– Ну, не уверена. Мне надо подумать.
– Тогда дай ему помаяться, посмотришь, что он будет делать…
Если вдуматься, так это я холодная и неприятная. Мужик посылает мне букет размером больше Сюзи, чтобы извиниться за свой ляп и пригласить на ужин, а я еще о чем-то раздумываю.
Но мне страшно. Я такая, какая есть, и теперь, когда у меня есть и Сюзи, и Антуан, зачем мне менять свою жизнь? Чтобы получить взамен что?
Я думала, что со временем забыла Жюстена, но боль все еще не прошла. Он всадил мне нож в спину, я думала, что рана зарубцевалась, а она открывается снова и снова.
Может, мне удастся выздороветь, а? Вылечит ли меня другой, или ему удастся только чуток стянуть края раны? Но мне хочется верить, что я достаточно взрослая, чтобы исцелиться самой.
Путь к выздоровлению пролегает через осторожность. Я послушаюсь совета Антуана и дам этому типу помаяться. Если он продолжит настаивать, я соглашусь.
14
15
Почему она не звонит? Почему мне никто никогда не звонил, кроме не в меру любопытной библиотекарши и любвеобильной соседки в старом доме, которая была совсем не в моем вкусе? Впрочем, когда надо просто кого-нибудь трахнуть, перебирать не приходится. А вот ежедневно набирать чей-то номер – дело другое…
Кстати, а какие женщины в моем вкусе?
Она должна быть маленькая, потому что я должен ощущать себя защитником, а если нужно вставать на цыпочки, чтобы поцеловать ее, или бегать вокруг, чтобы обхватить, тут мне становится не по себе.
Крепкая, потому что я собираюсь брать ее с собой на велосипедные прогулки и не хочу ждать до морковкина заговенья на каждой горке.
Умная, чтобы мне было с кем поделиться, потому что есть чем, за неимением в прошлом всего остального.
Храбрая, потому что только так можно справиться, а если я встречу девушку, которая не справляется, как же справлюсь я сам?
Чувствительная, потому что я сам такой и нуждаюсь в понимании. Только чувствительный может понять чувствительных. Тут вырисовывается одно тонкое различие между восприятием определенной формы чувствительности как достоинства и отношением к ней же скорее как к недостатку. У меня реальных недостатков выше головы, так что я не хочу добавлять еще и этот в глазах той, что меня полюбит.
Во всяком случае, после Розы-Лины и ее ответа, сработавшего как гильотина, я примирился с неизбежным. С какой стати мне надеяться найти достойную девушку, если я родился в грязи, человеческой и материальной?
Итак, кто в моем вкусе?
Маленькая, крепкая, умная, храбрая, чувствительная.
Мари.
Я действительно полный идиот. Думаю, я потерял все шансы еще раз ее увидеть, когда набросился на нее. И она права. Я ее не стою, даже если речь идет просто об ужине. Это невыносимое ожидание не дает мне заснуть уже три дня. Потому что я раздумываю, подсчитываю, пережевываю, представляю себе, надеюсь, отчаиваюсь, цепляюсь, брежу, принимаю душ, рисую. Мне даже кажется, что этой ночью я молился. Последняя надежда отчаявшегося!
Это и есть любовь? Настоящая, я хочу сказать. Та, которая творит прекрасные пары на долгие времена. Спасибо, дорогие родители, этому вы меня не научили. Мадлен дала мне любовь, любовь к ребенку, но ее саму я никогда не видел влюбленной. Поэтому кручусь как могу со своими мигрирующими нейронами, бунтующими мужскими гормонами, которые приходится усмирять холодным душем, и полным разбродом чувств. Я разберусь с ними по мере сил. Если я сумел самостоятельно научиться рисовать и играть на пианино, сумею научиться и любви.
В свое время я уже начал, но с плотского аспекта: взял в районной библиотеке в Тулузе все книги по теме женской сексуальности. Если у тебя нет машины, это еще не повод не учиться водить. Пусть у меня мало надежды встретить женщину своей жизни, тем более нельзя опростоволоситься, если чудо все-таки свершится. Некоторые мои коллеги смотрят порнофильмы по ночам, если дежурство выдалось спокойное и совсем скучное. Меня от этого мутит. Полное впечатление, что ты в мясной лавке, где на полках разложены куски мяса, а когда его переворачивают, слышно «плюх! плюх!». Это те же сослуживцы, которым я скрепя сердце спас карьеру, когда застал их в фургончике в тот самый момент, когда толстяк Дюрье собирался засунуть свой стоящий член между ног бедной девчонки, которая отбивалась, как могла, а другой тем временем удерживал ее распластанной на сиденье.
– Да ладно вам, лейтенант, она же шлюха, привыкла раздвигать ляжки, с нее не убудет. Лучше попользуйтесь разок. Хоть расслабитесь.
– Она шлюха, когда решает быть шлюхой. На данный момент она такая же женщина, как и любая другая. Убери от нее свои грязные лапы, а ты натяни штаны, иначе я прострелю тебе яйца. Вот это меня расслабит. В любом случае ничего лучшего ты не стоишь.
Еще секунд тридцать, и они вытащили бы чеку из той же гранаты, что и в кабинете физики, когда я был подростком. Только мысль об их детях помешала мне дать делу ход. Мало того, что отцы им достались полные недоумки, а тут и жить станет не на что. А вышеупомянутую девицу я отпустил на все четыре стороны, вручив ей стаканчик бодрящего кофе из автомата, координаты Анни, моей коллеги, которая специализируется на помощи женщинам, попавшим в скверные обстоятельства, и адрес приюта.
Я неприятен в общении, но я не сволочь. Тем более в отношении женщин. Если б я не вмешался, меня б это преследовало всю жизнь. Может, потому, что я слышал за перегородкой, как мать кричала отцу, чтобы он отстал, потому что она не хочет, а потом видел, как она плачет в ванной, после того как затихало его громкое поросячье сопение.
Мы слеплены из того, что нам довелось пережить, – и повторяем это или пытаемся изгнать.
Нет уж, я, готовясь к чуду, предпочитаю книги. Их приятно листать, особенно старые индийские по Камасутре. Надо полагать, что библиотекарша, которая их выдавала, решила проверить, действительно ли я все усвоил, потому что однажды она вернула мою абонементную карточку с приклеенным листочком, на котором был записан номер ее телефона. Таким образом я перешел к практическим занятиям. Похоже, курс был неплохо усвоен, потому что она попросила повторения пройденного. Но она начала ко мне привязываться. И я больше ни разу не появился в библиотеке. Купил пару книжек во «Фнаке». Этого хватило. В любом случае, я уже все прочел. А память у меня хорошая.
Доказательство – моя соседка сверху: я все помнил. И она тоже попросила повторить. И тоже привязалась.
Я не хочу, чтобы женщина ко мне привязывалась. Она рискует остаться несчастной, как Мадлен. Но ведь чтобы пара просуществовала долго, нужно хоть немного привязаться, верно?
По субботам Мари торгует на рынке в Фуа.
Откуда я это знаю? Я коп или кто?!
И тут я заколебался. Поехать поглядеть на нее тайком, чтобы мне еще поплохело? Или получшело?
Поискать другой способ выплаты контрибуций, кроме как цветами?
Но какой?
Плюнуть и сделать вид, что ее не существует?
Опять-таки, я не знаю как.
Я осторожно продвигаюсь, отыскивая ее прилавок. Народу много, погода хорошая, это поможет мне остаться незамеченным.
Она была там, в конце улицы. Прислонившись к стене углового дома, я уставился на нее. Она грациозна в каждом своем движении. Даже когда выдает сдачу. Грациозна и улыбчива. Когда я вспоминаю о неповоротливой толстухе с волосками на подбородке, которую представлял себе, впервые появившись на ферме…
Люди наверняка начинают задаваться вопросом, что я тут делаю уже больше часа, почему стою, подпирая фасад и глядя в одном направлении. Но я могу смотреть на нее бесконечно. Кто-то, наверно, задал тот же вопрос городской полиции – с чего я тут торчу уже битый час, – потому что они подошли ко мне. Моего удостоверения было достаточно, чтобы они развернулись и отбыли без лишних вопросов. Катитесь отсюда, у меня серьезное дело – вот что они прочли в моих мыслях. Ну и что? Это же правда!
Так-то оно так, но рынок подходит к концу, я должен что-то предпринять, не могу же я просто позволить ей уехать. Во всяком случае, не попытавшись хоть что-то ей сказать. Она не желает отвечать – за чем же дело стало, я все возьму на себя.
Встать на колени перед ее прилавком посреди всех зевак? Ну, до такого я еще не дошел, стыда в своей жизни я уже нахлебался. А поскольку я отчаянный трус – еще одно из моих больших достоинств, – я к ней не подойду. Перехожу улицу, решив следовать дорогой цветов.
– Здравствуйте, месье, о, столько роз я сейчас не наберу, если вы хотите букет, как в прошлый раз!
Она очень горда собой, эта цветочница, и улыбается из-за прилавка, радуясь последнему замечанию. Еще бы она меня не помнила! Одним букетом я переплюнул всю ее дневную выручку!
– Одной-единственной будет достаточно. Красной. С маленькой карточкой для записки.
– Хмм… Ей повезло!
– Это для мужчины!
На ее лице медовая коммерческая улыбка сменяется неуверенной гримасой отвращения. Я не удержался. Куда она лезет? Это ведь мое дело, верно?! Нервный смешок вырывается из ее горла, когда я говорю ей, что шучу. Она хоть успокаивается. Как смешны эти люди – делают вид, что совершенно не гомофобы, но лишены малейшего актерского дарования. Ну да, стоит сделать шаг в сторону, и все от вас шарахаются.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.