Дженнифер. К сожалению, сейчас я просто физически не могу сделать для дочери то, что можете сделать вы. – Он повернулся к Лори. – Я знаю, что ответственность, которую я вынужден переложить на ваши плечи, достаточно велика, но… Мне кажется, что я поступаю правильно. Больше того, это единственное, что я сейчас могу сделать для Дженнифер. – Он кривовато улыбнулся. – Ну, и я, конечно, постараюсь навещать вас как можно чаще. Вы удивитесь, но на самом деле я веду не столь разгульную жизнь, как пишут об этом желтые журнальчики.
В ответ Лори кивнула и протянула руку для пожатия.
– Ну, раз так, – проговорила она, – то я готова принять ваше предложение.
Дрейк ничего не ответил, но взял ее руку в свою и несильно пожал.
* * *
Когда такси подъехало к неплохому, но, увы, далеко не роскошному многоквартирному дому, в котором жила Лори, Дрейк заявил, что должен проводить ее до дверей квартиры. Такси он отпустил, расплатившись с водителем, а Лори сказал, что поймает другую машину, как только убедится, что спутница дома, в безопасности.
Когда они уже поднимались в лифте, Дрейк пообещал, что постарается за две-три недели подготовить все необходимое к переезду.
– Надеюсь, этого времени вам будет достаточно? – вежливо спросил он, и Лори кивнула.
– Думаю, я управлюсь даже быстрее, – сказала она.
– Дом у меня хороший, хотя и не слишком шикарный, – продолжал Дрейк. – Но все необходимое и даже немного сверх того там есть. Я куплю для вас машину, которая будет ждать в Альбукерке. Ну и, разумеется, надо будет кого-то нанять, чтобы привести дом в порядок – прибраться, повесить занавески, завезти продукты и постельное белье. К вашему приезду в Уисперс все должно быть готово.
– Это место, куда мы едем, называется Уисперс? – переспросила Лори. – Хорошее название. Мне нравится.
Лифт остановился, и Дрейк, галантно взяв Лори под локоть, помог ей выйти из кабины. Она ожидала, что, как только они окажутся на площадке, он уберет руку, но Дрейк этого не сделал.
– Это действительно тихое местечко, – сказал он. – Тихое и спокойное. Почти курорт. Основное население – пенсионеры, а также несколько шахтерских семей. К счастью, леса и горы вокруг городка почти не тронуты и прекрасны зимой и летом.
Теперь они стояли перед са́мой дверью ее квартиры, но Дрейк все не отпускал Лори.
– Я готов платить столько же, сколько вам платят в институте, плюс все необходимые издержки, включая машину. Продукты, одежда для Дженнифер, учебные пособия – словом, все, что вам необходимо, я куплю. Дом тоже будет в полном вашем распоряжении.
– Честно говоря, деньги меня волнуют в последнюю очередь, – ответила Лори, вставляя ключ в замочную скважину. – Но все равно – спасибо.
Она повернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но не успела. Дрейк неожиданно подался вперед, и Лори пятилась, пока не наткнулась на стену рядом с дверью своей квартиры. Когда ей было уже некуда отступать, Дрейк уперся руками в стену слева и справа от ее головы. Его лицо оказалось совсем близко, но он пока не прикасался к ней – только смотрел.
– Вот такой вы нравитесь мне больше всего! – прошептал он, а Лори вдруг почувствовала, что с ее голосом что-то случилось. Она не могла вымолвить ни слова, как ни старалась. Наконец Лори, запинаясь, произнесла:
– К-какой – т-такой?
– Спокойной, рассудительной, готовой помочь и на все согласной… – Дрейк усмехнулся. – Впрочем, на студии, когда вы метали громы и молнии, а ваши чудесные волосы горели огнем, вы нравились мне ничуть не меньше. – Он еще немного наклонил голову. – Вы, наверное, удивитесь, мисс Пэрриш, но мне никак не удается найти ни одной черточки, которая бы мне в вас не нравилась.
Его слова почти не доходили до ее сознания. Всем своим существом Лори чувствовала, что Дрейк собирается ее поцеловать. Она понимала, что не должна этого позволять, но не сумела найти в себе силы пошевелиться, даже когда лицо Дрейка оказалось так близко, что его черты начали расплываться. За долю секунды до того, как их губы встретились, Лори закрыла глаза. Она знала, что́ сейчас произойдет, и все равно оказалась не готова к захлестнувшей ее неистовой буре эмоций.
Сначала Лори почувствовала на своих губах щекочущее прикосновение его усов, и тут же Дрейк придвинулся еще немного, так что их тела прижались друг к другу без малейшего зазора. Правда, Лори была намного ниже его ростом, и все же они подходили друг к другу, как две половинки одного целого: ее голова удобно лежала во впадине между его щекой и плечом, а выпуклости грудей находились как раз на уровне его подтянутого живота. Ноги Дрейк расставил довольно широко, и когда его худые, крепкие ляжки сжали ее мягкие бедра, Лори невольно застонала от наслаждения и какого-то совершенно иррационального восторга.
А Дрейк уже целовал ее горячо и жадно. Он то терзал ее губы долгим и страстным поцелуем, то отступал, и тогда ей хотелось обхватить его голову руками, чтобы продлить блаженные секунды. Лори, однако, не хватило на это смелости; единственное, на что она отважилась, это положить ладонь ему на грудь, где под рубашкой ходили ходуном упругие мускулы.
Почувствовав ее робкие ласки, Дрейк несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Его губы ненадолго оторвались и тотчас обожгли Лори еще одним поцелуем. Только сейчас она поняла, что до этого момента он всего лишь дразнил ее; теперь же Дрейк взялся за дело всерьез. Он почти испугал ее своим неистовым напором, и Лори, ошеломленная и растерянная, даже не пыталась отвечать, да и неудачный брак приучил ее держать себя в руках. Дрейк, однако, не собирался мириться с ее пассивностью. Он почти насильно заставил ее приоткрыть губы, и его язык оказался у Лори во рту. Тщетно она пыталась справиться со своими эмоциями и обрести хоть какую-то опору в хмельном, качающемся мире: его жадные губы и язык не давали ей ни малейшей передышки. Даже во время коротких вынужденных пауз, когда Дрейк ненадолго отпускал ее губы, чтобы перевести дыхание, он то прикусывал зубами мочку ее уха, то захватывал губами пряди ее растрепавшихся волос и несильно тянул. Она не сразу заметила, что ладони, которыми он поначалу упирался в стену по обе стороны от ее головы, гладят, теребят, ласкают ее плечи и шею. Вот его пальцы коснулись бьющейся на горле жилки, потом мягко заскользили по щекам…
– Своих партнерш в фильмах… ты целуешь… так же?.. – пробормотала наконец Лори, расслабленно улыбаясь. Она буквально таяла под его поцелуями; казалось, еще немного, и она окончательно потеряет всякую волю к сопротивлению. И уж конечно, Лори не ожидала, что шутливый (и вполне невинный, с ее точки зрения) вопрос может вызвать какую-то иную реакцию, кроме столь же шутливого и остроумного ответа. К ее огромному изумлению, Дрейк вдруг побледнел, а его глаза, в которых плескался жаркий изумрудный огонь, потускнели и сделались холодными, непроницаемыми и чужими. Ладони, которыми он ласкал ее лицо, опустились; широкая грудь, которой он с силой прижимал ее к стене, отодвинулась сразу на несколько дюймов, и Лори ощутила холод в тех местах, где только что соприкасались их тела. Чувствуя себя ограбленной, она потянулась было к нему, чтобы снова привлечь к себе – и тут ее взгляд упал на его лицо. Его кожа стала пепельно-серой, словно он вдруг увидел призрака, на лбу бисеринками выступил пот, а черты исказила такая мука, что Лори в страхе всплеснула руками.
– Дрейк, что случилось? Тебе плохо?..
Дрейк беззвучно зашевелил губами, словно был не в силах издать ни звука. Наконец он более или менее справился с собой.
– Сьюзен… говорила мне то же самое… – пробормотал Дрейк, потом с силой провел рукой по лицу, словно прогоняя наваждение. – Много раз говорила… Слово в слово.
– Сьюзен? Кто это? – проговорила Лори каким-то не своим голосом. Она, впрочем, уже догадывалась, кого мог иметь в виду Дрейк, и все же надеялась, что ошиблась.
– Сьюзен – моя жена. Она умерла.
В его голосе было столько боли и страдания, что Лори едва не замутило. Значит, подумала она, Дрейк все еще любит свою жену! Он не говорил, как она умерла, но это не имело значения. Важен был сам факт: Сьюзен ушла навсегда и забрала с собой его любовь.
– Я все понимаю… Извини… – прошептала Лори и тут же подумала, как нелепо и фальшиво прозвучали эти слова. Ничего лучшего, впрочем, она все равно не могла придумать, хотя больше всего на свете ей хотелось нарушить разделившее их холодное молчание.
Дрейк наконец выпрямился и пригладил рукой свои пепельно-русые волосы, словно избавляясь от кратковременного ступора, в который вогнала его не к месту оброненная фраза.
– Все это не важно, – отрывисто сказал он.
Но Лори видела, что это важно. Только что она блаженствовала в объятиях мужчины, который заставил петь каждую клеточку ее тела, – и вот он уже снова ведет себя как совершенно чужой человек.
А Дрейк действительно убрал руки в карманы и отвернулся. Когда же он снова взглянул на Лори, его губы были крепко сжаты, а брови – сурово нахмурены.
– Мне кажется, будет справедливо предупредить вас, Лори, что я стараюсь избегать, гм-м… глубоких привязанностей. Вне зависимости от того, что́ вы, возможно, читали обо мне в бульварных журнальчиках, я никогда не влюбляюсь в очаровательных женщин. Я был женат и до сих пор люблю… свою жену. Все мои недавние увлечения, которые столь рьяно живописала желтая пресса, имеют, так сказать, чисто физиологический характер, и… В общем, я подумал, что вам необходимо знать это, чтобы не… не впасть в заблуждение.
Каждое произнесенное им слово ударяло Лори, словно тяжелый камень, и она вздрагивала от боли, которая казалась почти физической. И все же унижение, которому он ее подверг, разбудило в ней гнев, и Лори мгновенно ощетинилась, точно рассерженная кошка. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы сдержаться и не выкрикнуть ему в лицо все, что́ она сейчас о нем думала.
– Я, кажется, не просила вас «увлекаться» мною, мистер Ривингтон. И тем более – «влюбляться», – проговорила она наконец, кое-как совладав с голосом, который так и норовил сорваться на визг. – Но раз уж вы сами заговорили об этом, я считаю необходимым правильно расставить акценты… Вы неверно истолковали мои побудительные мотивы, мистер Ривингтон. Во-первых, я вовсе не стремлюсь добиться от вас какой-то особой «привязанности», как не собираюсь сама «привязываться» к вам, поскольку любая эмоциональная связь может помешать моей профессиональной объективности. Ну, а во-вторых… во-вторых, вы просто самодовольное, кичливое, ограниченное… ничтожество! Когда-то я была замужем за музыкантом, и он – как и вы, мистер Ривингтон! – считал себя пупом земли и центром вселенной. И так же, как вы, Пол ожидал того же от окружающих. Вот почему я требую, чтобы впредь наши отношения были сугубо профессиональными, а наши контакты ограничивались исключительно деловыми рамками. Спасибо за ужин, мистер Ривингтон. До свидания!
И, выпалив все это прямо в его потрясенное лицо, Лори юркнула в квартиру и, захлопнув за собой дверь, прижалась к ней спиной. Тяжело дыша и глотая готовые пролиться слезы, она напряженно прислушивалась к тому, что происходило на площадке. Вот она услышала его шаги, открылись и закрылись двери лифта, и кабина с лязгом поползла вниз. Уехал…
– Черт! Черт! Черт! – выкрикнула Лори и, как в детстве, в ярости топнула ногой. Потом она швырнула сумочку на ближайшее кресло и буквально сорвала с себя жакет. – Наглый, эгоистичный, самодовольный сукин сын!..