Обманул. Когда деньги и ценности были уже упакованы, он зашел Чернову за спину и оглушил ударом по голове. Потом потребовал, чтобы Ведерников выстрелил в своего друга. Но Сема оплошал, духу на убийство не хватило. Обоих, и связанного Ракина, и Чернова, убил Тавридов.
– Где спрятали деньги? – пристально глядя в глаза Ведерникова, поинтересовался Александр.
– В Чугуевой балке закопали. У Ромки козлик, на нем и ездили.
– Н-да… Придется повозиться, – недовольно констатировал Александр. – Там все деньги или вы их разделили?
– Мы только по десять тысяч взяли, чтобы на первое время были деньги. Остальное все там. Ромка сказал, что нужно посидеть спокойно месяц, а потом можно будет и уехать, – как заводная кукла, голосом лишенным эмоций отвечал Ведерников.
– Ну да. С деньгами отчего не уехать, – не выдержав, хохотнул Андрей.
– Сема, мы сейчас уйдем, – отмахнувшись от реплики товарища, продолжил Ладыгин, – ты подождешь ровно двадцать минут и выйдешь следом за нами. Пройдешь на пустырь за домом. Там увидишь машину – КИА, белого цвета. Подойдешь к ней. Все, Андрюха, пошли отсюда.
– А зачем ему так много времени? – удивился молодой напарник, идя следом за Александром.
– Это не ему, а нам. Чтобы нас не связали с ним. Случись что, всегда скажем, что, мол, были по адресу, но фигуранта не застали. Поехали дальше, отрабатывать возможные контакты.
– Ясно. Тавридова искать не будем?
– А он нам и не нужен. Пусть берет Валковский, если сможет.
– Если наши его не опередят, – многозначительно хмыкнул Власов.
– Ну, Конев и Ковалев сейчас конкретно попали в клещи начальства. Правда, когда освободятся, то включатся по полной. Им-то наши расклады невдомек.
Ведерников появился ровно в ожидаемое время. Покорно сел на заднее сиденье, готовый выполнять любые распоряжения. Власов и не думал доверяться такой незнакомой штуке, как гипноз, поэтому устроился рядом с фигурантом. Мало ли что случится.
– Куда теперь?
– А теперь, Андрюша, рвем когти на дачу, выхватываем уазик и едем в Чугуеву балку.
– Ну что у вас? – Недовольство Валковского било через край.
Подумать только, время к обеду, а у них толком ничего нет. Его чуть ли не каждую минуту дергают если не по сотовому, то по прямому. Любой считает своим долгом отметиться и потребовать скорейшего результата. Даже начальник ГУВД позвонил. Наорал, как на какого-то мальчишку, мол, начальнику уголовного розыска весь отдел передали в усиление, а это, на секундочку, четыре сотни сотрудников, но результата нет. Предложил подумать, на своем ли месте находится товарищ подполковник.
– А что у нас, Владимир Николаевич? – раздался в трубке недовольный голос Конева. – Мы тут, как арестанты, в банке застряли. Хорошо хоть Саня с молодым сюда не сунулись. Мы им данные скинули, они сейчас работают по убитым.
– У них тоже глухо. Во всяком случае, Ладыгин молчит как партизан на допросе.
– Чего вы от него ожидали? Саня промежуточные доклады не любит. И это… вы бы не названивали ему каждые пять минут, иначе телефон вырубит.
– Уже вырубил, чтоб ему пусто было. А меня тут дергают со всех сторон. Только ленивый из ГУВД не отметился.
– Угу. Вот потому он и вырубил трубу. О, вроде отпускают. Гадство, даже не знаю, что уже сделал Саня, а до чего у него руки не дошли. И не спросишь ведь.
– Ну и… – тоном полным нетерпения поинтересовался Валковский.
– Мы тогда сразу начнем с жены Чернова, того, что не был связанным.
– Да ведь там кого только уже не было.
– Владимир Николаевич, а вы бы вместо того, чтобы нас сюда отправлять как статистов, прислали бы кого-нибудь другого. Знаете же, что лучше все сделать самому, чем потом переделывать за другими.
– Давайте уже, – недовольно буркнул Валковский и отключился.
Следующие полчаса для него походили на пытку. Звонки продолжали сыпаться со всех сторон, он даже перестал вести им счет. Но вот наконец очередной звонок, на этот раз снова от Конева.
– Владимир Николаевич, есть. Саня уже был у вдовы Чернова, но он другим интересовался. А вот мы пошерстили в вещах убитого. Словом, нашли одну бумажку, тут целое послание от покойного. Он был в сговоре с некими Тавридовым Романом Ивановичем и Ведерниковым Семеном Ивановичем. Вдова говорит, что она этого Ведерникова хорошо знает, а у Ладыгина даже есть его фото.
– У нее ведь был и Козьманов, и она ничего такого не говорила.
– Так и нам ничего толком сказать не смогла. Говорю же, статистом в банке мог и Козьманов отстоять. Сколько времени потеряли.
– Так, Витя, давай с Сергеем к этому Тавридову, а к Ведерникову я отправлю других. Диктуй адрес.
На следующий звонок очередного начальника Валковский уже отвечал с высоко поднятой головой. Правда, ему хватило ума пока не обнародовать данные о подозреваемых. Мало ли… Дело получило общественный резонанс, все каналы пестрят репортажами. Возьмет какой начальник, да и не выдержит – обнародует. Ладно, если просто сболтнет. Так ведь еще и выставит все в таком свете, что чуть ли не сам носом землю рыл, выискивая ценные сведения. А потом ему, Валковскому, носиться с высунутым языком, разыскивая вспугнутых преступников. Он лучше будет делать расплывчатые доклады. Если в итоге будет результат, никто не придаст этому особого значения. А он будет, в этом никаких сомнений.
Тавридова взяли довольно скоро. Сработали, кстати, парни из роты ППС. Молодец Кондратьев, хорошо своих вышколил. Они у него не просто так ориентировки заслушивают, а самым тщательным образом записывают, да и фотографии подозреваемых носят с собой. Мало ли, еще ротный устроит сдачу зачета по знанию ориентировок.
Бывало, запускал и утку. Прогуливается мужичок перед патрульными, подойдет, закурить попросит. А потом вдруг является Кондратьев и начинает разбор полета, со всеми вытекающими и вставляющими. Вот и стараются патрульные – куда до них другим службам.
Тавридов оказался не так крепок, как могло показаться, хотя и продержался полчаса. И не таких обламывали. Конев и Ковалев посетовали было по поводу отсутствия Ладыгина, мол, он таких на раз раскалывает, талант у старшего опера. Зря они упомянули его. Ох зря. Нет, им-то что, ну выслушали пару воплей да подались на выход. А вот Тавридову досталось по самое не балуй.
Через полчаса, шепелявя и плюясь кровью, он кое-как сумел объяснить, где именно закопаны похищенные деньги. Но, сказав это, тотчас потерял сознание.
– Н-да, мясо, – вынес свой вердикт увиденному Конев.
– И чего стоим? Кого ждем? – раздраженно бросил Валковский, склонившись над умывальником и отмывая руки.
– А что прикажете делать, Владимир Николаевич? – пожал плечами Ковалев. – Что мы знаем? Чугуева балка, недалеко от дороги. А дорога через лес добрых семь километров тянется. Да еще и ответвлений несколько имеется. Прочесывать все прикажете?
– Скорую вызывай, – бросил начальник, осматривая дело рук своих.
Приехавшая бригада сумела сотворить чудо и привести арестованного в себя. По счастью, Валковский все же не так уж сильно его помял. Ну, наградил сотрясением мозга, выбил зуб, повредил мягкие ткани. Ничего особенного. Во всяком случае, вдохновленный на подвиги Тавридов поспешил заверить господ оперов в готовности сотрудничать со следствием и показать тайник с деньгами.
– И как поступим, Саша? Будем искать Тавридова? – с явно озадаченным видом поинтересовался Андрей.
Было от чего растеряться. Ведерников утверждал, что баулов с деньгами, обычных полимерных, в синюю клеточку, было шесть. А перед кладоискателями сейчас находилось только три. Куда делись остальные, вовсе не было тайной за семью печатями. Нечего было и думать, что нужно копать поглубже или пошире.
Никаких сомнений, что сообщник Ведерникова вернулся к схрону и перепрятал деньги в другом месте. Оставалось только поражаться его честности. Надо же, оставил половину. Ну если не денег, то, во всяком случае, баулов. Что там с деньгами, предстояло еще выяснить.
– Тавридова будем искать обязательно. Но попозже. Сначала нужно оприходовать синицу и только потом бросаться за журавлем. Потащили сумки в УАЗ. Семен, чего стоишь? Бери баул – и к машине.
Погрузив добычу, Александр вернулся к месту со срубленной ветвью и тщательно замел следы, которые остались на мягкой земле. Оно, конечно, лишнее, все же на них обычные яловые сапоги, которые достаточно будет попросту оставить в зазеркалье. Но Александр решил подстраховаться. Мало ли, каким образом смогут выйти на это место. Опять же Тавридов все еще где-то бродит. А тут возле тайника следы нескольких человек. Непорядок. Получается, у пропавшего Ведерникова сообщники завелись. Если же будут искать только его, то пусть ищут хоть до скончания века.
Насчет следов от УАЗа он не переживал. Дорога была укатана и утрамбована до каменного состояния. Ни о каких явных отпечатках, хотя бы отдаленно годных для идентификации, говорить не приходилось. Поэтому, закончив елозить ветвью, Александр спокойно уселся за руль и, придерживаясь полевых дорог, направился прямиком к порталу.
За последние сутки он пользовался им только однажды, в запасе еще пара переходов. Поэтому они с Андреем успеют вернуться, чтобы подключиться к поискам Тавридова. Получится накрыть еще и его – хорошо, а нет – в принципе тоже неплохо. В любом случае в баулах больше десяти миллионов.
Вернувшись в лагерь после столь памятного приключения, компаньоны окончательно пришли к выводу относительно ошибочности их подхода к изучению нового мира. Как говорится в одной очень мудрой поговорке, сдуру можно и кое-что нужное сломать. Поэтому ими было решено пересмотреть свою позицию.
Первое, что они сделали, это перестали шастать по окрестностям и занялись обеспечением мало-мальского благоустройства базы. Именно с этого и нужно было начинать. Простительным было то, что они не исключали возможности вообще застрять здесь на всю оставшуюся жизнь, но, коль скоро выяснилось, что это не так, действовать предстояло иначе. Нечего сожалеть о случившемся, надо исправлять свои же ошибки.
Для начала они просмотрели объявления. Нашли три больших жилых вагончика на колесном ходу. Буквально за день переместили их в зазеркалье, или Колонию, как теперь они называли тот мир. Вагончики должны были служить жильем, продовольственным и вещевым складами, ну и арсеналом.
Появился на Колонии и первый постоянный житель. Им оказался небезызвестный Волков. Александр откровенно расписал ему перспективы его будущего. Никто не собирался верить в непричастность к заказному убийству бывшего горе-киллера. Все были убеждены, что подобные совпадения возможны только в детективных романах, не имеющих ничего общего с реальным миром.
Усилия Ладыгина по выведению из-под удара бывшего зэка конечно же имели бы успех. Но проблема в том, что Александр решил покончить со службой. Уволившись же, он не сможет оказать на ход расследования абсолютно никакого влияния. Волкову он ничем не обязан, и тому пришлось бы рассчитывать только на себя.
По сути ему пришлось бы либо сдаться на милость следствия, жаждавшего во что бы то ни стало его засудить, либо всю оставшуюся жизнь пребывать в бегах, с неплохими шансами оказаться за решеткой. Если только он не выберет участь отшельника и не предпочтет провести остаток дней в глухой тайге.
Конечно, такой вариант предпочтительнее, но зачем его использовать, когда есть и получше, хотя и весьма своеобразный. Зато в данном конкретном случае Волкова точно никто не достанет, а все остальное будет зависеть от него самого. Ну а его спасители, само собой, тоже не оставят подопечного без поддержки. Вот, к примеру, пообещали сразу же обеспечить оружием, и не каким-нибудь, а полноценным СКС.
Разумеется, Ладыгин врал. Никаких особенных проблем вывод Волкова из-под удара не представлял. В пользу его невиновности были и свидетельские показания, и железобетонное алиби. Конечно, при рассмотрении дела их можно было бы обойти, но не при решительно настроенном адвокате, имеющем соответствующие сведения и амбиции. Все это будущему защитнику Волкова Александр мог предоставить. Как самому Волкову порекомендовать соответствующего адвоката. Молодого, энергичного и амбициозного, из тех, кто стремится в кратчайшие сроки заработать авторитет.
Но Александр никогда не был борцом за справедливость или светлое будущее. В нем всегда присутствовала здоровая толика цинизма. Ну какая ему польза от того, что Волков избегнет наказания и продолжит честную жизнь в бесконечных мытарствах и попытках устроить свое будущее? А так и Ладыгину польза – все-таки первый добровольный переселенец, да и Волкову не во вред, будет при деле.
К тому же мужик оказался подходящей кандидатурой на роль первопроходца. Во-первых, у него, как говорится, уже давно и основательно сломалась «боялка». Это, кстати, было видно еще тогда, когда его допрашивал Валковский, нервы у Волкова тоже просто железные, что только ему в плюс. Во-вторых, как оказалось, в бытность свою на войне он не отсиживался по тылам и имел реальный боевой опыт, а это тоже далеко не лишнее в подобных условиях.
По требованию Игоря, Александру пришлось основательно потрясти связями и разжиться несколькими светошумовыми гранатами. Он было предложил обычные, благо их достать куда легче, чем спецсредства, но Волков только отмахнулся.
– Ну какой смысл от осколочной гранаты? Даже человек, наскочив на растяжку, имеет шансы выжить. Посечет, не без того, но далеко не факт, что насмерть. Местные животины покрепче человека будут. А зачем нужен рядом с базой озлобленный подранок? А так в лучшем случае подпалит шкуру да обделается со страху, зато это место начнет сторонкой обходить.
Что же, спорить с мужиком смысла не было. Вообще интересный экземпляр этот Волков. Мыслит оригинально, но вполне здраво. Даже если растяжки будут срабатывать от какой-нибудь мелкой живности, звуки взрывов и вспышки сделают свое дело.
Волков в первый же день опутал растяжками подходы к лагерю, а соответственно и порталу. Нормально получилось. Главное – успело сработать. Кого именно занесло на растяжки, непонятно, но ночью его разбудило сразу два взрыва и какой-то дикий визг. Выяснять, что там и как, он не стал, предпочел опять завалиться спать, предварительно проверив карабин.
Компаньона Игорь встретил с прохладцей. Выслушал его историю. Оценил размеры баулов и их содержимое. Что-то там прикинул в уме и уважительно так закивал своим невысказанным мыслям. Впрочем, молчал он недолго, ровно столько, сколько потребовалось, чтобы остаться с Ладыгиным наедине.
– Вот, значит, как ты решил набирать добровольных переселенцев, Сергеич.
– Ты о чем, Игорь?
– О том, что ты мог без проблем меня отмазать, но делать этого не стал. Тебе люди нужны здесь, а кого ты сюда заманишь? Только тех, кому не место в том мире. Да ты не подумай, я все понимаю, каждый в этой жизни блюдет свою выгоду. Я тебе нужен здесь при деле, а не там, скатывающимся в яму все глубже. И потом, там мне и впрямь тяжко было бы определиться с местом в жизни. Вот только…
– Что, только?
– Нина. У нас с ней вроде все серьезно. И пацаны. Правильные мальчишки у нее, и мне по сердцу пришлись. Весточку-то от меня забросишь?
– Могу.
– И еще. Когда здесь все наладится… Вижу ведь, как основательно взялся. Сколько там?
– Еще не считали. Но думаю, всяко-разно не меньше десяти лимонов.
– Во-от, – Волков даже воздел вверх палец, – и я сильно сомневаюсь, что все эти денежки ты решишь прокутить. Как пить дать, станешь вкладывать в это место. Значит, и у меня есть шанс начать все с нуля.
– Хочешь потом перетянуть ее сюда?
– Если здесь все наладится, так отчего бы и нет.
– А захочет?
– Ну, не захочет, так хотя бы помогать ей буду. Хоть что-то мне положишь?
– Положу. Нормально помогать будешь. А захочешь забрать, так не на голое место, а в полноценный дом. Может, и не скоро, но обязательно.