Пожилая дернулась и шлепнула меня по губам. Довольно ощутимо! Я прикусила язык. Значит, повторять эти слова не стоит? Или их нельзя повторять именно мне? Но что они значат? Молитвенно сложила ладони, изображая раскаяние, склонила голову.
— Простите… Я не знала… Я глупая цивилизованная женщина и понятия не имею, о чем говорю.
Мой покаянный вид сработал, и женщина, важно пошамкав губами, кивнула. И указала на небо.
— Лагерхёгг, — с придыханием произнесла она. Остальные смотрели завороженно. — Ньердхёгг! — указала на воду в котле, а потом в сторону гор. — Утьхёгг!
Я задумчиво почесала переносицу. Вероятно, речь идет о местных богах. Только о них аборигены могут говорить с таким ужасом и восторгом в глазах.
Молодая девушка с множеством мелких косичек подползла ближе и выдохнула:
— Хелехёгг…
И тут же получила по губам от пожилой, да так, что кожа чуть треснула! Залепетала что-то — испуганно и торопливо.
Я же постаралась запомнить. Три бога в почете, а имя четвертого произносить нельзя? Так получается? Осторожно показала в сторону скал.
— Ульхёгг?
Женщины истово закивали. Пожилая посмотрела серьезно. Я указала на воду и повторила второе имя. Аборигенки заулыбались и игриво переглянулись, чем вызвали у меня новый приступ недоумения. Может, бог воды — чрезмерно веселый? И ему они радуются, не боятся? Странно все это. Непонятно.
— Ир-вин-хёгг! — нараспев протянула молодая девушка с косичками. Похоже, шлепок по губам ее мало расстроил. Я снова задумалась. Ирвин? Кажется, так зовут голубоглазого блондина? Но при чем тут он? Нет, все-таки языковой барьер сильно мешает пониманию! Ничего не ясно!
— Ирвин? — повторила я. — Ивин… хёгг?
— Ирвин-хёгг! — торжественно повторили женщины. — Ньердхёгг!
— Ерунда какая-то с этими вашими хёггами, — с досадой пробормотала я.
— Хёгг салд! Хёгг шундр! — торопливо забормотали местные. Я покачала головой, понимая, что ничего не понимаю. Кажется, там еще кто-то в небе… указала на пушистые облака над головой.
— Лагерхёгг?
Девушки присели, закрывая головы и глядя испуганно. Пожилая замахнулась, желая и меня шлепнуть по губам. Но остановилась и только нахмурилась. Погрозила пальцем.
— Лагерхёгг. — Имя прозвучало жестко, сердито. Женщина же покосилась на меня и добавила шепотом: — Сверр-хёгг…
Сверр? Или я не заслуживаю своей ученой степени, или здесь настойчиво повторяют имя золотоглазого ильха. Причем в сочетании с этим загадочным хёггом. И что же это значит? Я так крепко задумалась, что выронила котел. Хотелось броситься к своим блокнотам и диктофону, все записать, начертить схемы, разложить на составляющие и проанализировать.
Но старшая из женщин не выдержала, отобрала у меня посудину, буркнула что-то. Наверное, что плохая из меня посудомойка! Зато остальные развеселились. И вдруг схватили меня за руки, потянули куда-то.
Я растерянно поднялась с земли.
— Что такое? Куда вы меня тащите?
В чириканье ответов смысла для меня не было, конечно. Так что я покорно пошла следом. Мне сунули в руки другой котел, поменьше, остальные тоже нагрузились кухонной утварью. И побежали по уже знакомой мне тропинке, правда, свернули не к чаше в скале, а вниз. И через некоторое время мы вышли к пологому берегу тихого озера. У берега вода подмигивала бликами, но дальше — темнела, говоря о немаленькой глубине.
— Здесь вы моете посуду? — догадалась я. И, увидев, что аборигенки раздеваются, добавила: — И себя заодно?
Молодая, что трогала меня, дернула за рукав и жестами начала что-то показывать.
— Гидру? Шатия?
— Шатия? — переспросила я. — Ну да, я видела…
— Шатия? — обрадовалась женщина и ткнула в меня пальцем. Потом несмело положила ладонь мне на живот. — Шатия?
— Да видела я, видела! — усиленно закивала головой, соглашаясь. — Как теперь это забыть бы…
Аборигенка снова улыбнулась и указала, что надо раздеться. Я покосилась на тропинку, размышляя. Надо признать, мне ужасно хотелось стянуть комбинезон и залезть в воду. Все же я слишком привыкла к ежедневному душу, и несколько дней без водных процедур давали о себе знать. Хотелось ополоснуться. Но вот могу ли я это сделать?
С другой стороны, я уже заметила, что женщины племени купаются отдельно от мужчин. Значит, мне не грозит появление ильхов. А вода манит…
К тому же, думаю, войди я в воду, это поспособствует взаимопониманию с женщинами!
Решившись, я осторожно расстегнула многострадальную молнию и стащила свой костюм, оставшись в нижнем белье. Конечно, на меня сразу уставилось семь пар любопытных женских глаз! Аборигенки заверещали, цокая языками и тыкая пальцами в мой живот и грудь, прикрытую белым хлопком спортивного бюстгальтера. Я заставила себя стоять смирно и не прикрываться. Не пытаться спрятать свои шрамы. Нет, не нагота меня смущала. И не из-за нее я не любила раздеваться. Увы, но тело перечеркивали шрамы — некрасивые, отталкивающие.
Пожилая покачала головой и занесла руку, показывая удар. Я медленно кивнула.
Женщины придвинулись ближе, разглядывая меня. Потом старшая фыркнула и махнула рукой так, что даже мне стал понятен смысл: что вы на нее пялитесь, все как у нас…
Я рассмеялась, настолько красноречивы были выражение лица и жест. Все же женщины везде женщины. Снова обернувшись на тропинку, стянула белье и вошла в каменный бассейн. Возглас сдержать не сумела, студеная вода вышибла из тела воздух. Аборигенки уже плескались, самая молодая повизгивала, словно щенок. Я резко присела, погружаясь целиком, вместе с головой. Вода объяла холодом, и, вынырнув, я снова рассмеялась, хотя зубы и начали стучать. Аборигенка протянула мне кусок грубой ткани и демонстративно потерла себя, показывая.
— Поняла! — сообразила я. Вот вам и местное мыло. Ветошь пахла чем-то горько-сладким и, похоже, была вымочена в растворе золы. Что ж, обычное дело для таких племен. Торопливо растерла тело, ощущая ток ускоряющейся крови и колкие мурашки на коже. Снова резко опустилась в воду, сделала несколько сильных гребков. Вода взбодрила, разум вновь стал чистым, словно тоже промытым. И я задумалась над тем, что услышала. Кто же эти хёгги? Расспросить бы Сверра, да вот общаться с ильхом совсем не хочется. Даже приближаться.
Я вынырнула.
И слово странное. Кажется знакомым, хотя и непонятным.
Хёгг…
Ушла в воду и… замерла с открытыми глазами. В темной глубине что-то шевельнулось. Что-то… огромное. Всколыхнулась волна, рябью подернулось озеро.
Я открыла рот, чтобы заорать и, конечно, нахлебалась воды. Выскочила, замотала головой, отбрасывая волосы. Пожилая аборигенка крикнула грозно, стрельнула на меня взглядом. И все попрыгали на берег, словно по команде. Я тоже вылезла на примятую траву, обхватила себя руками.
— В воде кто-то был! — воскликнула я. — Кто-то… странный…
Осеклась, потому что аборигенки нахмурились и снова заверещали. Я настойчиво ткнула пальцем в воду.
— Кто это был? Что за животное? Вы знаете? Оно же огромное!
Пожилая замахнулась, кажется, намереваясь треснуть меня по губам. Похоже, у них это в порядке вещей, чтобы лишнего не болтали. Но я отпрыгнула в сторону, и женщина лишь недовольно скривилась.
— Вы знаете, кто был в воде?
— Хёгг! — шепотом сказала девушка с косичками. Я обернулась на нее.
— Нет, я спрашивала, кто был в воде? Не про ваших богов! А про зверя в озере. Понимаешь?
Но девчонка лишь замотала головой так, что разлетелись все ее косички.
— Хёгг, хёгг! — снова закричали женщины.
А через минуту на дорожке появился незнакомый ильх. Я торопливо прижала к мокрому телу комбинезон, попятилась к скалистым выступам, чтобы одеться. Спряталась и принялась натягивать свою одежду на мокрое тело, краем уха прислушиваясь к недовольным возгласам варваров. Тон у голосов был возмущенный и немного испуганный. Молнию снова заело от моих нервных движений, так что вырез у меня получился глубокий. Я скрипнула зубами, увидев это «декольте». В нем отлично видна ложбинка груди — вот же зараза! Но застежка застряла и двигаться выше отказывалась. Так что пришлось оставить как есть.
Стоило выйти из своего укрытия, как меня подхватили под локоть и потащили в сторону поселения. Я и не сопротивлялась, размышляя, что будет дальше.
Мы вернулись к шатрам.
По заведенному порядку ильхи собрались вокруг огня, тот, что привел меня, обвиняюще ткнул пальцем.
— Раанваль хёгг! Худра!
— Сам дурак, — под нос себе пробормотала я. На меня уставились десятки осуждающих глаз.
— Я ничего не делала, — выкрикнула возмущенно. — И вообще ничего не понимаю…
— Тебя обвиняют в пробуждении… хёгга, — негромко сказал за моей спиной Сверр, и я резко обернулась, посмотрела в золотые глаза. И сразу ощутила, как кровь прилила к щекам. Вот же гадство… Вспыхнула, отвернулась, нахмурилась.
— Хёгг? Кто это? И как я могла его пробудить?
От шатров уже бежали мои коллеги, Клин на ходу застегивал комбинезон, Жан зевал. Макс снова хмурился и, приблизившись, принялся натирать свои очки. Зато военные выглядели бодрыми и собранными.
— Что здесь происходит? — с ходу потребовал объяснений Юргас.
— Говорят, я что-то пробудила. Но я не понимаю…
— Хёгг! Хёгг! Худра! Хёгг!
— О чем это они?
Я пожала плечами и покосилась на Сверра. Он молчал, что мне совсем не нравилось. Между темных бровей залегла складка.
— Кажется, все серьезно, — угрюмо протянул Юргас, осматривая ильхов. Те уже потрясали кулаками, выкрикивая слова. Казалось, еще немного — и в меня полетят камни! Я инстинктивно отступила назад, сдерживая желание побежать от разъяренной толпы варваров. Женщины, что совсем недавно мне улыбались, теперь смотрели сердито или вовсе отворачивались.
— Но я не понимаю… Не понимаю, что сделала!
— Тяжелый проступок, Лив, — бесцветно произнес Сверр. — Здесь за него наказывают.
— Но какой проступок?
— Ты вошла в воду. Позвала хёгга. Он пришел.
— Что? Хёгга? Но кто он?
Пожилая аборигенка возмущенно замахнулась, желая треснуть меня по лицу. Но отступила, переведя взгляд за мою спину. На Сверра.
Краем глаза я заметила хмурого Ирвина, подошедшего слева. Он выкрикнул несколько слов, кажется, пытался успокоить местных. Но ильхи лишь разъярились.
— Хёгг! Худра! Шатия!
— Шатия? — уловила я знакомое слово. — О чем это они?
— Тебя надо отдать под шатию с хёггом, — непонятно пояснил Сверр. — Раз он пришел за тобой.
— Это какой-то бред! — выдохнула я. — Какой хёгг? Как я могла его позвать? Я ничего не делала! Я лишь плавала… Но женщины сами привели меня туда!
— Ты невинна, Лив? — золото глаз, кажется, уже обжигало… И я снова покраснела! Вот же проклятие! Ну почему мне так не везет? Я что же, должна всем рассказывать позорную историю своей жизни? Здесь, перед коллегами?
— Какое это имеет значение?
— Хёгга может пробудить лишь невинная девушка. В воду у скал нельзя заходить тем, кто еще не утратил невинность.
— Но там была она! — я обреченно указала на девчонку с косичками. — Она-то точно младше меня!
— У нее уже есть ребенок, — бесцветно оборвал Сверр.
Я ошарашенно замолчала.
— Очевидно, в окрестностях появился какой-то зверь, — негромко произнес Максимилиан. — И варвары связывают это событие с вами, Лив.
— Я кого-то увидела в воде. Правда, не поняла, что это было… Но, кажется, этот зверь огромный!
— Если я правильно понимаю… — притиснулся ближе Жан. — То шатия с хёггом — это некий обряд по задабриванию зверя.
Мы тревожно переглянулись. Даже дураку ясно, что мне этот обряд не понравится. А дураков среди коллег не было.
— Хёгг! Шатия хёгг! Худра!
Яростные выкрики заставили нас сблизиться и нервно переглянуться.
— Есть подозрения, что тебя хотят отдать на съедение какому-то хищнику, — мрачно озвучил Клин.
Юргас сверкнул глазами из-под насупленных бровей.
— Что будем делать?
— Только давайте без оружия! — одернул Макс и повернулся к молчащему Сверру. — Скажи им, что Оливия не виновата! Она не знала о хищнике в озере… И не знала ваших традиций!
— Это ничего не меняет, — ответил ильх.
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — пробормотал Клин, и я наградила его сердитым взглядом.
— Это все какой-то бред! — прошипел Юргас.
— Бред? — Сверр поднял темные брови, золото глаз плескалось расплавленной лавой. Мы уставились на него завороженно. Цвет его радужек менялся, почти светился…
— Ну и дела… — выдохнул Жан, дергаясь назад.
— Ты называешь бредом то, что племя чтит веками? — Сверр смотрел на Юргаса, и я заметила испарину на лбу военного.
— Я не хотел оскорбить ваши традиции, — прохрипел начальник службы безопасности. К его чести, он смог извиниться, хотя рука и тянулась к парализатору. Я подавила желание прижаться к мужчинам и выпрямилась, вскинув подбородок. Нельзя показывать свой страх! Никому.
Сверр посмотрел на меня, прищурившись, но в лаве его глаз я увидела одобрение.
Отвернулась.
— Мы готовы извиниться! — торопливо сказал Максимилиан. — И загладить свою вину! Оливия принесет извинения…
— Здесь поможет только кровь, — обронил Сверр. — Либо кровь Лив, либо…
— Либо? — с надеждой переспросила я.
— Либо кровь хёгга. Если кто-то решится убить хёгга, то шатию можно отменить.
— Отлично, нам это подходит! — встрял Юргас, но осекся, увидев взгляд Сверра. — Знать бы еще, кто этот хёгг… но, думаю, заряда наших парализаторов хватит?
Вскинула голову и увидела нахмуренные брови блондина Ирвина. Он смотрел на Сверра — тяжело, недобро. Но золотоглазый не обращал внимания. Думал.
И тут толпа ильхов всколыхнулась, набежала волной, и меня дернули чьи-то сильные руки. Варвар закинул меня на плечо и потащил под одобрительные вопли соплеменников. Я вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от страха. Как ни странно, последнего я пока не испытывала. Наверное, мой разум все еще не осознал серьезности ситуации. Что это не шутка и не постановка в театре, а по-настоящему. Что я чем-то разгневала местное население и меня хотят отдать неведомому хищнику на растерзание.
Отличное завершение моей исследовательской миссии и жизни в целом.
— Да отпусти же! — попыталась вывернуться, даже стукнула кулаком по широченной спине, но ильх лишь подбросил меня на плече и двинулся дальше. Я дергала ногами и вертела головой, но мало что видела.
— Юргас, только без оружия! — донеся голос Максимилиана.
— Я могу положить их всех…
— Да вы с ума сошли! Опустите парализатор…
— Юргас, не надо! — крикнула я, приподнимая голову. — Я в порядке!
Начальник службы безопасности мелькнул и пропал за широкими спинами. Меня дотащили до дорожки, ведущей к озеру, и скинули на землю. Вскочила, озираясь. Сильные руки ильхов прижали меня к одному из черных столбов, другие начали привязывать — спиной к поселению, лицом к озеру.
Я изумленно открыла рот.
— Профессор, похоже, я поняла, зачем нужны эти ритуальные исполины, — торжествующе изрекла я. — Это жертвенники!
Максимилиан не ответил. Теперь я вообще не видела никого из членов экспедиции. Перед глазами мелькали лишь ильхи, которые связали мне руки, прижав к столбу. Плечи сразу заныли.
Кто-то дернул мой комбинезон, пытаясь содрать его с моего тела. Липкая лента не выдержала, треснула, снова образовав прореху. А вот это уже не весело…
— Им Сверр-хёгг! — раздался позади глухой, тягучий рык. Сверр… Это точно был он. Племя затихло вмиг, даже женщины заткнулись и перестали верещать. Золотоглазый появился передо мной, осмотрел остро. И я ощутила себя совершенно беззащитной. Прикусила изнутри щеку, чтобы не показать страх. Сверр смотрел в глаза, прищурившись недовольно. Потом резко повернул голову к ильхам.
— Им Сверр-хёгг, — повторил он. И, глянув на меня, перевел: — Я смою кровь кровью хёгга.
Варвары застыли растерянно. Радости я на их лицах не видела. Похоже, первый вариант развития событий, в котором меня кто-то жрет, им нравился больше.
Сверр поднял сжатый кулак, медленно осмотрел племя.