— Круто! — этим новостям я обрадовался не меньше, чем предыдущей. — А простых тут не меньше чем семь десятков ящиков. Позови пару бойцов, пусть вскрывают простые и народу раздают, а этот давай сюда, пока ходить будем, диск добью.
— Фермер Арту, — я поспешил поделиться хорошими новостями с командиром.
— В канале, — голос Саши был озабоченным, но не недовольным. — Что у тебя?
— Патронов хоть… на зиму соли, — несколько смягчил я первоначальный вариант сообщения. — Винтовочных семьдесят ящиков с простой пулей, три ящика бронебойных и три ящика для «ТТ»!
— Некисло! Больше шестидесяти тысяч только «мосинских», — влет прикинул Саша. — Там шмоток никаких нет? «Сидоров», подсумков? Не в карманах же все это выносить…
— Я поищу. Это все?
— Пока да.
Вскрыв ножом ящик, я вытащил несколько завернутых в вощеную бумагу упаковок патронов, но потом решил не продолжать — карманы оттопырились, да и потерять недолго.
В наушнике раздался голос Алика:
— Здесь Тотен. У нас гости: две подводы с барахлом и при них четыре немца. Командир, брать нам?
— Отставить! — немедленно ответил Саша. — Пропустите их, у нас как раз транспорта не хватает.
Взгляд со стороны. Тотен
«Наконец-то, настоящее дело!» — это было первое, что пришло в голову, когда «герр командер» объявил, что я буду старшим в одной из групп прикрытия. Достала меня бумажная работа конкретно! В будущем с договорами и соглашениями возился, на войну попал — все та же бодяга…
Я понял, что где-то даже завидую Антону, постоянно попадающему во всяческие переделки.
Плохо только то, что под начало мне дали «новеньких», фактически я единственный из «Котов», кто на этом участке оказался. И, несмотря на одобрительное Сашино: «Давай, не дрейфь! Тут твоя рассудочность и обстоятельность нужнее…», нервничал я страшно. Командовать тремя десятками воевавших, битых жизнью людей мне, вчерашнему офисному работнику, даже в армии не служившему…
Но приказ, он и в Африке приказ. Первым делом мне пришлось хоть как-то распределить скудный запас оружия между своими бойцами. Себе я оставил «МГ-34», а «ЗБ-26» сплавил одному из бывших пленных, хорошо, по его словам, обращавшемуся с «дегтярем». Чешский пулемет мне откровенно не нравился, несмотря на надежность и простоту устройства. Во-первых, бесило идиотское расположение магазина. Воткнутый сверху, он наглухо перекрывал для обзора сектор «с часа до полтретьего», а во-вторых, двадцать патронов — по моим меркам, просто смешно. От «игрушечных» привычек с принятыми там «короткими, пристрелочными очередями на пятьдесят шаров» я уже отошел, но необходимость замены магазина каждые полминуты раздражала. А «эмгач» уже стал родным и близким, да и ленты я сцепил так, что сотни полторы патронов всегда готовы «порадовать» противника. Емельян мне даже специальную торбу сшил.
Оказавшись на месте, я, поминутно мысленно сверяясь с «заветами Фермера», определил наилучшие места для стрелков и «нарезал» сектора. К немалому моему удивлению, никто из подчиненных, хотя среди них были пехотный старший лейтенант и несколько сержантов, мои действия не осудил и не оспорил. Поверить, что они еще хуже меня разбираются в вопросе, было сложно, и я решил, что все сделал правильно. Распихал народ по позициям и обговорил со всеми условные знаки, благо в программу наших страйкбольных соревнований несколько лет подряд входили соревнования по передаче сообщений жестами. Ты смотришь в бинокль, а твой товарищ по команде передает тебе текст, выданный организаторами. С числами от одного и до нескольких тысяч, направлениями, расстояниями и прочим. Редко когда при передаче ошибались. Семь строк текста за сорок секунд иной раз передавали. Так что с этим особых проблем не возникло, тут именно бывалость народа помогла. После такой подготовки я приготовился скучать, уж что-что, а это мы делать умеем. Моя страйкбольная карьера как раз с суточного сидения в двухместном окопе началась.
Спустя четверть часа мимо нас на грузовике проехали Антон с Бродягой, и операция вступила в заключительную фазу. В бинокль я отчетливо видел сосредоточенное, осунувшееся лицо Тохи. «А ведь мы даже отчета себе не даем, как изменили нас эти три недели! — мысль была неожиданной. — Это просто пока привычные образы не „отклеились“ в нашем собственном сознании. Антон все так же балагурит, но тональность его шуток изменилась, Ваня Казак по-прежнему оптимистичен, но как-то обмолвился, что никогда не думал, что его „огненные забавы“ будут убивать людей и обрушивать мосты.
Неизменными оставались только наши „старые солдаты“ — три Александра, да Док оставался таким же профессионально-циничным.
Два дня назад в одном из сел я случайно наткнулся на зеркало — сам себя поначалу не узнал! Тощий, поджарый, взгляд исподлобья… Встретил бы себя такого в родном Перове — отдал бы мобильник без разговора. Что же говорить об Антоне, которому куда как больше за этот месяц досталось, а он и до этого был куда резче меня».
От размышлений меня отвлек радиообмен между командиром и Артом. Я подобрался и тронул лежащего рядом бойца за плечо:
— Внимание! Передай по цепи, что скоро стрельба начнется, пусть не волнуются.
Цыганисто-итальянского вида красноармеец, чем-то неуловимо похожий на меня, кивнул и пополз к ближайшей позиции. Глядя на то, как ловко он ползет, я отчего-то вспомнил, что всего на пару сотен километров южнее, на Юго-Западном фронте, сейчас воюет мой дед, а также то, что до рождения моего отца еще целых шесть лет. «А вот интересно, сколько новых, до того не существовавших людей появится из-за наших действий? Окруженцы, встреченные нами в первый лень группа солдат у самолета, пленные, которых мы выручили, когда зерно тырили. Четыре сотни из лагеря, из которых до сорок пятого дожила бы пара человек, а теперь у многих появился пусть призрачный, но шанс. И было бы смешно встретить деда… Как представлю, я ему: „Сержант госбезопасности Демченко!“, а он мне: „Старший лейтенант Демченко!“ — вот смеху-то будет! Особенно если учесть, что меня в честь его назвали…».
Стрельба, начавшаяся в отдалении, была еле слышна даже нам, так что можно с уверенностью сказать, что ближайший к нам немецкий гарнизон не всполошится. Да и длилась она от силы пару минут.
Четверть часа спустя в кустах поднялся один из моих бойцов и замахал руками. Я привстал на колено и жестом показал, что заметил его телодвижения. В ответ он жестами показал, что приближается противник — четыре немца на телегах. Присев (рациями, во избежание ненужных вопросов, в присутствии наших новых союзников мы старались не пользоваться), я связался с Фермером и получил указание пропустить.
— Саш, я все-таки их проверю. Может, что новое узнаю.
— Как фельджандарм?
— Так точно!
— Ладно, разрешаю. Только, — в голосе командира была легкая неуверенность, — новички твои не проколются?
— Они в сторонке постоят, говорить буду только я.
— Добро. Отбой.
Встав во весь рост, я показал всем засадникам, что атаковать противника мы не будем, и скомандовал:
— «Патрульные», на выход!
Из чащи выбрались два бойца, отобранные мною за наиболее европейский вид: словно сошедший с немецкого пропагандистского плаката московский латыш Сморгонис и белокурый зенитчик Женя Монастырский. Москвич, студент и вообще приятный в общении парень, который, после того как его переодели в немецкий мундир и повесили на шею бляху фельджандарма, невесело пошутил: «Вот теперь я настоящий арийско-масонский воин! То-то бы мой дедушка Наум Коган порадовался!»
Ребята вытолкали из кустов спрятанный «БМВ», и мы приготовились встречать гостей.
«Вот они, голубчики! А телеги-то у вас не штатные, крестьян, похоже, обобрали», — после десятиминутного «пинания продолговатых предметов», как выражается наш командир, я встретил немцев, как любимую тещу, правда, заменив поцелуйчики и объятия взмахом регулировочного жезла.
Похоже, встреча с патрулем наших «гостей» нисколько не удивила, а сидевший на передней телеге молодой ефрейтор спрыгнул с транспортного средства и, одернув китель, направился ко мне, на ходу доставая из кармана бумаги.
— Ефрейтор Нойман-Гольц, господин фельдфебель. Следую на склад трофейного вооружения для получения предметов снабжения для волостного отряда самообороны!
Небрежно козыряю в ответ и представляюсь:
— Фельдфебель Шварценеггер, начальник мобильного патруля. — Фамилию я выбрал из чистого хулиганства, но скажите, кто из мальчишек не мечтал хоть на мгновение побыть Арнольдом? — Позвольте ваши бумаги?
Бегло пролистав зольдбух и отметив про себя, что «блондинчик» из охранного батальона, я развернул накладную-запрос на получение сотни винтовок и четырех ручных пулеметов с патронами. Не то чтобы мне было сильно интересно, но вот имя командира местных «охранников» может пригодиться.
Пока я листал бумаги, в голове бродили всякие крамольные мысли вроде: «А вот сейчас главному кулаком в кадык, потом с ноги тому, что сидит в телеге, потом с разворота автоматом…» Но тут же внутренний голос заявлял: «Окстись, подвиги в духе Арта или Люка тебе пока не по плечу! Следуй плану».
И тут же вспомнилось, как несколько лет назад я напросился к Антону в зал. Опыт был интересный и весьма поучительный — я старательно повторял все, что мне показывал Тоха, слушал объяснения, но, когда дело дошло до «работы», показал себя полным слоупоком и дохляком. Дернул я Антона за руку, вытягивая на себя, а он стоит, как стоял, а после его ответного рывка я пролетел около метра и думал не о том, какой прием провести, а как нос о пол не расквасить. Со всем остальным была похожая история: я его по голени пинаю — он стоит и улыбается, он меня — и я на одной ножке от боли скачу, он мой блок на раз сносит, а я его руку с трудом на пару миллиметров сдвигаю. А поставь нас рядом, я так даже и повнушительнее выглядеть буду. Килограммов на десять-пятнадцать. И, несмотря на то что за последний месяц физуху я поднял на недосягаемую прежде высоту, все-таки я решил оставить героизм профессионалам!
— Можете следовать дальше, ефрейтор. Бумаги в порядке.
— Спасибо, господин фельдфебель. Удачи вам!
«А тебе, ежик, я удачи не пожелаю, а совсем даже наоборот! Мог бы и погадать на цыганский манер: ждет тебя дорога легкая, короткая и скорый капец…» — злорадно думаю я, поправляя висящий на плече «МП-38».
* * *
ОПЕРАТИВНЫЙ ПРИКАЗ № 8 НАЧАЛЬНИКА РСХА КОМАНДАМ ПОЛИЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ И СД ОБ ОТНОШЕНИИ К СОВЕТСКИМ ВОЕННОПЛЕННЫМ
17 июля 1941 года.
В приложении направляю директивы по чистке лагерей военнопленных, в которых помещены советские русские. Эти директивы были выработаны по согласованию с Верховным командованием вооруженных сил — отделом военнопленных (см. приложение).
Командиры лагерей военнопленных и пересыльных лагерей (стационарных и пересыльных) поставлены об этом в известность Верховным командованием вооруженных сил.
Прошу немедленно составить команды из одного офицера СС и четырех-шести солдат для лагерей, находящихся в соответствующем районе. В случае если для проведения данного задания необходимы дополнительные людские силы, следует немедленно сообщить мне. Однако обращаю Ваше внимание на то, что руководящие инстанции государственной полиции в рейхе, которые занимаются этим вопросом, располагают таким малым количеством людских сил, что дополнительный контингент сотрудников выделен быть не может.
Для облегчения проведения операции по очистке следует обращаться к офицерам связи при главнокомандующем военными лагерями военного округа в Восточной Пруссии генерал-майоре фон Гинденбурге (Кенигсберг) и к главнокомандующему военными лагерями в генерал-губернаторстве генерал-лейтенанту Геррготту (город Кельцы).
В качестве офицеров связи направляются:
а) к генерал-майору фон Гинденбургу в г. Кенигсберг — криминальрат Шифер из руководящей инстанции государственной полиции в г. Штеттине;
б) к генерал-лейтенанту Геррготту в г. Кельцы — криминалькомиссар Рашвин из инстанции командира полиции безопасности и СД в Кракове.
Заданием этих офицеров связи является: время от времени, в особенности незадолго до начала операций, инструктировать команды по этим директивам и обеспечить необходимую связь со служебными инстанциями вооруженных сил.
Для реализации заданий команд, назначенных в лагерях военнопленных, я прилагаю (в приложении 2) директивы для команд полиции безопасности и СД, назначенных в стационарные лагеря. С этими директивами ознакомились Верховное командование вооруженных сил, а также главнокомандующие и коменданты лагерей.
Для проведения экзекуций начальники оперативных команд должны связываться с начальниками соответствующих руководящих служебных инстанций или же с командирами, на территории которых находится данный лагерь. Экзекуции не должны производиться в самом лагере или в непосредственной близости от него; они не являются публичными и должны совершаться, по возможности, незаметным образом.
В отношении проверки пересыльных лагерей в оккупированных областях начальники оперативных групп полиции безопасности и СД получат особые указания. Пересыльные лагеря, размещенные на территории, входящей в ведение дополнительных оперативных команд, направленных командирами полиции безопасности и СД и инстанциями государственной полиции, должны проверяться ими же.
В приложении 3 имеется список существующих до сего времени стационарных лагерей.
Дополнение: прошу начальников оперативных групп производить чистку в лагерях по возможности собственными силами.
Дополнение для инстанций государственной полиции в Штеттине: помещенные выше директивы передать криминальрату Шиферу, который должен немедленно явиться к генерал-майору фон Гинденбургу в Кенигсберг (В. Пруссия).
Дополнение для командира полиции безопасности и СД в Кракове: помещенные выше директивы передать криминалькомиссару Рашвицу, который должен немедленно явиться к генерал-лейтенанту Геррготту.
Распределить:
Командирам полиции безопасности и СД — в Кракове. Командирам полиции безопасности и СД — в Радоме. Командирам полиции безопасности и СД — в Варшаве. Командирам полиции безопасности и СД — в Люблине. Руководящим инстанциям государственной полиции — в Кенигсберге. Руководящим инстанциям государственной полиции — в Штеттине. Инстанциям государственной полиции — в Тильзите. Инстанциям государственной полиции — в Цехенау-Шретерсбурге.
Инстанциям государственной полиции — в Адленштейне.
Сообщить:
Рейхсфюреру СС и начальнику немецкой полиции.
Начальнику полиции безопасности и СД.
Начальникам бюро — I, II, III, IV и V.
Отделам рефератов — IV Д 2 и IV Д 3.
Верховному руководителю СС и полиции Северо-Востока (Кенигсберг).
Верховному руководителю СС и полиции в Кракове.
Инспектору полиции безопасности и СД в Кенигсберге.
Командующему полицией безопасности и СД в генерал-губернаторстве.
Оперативным группам А, Б, Ц, Д.
Приложение 1
Директивы для фильтрации гражданских лиц, подозрительных военнопленных Восточного похода, находящихся в военных лагерях на территории занятых областей, на оперативной территории, в генерал-губернаторстве и в лагерях, размещенных на территории рейха.