— Кроме того, хочу порадовать вас, что, благодаря щедрости ряда благотворителей, школьный лазарет пополнится новыми лечебными артефактами.
— Вот оно, — злобно прошипела Гермиона, — отец Малфоя просто купил ему это разрешение. Я думала, что министр честнее.
— Герми, а ты не забыла, что мы тоже получили его не только за свои заслуги? — шепот Дафны заставил лицо возмущенной рейвенкловки принять вопросительное выражение. — Не забывай, что мы его получили не столько за свои заслуги, сколько за сотрудничество Гарри с министром. И кстати, самого Гарри пока никак не наградили за победу над Квирреллом. Ведь разрешение ему дали еще раньше.
Министр, казалось, услышал шепот девочки.
— И последнее. За заслуги перед школой министерство решило наградить Гарри Поттера двухнедельной поездкой на курорт его и его друзей за счет личного фонда министра.
Школьники вновь разразились аплодисментами. Все уже знали о сражении друзей с преподавателем ЗОТИ. Официально дело свели к попытке кражи последним ценного артефакта, но неофициально стало известно, что тот пытался возродить Того-кого-нельзя-называть. Это сильно укрепило авторитет Гарри Поттера среди всех учеников, кроме слизеринцев.
— Кстати, Гермиона, скоро ты сможешь сама задать вопрос о Малфое министру. Он пригласил нас прогуляться с ним после завтрака, — Гарри с удовольствием наблюдал удивленные лица друзей.
— Думаю, на прогулке мы и узнаем, чем тебе придется расплачиваться за курорт, — ехидный шепот Дафны в ухе был слышен только ему.
* * *
— Мистер Фадж, скажите, а неизвестный благотворитель, оказавший помощь лазарету и Гарри, это случайно не отец Малфоя? — Гермиона Грейнджер внимательно смотрела в лицо министра. Тот увел друзей к озеру, в восторженных тонах расписывая, как замечательно он проводил свои школьные годы.
— Вы догадливы, мисс Грейнджер, — лицо министра приобрело серьезный вид. — И награждение мистера Малфоя действительно связано с этими деньгами. Нет-нет, он на самом деле хорошо сдал экзамены, но вряд ли имел бы шансы получить разрешение без ходатайства своего отца.
— И вы так открыто это говорите нам? — удивлению девочки не было предела.
— Ну, это не такой уж большой секрет. К тому же, я рассчитываю на вашу скромность. Но, чтобы вам была понятнее моя позиция, попробую провести маленький урок. Купив своему сыну это разрешение, Люциус Малфой фактически поддержал практику выдачи их в дальнейшем. А ведь он сейчас глава партии непримиримых сторонников «чистоты крови», имеющих обширные связи в министерстве и обладающих немалой политической силой. В следующий раз я выдам подобные разрешения уже десятку учеников, предваряя ваш вопрос, часть их — за благотворительную помощь. А через пару лет практика их выдачи всем ученикам, показывающим успехи в учебе, станет нормой. Естественно, «пожертвования» при этом уйдут в прошлое. Так мы сумеем и обойти закон, дискриминирующий юных волшебников, и заработать дополнительную поддержку рядовых волшебников, используя плоды благотворительности.
— А Седрик Диггори? — с интересом спросила Дафна.
— Ну, он действительно один из лучших учеников школы. Кроме того, он происходит из классической средней волшебной семьи и учится в Хаффлпафе. Идеальный образ паренька из народа, добившегося всего своим трудом. Это поможет получить поддержку нашего начинания среди рядовых волшебников. Кроме того, его отец работает в министерстве и не принадлежит ни к одной из партий. Так что и тут я рассчитываю на определенные бонусы.
— Неужели в политике все так запутано? — с ужасом спросила Гермиона.
— На самом деле все еще сложнее. Не будь вы среди друзей мистера Поттера, разрешение для вас вызвало бы бурю возмущения со стороны партии Малфоя. Многие чистокровные волшебники действительно стремятся ущемить маглорожденных, где только могут. Но сейчас поднять голос против вас — это поднять голос против Мальчика-Который-Выжил. И это будет встречено в штыки всем магическим сообществом. А в следующий раз, когда я выдам подобное разрешение юному волшебнику, рожденному в обычном мире, уже будет существовать прецедент.
— Да, лучше бы я не спрашивала. Теперь я твердо уверена только в отсутствии у меня желания лезть в политику.
— А вот это уже поздно. Став другом Гарри Поттера, вы обрекли себя на то, чтобы стать фигурой в политике. И я только стараюсь помочь вам научиться разбираться в мотивах окружающих людей.
— И делаете это бескорыстно? — В голосе Гарри звучало недоверие.
— Конечно, нет, как вы могли такое подумать? Сейчас мы с вами поддерживаем друг друга. И мне проще объяснить вам свои действия, чем непониманием их нарушить доверие между нами.
— Благодарю за откровенность. Тогда еще один вопрос: почему в «Пророке» почти ничего не слышно о скандале с Квирреллом?
— Мы договорились с Дамблдором замять этот скандал. В обмен он покидает пост Председателя Международной Конфедерации Магов.
— Всего лишь?
— Ну, пока приходится довольствоваться и этим. Пока он является Верховным чародеем Визенгамота, он фактически неподсуден. Зато теперь можно будет ослабить строгость международного статута секретности. На этом давно настаивали наши французские коллеги. И, что немаловажно, это вполне совпадает с нашими целями. В связи с этим, у меня будет к вам одна просьба.
— Постараюсь ее выполнить.
— Мистером Уизли, одним из конфидентов Дамблдора, подан на рассмотрение так называемый «Закон о защите маглов». В своем теперешнем виде он резко ограничит возможности министерства по сотрудничеству с обычным миром. Мы сейчас осуществляем ряд совместных проектов с премьер-министром, разумеется, не афишируя этого. Если закон будет принят, их придется прикрыть. С другой стороны, этот закон ударит по партии «чистокровных». Мне было бы выгодно принятие закона с определенными поправками. Но, если их внесу я, закон зарубят как сторонники Малфоя, так и сторонники Дамблдора. И я хотел бы, чтобы эти поправки пошли как бы с вашей подачи.
— Вы считаете, что мнение одиннадцатилетнего школьника может иметь значение?
— Об этом позвольте позаботиться мне. Я пришлю вам текст закона и текст поправок. Если вы согласитесь с ними, напишите мне. Дальше я сам все сделаю.
— Конечно, я прочитаю их и пришлю вам ответ. Хотя все это представляется мне странным.
— Странным — может быть, зато полезным всем нам — точно.
Глава 10. Предупреждение Добби
Глава 10. Предупреждение Добби
* * *
Вернон Дурсль с наслаждением расположился в кресле, стоящем посреди гостиной дома номер четыре по Тисовой улице. Вечер пятницы всегда приводил этого грузного мужчину в благодушное настроение. Мягкое кресло, виски со льдом в руке, жена, хлопочущая у плиты, заманчивые запахи предстоящего ужина… М-м-м…
К сожалению, часть удовольствия сразу пропадала, стоило только вспомнить, что сейчас у них живет племянничек его жены, чтоб его черти побрали. Вот уже одиннадцать лет он отравлял жизнь Вернону самим фактом своего существования, а именно своей ненормальностью. К счастью, теперь его предстояло видеть только летом, на каникулах. К тому же, негодник заявил, что в конце июля покинет своих «гостеприимных» родственников до следующего лета. Это не могло не радовать главу семейства, хотя он предпочел бы вообще не видеть мальчишку Поттера.
Кроме всего прочего Вернона беспокоил собственный сын, Дадли. Если в прошлые годы он относился к этому ненормальному с истинно дурслевской неприязнью, то этим летом, также приехав на каникулы из своей школы, он зачем-то общается со своим кузеном. И ведь не запугаешь теперь этого паршивца Поттера, чтобы знал негодник свое место! Связываться с ним себе дороже. Да еще и жена почему то не одобряет его злобные взгляды в сторону засранца.
Дальнейшие размышления Вернона Дурсля были прерваны открывшейся входной дверью. Он повернул голову в ее сторону, рассчитывая увидеть сына, вернувшегося с прогулки, и от неожиданного зрелища впал в легкий ступор.
В гостиную ввалились Дадли и Поттер, держа в руках какие-то коробки. Не обращая внимания на изумленного Вернона, они поднялись по лестнице в комнату Гарри и при этом не прекращали какого-то непонятного спора.
— У меня больше вес, поэтому обувь снашивается быстрее, и амортизационные расходы выше. Так что мои семь процентов, твои три.
— Ха, а средства на полировку палочки? А ее износ от трения о воздух — мои шесть, твои четыре.
— А мое трение о воздух, оно в два раза выше, так что…
Последующие выкладки сына мистеру Дурслю помешала услышать закрывшаяся за детьми дверь комнаты. Неподвижно просидев полминуты, он сумел заставить себя сделать большой глоток. Обжигающая жидкость дала возможность двигаться, и Вернон решил спросить у жены, видела ли она тоже, что и он. Но не успел. Дверь комнаты открылась, и мальчики, неся в руках те же самые коробки, направились к выходу из дома. По-прежнему не обращая внимания на окружающее, они самозабвенно продолжали спор.
— Для своей полировки ты берешь у мамы ветошь, так что шесть мои, четыре твои.
— Зато твои кроссовки я уже два раза восстанавливал, так что семь мои, три твои…
Дверь дома закрылась. Вернон Дурсль осторожно посмотрел на жену, надеясь, что все происшедшее ему привиделось. Но тут его ждал не меньший сюрприз. Петунья смотрела на закрывшуюся дверь с таким умильным видом, словно за ней лежал миллион фунтов. Вернон для храбрости еще раз сделал солидный глоток, прокашлялся и осторожно спросил:
— Петунья, что это было?
— Наш мальчик наконец занялся бизнесом. Я всегда знала, что он гений. — Перед мысленным взором женщины летал ее Дадлик в виде ангелочка с маленькими крылышками и аккуратным нимбом.
— А причем здесь этот ненормальный?
— Не ненормальный, а Гарри. Он — бизнес-партнер Дадлика, — произнесла миссис Дурсль суровым голосом. Впрочем, имя сына снова заставило ее мечтательно закатить глаза.
Интуиция подсказывала мистеру Дурслю, что выводить жену из подобного мечтательного состояния может быть опасно, однако непонятность ситуации вынудила его опять открыть рот.
— И что за бизнес у Дадли с этим не… Гарри?
— Ты совсем не интересуешься нашим мальчиком, — Петунья выплыла из грез и решила отыграться на виновнике возвращения ее в реальный мир. — Бедный мальчик так страдал в школе, видя, что его товарищи уже участвуют во взрослых делах, а собственный отец относится к нему, как к ребенку. И вот мой гений сам вынужден был изобретать способ заработать денег. Естественно, он справился и без тебя. Они с Гарри восстанавливают сломанные вещи и получают от этого хорошую прибыль. И даже отдают мне часть денег.
Тут светлый образ Дадлика опять поплыл перед Петуньей, причем нимб стал минимум в два раза больше.
— Э, гм…
— И я думаю, ты понимаешь, что в этом году наш мальчик должен получить на день рождения не на два, а на дюжину подарков больше.
Вернон согласно закивал головой под требовательным взором своей супруги. Окончательно допив содержимое стакана, он плеснул в него еще виски. Осмыслив ситуацию, он решил, что одиннадцатилетний сын, создавший собственный бизнес — это повод гордиться им и собой. И с довольной улыбкой поднял стакан.
— За Дадлика!
— За нашего дорогого мальчика! — поддержала его жена. — За лучшего ребенка на свете!!!
* * *
Возвращение из школы на Тисовую улицу не вызывало у Гарри особого восторга. Радовало только то, что последнюю неделю июля он и его друзья проведут у Лонгботтомов, где совместно отметят день рождения Невилла и его. Затем они отправятся к Гринграссам, оттуда к Грейджерам и потом — долгожданный отдых на море. Министр не поскупился и снял на две недели прекрасные номера для друзей и их родителей в одном из отелей Брайтона.
В своей комнате Гарри обнаружил целый склад сломанных вещей. Дорогая тетушка явно решила обеспечить его практикой бытовых чар. Мальчик не стал расстраиваться, а за два дня сумел ударным трудом восстановить целостность имущества. Делать это он предпочел, лежа на кровати, левитируя к себе очередную вещь, восстанавливая ее и отправляя на место. При этом ряд чашек пришлось восстанавливать не по одному разу. Гарри утешал себя, что повторение — мать учения.
Вечером второго дня к нему в комнату вошел Дадли. То, что кузен предварительно постучал в дверь, чуть не заставило челюсть Гарри устремиться навстречу земле. Мощным усилием сдержав непослушную часть тела, Гарри пригласил Дадли присесть к нему на кровать. Но через минуту его челюсть все-таки устремилась на пол.
Дадли предложил организовать совместное дело. Он уже успел обойти ряд окрестных жителей и договориться с ними о проведении небольшого ремонта в их домах по сходной цене. Гарри, подумав немного, согласился. Он хоть и не испытывал денежных затруднений благодаря наследству родителей, но вполне резонно решил, что фунты лишними не бывают. Как и практика использования бытовых чар. Заодно Поттер предложил не ограничиваться одним ремонтом, а чинить все, что придется. Это было с энтузиазмом поддержано кузеном.
Дальше последовал небольшой торг, продлившийся до утра. В ходе него было решено доходы делить поровну, при этом одну десятую часть отдавать Петунье. Это предложение внес Гарри, решив таким образом обеспечить лояльность тети их начинанию. Дадли ему удалось убедить расстаться с деньгами, доказав тому, что в итоге он получит больше, чем отдаст. Заодно мальчики нашли себе дополнительное развлечение. Они делили тетину долю, в соответствии с затратами и сообщали ей, кто какой внес вклад.
Когда дети первый раз принесли Петунье деньги и объяснили их происхождение, то едва не лишились своей родственницы — она чуть не умерла от счастья, узнав, что ее любимый Дадлик основал собственное дело. А споры о вкладе каждого в общий бизнес развлекали Гарри, вынужденного в противном случае, выслушивать бесконечные речи Дадли о том, как сильно рассказы о собственном бизнесе поднимут его авторитет в школе. Впрочем, иногда удавалось перевести разговор с кузеном на тему бокса. В итоге Гарри узнал о хуках и апперкотах много больше, чем ему хотелось бы.
В итоге Гарри вынужден был признать, что месяц, проведенный с родственниками, был не так уж и плох. Работа с Дадли отнимала не более четырех часов в день. Оставалось достаточно времени и для подготовки школьного задания на лето, и для поддержания спортивной формы. Тетя Петунья, пребывавшая весь месяц в состоянии блаженства, откармливала детей разными вкусностями в количествах, способных напугать даже десяток оголодавших солдат. И наконец, его благосостояние увеличилось на несколько сотен фунтов.
* * *
Совместное отмечание дня рождения Невилла и Гарри прошло успешно. Во всяком случае, дом миссис Августы Лонгботтом остался цел, а мелкий ремонт ему так и так был необходим. Узнав о большой практике Поттера в бытовых заклинаниях, друзья решили догнать его в этом вопросе. По неосторожности бабушка Невилла позволила им украсить дом к празднику. Ребята проявили в этом деле недюжинную фантазию, а также все свои пока еще скромные умения. В итоге Гарри пришлось по большей части заниматься восстановлением сломанного другими членами их команды. Но зато всем было весело.
В доме Лонгботтомов Гарри и Гермиона обнаружили удивительное существо — домового эльфа Торки. Вернее, это была старая эльфийка. Ребятам, выросшим в обычном мире, раньше не приходилось встречать этих длинноухих существ. И если Гарри отнесся к Торки просто как к очередной особенности волшебного мира, то Гермиона постаралась разузнать все, что можно о домовиках. И обнаруженная информация девочке сильно не понравилась. Положение домовых эльфов в волшебном мире Гермиона могла назвать одним словом — рабство. Однако мисс Грейнджер решила отложить этот вопрос до возвращения в школу, а пока основательнее изучить его.
Девочки подарили ребятам одинаковые подарки — книги по зельям и чарам. Подарки родственников тоже подняли Гарри настроение. От кузена он, к немалому своему удивлению, получил книгу — «Школа начинающего боксера». На титульном листе кузеном было написано пожелание, сделавшее бы честь и самому Снейпу — «Помни о конкурентах». Дадли воспринимал окружающий мир несколько своеобразно, но сама по себе забота о его безопасности была приятна мальчику. Тетя же подарила шикарные шахматы. Гарри сначала не понял, почему она решила сделать подобный подарок, но скоро сообразил, что, рассказывая Дадли о своих развлечениях в школе, он употребил единственное знакомое кузену слово — шахматы. А тот, скорее всего, передал это тете Петунье. То, что шахматы оказались не волшебными, было даже забавно — в Хогвартсе мальчик ни у кого не видел обычных шахмат, так что можно будет поразвлечься, наблюдая за реакцией на них детей из магических семей.