Но когда к нему подошел главный кади и начал жаловаться, что половину медресе забрали для школы, тут уж омега не выдержал и, откинув полог, отделяющий омежью половину зала, со всех ног бросился к мужу. Он как раз успел подхватить его за локоть, когда тот покачнулся. Со стороны, возможно, показалось, что омега едва не сбил мужа с ног, но в ответ на такую помощь был полный благодарности взгляд Орхана.
- Я устал, дорогой! – громко воскликнул омега. - Пожалуйста, отведи меня домой! Простите нас, уважаемые, но для дел у эмира есть светлый день, а ночь принадлежит мне, его супругу! Я еще не успел настолько надоесть мужу, чтобы он занимался делами по ночам! - прибавил Фарид, и в его голосе появились капризные нотки избалованной омеги.
Кади был пожилым, сгорбленным бетой. Рядом с ним стоял более молодой имам, и они оба, покраснев, отвели взгляд от омеги, который смотрел на них ясным взглядом ребёнка. После этого они что-то промямлили и ретировались с дороги.
- Зачем ты их смутил? - Орхан с весельем в глазах посмотрел на омежку. Тот в ответ только фыркнул, и вся его наигранная капризность мгновенно исчезла.
- Все знают, что ты впервые после долгой болезни пришёл в мечеть, так неужели сразу надо было набрасываться на тебя со своими мелочными дрязгами? Ну, подумаешь, половину медресе у них забрали, но вторую-то ведь оставили? Пойдём лучше домой! - Фарид прижался к мужу и тихо добавил. - Ты опять побледнел. Сможешь дойти или посидим на скамеечке у входа? Я ещё немного покапризничаю и скажу, что у меня ножки устали!
- Нет, не будем останавливаться, - Орхан покачал головой. - Спасибо тебе за помощь и понимание. Я не привык, чтобы обо мне заботились. Очень неожиданно и, не скрою, очень приятно. Второй раз мы идем с тобой из мечети, и второй раз мне приходится рассчитывать на твою помощь и поддержку. Благодарю тебя!
- Ну что ты, - смутился Фарид. - Поддерживать своего мужа - обязанность супруга.
- Супруг мой, - Орхан по-отечески поцеловал Фарида в лоб и улыбнулся. - Моя опора и поддержка. Прости меня за эту слабость. Мне стыдно чувствовать себя таким немощным. Благодарю тебя за твою тактичность.
- Ох, это всё жада! - Фарид улыбнулся своим мыслям и, перехватив мужа крепче за локоть, потащил его на выход. - Если бы я не пообещал жада сдерживать свой язык в течение года, то поверь, я нашел бы что тебе сказать! А так, только и остается мило хлопать глазками и помалкивать. Если бы ты знал меня раньше, тебе бы даже в голову не пришло назвать меня тактичным. Ещё немного, и ты назовешь меня милым лапочкой? Да? Жада говорит, что у меня язык как бритва, зайца на бегу побрею! А ты не будь к себе излишне суров. Ты только что вышел из комы! Нормальные люди в первый день вообще пластом лежат и не шевелятся! Но ведь тебе что? Захотел - шурпы наелся, захотел - из дворца вышел! Упрямец!
- Всё, верю, верю! - Орхан, похоже, развеселился. - Мой супруг совсем не милая лапочка, а очень даже вредный омежка. Бурчит на своего старого мужа, бу-бу-бу, всё ему не так, всё ему не эдак! Шурпу не ешь, в мечеть не ходи! Лежи себе на кровати и, как все старички, попукивай потихонечку!
- Я бы тебя сейчас просто укусил бы! - Фарид даже остановился. - И ничего ты не старый! Ты может раньше и был страшненьким, когда щеки были запавшими, а глаза ввалившимися, но сейчас… И ничего я не бурчу! Я, может, за тебя переживаю!
- Спасибо тебе за это, - Орхан смотрел, как на лице омеги мелькают эмоции. По его лицу было прекрасно видно, о чём он думает, а глаза! В этих глазах эмир всякий раз тонул, как в омуте, без возврата и надежды на спасение.
Альфа тяжело вздохнул. Он чувствовал себя старым. Старым, уставшим, больным. Все силы уходили на то, чтобы переставлять ноги и не шататься от слабости. А омега рядом был просто необыкновенным! Он весь был, как ожившая мечта, как фейерверк! Недостижимо прекрасным и полным сюрпризов, из которых самым главным было то, что он его СУПРУГ! У Аллаха, оказывается, очень своеобразное чувство юмора! Такой дар, когда отчаялся и перестал надеяться!
Он слышал от Айюба о его любимом лисёнке, но ему даже в голову не приходило приходить свататься! Да и приехав на смотрины, он, скорее всего, получил бы от ворот поворот от своенравного ребенка и недоуменный взгляд от старого друга. Какими бы они ни были друзьями, но Айюб ни за что бы не отдал любимого сыночка в гарем старого альфы. Он наверняка искал лисёнку молодого мужа с горячей кровью, а не такую старую рухлядь, которой чувствовал себя сейчас Орхан.
Вскоре они переступили порог внутренних покоев дворца. В гареме было тихо и темно. В коридорах дворца уже горели светильники, стены и внутренние дворы были хорошо освещены, но в самом гареме было темно. Только редкие масляные светильники дрожащими язычками пытались разогнать темноту надвигающейся ночи. Раньше Орхана встречали у порога, в гареме было много народу - наложники и их слуги, всегда кто-то музицировал или пел, пытаясь привлечь к себе внимание. А теперь было тихо.
Но Орхан прекрасно понимал, что ни за что бы не променял бы эту спокойную тишину и поддержку одного единственного омеги, на шум и суету гарема. Он за последний день получил больше нежности и заботы, чем за всю свою предыдущую жизнь. И главное, этот омега, так бережно и крепко сжимающий его локоть, думает не о личной выгоде или о том, какие привилегии он получит для себя. Нет, Фарид был далёк от подобного себялюбия. Он думал в первую очередь о нем, об Орхане. О том, как он себя чувствует и как выглядит со стороны в глазах его альф и его подданных. Он тоже переживал об общине и знал, как важно видеть людям сильного правителя. Поэтому и поддерживал его, не выпячивая свою помощь перед другими, а тактично и незаметно, заботясь в первую очередь о том, чтобы эмир выглядел достойно. Такое редкое сочетание отваги и заботы! Истинный Фарид – редчайшее из всех сокровищ!
Они зашли в спальню. Штор там так и не было, но зато появилась ширма. Орхан с удивлением посмотрел на Фарида, а тот в ответ только покраснел. Ах, ну да! Они ведь спят в одной комнате, и омежка хотел быть уверенным, что за ним не будут подсматривать! Орхан улыбнулся.
- Ты можешь спать в любой комнате. Я не собираюсь тебя принуждать или навязывать свое общество.
Омежка на эти слова высунул кончик языка и, зажмурившись, прикусил его. Альфа засмеялся, поняв, что тот сдерживается из последних сил, чтобы не съязвить в ответ.
- Похоже, я должен послать твоему жада большой подарок! Даже страшно подумать, чтобы ты мне ответил, если бы не твое обещание помалкивать!
- Да! Это точно! - засмеялся в ответ Фарид. - Даже не представляю, найдется ли в твоей сокровищнице что-нибудь столь же значимое. Я сам захотел быть твоим супругом. Это было МОЁ решение! Меня никто не принуждал. И если бы я хотел спать в другой комнате, то, поверь, уже давно обустроился и без твоего согласия! Это, скорее, я тебе навязываюсь! И потом я же проиграл сегодняшнюю ночь в го! Я не забыл! И потом, не думай, что если бы я выиграл, то простил бы тебе. Нет! Так что я собираюсь спать здесь.
- Ну, как скажешь, супруг мой! - улыбнулся Орхан. - Твое желание закон для меня. Что ты делаешь? - удивился альфа.
Тем временем Фарид уже стащил с плеч альфы халат и стал быстро развязывать его кушак.
- Раздеваю тебя, - Фарид вначале замер, а потом бодро потянул вверх рубашку с альфы. - Не спать же тебе в уличной одежде? Поднимай руки…
Омежка поднял с кровати рубашку, наподобие той, которая была на Орхане утром.
- Я вообще-то сплю голым, - ухмыльнулся альфа.
- Поговори мне тут, - цыкнул на него омега и накинул рубашку ему на голову. - Две недели спал в рубашке и сегодня тоже будешь, как миленький, спать в ней! Руки сюда! А ну, живо! - Фарид стал тормошить альфу. - Я тебя с Фати в первую ночь переодел в рубашку, прежде чем уложить спать.
- Ты? - удивился Орхан.
- А больше никого не было, - пожал плечами омега. - Во всем гареме остались только мы с Фати. Все слуги рыдали, мысленно хоронили тебя и готовили плов на поминки. Ну, а потом, видно, так же мысленно ели плов, а тут я некстати объявился. Надавал всем им по ушам, чтобы не бездельничали и отправил наводить порядок во вверенных им помещениях!
- Ты, что, здесь один был? - решил уточнить эмир.
- С Фати, - согласился омега. - Он еду носил и помогал тебя обтирать и переодевать, если надо. - Фарид отводил смущенно глаза. - Ты пару дней совсем плохой был, я боялся, что ты умрешь. А этот твой слуга-плакса не помогал, а только начинал причитать как о покойнике. Ну, я его и выгонял всякий раз, как видел. И без него было страшно, а он вместо того, чтобы помогать, только подвывал и все. А на третий день у тебя дыхание стало легким, ты уже не сипел, а начал нормально дышать. И тогда я вышел из спальни и сказал родителям, что остаюсь. Оми тогда слуг своих оставил со мной. И мне стало легче. Я доктора сюда привел, он тебя осмотрел и сказал, что все в руках Аллаха и, если ты до сих пор жив, то возможно всё обойдётся, и посоветовал мне быть ближе к тебе.
Орхан был потрясен. Он не ожидал подобного от юного омежки. Не испугаться и остаться возле умирающего человека, по сути, постороннего для него. Орхан взял Фарида за руки и молча уткнулся лицом ему в ладони. Он был благодарен, а ещё ему было стыдно посмотреть в лицо омеги. Можно только догадываться, через что прошел этот храбрый ребёнок, обтирая и ухаживая практически за трупом! Фарид бережно высвободил свои ладошки и, как днем во дворе, уткнулся ему коленями между ног, обнял его за плечи, одновременно гладя по голове как ребёнка.
- Ну что ты, не надо, не переживай, всё хорошо, ты выкарабкался, ты молодец. Я верил, что у тебя все получится!
Орхан пытался выдавить из себя слова благодарности и не мог. Горло свело судорогой, он попытался вздохнуть и вдруг понял, что… плачет. Это было так неправильно и непонятно, что альфа совершенно растерял все слова, для него всё в этом мире сосредоточилось на легких руках, которые перебирали его волосы, и маленьком сердечке, которое так доверчиво билось рядом.
- Всё хорошо. Я уверен, ты бы тоже сделал для меня всё возможное, чтобы помочь. Я рад, что мои усилия не оказались напрасными.
- Даже страшно представить, через что ты прошел, помогая мне, - Орхан посмотрел в бездонные омежьи глаза.
- Ну, не так всё и страшно, - улыбнулся Фарид. - У меня оми знаешь, какой строгий? У нас в питомнике только малыши живут беззаботно. Чем старше ребенок, тем больше у него обязанностей по дому появляется. Надо успевать и учиться, и младшим помогать. Если юные альфы тренируются целыми днями и за лошадями присматривают, то в питомнике приходилось, если не учишься, то помогать воспитателям. А позже и учителям с малышами. А потом я решил в медицинский поступать, как старший братик Олли, а оми сказал, что не стоит мне лезть в медицину. И чтобы мне это доказать устроил на работу в хоспис за стариками ухаживать. Мне вначале было противно, а потом я стал с ними разговаривать и понял, что они только внешне старые, а внутри такие же молодые, как ты и я. Просто у них сил нет баловаться, как раньше, но они все такие же смешливые и умные, как и раньше. Я после хосписа перестал бояться стариков и смерти. Но поступать в медицинский, однако, передумал, понял, что не моё это.
- Да? - Орхан посмотрел на омегу с интересом. - А что же ты тогда хочешь?
- Не знаю, - пожал плечами Фарид. - Я после этого побывал в гостях и у старшего брата Саида. Посмотрел, как он со своим гаремом в городе правит. У него два супруга, Шади и Олли, один занимается образованием, другой медициной. И ещё несколько наложников, которые контролируют все городские службы, и присматривают за чиновниками. Они незаметны, как серые кардиналы, только дергают за веревочки из-за кулис и командуют полушепотом. А еще у Саида есть большой театр, где ставят разные пьесы и проводят литературные и музыкальные вечера. Очень интересно и красиво. Но мне там быстро надоело. Я не очень люблю стихи, - Фарид провел рукой по своим стриженым волосам и продолжил:
- А еще был в гостях у второго брата Салаха. У него один супруг, и все дела ведутся не как у отца в эмирате, а иначе, как на большом предприятии. У него даже не Диван, а совет директоров. Ты знаешь, у него современный город, почти как в Федерации! Альфы у него работают в службе охраны правопорядка. Они и полицейские, и судьи, и могут первую помощь оказать. В городе много высотных зданий, много научных институтов, и все жители, как правило, работают в институтах, ну и в обслуге тоже. Но у него там настоящий научный городок. Молодые ученые приезжают с различными идеями, выступают на ученых советах. Спорят. Так занимательно! Я тоже ходил, слушал. Было интересно, хотя некоторые идеи, на мой взгляд, были больше похожи на бред. Ясмин водил меня по лабораториям, показывал, как работают настоящие ученые. Мне, конечно, было интересно, но одновременно и скучно. Я не смог бы просидеть за столом целый день.
- А что тебе нравится? - Орхан слушал омегу, как ребёнок сказочника. - Что бы ты хотел?
- Я не знаю, - вздохнул омега. - Мне нравится скакать верхом, и чтобы сокол с криком кружил над головой, а ветер бил в лицо. Мне нравится ночное небо над пустыней и костер, постреливающий искорками. И лошади, всхрапывающие во сне. Но ведь это не то, ради чего стоит прожить жизнь? А когда я попал сюда, мне понравилось заниматься хозяйством, разговаривать с людьми, проверять счета. Мне нравится, когда я говорю, а меня слушают и делают, так как я сказал, а не отмахиваются, как от мухи.
- Это хорошо, - Орхан улыбнулся. - Делай то, что тебе нравится, а потом может, захочешь ещё чего-то? Я постараюсь, чтобы у тебя было всё, что ты захочешь.
Фарид хотел еще что-то сказать, даже приоткрыл рот, но в последний момент передумал.
- Ладно, - омежка храбро улыбнулся. - Ложись спать, я переоденусь и тоже лягу спать.
Фарид скрылся за ширмой. Орхан откинул одеяло и лег на кровать. Вскоре из-за ширмы показался омега, на нем была длинная ночная рубашка. Глухая и закрытая, как абая, только из белого шелка с бантиками и рюшиками. От горла до пола и с длинными свободными рукавами. Совсем не похожая на вчерашние коротенькие штанишки и распашоночку до пупочка.
Орхан улыбнулся своим мыслям и прикрыл ноги покрывалом. С другого конца кровати забрался омежка. Очень чинно и церемонно улегся рядышком, положив свою голову на соседнюю подушку, внимательно расправил покрывало и положил поверх него руки. И только после этого скосил глаза на альфу, который насмешливо смотрел на него.
- Спокойной вам ночи, муж мой! - омега поправил браслет на руке, чтобы он не закрывал манжет рубашки.
- А поцелуй на сон грядущий? - веселился альфа, видя, как вспыхнул омежка. - Мне твой поцелуй утром сил придал, как спящей царевне из сказки. Он для меня самое лучшее лекарство. Ну, хочешь, я зажмурюсь и притворюсь спящим? - Орхан потянул тихонько простынку.
- Вот еще! - Фарид вцепился в простынь, как в последнюю опору добродетели. - Тебе надо, ты и целуй!
Орхан хохотнул и перекатился на бок. Омежка испуганно пискнул, когда альфа оказался так невероятно близко. Он зажмурился от ужаса. Ой, кажется, его сейчас поцелуют… Альфа никуда не торопился. Он рассматривал милого омежку. Такой красивый, нежный, просто восхитительный! И сейчас, когда он лежит, зажмурив свои невероятные глазища, можно его спокойно рассмотреть. Нежный овал лица, ровный носик, высокий умный лоб, брови стрелками вразлет, длинные, пушистые ресницы, которые нервно трепещут на зажмуренных глазах и розовые губки, которые омежка сложил в трубочку и оттопырил, как будто собирался свистнуть.
Альфа приблизился, почти нависнув сверху, и осторожно принюхался. Нет, к сожалению, он так и не чувствовал запахов. Зато он услышал, как у омежки сбилось дыхание.
- Ты что, боишься? - Удивился Орхан.
- Нет, - Фарид открыл глаза и нахмурился. – Я пробовал раньше целоваться, и мне не понравилось.
- С кем это ты пробовал? – Ревниво узнал альфа, внутренне ощетинившись.
- С Фати, - честно сознался Фарид и так недоуменно посмотрел на альфу, как будто он сморозил большую глупость. - Как-то оми Амин решил рассказать мне о том, как соблазнять альф и о том, сколько видов поцелуев существует. Но тут мой оми Хани зашел в комнату и устроил Амину настоящий скандал. Пока они ругались, я удрал из комнаты, и мы с Фати решили попробовать, как это целоваться…