Хотя подождите, почему это я? Во всем виноват Макс - ему и страдать.
Не обращая внимания на простреливающую боль в пояснице и остальные неприятные ощущения, я, резко подскочив, сталкиваю расслабленного Максима на пол. Тот, грохнувшись с теплой постели, садится на задницу, ему хорошо, он на ней сидеть может в отличие от меня, и буравит меня недоуменным взглядом карих, почти черных глаз.
А я опираюсь на локти и пытаюсь сдержать злые слезы. Больно-то как, лучше бы я не дергался.
Максим заметив мое состояние, успокоился и подполз к кровати, схватил меня за руку и начал ее обслюнявливать:
- Ну не переживай ты так, ничего же страшного не случилось, - начал успокаивать меня Максим, а сколько волнения в бесстыжих глазах.
- Я…
- Ну переспал с парнем, это же не конец света, - продолжает он.
- У ме…
- И не переживай, я тебя после этого не отпущу, - вот тут мне стало уже страшно.
- Да я…
- И слышать ничего не хочу, и не вздумай засорять свой мозг пустыми переживаниями на ровном месте, - начал заводиться он.
- Ну по…
- Нечего так на меня смотреть! Тебе вообще понравилось, вон как подмахивал…
- Да у меня ЖОПА БОЛИТ, - заорал я с такой силой, что, не то что до него, даже до соседей дошла эта информация.
Злость и стыд, распирающие меня, дали мне пинок к действиям. Закутываюсь в одеяло, рыча на удивленного Макса и медленно двигая ногами, перемещаюсь в сторону ванной, а он так и остался сидеть на полу, провожая меня взглядом.
Придурок.
Кое-как забравшись под душ, стою там несколько минут и тщательно драю себя мочалкой. Все тело ноет, но прохладные струи воды немного остужают разгоряченную кожу.
Колечко ануса слабо пульсирует в ритме сердцебиения, ноющей болью напоминая о произошедшем. Дотрагиваюсь мыльными пальцами, обвожу по кругу, чувствуя припухшие мышцы, и ввожу в себя один палец. Резко втягиваю в себя воздух, проталкивая палец еще глубже. Ощущения, граничащие между болью и наслаждением, пьянят и заводят. Перед глазами обнаженный, возбужденный Максим, вколачивающийся в мое податливое тело. Сжимаю пальцы на ноющем члене и двигаю рукой вдоль основания в такт движению пальцев внутри себя. Тихие стоны заполняют ванную. Тут до меня доходит, что в квартире я не один. Стыд, возбуждение, запретное желание - все сливается воедино и я, издав несдержанный стон, кончаю, забрызгав темную плитку белесыми разводами. Опускаюсь на дно ванной и утыкаюсь лбом в колени. Ноги совсем не держат, руки трясутся, а в голове одна мысль: «Я дрочил на своего шефа».
- Если ты закончил, может освободишь мне санузел? – хриплый, тягучий голос на грани шепота пробирает меня насквозь, заставляя влажное тело покрыться мурашками.
Медленно поворачиваю голову в сторону двери. Каждое движение дается с трудом, каждый удар сердца отдается в висках.
Максим стоит в одних трусах со скрещенными на груди руками. Он тяжело дышит, на щеках легкий румянец, а при каждом вздохе тело напрягается так сильно, что отчетливо видны кубики тренированного преса. А взгляд! Мать моя женщина, человек так смотреть не может - там все: и желание, и похоть, и животная страсть, которая буквально исходит от него. Член стоит по стойке "смирно", оттопыривая боксеры, делая его образ совсем блядским.
И это говорит человек, который только что дрочил в ванной.
Кое-как встаю, покрытый пунцовым румянцем, и выбираюсь из ванной, охая от простреливающей боли в пояснице. Макс помогает мне, закутывает мою бренную тушку в полотенце и, дав ускоряющего шлепка по и так пострадавшей попе, закрывает за мной дверь ванной.
А меня съедает стыд, разгораясь внутри ярким пожаром. Что он теперь обо мне подумает? Что вообще мне теперь делать?
Все мысли отходят на второй план, когда на тело накатывает слабость и я сползаю по стене коридора, ощущая на голой спине прохладную гладь крашеных стен.
Сколько я так сижу, не знаю. Помню, что перед глазами плыли разноцветные круги, а все тело горело.
- Блядь, - раздается над самым ухом и меня подхватывают на руки с такой легкостью, будто я ничего не вешу.
От слабости немного тошнит. Когда чувствую уже остывшую простынь под голой спиной, становится немного легче. Открываю глаза и вижу, как Максим кому-то звонит. Снова темнота.
Когда прихожу в себя, замечаю в комнате мужчину в белом халате, он меряет мне давление, проверяет зрачки и сует градусник, слава Богу, что только под мышку.
Мои похождения не остались безнаказанными и я таки заболел.
Укол в мягкое место делал сам Максим, запретив врачам даже смотреть на это. Мне было приятно, пока мое полупопие не пронзила игла с лекарством. Не переношу боль. Вскрикиваю и покрываю матом своего начальника, припоминая ему все грехи человечества.
Таблетки, микстуры, холодное полотенце на голову. Сон. Проснулся я уже когда было поздно. В комнате было темно и пусто. Встаю, на негнущихся ногах бреду по нужде. На выходе из ванной сталкиваюсь со злющим Максимом.
- Ты чего тут бродишь, привидение, бля, - бубню ему и обхожу по дуге мускулистое препятствие.
- Ты какого подскочил с кровати, дурка? У тебя постельный режим, - шипение за моей спиной становится все четче и менее дружелюбным.
- А в постельный режим не входит поссать сходить? Или мне памперс полагается? – возмущению моему нет предела.
Понимание, что он здесь, что не уехал, не оставил меня одного, ударяет в голову с такой силой, что становится стыдно.
- Извини, - шепчу еле слышно и чувствую на своей талии руки, крепко прижимающее меня к твердой груди.
Меня доставляют все так же на руках в кровать и заботливо укрывают одеялом. С недоумением смотрю на эту композицию под названием «заботливый Максим», и не верю тому, что вижу.
- Может, поговорим? - вырывается у меня раньше, чем успеваю подумать.
- Давай, - его спокойный и ровный голос успокаивает, даруя чувство защищенности.
Хочется свернуться клубочком и заснуть, но в голове столько вопросов, на которые просто необходимы ответы.
- Почему тогда, в наше знакомство, ты был ранен? – этот вопрос не покидал моего сознания с первой нашей встречи.
- У моего отца не совсем легальный бизнес, точнее, совсем нелегальный. Документ, который ты достал из моей одежды, был как приз, за который боролись несколько организаций. Я обошел всех, давая отцу время для маневров, пока я был в бегах, - его голос безэмоционален, но напряжение так и висит в воздухе. Невооруженным взглядом видно, что ему не очень приятно обсуждать это.
Ничего, потерпит, я столько лет терпел, теперь его очередь мучиться.
- Почему ты ушел не попрощавшись, разве я не заслужил хотя бы банального «пока»? – обида, затаенная в самом сердце столько лет, начала выбираться наружу, разрывая своими когтями мое хрупкое спокойствие.
- Сам не знаю, - честно признался он. Но потом, увидев мое состояние, на грани бешенства добавил, - гордый был, молодой. Я тогда вообще мало кого видел рядом с собой на одном уровне, а тут ты, мальчишка, который, не зная обо мне ничего, помог, несмотря на опасность. Да и подставлять я тебя не хотел. Если бы кто-то узнал, что все это время я был у тебя и ушел, оставив свидетеля, то тебя и твою семью просто убили бы.
По мере его монолога, глаза мои округлялись, а ненависть и злоба, покоящиеся в моем сердце все эти годы рассасывались, давая возможность заполнить сердце другими более приятными чувствами. Враз дышать стало легче, как будто долго нес на своих плечах ношу, а тут скинул ее, да еще и ногой подопнул подальше. Он всего лишь хотел меня защитить. Получается, его благодарность заключалась в том, что в обмен на свою жизнь он сохранил мне мою, да еще и моих родных. По-моему, честный обмен.
- А почему увольнять меня не хочешь? На кой я тебе сдался? – прячу глаза, боясь увидеть в его карих омутах то, что причинит мне боль.
- Я что, зря тебя шесть лет ждал, чтобы позволить отдалиться от меня? – почти прокричал он, вскакивая на ноги.
- В смысле ждал? – подозрения начали забираться в мою темную голову.
- Да в прямом, блядь, - бушевал этот монстр, - ты думаешь, все печали обходили вашу семью стороной чисто из везения? И отец твой, гуляка и игрок, на этом свете ходит из божьей милости? Сколько я его вытаскивал самолично из долгов? Сколько раз спасал жизнь твоей матери, которая, вопреки всем просьбам, оперировала людей, которые должны были умереть. Сколько раз твоя задница была прикрыта, ты даже не представляешь. Покушения, похищения, везде я прикрывал твою тушку, загораживая от всех бед, - последнее он уже кричал мне в лицо, а я сидел с широко раскрытыми глазами и не мог поверить, что он все это время был рядом и оберегал меня, и не только физическое, но и мое моральное спокойствие.
- Эм-м-м, спасибо, - все, что я смог выдавить из себя.
- Да, блядь, пожалуйста, обращайся если что, - не выдержал Макс и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
Встаю и плетусь за ним. Он обувается в коридоре, а тут я, весь такой в одеяле и в ахуе от того, как сильно крутанулась моя жизнь.
- А почему ты раньше не объявился? - спрашиваю у него, отобрав ботинок и закутав его в свое одеяло.
Макс смерил меня взглядом полным замешательства и скинув единственный ботинок на своей ноге, отобрал у меня второй и уволок меня обратно в спальню.
Сидим. Я смотрю на него, он на меня. Идиллия.
- Ты маленький еще был. Ты и щас-то ребенок, и я не про возраст, - исправился он, увидев мое возмущение, - ты же наивный как дите, да и мозгов у тебя столько же, - выпалил он и получил по лицу подушкой.
Он вообще меня знает? Может быть, на поверхности так и есть, вот только глубоко внутри все обстоит иначе. Внешность моя всегда давала обо мне неправильное представление, впрочем, я умело этим пользовался. Так стоит ли обижаться на человека за то, что он не знал меня лично и сделал неправильные выводы? Думаю, нет.
- Несколько лет подряд у отца были тяжелые времена, и я был его правой рукой. Это сейчас он крепко стоит на ногах, а я спокойно могу заниматься своей компанией, а тогда все было слишком сложно. Если бы ты был рядом, то постоянно подвергался бы опасности, а я этого не хотел. Да и твоя детская психика еще не до конца окрепла. Я боялся тебя сломать или вызвать отвращение, - спокойным, вкрадчивым голосом он произносит то, что мне необходимо было услышать.
- Ты как-то причастен к тому, что все мои отношения быстро заканчивались? – озадаченно тяну и смотрю прямо в его глаза.
Он не отводит взгляд, лишь ехидно улыбается мне. Ни стыда ни совести, вот ему же совсем не стыдно. Начинаю дубасить его подушкой, правда, недолго. Слабость возвращается с новой силой, а холодный пот прошибает все тело. Максим, перехватив меня поперек талии, прижимает спиной к своей груди и удерживает мои руки так, чтобы я ими не размахивал.
- Скотина, - шиплю и уворачиваюсь от поцелуев, покрывающих мою шею.
- Я же не мог допустить, чтобы ты в кого-то влюбился, вот и подкармливал тебя сладеньким, чтобы ты не озверел.
- Ну ты, мудак, ты бы еще на видео снимал для развлечения, - выдаю и чувствую, как он напрягся.
- Не говори мне, что так и было, - умоляю его севшим голосом, заливаясь румянцем.
- Чуть-чуть, - выдает это недоразумение и я с протяжным стоном утыкаюсь лбом в колени.
- Хочешь, вместе посмотрим? – игриво тянет он и прикусывает меня за загривок.
- Ты их что, еще и хранишь? – ору и отчаянно начинаю вырываться, чтобы уже, наконец, дать по этой наглой морде, которая бесстыдно ржет у меня за спиной.
- Конечно храню, а ты как думал?
- Сука, убью гада…
Наша потасовка длилась недолго, пока возбуждение не захлестнуло нас с головой. Ночь страсти пролетела как один миг, оставив после себя слабость и легкое покалывание в теле.
Часть 10
Моя работа стала для меня пыткой. Каждый рабочий день вгонял меня в состояние нестояния. Я устал от постоянных приставаний со стороны Максима. Он, вместо того, чтобы меня уволить и освободить от его общества, начал за мной ухлестывать.
Нет, он все такой же говнюк, каким был, вот только его действия носят все более извращенный характер.
Я все так же придерживаюсь своего плана, стараюсь вывести его из рамок дозволенного, но все тщетно. У этого человека нескончаемый запас терпения.
Он, видите ли, решил, что мы встречаемся. Как дите, ей-богу! А меня он спросить не забыл? Хочу ли я этого? Нет, конечно, секс с ним доставил мне удовольствие. Это было незабываемо и очень эмоционально. Но блин, Максим - такой упертый баран. Ему проще сделать, как хочет он, подмять меня под себя, перекрыть мои желания своим "хочу", чем услышать то, что я пытаюсь донести до его куриного мозга. Я зол, я в гневе и я буду мстить.
Завтра к нам приезжают партнеры по бизнесу. Их цель - ознакомиться с моим проектом, увидеть все вживую и внести коррективы, если такие появятся. Надеюсь, я смогу хоть немного отдохнуть от шефа, так как буду занят.
Утро среды. Я стою напротив дверей аэропорта ну с такой кислой миной, а все потому, что мой любимый, чтоб ему икалось три дня, начальник стоит рядом со мной и уставился на меня взглядом полным желания и еще чего-то непонятного и этим пугающего.