Глава 1. Рожденная в день Луны
Посвящаю Наталье О, Шей (Хелависе) с восхищением и благодарностью
Сказка ложь, да в ней намек… А точнее, не все в этой истории — фантазия, потому как Ингальская долина недалеко от города Тюмени, столицы Западной Сибири, существует на самом деле. И там, действительно, ведутся интереснейшие археологические исследования.
Большинство имен книги выдуманы, сходство их с реальными людьми случайность, за которую автор ответственности не несет. В книге использованы цитаты из стихотворений Натальи О, Шей, Н. Гумилева, А. Ахматовой, Е. Благининой, авторские стихи, старинные заговоры и причеты.
Итак, как говорили древние «ab ovo» — начинаем сказание наше «с яйца», то бишь с самого начала:
Отец сам выбирал для нее имя, желая, чтобы оно было совершенно особенным, единственным и даже неповторимым. Однако и выдумывать что-то новое не хотелось. Когда у Михайлова родилась дочь, он как раз успешно защитил кандидатскую по Древнегреческой мифологии. Особенному разбору и анализу подлежала легенда о том, как Зевс в виде лебедя совратил жену спартанского царя — Леду.
Дочка Михайлова появилась на свет в понедельник, а этим днем, по мнению древнегреческих философов, управляла Луна. Поэтому выбор был прост, назвать малышку Селеной, в честь Богини Луны или же Ледой, в честь красавицы, которой соблазнился сам Громовержец.
Жена Михайлова — Ольга остановилась на Леде, это имя показалось короче и понятней. Правда, самой маме хотелось бы назвать дочурку попроще, например Лизонькой или Аней, но как же спорить с высокоученым мужем простой «парикмахерше» с девятью классами образования. Да никак…
Их брак с самого начала считался мезальянсом, но Саша был влюблен в стройную зеленоглазую шатенку, у которой частенько подстригал непокорные кудри. Родители Александра всерьез утверждали, что девушка «из деревни» на остатки волос сделала приворот и «захомутала» обеспеченного городского парня из солидной семьи.
Но порицать единственного сына интеллигентные родители не стали, какими-то правдами-неправдами «вымудрили» молодоженам однокомнатную квартиру и даже всерьез расстроились, когда после пяти лет жизни с Ольгой, что теперь уже стала мастером-универсалом, Михайлов подал на развод. Возможно, главной причиной такого решения стала молоденькая, но подающая большие надежды аспирантка. Девушку звали Таисья, у нее были серые глаза, стройная фигура и гладкие смуглые плечи.
— Тайс Афинская, — взволнованно шептал Михайлов, снимая запотевшие очки.
— Мой Александр Великий! — томно отвечала ему красавица, соблазнительно поводя крутыми бедрами.
Участь доцента была решена. Правда, своей бывшей жене и маленькой дочери Михайлов старался помогать, а когда Леде нужно было определяться с выбором учебного заведения после школы, подключил связи и девушку приняли на бюджетное место Исторического факультета Университета.
Отца Леда очень любила и уважала, хотя и видела редко. Он появлялся неожиданно, порой встречал возле школы и дарил дочке прекрасно иллюстрированные книги о Древней Греции, энциклопедии легенд и преданий народов мира, роскошные томики русских народных сказок. Леда рано научилась читать и к десяти годам назубок знала всех Богов и Героев Эллады, их многочисленные подвиги и приключения, обожала русский фольклор.
Михайлов, и сам того не подозревая, казался девочке каким-то сказочным существом, наделенным могуществом и силой исполнять любое желание. Но все божества обычно далеки от мелких нужд простых смертных, а потому, имея дома уникальную коллекцию исторических книг, Леда ходила в потрепанных кофточках и потертых сапожках, над которыми подшучивали одноклассницы.
— Да, на какие же деньги ей одеться-то, у нее мама одна, еще и парикмахер, что она там получает!
Маму свою Леда тоже безмерно любила, хотя видела также нечасто. Ольга бралась за любую работу, чтобы обеспечить дочке достойную жизнь, да и себя не позабыть. Женщина не старая, симпатичная, и многим еще понравиться может. Поклонников у Ольги было, и впрямь, немало, но как-то вот все не серьезно и достатка в дом не приносило. Почему-то эти ухажеры сами норовили на шею сесть, и даже не думали поддержать финансово одинокую маму с подрастающей дочуркой.
Леда росла девочкой очень разумной и все понимала, на жизнь смотрела серьезно, была не по годам взрослой. Маму жалела, никогда не теребила высокими запросами, обходилась тем, что было доступно. Модным нарядам и дорогим гаджетам одноклассниц не завидовала, поскольку сама больше жила в придуманном мире фантастических историй, мифов и былин.
Книги часто заменяли ей живое общение и подруг-то в реальном мире было немного. Да и слишком разнились интересы. Леда училась хорошо, любила историю, краеведением увлекалась. В то время, как ровесницы ходили на танцевальные занятия и аэробику, Леда охотно посещала туристический кружок и общалась с поисковиками из местной организации «Эхо памяти».
Ребята там подобрались хорошие, занимались важным делом — искали останки солдат, погибших на полях ВОВ, составляли списки имен красноармейцев по обнаруженным смертным медальонам, отправляли информацию родственникам. Леда сразу прижилась в дружном коллективе, с трепетом разглядывала в маленьком музее жутковатые находки с той страшной войны: автоматные гильзы, пробитые каски, найденный в болоте под Ржевом пулемет.
Перед выпускным классом, на летние каникулы, девушка даже хотела поехать вместе с поисковой экспедицией в Кировский район Ленинградской области, да мама не отпустила, заволновалась отчего-то далеко отправлять доченьку с компанией незнакомых людей, где большая часть — молодые ребята.
Леда расстроилась. Она хотела быть ближе к Андрею Колосову. Он был уже студент второго курса Истфака, считался очень умным и веселым парнем, был — душа любой кампании, имел много друзей и поклонниц. Да и собой хорош, рост выше среднего, стройный, спортивный, общительный ясноглазый блондин. Занимался легкой атлетикой, бегал по утрам в парке, кандидат в мастера по шахматам.
Леда в него влюбилась с первого взгляда, но сама стеснялась этих новых чувств, таила глубоко в душе. Может, даже несколько комплексовала, потому что была по-натуре скромной и тихой мечтательницей, не стремилась оказаться у всех на виду. Но Андрей, хотя сам всегда был в центре внимания, робкую голубоглазую девушку с густыми каштановым волосами все же заметил. Сначала его привлекло необычное имя — Леда. Парень даже ошибся, как и многие при знакомстве с девушкой, Лидой ее назвал. И был тотчас поправлен:
— Нет, нет, именно — Леда. Михайлова. Очень приятно.
— Удивительно! Это Богиня какая-то, да? Леда… красиво…
— Царица.
— … с грустной историей, помню, конечно, я тебя проверял. Она лебедя полюбила, верно?
— Скорее, Зевс ее полюбил. Явился к ней в образе лебедя.
Девушка смущалась и краснела, опуская глаза, в первый раз она так долго разговаривала со своим кумиром.
— Ага! Кого только Зевс не любил. Золотой дождь еще, да-а, слышал…
— «Хорошенькая, но маленькая еще», — подумал Андрей и отвлекся на более взрослую и оформившуюся соратницу Оксану. Та давно уже смотрела на него безо всякой робости, широко открытыми «жаркими» очами гоголевской панночки, и Андрей высоко вскинул голову, приосанился. Вот с такой дивчиной можно вечерком прогуляться по городу, в кафе посидеть, к себе в гости позвать, благо родители на даче.
Леда грустно проводила взглядом идущую к дверям красивую пару. А что оставалось ей? Вернуться в свою однокомнатную квартирку, что оставил отец, взяться за привычные книжки…
Сигурд, победитель дракона и гордая Валькирия, Кузнец Велунд и Лебяжье белая дева, Илья Муромец, Добрыня Никитич, русские князья и волоокие, трепетные девицы, что скорее бросятся с вершины башни или сгорят в пламени подожженной избы, чем падут на руки врага-захватчика. Мстивой Ломаный и Зима Желановна… Тристан и Изольда… Фархад и Ширин… Ланселот и Гвиневера… Щемящая душу нежность и великая печаль, мечта о настоящей любви, истинной верности, которой не помеха ни годы, ни расстояния, ни людская молвь…
Нет, в эти томительные майские вечера не помогали даже любимые истории. Леда подолгу стояла у окна, слушала раскаты первого грома, следила за струями воды, что омывали стекло и тосковала по тому неведомому, что непременно ожидало впереди. Сами собой шепотом срывались с губ слова из читанной-перечитанной книги: «Где же ты, тот, кого я всегда жду… И дождусь ли…»
Быстро промелькнуло после школьного выпускного бала на редкость дождливое лето. А вот студенческая жизнь добавила ярких красок в унылые сентябрьские будни, лекции по истории древних славян захватывали, погружали в мир старины, будоражили воображение. Оказавшись в своей стихии, Леда сама будто расцвела и несказанно похорошела. От матери девушке достались изящная фигура да вьющиеся волосы в цвет ореха, а вот глаза были чисто голубые — Михайлова, да еще отец говорил, что личиком Леда пошла в их городскую прабабушку, что скончалась ровно за год до рождения правнучки.
Софья Аркадьевна была потомственная дворянка из благородного Московского семейства. Еще молодой женщиной вслед за мужем приехала в сибирскую ссылку, тут и осталась, похоронила супруга, одна поднимала сыновей, отказавшись выходить замуж второй раз.
Леда с трепетом собирала историю своих предков, рисовала на листе ватмана ветвистое генеалогическое древо Михайловых, подклеивала порыжевшие от времени фотографии. Увлекательное это занятие, во время которого чувствуешь себя крохотным листочком среди разветвленной кроны близких и дальних родственников. А корни родового древа уходят так глубоко, что теряются во мгле веков, в русской родной землице.
На Историческом факультете девушку с уникальным именем быстро оценила мужская половина курса. Леда спокойно принимала комплименты, с появившимися вдруг поклонниками вела себя ровно, никого не поощряя. Сердце девушки занимал тот самый Андрей Колосов, что был на два года старше.
Порой они сталкивались в коридоре или столовой «Универа», обменивались приветствиями, и Андрей убегал по своим многочисленным делам. Теперь у него была новая подруга, кажется, одногруппница Алиса с волосами, выкрашенными в огненно-рыжий цвет, этакая бойкая чертовка-хохотушка. Андрею всегда нравились девушки, выделяющиеся из толпы, активные и готовые к свободным отношениям, без обязательств. Леда все понимала и не надеялась даже привлечь внимание такого видного парня.
— «Может, правду говорят, рожденные в понедельник редко бывают везунчики. Хотя, папа меня всегда в обратном убеждал. Рассказывал, что первым днем недели правит Луна и потому день этот считался у греков именно женским. Все девочки, что появились на свет в понедельник найдут свое счастье в любви и создадут крепкие семьи. Рано мне отчаиваться и тосковать. Какие еще мои годы — все впереди».
Глава 2. Ингальская долина
Еще весной Леда узнала, что летняя «полевая» практика историков — второкурсников должна будет проходить в Ингальской долине. Интересное это место — низменность в дельте сибирских рек Исеть и Тобол, в семидесяти километрах от славного города Тюмени.
Некогда здесь располагались древние поселения и даже небольшие города, о чем до сих пор «вещают» рукотворные увалы и череда курганов-могильников, что таят в себе настоящие сокровища.
Еще русским царям воеводы тобольские докладывали, что «народишко ушлый» тащит из «татарских могил» золотые и серебряные вещицы. Так уж получилось, что первыми исследователями долины стали «бугровщики», то есть разорители древних гробниц. Прознав о кладах, зарытых в устье Исети, сибирские губернаторы грабеж старались всячески пресекать и уже поручили раскопки «государевым служащим», ученым людям.
Самому Петру Первому прислали несколько партий сибирских сокровищ, часть которых и по сей день хранится в Эрмитаже, в галерее драгоценностей «Золото скифов».
В наши дни территория Ингалы признана этнографическим памятником и природоохранной зоной. Археологические раскопки давно уже ведутся серьезно и позволяют делать поистине удивительные открытия: древние захоронения, остатки крепостных стен, городища и могильники-курганы, домашняя утварь и украшения.
Леда с бьющимся сердцем ожидала поездку в Исетский район. Слышала от знакомых, что в это же время рядом с их студенческой базой будет проходить историческая реконструкция, в которой собирается участвовать и Андрей Колосов.
На подобных мероприятиях Леда была всего лишь один раз и то не полный день, но впечатлений хватило надолго: девушки в старинных одеждах, парни в кольчугах и шеломах русских витязей, «потешные» поединки с нешуточным азартом и толпами подбадривающих зрителей, костры и походные котелки с ушицей, а в сумерках песни под гитару, дружеские беседы, россказни «бывалых».
В прошлый раз Леда с одногруппниками попала на реконструкцию эпизодов покорения Сибири Ярмаком. Проходила встреча близ Тобольска. А сейчас, говорят, в Ингальской долине собирается большая инициативная группа из Екатеринбурга. И Андрей со стороны местного студенческого совета «Универа» будет курировать приезжих.
Однако первые дни в Ингале настолько захватили девушку, что она на время и думать забыла о делах сердечных. Студентов привели на место настоящих раскопок, о методах и задачах которых было прочитано немало увлекательных лекций. А теперь вот он — раскинулся на всеобщее обозрение древний город и его таинственные дары восхищенным потомкам: полуразрушенные дома, глиняные черепки кувшинов, наконечники стрел, остатки полусгнившей погребальной лодки из некрополя, бронзовые топоры, бусины из голубого шпинеля. Над этими бусинами профессор Матвеев особенно умилялся:
— Это же редкий минерал. Он в Индостане добывается, да еще на Шри-Ланке, как сюда-то попал, а? Ребята, это сенсация! Здесь Шелковый путь проходил, не иначе, торговцы из Китая в наши камыши захаживали.
На языке сибирских татар «Ингала» означала «камыш». А еще среди чудесных находок были статуэтки египетских богов и фаянсовый амулет Гарпократа (эллинистическая традиция изображения древнеегипетского бога Гора).
— Знать кто-то из царского рода здесь похоронен, один из владьж племени саргатов, что с купцов заезжих дань брали, плату за возможность по этим землям дальше двигаться.
Во время первой экскурсии на раскопки Леда ходила как завороженная, вот она — древняя быль, оживающая сказка, можно рукой коснуться. Что за народ населял родную Сибирь тысячи лет назад, чем эти люди жили — охотой, земледелием, войной… За тысячи лет до Леды ходили по этой земле, когда еще кости мамонтов и шерстистых носорогов были не так глубоко засыпаны «пылью времен» на Западно-Сибирской равнине.
Вечером первого же дня, едва студенты разместились в маленьких коттеджах исследовательской базы от Университета, Леда встретила Андрея. Случайно столкнулись у домика преподавателей.
— Приветствую совратительницу Богов! Ты Вишнягова не видела?
Именем своим девушка втайне гордилась, но сейчас подосадовала на шутку. Впрочем, этому парню Леда бы многое простила.
— Ты Сашу ищешь? Он у Матвеева сидит, разбирают серебряные бляшки, говорят, нашли целую пригоршню.
— А-а-а, ясно, до утра будут над ними трястись, ладно, тревожить не стану. Современные хлопоты подождут. А ты чего скучаешь? Пошли к нам, Ситников сейчас будет про динозавра рассказывать. Все уже собрались.
— Ого! Я думала, он только мамонтами интересуется. Особенно малышами, столько шуму было из-за «Маши», помнишь на Ямале нашли 4-месячного мамонтенка, отлично сохранился. Я репортажи видела, так жалко…
— И кого жалко-то?
— Так сказали, он еще маминым молочком питался по своему возрасту, а так глупо погиб, провалился под лед и утонул. Жалко ведь.
Андрей с возрастающим интересом смотрел на взволнованное личико девушки, что явно перед ним трепетала.
— «А она ничего… повзрослела, миленькая такая, чувствительная».
— Нет, сейчас не про то будет разговор! Представляешь, здесь, в Ингале нашли скелет ящера с крыльями.
— Птеродактиль?