Разобраться в мусоре и завернуть нужные волосы в другую салфетку оказалось делом долгим и кропотливым. Большую часть работы сделал Мэтт. Когда они закончили, все уже порядком вымотались, а свет, проникавший вниз через прямоугольное отверстие в потолке, стал мутно-синим. На лице Мередит играла кровожадная улыбка.
— Есть, — сказала она. — Тайлер хотел, чтобы Стефан вернулся, — хорошо, устроим так, что он вернется.
И тут Бонни, которая была по-прежнему погружена в свои мысли и плохо осознавала, что делает, вдруг похолодела.
Она думала о чем-то другом, вовсе не о Тайлере, но, когда прозвучало его имя, в ее сознании всплыла одна мысль, которая посетила ее еще там, на парковке, а потом в пылу споров вылетела из головы. Но теперь, после слов Мередит эта мысль вернулась. «Откуда он узнал?» — подумала она, и ее сердце бешено заколотилось.
— Бонни! Что с тобой?
— Мередит, — тихо сказала Бонни, — скажи, ты говорила полицейским, что мы были именно в гостиной, когда наверху случилась беда со Сью?
— Нет. Кажется, я просто сказала, что мы были на первом этаже. А что?
— А то, что я тоже не говорила. Викки вообще ничего не могла сказать, она опять впала в кататонию, Сью мертва, а Кэролайн в тот момент с нами не было. Но Тайлер откуда-то это знал.Помнишь, он сказал: если бы вы не прятались в гостиной, то увидели бы, что там случилось. Откуда он узнал об этом?
— Бонни, если ты хочешь сказать, что убийца — Тайлер, то это чушь. Тайлер элементарно слишком туп, чтобы устроить все это безобразие, — сказала Мередит.
— И еще кое-что. Мередит, в прошлом году на балу в честь окончания года Тайлер дотронулся до моего голого плеча. Никогда не забуду. У него была большая, мясистая, горячая, влажная рука, — вспомнила Бонни и содрогнулась. — Точно такая же рука схватила меня вчера ночью.
Но Мередит покачала головой. Мэтт тоже явно не поверил.
— Если так, то Елена напрасно убеждала нас вызвать Стефана, — сказал он. — С Тайлером я и сам легко разобрался бы. Парочка правых хуков — и вопрос исчерпан.
— Сама подумай, Бонни, — добавила Мередит. — Неужели Тайлер смог бы двигать планшетку или проникнуть в твой сон? Ты серьезно?
Нет, не смог бы. Как медиум Тайлер был такой же деревяшкой, как Кэролайн. Этого Бонни не отрицала. Но отмахнуться от своей интуиции она тоже не могла. Да, это звучало очень неправдоподобно, но все же она была уверена: той ночью Тайлер был в доме.
— Давайте лучше пойдем, — предложила Мередит. — Уже темно, твой отец будет сердиться.
На обратном пути все молчали. Бонни продолжала думать о Тайлере. Войдя в дом, они тайком пронесли наверх салфетки со своей добычей и принялись листать книги Бонни по друидской и кельтской магии. С тех самых пор, как Бонни узнала, что принадлежит к древней магической расе, она стала интересоваться друидами. Наконец в одной из книг она нашла описание обряда.
— Нам надо купить свечи, — сказала она. — И чистую воду — лучше всего в бутылке, — добавила она, обращаясь к Мередит. — Еще нужен мел, чтобы начертить на полу круг, и еще что-нибудь, в чем можно разжечь маленький огонь. Думаю, найду в доме. Торопиться некуда: ритуал надо начинать в полночь.
Время до полуночи тянулось медленно. Мередит уже купила в магазине все необходимое и вернулась. Они без особого аппетита поужинали с родителями Бонни. В одиннадцать часов Бонни начертила на деревянном полу своей спальни круг, поставила в него маленькую скамеечку и сложила на нее все необходимые ингредиенты. Когда пробило полночь, она приступила к делу.
Мэтт и Мередит наблюдали, как она разводит в глиняной чашке небольшое пламя. Позади чашки Бонни поставила три горящих свечи, а в середину той, что стояла по центру, воткнула иголку. Потом развернула салфетку и как следует размешала комочки запекшейся крови в винном бокале с водой. Вода стала ржаво-красной.
Она развернула вторую салфетку. Три клочка темных волос упали в огонь и сгорели, наполнив комнату омерзительным запахом. Потом в огне зашипели три капли красной воды.
Ее глаза нашли слова на странице открытой книги:
Она три раза громко прочитала заклинание. Потом села на корточки. Огонь, дымя, продолжал гореть. Плясало пламя свечей.
— И что теперь? — спросил Мэтт.
— Я не знаю. Тут сказано только, что надо подождать, пока средняя свеча догорит до иголки.
— А что потом?
— Думаю, мы увидим сами.
* * *
Тем временем во Флоренции был рассвет.
Стефан наблюдал, как девушка спускается вниз по лестнице, придерживаясь одной рукой за перила, чтобы удерживать равновесие. Она двигалась медленно, словно во сне. Казалось, что она плывет по воздуху.
Неожиданно она покачнулась и крепче ухватилась за перила. Стефан мгновенно оказался рядом и поддержал ее под локоть:
— Ты в порядке?
Девушка посмотрела на него — тоже как будто во сне. Она была очень хорошенькой, с эффектно растрепанными светлыми волосами, дорого одетая по последней моде. Туристка. Он догадался, что она американка, еще раньше, чем та успела заговорить.
— Да… кажется… — Взгляд темных глаз блуждал.
— Сумеешь найти обратную дорогу? Где ты живешь?
— На Виа Деи Конти, около башни Медичи. Я из университета Гонзага, приехала сюда по флорентийской программе.
Проклятье! Она не туристка, а студентка. Значит, что ей будет что рассказать — и она непременно расскажет однокурсникам о том, как накануне вечером с ней познакомился симпатичный молодой итальянец. Парень с темными, как ночь, глазами. Парень, который пригласил ее в свой роскошный дом на Виа Турнабуони, угостил ужином и вином, а потом при свете луны в своей комнате или, может быть, во внутреннем дворике придвинулся к ней близко-близко, посмотрел прямо в глаза и…
Стефан отвел взгляд от шеи, на которой краснели две ранки. Он столько раз видел эти отметины, так почему же они продолжали вызывать у него такие сильные эмоции? Но он ничего не мог поделать: его начинало подташнивать, а в желудке разгоралась изжога.
— Как тебя зовут?
— Рэйчел. Пишется через «э». — Она произнесла свое имя по буквам.
— Хорошо, Рэйчел. Посмотри на меня. Ты вернешься к себе в пансиони забудешь все, что произошло этой ночью. Ты не знаешь, где была и кого видела. И меня ты тоже никогда не видела. Повтори.
— Я забуду все, что произошло этой ночью, — сказала она, не сводя с него глаз. Если бы Стефан пил человеческую кровь, у него было бы больше Силы, но на это ее хватало. — Я не знаю, где была и кого видела. Я не видела тебя.
— Хорошо. Денег на обратную дорогу хватит? Возьми. — Стефан достал из кармана горсть мятых бумажек, в основном по пятьдесят и сто тысяч лир, и проводил девушку до дверей.
Убедившись, что она села в такси, он вернулся в дом и отправился прямиком в спальню Дамона.
Дамон, развалясь, сидел у окна и чистил апельсин. Он еще не одевался. Когда Стефан зашел, Дамон недовольно посмотрел на него.
— Обычно перед тем, как войти, стучат, — сказал он.
— Где ты ее нашел? — сказал Стефан. Увидев недоумевающий взгляд Дамона, он добавил: — Эту девушку. Рэйчел.
— Ее так зовут? Забыл поинтересоваться. В баре Джилли. Или в баре Марио. А какая разница?
Стефан изо всех сил сдерживался.
— Ты еще много чего забыл. Например, заставить ее обо всем забыть. Тебе так неймется, чтобы тебя поймали, Дамон?
Губы Дамона искривились в улыбке, и он содрал с апельсина еще один оранжевый завиток.
— Меня нельзяпоймать, братишка, — сказал он.
— И что ты сделаешь, когда за тобой придут? Когда кто-нибудь сообразит — боже праведный, у нас на Виа Торнабуони живет чудище, которое пьет человеческую кровь? Всех поубиваешь? Дождешься, пока они выломают входную дверь, а потом растворишься в темноте?
Дамон с вызовом встретил взгляд брата, на его губах играла все та же ироничная улыбка.
— А чем не вариант? — сказал он.
— Проклятье! — сказал Стефан. — Послушай меня, Дамон. Так продолжаться не может.
— Весьма тронут тем, что ты заботишься о моей безопасности.
— Это нечестно, Дамон. Девушку, которая не хотела…
— Нет, братишка, хотела. Даже не представляешь себе, какона хотела.
— А ты сказал ей, что именноты собираешься сделать? Ты предупредил ее, что бывает, когда смешаешь свою кровь с кровью вампира? Рассказал о видениях, о ночных кошмарах? Этогоона хотела? — Дамон явно не собирался отвечать, и Стефан продолжил: — Ты сам знаешь, что это неправильно.
— Если честно, знаю, — сказав это, Дамон улыбнулся одной из своих коротких нервных улыбок. Она мелькнула и тут же исчезла.
— Но тебе наплевать, — упавшим голосом сказал Стефан, глядя в сторону.
Дамон отбросил апельсин. Его интонации были нежными, бархатными.
— Видишь ли, братишка, мир полон того, что ты считаешь неправильным, — сказал он. — Может быть, лучше расслабиться и перейти на сторону победителя? Так гораздо приятнее, поверь мне на слово.
У Стефана внутри все бурлило от ярости.
— Как ты смеешь? — резко спросил он. — Пример Катрины тебя ничему не научил? Она тоже перешла на сторону победителя.
— Катрина слишком рано умерла, — сказал Дамон. Он опять улыбался, но взгляд его был холодным.
— И теперь ты думаешь только об одном. О мести. — Стефан смотрел на брата и чувствовал, что его грудь сдавливает страшная тяжесть. — О мести и собственных удовольствиях, — прибавил он.
— А разве в мире есть что-нибудь другое? Удовольствия — единственное, что существует на самом деле, братишка. Удовольствия и Сила. А ты по природе такой же охотник, как и я, — сказал Дамон. Потом он добавил: — Впрочем, не припомню, чтобы я звал тебя с собой во Флоренцию. Если тебе тут не нравится, может, поедешь в какое-нибудь другое место?
Тоска, сдавившая грудь Стефана, стала невыносимо острой, но его ответный взгляд был непреклонным.
— Ты сам знаешь, почему я здесь, — тихо сказал он. Дамон опустил глаза, и Стефан наконец испытал чувство мрачного удовлетворения.
В голове Стефана зазвучали слова Елены. Она умирала, ее голос слабел, но Стефан слышал каждое слово. «Вы должны заботиться друг о друге. Стефан, ты обещаешь мне? Обещаешь, что вы будете заботиться друг о друге?» Он пообещал и сдержит свое слово. Сдержит, чего бы это ни стоило.
— Ты знаешь, почему я не уезжаю, — повторил он отвернувшемуся Дамону. — Ты можешь сделать вид, что тебе наплевать. Ты можешь обмануть весь мир. Но язнаю правду.
Милосерднее всего в этот момент было бы оставить Дамона в покое, но Стефан был не в том настроении, чтобы проявлять милосердие.
— И еще о той девушке, которую ты привел. О Рэйчел, — добавил он. — С волосами все в порядке, а вот цвет глаз не тот. У Елены были голубые глаза.
После этих слов он развернулся, собираясь оставить Дамона, чтобы тот побыл один и поразмыслил над его словами — естественно, если Дамон вообще способен разумно мыслить…
Он не успел дойти до двери.
* * *
— Есть! — резко сказала Мередит, глядя на горящую свечу и иголку.
Бонни глубоко вдохнула. Перед ней что-то разворачивалось, какая-то серебряная нить, серебряный канал связи. И она понеслась по нему, не в силах ни остановиться, ни сбавить скорость. «О господи, — думала она, — а что будет, когда я долечу до конца и ударюсь…»
Вспышка в голове Стефана была беззвучной, бесцветной и мощной, как удар грома. Одновременно он почувствовал, что какая-то сила властно тащит его куда-то вперед, и он должен следовать за ней. Это не было похоже на подсознательные импульсы, исходившие от Катрины, когда она заставляла его что-нибудь делать; нет, это был экстрасенсорный крик. Приказ, которого нельзя ослушаться.
Он понял, что внутри этой вспышки кто-то есть, но сам себе не поверил.
* * *
Бонни?
Стефан! Это ты! У нас получилось!
Бонни, как ты это сделала?
Мне рассказала Елена. Честное слово, Стефан, это она. У нас беда, и нам нужен…
И вдруг все закончилось. Канал связи закрылся — свернулся до размеров булавочной головки. Он исчез, но после него вся комната вибрировала Силой.
Стефан с братом молча смотрели друг на друга.
* * *
Бонни шумно перевела дыхание — она и не заметила, что не дышала все это время, — и открыла глаза, хотя и не помнила, как закрывала их. Она лежала на спине. Мэтт и Мередит сидели рядом на корточках; вид у них был встревоженный.
— Что это было? Получилось? — требовательно спросила Мередит.
— Получилось.
Они помогли ей подняться.
— Я вступила в контакт со Стефаном. Я говорила с ним. Теперь нам остается только ждать и гадать, придет он или нет.
— Ты сказала ему про Елену? — спросил Мэтт.
— Да.
— Значит, он уже в пути.
5
Понедельник, 8 июня,
23.15
Дорогой дневник!
Похоже, сегодня ночью у меня бессонница, так что я вполне могу написать тебе пару строк. Весь день я ждала каких-то событий. Ведь не может же быть, чтобы после так здорово проведенного заклятия вызова ничего не случилось.
Но ничего не произошло. Я не пошла сегодня в школу, потому что мама решила оставить меня дома. Ей не понравилось, что Мэтт и Мередит так долго просидели у меня в воскресенье вечером, и она сказала, что я должна отдохнуть. Но всякий раз, когда я ложусь в кровать, у меня перед глазами встает лицо Сью.
На похоронах Елены речь произносил отец Сью. Кто будет произносить речь на похоронах Сью в среду?
Надо перестать думать обо всем этом.
Попробую-ка я еще раз заснуть. Может, если я лягу спать в наушниках, то не увижу Сью?
Бонни положила дневник в тумбочку у кровати и достала плеер. Глядя в потолок слипающимися глазами, она пробежала по частотам. В наушниках, пробиваясь сквозь помехи, зазвучал голос ведущего:
— А сейчас старый, но нестареющий хит блистательных пятидесятых для всех поклонников этой музыки. Группа «Спэниелз», компания «Виджей». «Спокойной ночи, милая».
И Бонни унесла музыка.
* * *
У фруктовой воды с мороженым был вкус земляники. Ее любимый. Музыкальный автомат играл песню «Спокойной ночи, любимая», а на прилавке не было ни пылинки. Но Елена, решила Бонни, никогда не стала бы надевать солнце-клеш.
— Вот это лишнее, — сказала она, показывая на юбку. Елена подняла голову от мороженого с фруктами и орехами. Ее светлые волосы были завязаны в хвостик. — Хотя, с другой стороны, кому до этого есть дело?
— Тебе, глупышка. Я-то здесь ненадолго.
— А-а. Ну да. — Бонни отпила фруктовой воды. Это сон. У нее были причины опасаться снов, но времени думать об этом сейчас не было.
— Мне нельзя задерживаться, — сказала Елена. — Наверное, он уже знает, что я здесь. Я пришла только, чтобы сказать тебе… — Она нахмурилась.
Бонни посмотрела на нее сочувственно.
— Тоже не можешь вспомнить? — Она сделала еще один глоток. У фруктовой воды был странный привкус.
— Я умерла слишком молодой, Бонни. От меня многого ждали, я должна была многое сделать. А сейчас я должна помочь тебе.
— Спасибо, — сказала Бонни.
— Все не так-то просто. У меня слишком мало Силы. Приходится бороться и все время что-то организовывать. И это трудно.
— Трудно, очень трудно, — кивнула Бонни. Она чувствовала странное головокружение. Что там было, в этой фруктовой воде?
— У меня мало власти, и все вокруг становится странным. Мне кажется, это делает он. Он все время встает на моем пути. Он шпионит за тобой. Каждый раз, когда мы пытаемся вступить в контакт, он вмешивается.