Роджер Гроган снял очки для чтения и удивленно поднял серебристые брови. Бодрый и стройный в свои семьдесят пять лет, лицом он напоминал Лане доброго сказочного волшебника. На нем была белая рубашка с короткими рукавами, его густая серебряная шевелюра растрепалась.
– Вид у вас довольный. Насколько я понимаю, вы только что виделись с Роном Доланом.
– Я к вам прямо от него. – Лана позволила себе еще один пируэт и наклонилась над прилавком. – Вам следовало пойти со мной, Роджер. Стоило взглянуть на его лицо.
– Уж больно вы к нему строги. – Роджер шутливо щелкнул ее по носу. – Он всего лишь делает то, что считает правильным. – Лана уставилась на него с оскорбленным выражением. Роджер засмеялся. – Я же не говорю, что я с ним согласен! Мальчишка упрям, как и его старик. Не видит дальше своего носа. Не понимает, что раз уж мнения разделились, значит, надо все заново обдумать.
– Он обдумывает как раз сейчас, – заверила его Лана. – Пока проверяют и датируют эти кости, его дело стоит. Если нам повезет, кости привлекут к себе внимание на федеральном уровне. Мы можем остановить строительство на месяцы. Возможно, на годы.
– Вы и так уже застопорили его работу на месяцы.
– Он называет это прогрессом, – сказала Лана.
– В этом он не одинок.
– Одинок или нет, он не прав. Мне не терпится взглянуть на заключение археологов. А мы пока будем собирать деньги. Вдруг Долан передумает и продаст участок Природоохранному обществу Вудзборо? – Она откинула назад волосы. – Почему бы мне не пригласить вас на ленч?
– А почему вы не позволите какому-нибудь молодому красивому парню пригласить вас на ленч?
– Потому что я влюбилась в вас с первого взгляда, Роджер. – Это было не слишком сильным преувеличением. – По правде говоря, к черту ленч. Давайте махнем на Арубу.
Роджер смущенно усмехнулся. Он потерял жену в тот же год, когда Лана лишилась мужа. Может быть, именно в этом – хотя бы отчасти – крылась причина мгновенно связавшей их симпатии? Он восхищался ее острым умом, ее упорством, ее безграничной привязанностью к сыну. У Роджера была внучка примерно ее возраста. Где-то в этом мире.
– Честно говоря, мне нужно занести книги в каталог. Новые поступления. Так что времени у меня нет – ни на ленч, ни на тропические острова.
– Я не знала, что у вас новые поступления. Это они?
Он кивнул, и она бережно взяла одну из книг.
Нечасто можно встретить букинистический магазин в крошечном провинциальном городишке с двумя светофорами. Лана знала, что клиенты Роджера, как и редкие книги, стекались к нему издалека.
В задней части магазина открылась дверь, отделявшая торговое помещение от лестницы, ведущей на второй этаж, в жилые комнаты. Лана заметила, как просиял радостью Роджер, и обернулась.
Лицо вошедшего было необычайно выразительным. В темно-каштановой шевелюре, спускавшейся завитками на затылке до воротника рубашки, светлели золотистые прядки, выгоревшие на солнце. Со временем, подумала Лана, волосы поседеют и станут серебристыми, но останутся такими же густыми. Глаза были глубокие, темно-карие. Сейчас они смотрели мрачно и недовольно. Умное и волевое лицо. «Умное и упрямое», – уточнила для себя Лана. Впрочем, Роджер часто повторял, что его внук страшно упрям.
И еще он выглядел безумно сексуально. Как будто только что вылез из постели и второпях натянул старые джинсы – не потому, что ему это надо, так, для приличия.
По ее телу пробежала легкая приятная дрожь волнения. Давно уже с ней ничего такого не было.
– Даг! – В голосе Роджера слышалась гордость. – Я уж не чаял дождаться, когда же ты спустишься. Но ты как раз вовремя. Это Лана. Я тебе рассказывал о нашей Лане. Лана Кэмпбелл – мой внук Даг Каллен.
– Рада с вами познакомиться. – Лана протянула руку. – С тех пор, как я переехала в Вудзборо, нам так и не довелось встретиться. Вас все время нет на месте.
Он пожал протянутую руку, заглянул ей в лицо.
– Вы ведь адвокат?
– Признаю свою вину. Я как раз заглянула поделиться с Роджером последними новостями по делу Долана, а заодно и приударить за ним. Надолго вы вернулись в город?
– Пока не знаю.
«Немногословный», – отметила Лана и попыталась зайти с другой стороны.
– Вы так много путешествуете, покупаете и продаете старинные книги. Должно быть, это очень увлекательно?
– Мне нравится.
Роджер поспешил заполнить неловкую паузу:
– Не знаю, что бы я делал без Дага. Колесить по стране, как раньше, мне уже не под силу, а у него настоящее чутье на книги. Природный нюх. Я бы уже ушел на покой и помер со скуки, если бы он не взял «полевые работы» на себя.
Заметив, что Дугласу наскучил этот разговор, Лана повернулась к его деду:
– Ну, Роджер, раз уж вы опять меня отвергли, вернусь-ка я, пожалуй, на работу. Увидимся завтра на собрании?
– Я там буду.
– Рада с вами познакомиться, Даг.
– Угу. Увидимся.
Когда дверь за ней закрылась, Роджер испустил долгий мученический вздох.
– «Увидимся»? И это все, что ты можешь сказать красивой женщине? Ты разбиваешь мне сердце, мальчик мой.
– Кофе нет. Наверху. Нет кофе – нет мозгов. Скажи спасибо, что я еще способен разговаривать простыми предложениями.
– В задней комнате у меня целый кофейник, – с раздражением проговорил Роджер, тыча большим пальцем за спину. – Эта девочка умна, хороша собой, интересна, а главное, – добавил он, – свободна от обязательств.
– Я не приглядывался. И вообще мне не нужна женщина. – Дуглас с наслаждением отхлебнул горячего кофе. – И что такая расфуфыренная фифочка делает в Вудзборо?
– Ты же не приглядывался!
Вот теперь он усмехнулся, и его угрюмое лицо сразу подобрело.
– Не приглядывался, но обратил внимание. Какая разница?
– Она умеет себя подать. Это еще не делает ее фифочкой.
– Без обид. Не знал, что она твоя подружка.
– Будь я в твоем возрасте, так бы оно и было.
– Дед, – оживившись после кофе, Дуглас обнял Роджера за плечи, – возраст ничего не значит. Я тебе говорю: полный вперед. Можно я возьму кофейник наверх? Мне надо привести себя в порядок. Иду на встречу с мамой.
– Иди, иди, – отмахнулся Роджер. – «Увидимся», – сердито пробормотал он себе под нос, пока Дуглас направлялся в заднюю комнату. – Какое убожество!
Колли Данбрук отчаянно боролась с уличным движением Балтимора. Время отъезда из Филадельфии, где она проводила трехмесячный академический отпуск, было выбрано неудачно. Увы, она слишком поздно это поняла. Когда раздался звонок с просьбой о консультации, она думать забыла о времени, о часе пик, о хаосе, царящем на окружной дороге Балтимора в среду, в четыре пятнадцать пополудни.
Весь отпущенный ей природой запас терпения Колли использовала на работе, требовавшей, помимо всего прочего, колоссальной выдержки. На все прочее терпения у нее не хватало.
Непрерывно сигналя клаксоном, подрезая другие машины и не обращая внимания на возмущение водителей, Колли вгоняла свой обожаемый старый «Лендровер» в просветы между машинами, где могли проскочить разве что игрушечные автомобильчики.
Семь недель она не была на раскопках. Хорошо зная Лео Гринбаума, Колли мгновенно уловила волнение в его голосе. Не такой он человек, чтобы просто так приглашать ее в Балтимор взглянуть на какие-то кости. Значит, это очень интересные кости.
Видит бог, ей нужен реальный проект. Ей до одури надоело писать статьи в журналы. Колли была убеждена, что археология – это не лекционная работа и не публикации. Археология для нее сводилась к раскопкам. Она привыкла работать под палящим солнцем, под проливным дождем, утопая в грязи и отбиваясь от полчищ комаров.
Для нее это был рай небесный.
Когда радио у нее в машине перешло к новостям, она переключилась на компакт-диски. Болтовня диктора только раздражала. Рычащий рок со своими рваными ритмами больше подходил для этой ситуации.
Зазвучал «тяжелый металл», и настроение у нее сразу улучшилось. Ее золотисто-карие глаза загорелись за стеклами дымчатых очков, пальцы машинально выбивали дробь по рулю.
Колли предпочитала носить длинные волосы – их можно было стянуть на затылке и запихнуть под шляпу, а не подстригать и укладывать. К тому же у нее хватало здорового кокетства, чтобы понять, что прямые длинные волосы цвета меда ей к лицу.
Глаза у нее были удлиненной формы, брови – почти прямые. В ранней юности она считалась хорошенькой, теперь, ближе к тридцати, ее уже можно было назвать интересной женщиной, но когда она улыбалась, на этом лице появлялись три ямочки: одна на каждой загорелой щеке и еще одна – над правым уголком рта. Мягко очерченный подбородок не выдавал того, что ее бывший муж называл твердокаменным упрямством.
Впрочем, то же самое она могла сказать о нем. И говорила при каждом удобном случае.
Почти не притормаживая, Колли повернула на стоянку. Институт Леонарда Гринбаума располагался в безобразной, по ее мнению, десятиэтажной стальной коробке, но в превосходно оборудованной лаборатории работали лучшие специалисты в стране.
Колли поставила машину на место для визитеров, выпрыгнула во влажную жару, напоминавшую не воздух, а горячий суп, и торопливо прошла ко входу. Дежурная, окинув ее взглядом, увидела перед собой стройную, спортивного вида женщину в несуразной соломенной шляпе и дымчатых очках без оправы.
– Доктор Данбрук к доктору Гринбауму.
– Распишитесь, пожалуйста. – Женщина протянула Колли временный пропуск. – Четвертый этаж.
Колли на ходу бросила взгляд на часы, направляясь к лифту. Она опоздала на сорок пять минут. К счастью, Лео не заставил ее долго ждать. Низенький (Колли была выше его на целую голову), стремительный, он напоминал собаку породы корги: его короткие ножки двигались так быстро, что тело за ними не поспевало. Его пышная каштановая шевелюра – Лео никогда не скрывал, что подкрашивает волосы, – была зачесана назад ото лба, карие глаза на обветренном, обожженном солнцем лице привычно щурились за стеклами очков. Как всегда, он был в мешковатых темных брюках и неотглаженной хлопковой рубашке. И как всегда, из всех карманов у него торчали, едва не выпадая, какие-то бумаги.
Он подошел к Колли и чмокнул ее в щеку. Из всех знакомых, но не состоявших с ней в родстве мужчин он был единственным, кому дозволялась такая вольность.
– Отлично выглядишь, Блондиночка.
– Ты и сам неплохо выглядишь.
– Как родичи? – спросил он, ведя ее в свой кабинет.
– Нормально. Спасаются от жары в Мэне. А как Клара?
При мысли о жене Лео сокрушенно покачал головой.
– Увлеклась керамикой. Жди на Рождество жуткую вазу в подарок.
Они вошли в его светлый, со вкусом обставленный кабинет, и Колли огляделась.
– Я и забыла, как ты тут шикарно устроился. Не жаждешь вернуться к раскопкам?
– Ну почему же? Время от времени такое желание на меня накатывает. Обычно, стоит мне прилечь отдохнуть, оно проходит, но на этот раз… Ты только посмотри.
Он отпер ящик стола и вытащил фрагмент кости в запечатанном пластиковом мешке.
Колли взяла мешок, зацепила темные очки за вырез блузки и осмотрела находку.
– Похоже на осколок большеберцовой кости. Судя по размеру и пористости, принадлежала молодой женщине. Очень хорошо сохранилась.
– А ну-ка навскидку определи возраст.
– Найдено в западной части Мэриленда, так? Неподалеку от проточной воды. Я не люблю угадывать навскидку. У тебя есть пробы почвы, стратиграфический отчет?
– Ну на глазок! Давай, Блондиночка, это же игра!
– Черт! – Сдвинув брови, Колли начала поворачивать мешок в руках. Ей хотелось пощупать кость пальцами. Ее нога сама собой принялась отбивать ритм на полу. – По визуальному наблюдению, без анализов, я бы сказала, ей от трехсот до пятисот лет. Может, и больше. – Она вновь повернула мешок в руке. – На этой территории шли бои в Гражданскую войну, верно? Эта кость попала в землю раньше. Это не солдатик повстанческой армии.
– Она попала в землю до Гражданской войны, – согласился Лео. – Примерно на пять тысяч лет раньше.
Колли вскинула голову.
– Датирование по радиоуглероду, – сказал Лео, одарив ее счастливой улыбкой лунатика, и протянул ей пачку листов с распечаткой.
Колли пробежала глазами листы, убедилась, что Лео перепроверил тест дважды на трех различных пробах почвы. Когда она снова подняла голову, на ее губах блуждала точно такая же блаженная улыбка сомнамбулы.
– Супер! – сказала она.
2
По дороге в Вудзборо Колли заблудилась. Лео объяснил ей, как проехать, но, изучая дорожную карту, она заметила, что в одном месте можно срезать кусок пути. Любой нормальный человек так и подумал бы на ее месте. Но составитель карты, очевидно, имел в виду нечто иное. У Колли были давние претензии к составителям дорожных карт.
Впрочем, она не боялась заблудиться. Она всегда находила дорогу. Она даже обрадовалась, потому что окольный путь дал ей возможность почувствовать местность.
Разбросанные тут и там пологие холмы, поросшие буйной летней зеленью, чередовались с правильными рядами посадок на полях. Кое-где из земли вылезали седые от времени скальные породы, похожие на костяшки пальцев великана. «Хорошее место для работы», – решила Колли.
Она проехала десять миль, не встретив ни единой машины.
Барабаня пальцами по рулю в такт песне Дэйва Мэтьюза, Колли обогнула поворот и увидела женщину на обочине, вынимавшую почту из почтового ящика. Едва бросив мельком взгляд на «Лендровер», женщина тем не менее привычным жестом подняла руку в знак приветствия. Колли помахала в ответ и, подпевая Дэйву, двинулась дальше. Дорога расширилась, и она нажала на газ. Мимо нее пролетали поля, придорожный мотель, фермерские домики, впереди возвышались отроги Аппалачей.
По мере приближения к Вудзборо домов становилось все больше, а размером они становились все меньше. Колли затормозила у первого из двух городских светофоров и с удовлетворением отметила, что одна из торговых точек, пристроившихся на углу Главной и Лавровой улиц, является пиццерией. На другом углу стоял винный магазин.
«Это мы учтем», – сказала себе Колли и тронулась, когда свет переменился на зеленый. Припомнив инструкции Лео, она свернула на Главную улицу и двинулась в западном направлении. Улица была уставлена аккуратными старинными домиками – кирпичными, деревянными и сложенными из местного камня. Они теснились друг к другу, выставляя вперед застекленные или открытые веранды. Уличные фонари сохранились, похоже, еще с тех времен, когда по улице ездили кареты. Со стропил, столбов и перил каждого крыльца свисали цветочные горшки.
Пешеходов было так же мало, как и автомобилей, и двигались они столь же неспешно. Как и положено на Главной улице провинциальной Америки.
Колли проехала мимо кафе, скобяной лавки, маленькой библиотеки, совсем крошечного книжного магазинчика, нескольких церквей, двух банков. К тому времени, как она добралась до второго светофора, вся западная часть города уже запечатлелась у нее в памяти.
Доехав до развилки, она повернула направо и запетляла по проселку. Здесь прямо к жилью подступали деревья. Густые, тенистые, таинственные. Колли одолела подъем, и перед ней до самого горизонта предстали горы.
Ну вот оно, наконец. Колли прижалась к обочине у знака, возвещавшего:
«ВАШ ДОМ НА АНТИТАМЕ.
Строительная компания «Долан и сын»
Подхватив фотоаппарат и вскинув на плечо рюкзачок, Колли вылезла из машины. Первым делом она сняла общий план, стараясь захватить в кадр побольше территории. Это был обширный пойменный участок и, судя по холмикам земли, поднятым экскаваторами на ранней стадии рытья, довольно заболоченный. Деревья – старые дубы, высокие тополя, робинии – подступали с запада и с юга. Они выстроились, как часовые, по берегам ручья, словно защищая его от посторонних.
Часть участка была огорожена. В этом месте ложе ручья расширялось, образуя пруд. На примитивном плане, который набросал для нее Лео, этот пруд назывался Саймоновой Ямой. «Интересно, кто такой Саймон и почему пруд назвали в его честь?» – подумала Колли.