– Знаешь, Дорин, со временем ты возненавидишь мир, – продолжал Рован. – Возненавидишь себя, свою магию и каждое мгновение покоя и счастья. У меня была такая роскошь, как королевство, не раздираемое войнами. И от меня никто не зависел. У тебя по-другому.
Справа выросла стена суши с отвесными скалами. Рован повернул руль, направляя ялик в море. Он знал, что они плывут очень быстро, будто сама ночь несет их. Должно быть, уже покрыли половину расстояния до южной границы.
– Я – правитель разрушенного королевства, – прервал молчание Дорин. – Мой народ не знает, кто у них король. А я… спасаюсь бегством…
Он тряхнул головой, ощущая безмерную усталость:
– Неужели я уже отдал свое королевство Эравану? Если я ничего не сделал, будучи в Рафтхоле, что вообще я смогу сделать вдали от Адарлана?
Какое-то время тишину нарушал только скрип снастей и плеск волн.
– Твои подданные уже знают: ты не погиб. От тебя зависит, как объяснить им свое исчезновение. Они могут подумать, что ты бросил их. Или наоборот: ты спасся от неминуемой гибели, чтобы найти союзников и продолжить борьбу. Ясность можешь внести только ты.
– Мертвые острова. Куда уж яснее!
– В свое время у Аэлины было столкновение с предводителем пиратов. Меня это не удивляет, – усмехнулся Рован. – Ты с ним таких стычек не имел. И сейчас в твоих же интересах отнестись к нему как к сильному, изобретательному союзнику. Эдион мне рассказывал, что в недавнем прошлом часть Мертвых островов находилась под властью адарланского генерала Наррока и сил Эравана. Рульф тогда спасся бегством вместе со своим флотом. И хотя сейчас он снова правит в Бухте Черепов, былые обиды не забылись. Позор, пережитый им тогда, – твой ключ к общению с ним. Убеди Рульфа, что ты совсем не похож на своего отца. Пообещай привилегии ему и его пиратам.
– Ты хочешь сказать, сделать их каперами? Пиратами на законном основании?
– У тебя и у нас есть золото. Если пообещать Рульфу деньги и возможность беспрепятственно грабить корабли Эравана, мы получим на юге союзническую армаду. Глупо не воспользоваться такой возможностью.
– Я еще ни разу не встречался с пиратами, – признался Дорин, но слова принца заставили его задуматься.
– Ты встретился с Аэлиной, когда она жила под обличьем Селены, – сухо напомнил ему Рован. – Могу тебя заверить: Рульф не намного хуже той Селены.
– Не очень-то ты меня успокоил.
Рован ответил сдержанным смешком. Они снова замолчали, пока Рован вдруг не сказал:
– И я тебе сочувствую… по поводу Сорши.
Дорин пожал плечами и тут же возненавидел себя за этот жест. Он словно отрицал, насколько значима была для него Сорша. Отрицал ее смелость и неповторимость.
– Иногда я жалею, что рядом нет Шаола. Он всегда мне помогал. А иногда рад, что ему не надо снова рисковать. Хорошо, что Шаол сейчас в Антике, с Несариной.
Дорин смотрел на принца, на очертания тела Рована, которое зачастую само бывало смертельно опасным оружием. Это умение замирать, как хищник. Даже то, как Рован управлял яликом, – все отличалось от привычного Дорину.
– Можешь научить меня… управляться с магической силой? – спросил Дорин. – Не всему, что умеешь сам. Тому, чему сможешь. И когда сможешь.
Рован задумался.
– Скажу тебе, Дорин Хавильяр, что в своей жизни я встречал немало королей. Редко кто просил о помощи, когда в ней нуждался. Ведь для этого нужно поступиться гордостью.
Дорин искренне верил: когти валгского принца разорвали его гордость в клочья.
– Я согласен обучать тебя, пока мы плывем в Бухту Черепов, – сказал Рован. – Возможно, мы сумеем найти настоящего учителя, который уцелел в эти страшные годы. От него ты научишься большему, чем от меня.
– Ты же обучал Аэлину.
И снова Рован умолк на несколько минут.
– Аэлина – мое сердце. Мне было легко ее учить, потому что наши магические способности схожи. Между ними, как и между нашими душами, есть глубокое понимание. Ты… иной. С магией такого рода, как у тебя, я сталкивался редко. Тебе нужен тот, кто способен понять все оттенки твоей магии или, по крайней мере, знает, как тебя учить. Но я могу научить тебя управлять магической силой. Научить погружаться в твою силу и делать так, чтобы самому от нее не пострадать.
Дориан закивал. Ему была ценна любая помощь.
– А ты, когда впервые увидел Аэлину, ты уже знал…
– И понятия не имел! – усмехнулся Рован. – Нам хотелось поубивать друг друга.
В глазах фэйского принца что-то мелькнуло.
– Она находилась… в очень темном месте. Мы оба. Потом мы стали помогать друг другу выбираться на свет. Вместе нашли способ.
Поймав ошеломленный взгляд Дорина, Рован понял, о чем думает молодой король.
– И ты найдешь способ. Ты тоже выберешься.
Дорину было трудно передать словами происходящее в сердце. Он лишь вздохнул и, глядя в бескрайнее звездное небо, сказал:
– Тогда вперед – в Бухту Черепов.
В темноте мелькнула белозубая улыбка Рована.
– В Бухту Черепов! – подхватил он.
Глава 14
Эдион Ашерир надел доспехи и был в черном с головы до пят. Он прятался в тени здания напротив храма. Рядом была Аэлина. Они уже позаботились о корабле для завтрашнего отплытия. Завтра же из порта выйдет другой корабль, держа курс на Вендалин. На том поплывут письма вендалинской ветви Ашериров, подписанные Аэлиной и Эдионом. В письмах содержалась просьба о помощи, поскольку то, о чем они вдруг узнали сегодня…
За минувшие десять лет Эдион часто бывал в Илиуме и успел изучить город вдоль и поперек. Обычно его легион Беспощадных разбивал лагерь возле городских стен, после чего начинались странствия по местным тавернам. Возлияния были настолько усердными, что наутро Эдиона выворачивало прямо в шлем. Как разительно это отличалось от их нынешнего приезда. Сейчас по пыльным улицам шли двое молчаливых, необщительных паломника.
Эдиону и во сне не могло присниться, что однажды он пойдет по илиумским улицам со своей королевой и что взгляд ее будет мрачен и суров. Не потянет улыбаться, когда на каждом шагу встречаются несчастные, напуганные люди – эти живые шрамы войны.
Никто не устилал цветами путь ее величества. И фанфары не пели в честь ее возвращения. Только шум волн, завывание ветра и жгучее солнце над головой. При виде адарланских солдат Аэлина с трудом сдерживала гнев. А они встречались повсюду.
За всеми приезжими внимательно следили, и потому, нанимая корабль, Аэлине и Эдиону пришлось действовать осторожно. Для города и остального мира завтра, в середине утра, они отплывали в Сурию на корабле «Дева лета». На самом деле они еще до рассвета проберутся на борт «Певца ветра» и поплывут на юг. Молчание капитана было оплачено золотом.
И не только молчание. Капитан ненароком сообщил им сведения невероятной важности. Аэлина и Эдион уже собирались покинуть его каюту, как вдруг услышали:
– Мой брат – торговец. Занимается товарами из далеких стран. На прошлой неделе рассказал, что на западном побережье Вендалина, где фэйское государство, было замечено скопление кораблей.
– Они собираются плыть сюда? – сразу же спросила Аэлина.
Эдион задал другой вопрос:
– Сколько кораблей?
– Полсотни, и все военные, – ответил капитан, настороженно поглядывая на брата с сестрой.
Он наверняка принял их за тайных посланцев одного из королевств, участвующих в этой войне.
– А на берегу разместилась целая фэйская армия. Ждут приказа к отплытию.
Эта новость наверняка быстро разлетится повсюду, нагоняя страх на людей. Эдион мысленно отметил, что нужно будет предупредить своего непосредственного заместителя по легиону Беспощадных. Пусть заранее подготовятся, а заодно пресекают любые нелепые слухи.
Эдион видел побледневшее лицо Аэлины. Коснулся ее плеч, пытаясь успокоить. Однако Аэлина быстро взяла себя в руки и задала капитану новый вопрос:
– Как показалось вашему брату: королева Маэва заключила союз с Моратом? Или она решила послать свою армию на помощь Террасену?
– Ничего ему не показалось, – отрезал капитан. – Плыл мимо, увидел армаду. Сомневаюсь, что это такой уж секрет. Больше мы ничего не знаем. Возможно, корабли отправятся совсем на другую войну.
Лицо Аэлины оставалось непроницаемым. Эдион придал своему то же выражение.
Однако таким лицо его сестры осталось и потом, когда они возвращались назад, готовили оружие и под покровом темноты выступали к храму. Если Маэва и впрямь собирает армию против них…
Аэлина переместилась на крышу здания, откуда продолжала вести наблюдение за храмом. Сверкающий эфес Златинца она обернула тряпкой – он блестел даже в темноте. Эдион смотрел то на сестру, то на адарланских караульных, прохаживающихся вокруг храма. Они были совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Аэлина смотрела в сторону океана, будто с крыши ей был виден вендалинский берег и флот Маэвы, готовящийся к отплытию. Если эта бессмертная сука снюхалась с Моратом… Маэва не настолько глупа. Стремясь к безраздельной власти, оба темных правителя могут запросто уничтожить друг друга. И Эрилею в придачу.
Но темный король и темная королева, объединившиеся против Огненосицы…
Нужно действовать быстро. Сначала отсечь голову одной змее, потом разбираться с другой.
Услышав легкое шуршание ткани, Эдион обернулся. У него за спиной стояла Лисандра. Она ждала сигнала Аэлины. Ее дорожное одеяние успело пообтрепаться и запачкаться. Весь день Лисандра читала книгу, судя по виду – весьма старую. Книга называлась что-то вроде «Забытые существа глубин». Оставалось лишь гадать, где Лисандра раздобыла эту древность. Наверное, стащила.
Лисандра следила за Аэлиной. Сейчас та была похожа на тень. Лисандра кашлянула и шепотом, чтобы ее не слышали ни королева, ни солдаты напротив, сказала:
– Слишком уж спокойно она отнеслась к постановлению Дарро.
– Я бы не назвал это спокойствием, – возразил Эдион.
Впрочем, он понял, чтó имела в виду Лисандра, говоря о спокойствии. После отлета Рована и известия о падении Рафтхола Аэлина стала отстраненной и замкнутой, словно половина ее личности пребывала где-то не здесь.
– Знаешь, Эдион, это спокойствие перед бурей, – продолжала Лисандра.
Ее светло-зеленые глаза пригвоздили его к месту. Все его инстинкты хищника взвыли. Взгляд Лисандры снова переместился на худенькую фигуру Аэлины.
– Буря близится. Великая буря.
Она говорила не о силах, таящихся в Морате, не об оринфских ухищрениях Дарро и даже не о Маэве, готовящей флот. Слова Лисандры были обращены к женщине на крыше, замершей у кромки.
– А не боишься…
Эдион не мог закончить свой вопрос. Он как-то привык, что женщина-оборотень оберегает спину Аэлины. Такой расклад ему даже нравился. Рован справа, сам он – слева, а Лисандра – сзади. Это означало, что никто и ничто не может незаметно подкрасться к их королеве.
– Нет, ни капельки, – ответила Лисандра, поняв, о чем он хотел спросить.
Эдиону стало спокойнее.
– Но чем больше я об этом думаю, – продолжала она, – тем больше мне кажется, что все это… было задумано еще очень давно. Эраван располагал десятками лет, прежде чем Аэлина родилась и обрела свою магическую силу. Прежде чем появился Дорин. Тогда у Эравана не было противников. Но почему-то судьба распорядилась так, что он разворачивается сейчас, когда ему противостоит Огненосица.
– К чему ты клонишь? – спросил Эдион.
Схожие мысли забредали и в его голову, пока ехали в Террасен. Особенно по ночам, когда он нес караул, охраняя спящих. Все это выглядело жутким и невозможным, но слишком многое в их жизни противоречило логике и выпадало из привычной колеи. Ярчайшее доказательство – Лисандра.
– Морат выпускает своих чудовищ. Маэва вдруг зашебаршилась на Вендалине. А рука об руку с Аэлиной идут две богини. Скажу тебе больше: Мэла и Денна наблюдают за ней с самых первых дней жизни. Наверное, я не так сказала. Не наблюдают… готовят, чтобы однажды выплеснуть в мир ее силу. Интересно, боги просчитали стоимость грядущей бури? Они уверены, что все жертвы не будут напрасными?
Эдиона пробрала дрожь.
Лисандра перешла на совсем тихий шепот. Наверное, боялась, что ее услышит не королева, а боги.
– Нам еще предстоит увидеть всю силу тьмы Эравана. И всю силу огня Аэлины – тоже.
– Но она – не безмозглая пешка, – сердито возразил Эдион.
Он был готов сражаться с богами и даже убивать их, если они вздумают угрожать Аэлине и вознамерятся ради победы над темным королем пожертвовать Эрилеей.
– Неужели тебе так трудно хотя бы раз согласиться со мной? – удивилась Лисандра.
– По-моему, я всегда с тобой соглашаюсь.
– Нет. У тебя на все есть ответы, – встряхнула головой Лисандра. – Это невыносимо.
Эдион улыбнулся:
– Приятно знать, что я наконец-то забрался тебе под шкуру. Или под все сразу?
Неотразимо красивое лицо Лисандры стало похожим на оскал ведьмы.
– Поосторожнее, Эдион. Я кусаюсь.
Эдион наклонился к ней еще чуть-чуть. Он знал: у Лисандры есть границы, которые нельзя пересекать. И даже проверять их на прочность нельзя. Особенно зная, сколько всего она претерпела, начиная с детства, и как дорожила обретенной свободой. Кто-кто, а он должен это понимать, поскольку сам многое претерпел.
Пусть он так и не рассказал Аэлине об этой стороне своего прошлого. У него не хватало решимости. Сумел бы он объяснить сестре, чтó делали с ним и чтó заставляли делать его в первые годы адарланского завоевания?
Но флирт с Лисандрой был безопасным для них обоих. И, честное слово, Эдиону нравилось болтать с нею, когда она не торопилась покидать человеческое обличье. Поэтому он лишь щелкнул зубами и сказал:
– Хорошо, что я умею заставить женщин мурлыкать.
Лисандра негромко засмеялась, но смех тут же стих, когда она подняла голову к крыше, где затаилась Аэлина. Морской бриз теребил темные шелковистые волосы Лисандры.
– Приготовься, – шепнула она Эдиону.
Ему было ровным счетом плевать на все насмешки и оскорбительные слова Дарро в адрес Лисандры. Она спасла его жизнь. Она сражалась за их королеву. Чтобы спасти его от казни и воссоединить с Аэлиной, Лисандра поставила на карту все, включая свою свободу и жизнь. Когда они отправились в Илиум, она часто оглядывалась назад, словно могла увидеть Венгу, ехавшую с Муртагом и Реном. Эдион знал: часть души Лисандры осталась с ее подопечной, равно как часть души Аэлины осталась с Рованом. Способен ли он сам когда-нибудь прочувствовать такую степень любви?
Аэлина для него… она была его частью, как руки и ноги. Перед ним никогда не стоял выбор. Ему не требовалось проявлять бескорыстие, как Лисандре, взявшей под свое крыло чужую девчонку. Его ни к кому не тянуло так, как Аэлину и Рована потянуло друг к другу. Возможно, это глупые мысли, если учесть его жизнь воина и то, что ожидало их в Морате, но… Эдион и за тысячу лет не признался бы сестре, однако, глядя на них с Рованом, он им иногда завидовал.
Эдиону не хотелось даже думать об отвратительных предложениях Дарро. Более десяти лет назад Вендалину был предложен союз с Террасеном при условии, что их с Аэлиной поженят (невзирая на близкое родство). Такова была цена сделки. Но вендалинская ветвь Ашериров отвергла это предложение.
Эдион любил свою двоюродную сестру, но при мысли о близости с нею его начинало мутить. Наверное, и Аэлина испытывала схожие ощущения.
Она не показала ему письмо, адресованное его вендалинской родне. Почему-то эта мысль мелькнула у него только сейчас. Эдион поднял голову к крыше и вдруг понял, что не хочет знать содержание письма.
Он, генерал, воин, был закален кровью, яростью и утратами. Видел и творил такое, отчего до сих пор просыпался в поту, ночь за ночью. Но… он не хотел знать, о чем написала Аэлина. Не сейчас. Потом как-нибудь.
– Нужно убраться отсюда до рассвета, – сказала Лисандра. – Мне не нравится, как тут пахнет.
Эдион кивнул в сторону храма, превращенного в казарму для полусотни солдат:
– Еще бы.