Я заметил, что уши Идновы прижались на миг к голове, прежде чем вернуться в свое нормальное положение торчком.
Хотя это могло быть всего-навсего нервным тиком, мне пришло в голову, что если мы намерены просить помощи у этой пары, то, возможно, будет не слишком мудро раздувать, возможно, тлеющие угли ревности.
– Скажите мне, пожалуйста, – поспешно вмешался я, стремясь увести тему разговора подальше от явного Машиного восхищения Драсиром, – что побудило вас начать кампанию в поддержку отношений между человеками и вервольфами?
– Ну, многое, – ответил Драсир, впадая в лекторскую манеру, с которой я успел уже так хорошо познакомиться. – Мне думается, прежде всего надо помнить, что дурная репутация человеков страшно преувеличена. На самом-то деле существует очень мало документированных свидетельств, подтверждающих легенды о дурном поведении человеков. Вервольфы часто склонны забывать, что при надлежащих условиях мы сами превращаемся в человеков. Большинство из нас боятся или стыдятся этого и прячутся, пока такой период не минует, но мы с Идновой – нет. Скорее наоборот, мы в общем-то хватаемся за всякую возможность выйти к широкой общественности и дать публике привыкнуть к виду безвредных человеков в ее среде. Хотя, говоря строго между нами, по-моему, Иднова любит это делать потому, что народ до смерти пугается, неожиданно столкнувшись с человеком. На случай, если вы этого не заметили, моя жена склонна к эксгибиционизму. Для меня же это просто достойное дело, которым слишком долго никто не занимался.
– Есть еще один момент, о котором мой муж забыл упомянуть, – ехидно вставила Иднова, – и состоит он в том, что это дело приносит немало денег.
– Неужели? – спросил я.
Работа с Аазом научила меня замечать выгодные возможности там, где их никто не видел, но на этот раз мне не удалось взглянуть на дело под таким углом.
– Из нашей кампании удается извлечь… м-гм-м… определенный доход, – выдавил из себя Драсир, бросив сумрачный взгляд на жену. – Футболки, наклейки на бамперы, графические миниатюры, членские взносы фэн-клуба, поздравительные открытки и календари – вот вам лишь несколько примеров. Работа эта грязная, но кто-то ведь должен ею заниматься. Однако чтобы у вас не сложилось обо мне неправильное впечатление, позвольте мне заметить, что данное дело я поддерживаю потому, что действительно считаю его правым. Есть уйма других способов делать деньги.
– И он знает их все. Не правда ли, дорогой? – улыбнулась Иднова.
– В самом деле? – с энтузиазмом перебил я. – Вы не против перечислить несколько? Можно мне записать?
– Прежде чем ты увлечешься, Девятый Вал, – предупредила Маша, – вспомни-ка, зачем мы сюда явились.
– О! Верно! Спасибо, Маша. Я на миг… Верно!
Мне потребовалось несколько секунд для направления мыслей по новому руслу. Хотя тренировки Ааза помогли мне выпутаться из многих передряг и, в общем, способствовали улучшению моего уровня жизни, но у них имелись, к несчастью, некоторые побочные эффекты.
Вернув свои мысли на верный путь, я быстро ознакомил вервольфов с нашей проблемой. В подробности я не вдавался, потому что мне уже надоело повторять все с самого начала, да и, кроме того, у меня вовсе не было желания выпячивать неблаговидную роль во всем этом Луанны. И все же моя повесть, кажется, совершенно заворожила Ав-Авторов, и они внимательно слушали, пока я не закончил.
– Ну и ну, вы действительно попали в переделку, – проговорила Иднова, когда я наконец остановился. – Если мы можем чем-нибудь помочь…
– Не можем, – твердо уведомил нас Драсир. – У тебя вообще вышли все сроки, Иднова, а у меня в этом месяце еще три выступления… не говоря уж об ответах на письма, скопившиеся за последние две недели, когда я был в отъезде.
– Драсир… – произнесла Иднова, растягивая его имя.
– Не смотри на меня так, дорогая, – возразил ее муж еще прежде, чем она успела привести свои доводы, – и голову набок тоже не склоняй. Знаешь ведь, о чем я говорю. Вспомни, именно ты без конца повторяешь, что нам надо уделять больше времени нашей работе.
– Я имела в виду сократить твои личные выступления, – возразила Иднова. – Кроме того, это важно.
– Мы просто тогда ничего не успеем. Я не меньше твоего сочувствую их проблеме, но мы не можем позволить беде с одной маленькой группой человеков помешать нашей работе в крупном масштабе.
– Но ведь именно ты утверждал, что сроки не самое главное…
Она внезапно оборвала фразу и задергала ушами, уставившись на мужа.
– Минутку. Всякий раз, когда ты заводишь речь о «крупных масштабах» и «грандиозных кампаниях»… Что, наш банковский счет опять резко уменьшился?
Драсир отвел глаза и неловко засучил ногами.
– Ну, я собирался тебе сказать, но боялся, что это отвлечет тебя от работы…
– Ладно. Разберемся, – прорычала его жена, и шерсть у нее на загривке слегка поднялась. – И во что же ты вложил наши деньги на этот раз?
Я вдруг почувствовал себя очень неуютно. Наша маленькая беседа, похоже, переходила в семейную ссору, при которой, по моему мнению, нам совершенно незачем было присутствовать. Маша явно разделяла мое мнение.
– Ну, если вы не можете нам помочь, тут и делу конец, – поднялась она на ноги. – Никаких проблем. Услуга не услуга, если приходится уговаривать кого-то ее оказать. Пошли, шеф. Мы зря теряем и свое, и их время.
Хотя я отчасти с ней и согласился, но что-то побудило меня сделать еще одну, последнюю попытку.
– Не так быстро, Маша, Драсир прав. Время – деньги. Возможно, мы сумеем организовать кое-какой гонорар в компенсацию за потраченное ради нас время. Тогда это будет не услуга, а бизнес. Давай считаться с фактами, в этом деле нам действительно нужна их помощь. Наши шансы найти этого Вика самостоятельно крайне ничтожны.
Если бы Ааз услышал, как я признаю, насколько сильно мы нуждаемся в их помощи, до определения суммы гонорара, его наверняка хватил бы кондрашка, но эта реакция – ничто по сравнению с тем, как восприняли мое предложение Ав-Авторы.
– Что вы сказали? – насторожился Драсир, прижав уши к голове и подымаясь на четвереньки.
– Я сказал, что, возможно, вы поможете нам, если мы предложим вам плату, – повторил я, слегка отступая. – Я не хотел вас оскорбить…
– Деньгами Драсира не оскорбишь, – оборвала меня его жена. – Он имел в виду, что вы сказали о Вике?
– Разве я ранее не упоминал про него? – нахмурился я. – Это тот самый вампир, которого Ааз якобы…
Внезапно на стропилах у нас над головами раздалось громкое хлопанье, словно кто-то шумно тряс газетой, спугивая со стола кошку. Это подействовало… но не на кошку (думается, вервольфы такой не держали), а на нас с Машей.
Моя ученица бухнулась на пол, прикрыв голову руками, в то время как я, более привычный к внезапным опасностям и более подвижный и гибкий, нырнул под кофейный столик.
К тому времени, когда мы оправились от паники… извиняюсь, от последствий наших хитрых оборонительных маневров, было уже не на что смотреть, кроме исчезающего в передней двери неясного силуэта с огромными крыльями.
– Это уж целиком твоя забота, дорогая, – твердо сказал Драсир, стоя, несмотря ни на что, прямо и неподвижно.
– Брось, милый, – взмолилась его жена. – Ты же объясняешь все куда лучше меня. Ведь это тебе приходится помогать мне, когда дело доходит до бесед.
– Это умение я отшлифовал именно на тех личных выступлениях, которые ты так критикуешь, – огрызнулся он.
– Кто-нибудь скажет мне, что происходит? – поинтересовался я куда более громким тоном, чем обычно, когда нахожусь у кого-то в гостях.
Прежде чем я получил ответ, дверь снова резко распахнулась, начисто уничтожив то немногое, что еще оставалось от моей нервной системы.
– Эй, босс! Вы ви-ви… ч-что…
– Выйди, Гвидо! – приказал я, радуясь возможности накричать на кого-то, не чувствуя себя виноватым. – Вытри нос… и у меня все прекрасно, спасибо! Рад, что ты спросил.
К тому времени, когда телохранитель, спотыкаясь, вывалился за дверь, наполовину уткнувшись лицом в платок, я, в общем, сумел обрести самообладание.
– Извините, что нас прервали, – как можно небрежней обронил я. – Но мой коллега таки поднял интересный вопрос. Что это было?
– Монстр? – предположила Маша.
Очевидно, у нее с самообладанием было немного лучше моего.
– Это, – свысока отвечал Драсир, едва поспев удержать меня от порыва взять мою ученицу за горло, – был Вик… один из странных друзей-художников моей жены, внезапно свалившийся к нам на постой. И, если я не ошибся в своих догадках, тот самый разыскиваемый вами преступник, подставивший вашего партнера.
– На самом-то деле он никогда не был моим другом, – вставила притихшим голосом Иднова. – Он всего лишь приятель одного моего знакомого. Непонятые художники склонны держаться вместе и обходить стороной шумные районы. Он всего лишь еще один неудачник, нуждавшийся в благотворительности и…
– …и летящий сейчас к своему сообщнику с новостями о том, что мы идем по их следу, – с гримасой закончил я.
– А разве не правильней сказать «к сообщникам», во множественном числе? – мягко спросила Маша.
Я проигнорировал ее вопрос.
– Ах, Драсир, – сказала Иднова, – теперь мы обязаны им помочь. Только так мы сможем искупить вину за предоставление убежища тому самому типу, которого они пытаются найти.
– Если мне позволительно заметить, – ответил ее муж, – мы едва знакомы с этими людьми. На самом-то деле мы вовсе не обязаны им чего бы то ни было объяснять, не говоря уже об оказании помощи. Кроме того, тебе все еще надо думать о сроках и…
– Драсир! – перебила его Иднова. – Возможно, спать в старой конуре, пока я тружусь, поспевая к сроку, покажется тебе слишком одиноко, если улавливаешь мой намек.
– Ну-ну, дорогая, – успокоил жену Драсир, придвигаясь к ней бочком, – прежде чем выходить из себя, выслушай меня. Я обдумал это дело, и, по-моему, у нас есть способ им помочь, не посягая на наши расписания. Я имею в виду, что у нас есть один друг… проживающий к северу отсюда… он временно дожидается следующего задания, и работа ему не помешает. Я уверен, он согласится провести для них небольшое выслеживание за малую долю того гонорара, какой требуем за ту же службу мы.
Он явно говорил намеками, как это бывает, когда партнеры вынуждены общаться или обмениваться идеями при посторонних, так как я из его слов ровным счетом ничего не понял, но у Идновы его слова сразу же вызвали определенную реакцию.
– Ах, Драсир! – взволнованно воскликнула она, всякие следы ее недавнего гнева пропали. – Это идеально! И он будет просто в восторге от Маши.
– Тогда возникает еще вопрос, сможем ли мы вовремя доставить его сюда, – сказал ее муж. – И я, конечно же, хотел бы получить процент в качестве гонорара нашедшему…
– ЧТО? – воскликнул я.
– Согласна, – твердо произнесла Иднова. – Гонорар нашедшему совершенно…
– Нет! Я не об этом! Что вы сказали насчет того, что, возможно, времени не хватит? Я думал, казнь назначена на конец недели!
– Совершенно верно, – подтвердил Драсир. – Но конец недели – завтра. Вашего друга намечено казнить ровно в полночь.
– Пошли, Маша, – скомандовал я, направляясь к двери. – Мы отправляемся обратно в Блут.
– Для чего? – спросила она. – Что мы можем сделать без следопыта?
– Мы пытались действовать по-хорошему, и у нас не получилось, – мрачно ответил я. – Теперь мы поступим по-другому. Ты жаждала действия, ученица? Хочешь помочь мне устроить побег из тюрьмы?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
А чем плохо совершить иной раз небольшое безвредное преступление?
– Но я же вам говорю, босс, побег из тюрьмы – дрянное дело. Раз вы работаете всего лишь на половинной тяге, в смысле магии, то невозможно сказать, что может выйти не так, и тогда…
– Прежде чем мы разберемся со всем, что может выйти не так, Гвидо, – сказал я, пытаясь извлечь из разговора что-то конструктивное, – ты не мог бы поделиться со мной опытом по части того, насколько трудно вытащить кого-то из тюрьмы? Или тебе тоже никогда не приходилось этим заниматься?
– Конечно, я помогал в нескольких побегах, – гордо вытягиваясь, провозгласил телохранитель. – Я принимал участие в организации трех побегов. Я член Синдиката, черт возьми! За кого вы меня принимаете в самом-то деле?
Героическим усилием я удержался от искушения ответить на этот его риторический вопрос.
– Отлично. Так как насчет некоторых ценных указаний? Я организую побег впервые и хочу, чтобы все прошло как по маслу.
Я вполне приготовился выслушать длинную лекцию, но вместо того, чтобы взяться за тему, Гвидо заметно поскучнел.
– М-гм-м… на самом-то деле, босс, я думаю, вам не все мои планы подойдут. Видите ли, все три побега провалились. Ни один из них не сработал, а в двух операциях погибли те самые парни, которых мы пытались спасти. Вот потому-то я и знаю, какое это дрянное дело – побег из тюрьмы, понимаете, что я имею в виду?
– О, великолепно! Просто великолепно! Скажите мне, господин телохранитель, вы с вашими аллергиями и послужным списком побегов со счетом три—ноль в пользу тюрьмы сделали когда-нибудь для Синдиката хоть что-то удачное?
Сзади на мое плечо упала мягкая рука.
– Эй, полегче, Девятый Вал, – тихо посоветовала Маша, – я знаю, ты тревожишься за своего партнера, но не вымещай это на Гвидо… да и на мне тоже, если уж на то пошло. Возможно, мы и не асы, но мы здесь и пытаемся по мере сил помочь, когда оба могли бы с таким же успехом вернуться на Базар. Ты в достаточно скверном положении, чтобы воевать еще и со своими же союзниками.
Я начал было огрызаться, но вовремя остановился. Вместо этого я медленно, с трудом втянул в себя воздух и не менее долго выпускал его. Она была права. Нервы у меня так натянуты – того и гляди лопнут… что будет для меня заслуженным наказанием за неумение следовать собственным советам.
Мы теперь скрывались от чужих глаз у Диспетчера, в единственном месте, подходящем, на мой взгляд, для городской оперативной базы, и как только мы туда прибыли, я настоял на том, чтобы Маша и Гвидо немного соснули. Мы бегали, не присев, с тех самых пор, как ступили на Лимбо, и моим войскам требовалось хорошенько отдохнуть, прежде чем мы попытаемся вызволить Ааза. Конечно же, едва успев убедить их в необходимости поспать, сам я тут же забыл про собственную мудрость и провел все это время в размышлениях.
Оправдывал я свое безрассудство тем, что мне нужно было некоторое дополнительное время для спокойной перезарядки моих внутренних батарей, дабы имеющийся в моем распоряжении минимум магии был готов для наших усилий. В действительности же я просто изводил себя тревогами. Хотя с тех пор, как я столкнулся с Аазом, мне доводилось участвовать в нескольких уголовно наказуемых деяниях, но все они планировались либо Аазом, либо Танандой. Теперь мне впервые приходилось самому руководить операцией, а ставки были высоки. От моего успешного дебюта зависело будущее не только Ааза, но и Маши с Гвидо, а уровень моей уверенности постоянно находился на низкой отметке. После долгих раздумий я решил проглотить свою гордость и опереться на опыт Гвидо. Вот потому-то для меня и стало таким тяжелым ударом открытие, что он знает об успешных побегах из тюрьмы еще меньше моего.
– Извини, Гвидо, – сказал я, пытаясь дать своим мыслям новое направление. – Полагаю, я устал больше, чем мне казалось. Я не хотел набрасываться на тебя.
– Не беспокойтесь, босс, – усмехнулся телохранитель. – Я этого ожидал. Все крупные деятели, с которыми я работал, становятся довольно раздражительными, когда обстановка накаляется. То, что вы разозлились, это только к лучшему, просто то что надо для начала операции. Раньше меня именно ваше спокойствие и бесило. Я не был уверен, относитесь ли вы к этому делу всерьез или же просто не понимаете, с каким сильным противником нам предстоит иметь дело. А теперь, когда вы ведете себя нормально для такой ситуации, я чувствую себя намного лучше и смотрю на конечный исход с куда большим оптимизмом.