– Я не повезу тебя в Чаттанугу.
– Лучше бы повезла. А то я сейчас позвоню…
– Ты – мелкий засранец.
– А ты – воровка и похитительница.
– Нет.
– Сьюзан звонила «девять-один-один» не потому, что хотела тебя убить. – Майлз рассмеялся. – Она позвонила «девять-один-один» потому, что я сказал ей, будто поймал тебя на краже. – Он похлопал по карману. Послышался звон. – А сейчас она поднялась наверх и обнаружила, что ее беспокойный пасынок похищен то ли гадалкой, то ли проституткой. Так что придется несколько дней прятаться. И ничего страшного. «Кровавая Ива» раньше четверга не начнется.
– Сьюзан хотела меня убить, потому что узнала обо мне и твоем папе…
– Можешь смело говорить «хэндджоб». Ты меня не смутишь.
– Сьюзан узнала?
– Сьюзан ничего не знала. Она чрезвычайно умная тупица. А я догадался. Я постоянно беру книги отца. Нашел твою визитную карточку, твои заметки на полях. Я пошел к твоей работе и все выяснил. Часть из того, что говорила Сьюзан, правда. Она в самом деле считает меня не таким, как все. Когда мы приехали сюда – после того, как я сказал, что не хочу, я очень ясно высказался, что не хочу сюда! – я начал подстраивать в доме всякие штуки. Просто чтобы досадить ей. Сделал страничку на сайте. Собственноручно. Я сам придумал рассказ о Картерхуках. Я отправил ее к тебе просто для того, чтобы убедится – сообразит она наконец-то и уберется отсюда? Но она повелась на эту чушь.
– Значит, Сьюзан говорила правду обо всех этих ужасах, что происходили в доме? О том, что ты угрожал убить своего брата?
– Это скорее говорит о том, что она думала обо мне, раз с такой легкостью поверила.
– И ты столкнул няньку с лестницы?
– Она просто упала. Я не жестокий, я умный.
– А в тот день, когда я нашла блевотину на своем кошельке? Ты тогда буянил наверху, подвесил куклу на светильник.
– Блевотина моя. Ты же меня не послушалась. Не уехала. И кукла моя. И еще кусочек лезвия в половице и твой порезанный палец. Меня вдохновило описание древнеримских войн. Ты не читала?..
– Нет. Орал тоже ты? Звучало так, будто ты в ярости.
– О! Это точно. Сьюзан разрезала мою кредитную карту и оставила на столе. Она пыталась изолировать меня. Но потом я понял, что ты – мой путь из этого дурацкого дома. Мне нужен взрослый – водить машину, снять номер в гостинице. Я слишком мелкий для своего возраста. Мне пятнадцать лет, но выгляжу я только на двенадцать. Мне нужен был человек вроде тебя, чтобы вырваться на свободу. Я просто хотел, чтобы ты вытащила меня из дома. Ну, так и получилось. Ты же не собираешься втравливать в это дело копов? Думаю, судимость тебе ни к чему.
Майлз не ошибся. Такие люди, как я, не побегут в полицию, поскольку для нас это обычно плохо заканчивается.
– Здесь налево, чтобы выехать на автостраду, – напомнил он.
И я повернула.
Я вцепилась в его историю, покрутила, осмотрела со всех сторон. Постой-ка, постой-ка!
– Погоди! Сьюзан сказала, что ты отрубил кошке хвост. А ты говорил про мэнскую породу…
– Ха! Отличный вопрос! – улыбнулся он. – Кто-то из нас соврал. Думаю, тебе придется выбирать, кому поверить. Поверишь, что чокнулась Сьюзан или что чокнулся я? Какая правда больше тебе по душе? Сначала я хотел, чтобы ты поверила во вранье Сьюзан, тогда ты будешь мне сочувствовать, ведь нам предстоит подружиться. Но с другой стороны, может, лучше, если ты будешь считать пройдохой меня? Тогда ты скорее поймешь, кто здесь главный… А что ты скажешь?
Мы ехали молча, пока я перебирала доводы «за» и «против».
– Я хочу сказать, – прервал тишину Майлз. – Я хочу сказать, что тут игра беспроигрышная. Если Сьюзан сбрендила и хотела нас выгнать, то мы ушли.
– А что она скажет твоему отцу, когда тот вернется домой?
– Это тоже зависит от того, в какую историю тебе хочется поверить.
– Но он в самом деле в Африке?
– Не думаю, что мой папа – фактор, который может повлиять на принятие решений.
– Ладно, допустим. Но что, если чокнутый ты, Майлз? Твоя мачеха натравит на нас копов?
– Там церковь. Припаркуйся на стоянке.
Я внимательно оглядела его, пытаясь обнаружить оружие. Как-то очень не хотелось, чтобы мое тело выкинули из машины около заброшенной церкви.
– Просто сделай, как я прошу, ладно? – рявкнул Майлз.
Я притормозила на стоянке рядом с церковью со ставнями на окнах, которая стояла близ шоссе. Майлз выскочил под дождь и, взбежав по ступенькам, укрылся под «козырьком» на крыльце и вытащил из кармана телефон. Повернувшись ко мне спиной, он набрал номер и говорил около минуты. После разбил мобильник о землю, растоптал остатки каблуком и вернулся в машину. От него пахло весной и тревогой.
– Ладно, я только что поговорил с моей слегка нервничающей мачехой. Я сказал ей, что ты меня бесила, дом меня достал со всеми его непонятками, вдобавок ее дурацкая привычки тащить в гости сомнительных личностей. Поэтому я сбежал и буду жить у отца. Он только что вернулся из Африки, поэтому я могу к нему перебраться. Она никогда не звонит папе.
А телефон он разбил, чтобы я не могла проверить – звонил ли он Сьюзан на самом деле или снова разыгрывает меня.
– А что ты скажешь отцу?
– Давай держать в уме, что когда у тебя двое родителей, которые ненавидят друг друга, как кошка с собакой, которые всегда стремятся или уехать подальше, или вычеркнуть тебя из своей жизни, ты можешь рассказывать что угодно. Огромный простор для воображения. Поэтому можешь не беспокоиться. Езжай по автобану. Через три часа будет мотель. Там есть кабельное телевидение и ресторанчик.
И я покатила по шоссе. У этого пятнадцатилетнего мальчишки ум острее моего, хоть я и вдвое старше. Я убедила себя, что все в рамках закона, как когда-то решила, что «гадания по полету птиц» не такое уж и дерьмо. Я подумала, что этот ребенок может быть отличным партнером по бизнесу. Малышу нужен взрослый, чтобы свободно передвигаться по миру, а мошенница вроде меня вполне может использовать подростка в своих целях.
«Чем ты занимаешься?» – будут спрашивать меня. А я отвечу: «Я – мама». Представить страшно, сколько афер я смогу провернуть, если меня будут воспринимать как заботливую маму?
Плюс к тому название конференции, «Кровавая Ива», звучало очень заманчиво.
Спустя три часа, как и обещал Майлз, мы припарковались у мотеля. Сняли две смежные комнаты.
– Спокойной ночи, – сказал он. – Не вздумай ночью улизнуть, иначе мне придется вызвать полицию и вновь обратиться к истории о похищении. Обещаю, что это был последний раз, когда я тебе угрожал, не хочу выглядеть козлом. Наша главная задача – добраться до Чаттануги! Клянусь, там мы оттянемся по полной. Не могу поверить, что у меня получилось. Я хотел сбежать, еще когда был сопливым малышом. – Он исполнил быстрый танец, подтверждающий крайний восторг, и скрылся в своей комнате.
Малыш начал мне нравиться. Пусть социопат, но социопат симпатичный. Меня переполняли добрые надежды. Я ехала с умным мальчишкой туда, где множество людей собирались, чтобы говорить о книгах. Я, наконец-то, покидаю этот город. Первый раз в жизни. У меня новая рабочая роль – мама. Я решила не заморачиваться, что никогда не узнаю истину о событиях в особняке Картерхуков (да кто они такие, по большому счету?). Но из двух вариантов – облапошили меня или нет, я выбрала все-таки, что не облапошили. Скольких людей я убедила в том и сем, так пусть самым большим подвигом в моей жизни будет убеждение самой себя в разумности поступков. Может, они и не благородны, зато разумны.
Прилегла на постель, глядя на дверь в соседнюю комнату. Встала, проверила замок. Выключила свет. Полежала, глядя в потолок. Опять на дверь.
Подперла ее комодом.
Вот теперь мне совершенно не о чем волноваться.
Мэтью Хьюз
Мэтью Хьюз родился в Англии, в Ливерпуле, но большую часть взрослой жизни провел в Канаде. Работал журналистом, штатным спичрайтером в канадском министерстве юстиции и окружающей среды, а также вольнонаемным спичрайтером для политиков и бизнесменов в Британской Колумбии, пока не посвятил себя писательству целиком. Испытав несомненное влияние со стороны Джека Вэнса, Хьюз заработал репутацию, описывая приключения таких негодяев, как криминальный босс Старой Земли Лафф Имбри, живший в эпоху, предшествующую Умирающей Земле, в серии романов, таких как «Мартышкин труд», «Обмани меня дважды», «Черный бриллиант», «Мажеструм», «Геспера», «Спиральный лабиринт», «Шаблон», «Квартет и триптих», «Желтый кабошон», «Иной» и «Общины», а также сборниках рассказов «Охотник за сутью», «Девять историй Чингиза Хопторна», «Предназначение Лаффа». Среди его последних книг – трилогия в стиле городской фэнтези «В ад и обратно: проклятые парни», «Костюм не включен», «Дочерта платить». Кроме того, он пишет детективы под именем Мэтт Хьюз и романы для медийного распространения под именем Хью Мэтьюз.
Исчерпавший запас удачи вор в бегах оказывается в полном опасностей лесу, с парой монет в кошельке, и находит ценный магический предмет, который может принести удачу. А может и не принести.
Мэтью Хьюз
«Таверна семи благословений»
Вор Раффалон спал, укрывшись под папоротником, весь день, пока не спадет жара, невдалеке от дороги в лесу, и проснулся от звуков схватки. Перекатился на живот и тихонько вытащил нож, на всякий случай. Лежал неподвижно, пытаясь разглядеть сквозь ветви, что происходит.
Силуэты дерущихся, неразборчивые вопли, шипящие и гортанные одновременно. Приглушенный крик, будто человеку закрыли рот рукой, резкий удар твердого дерева по человеческому черепу. Раффалон не собирался предлагать помощь. Это голоса Вандаайо, граница с землями которых неподалеку отсюда. Воины Вандаайо покидали свои территории только для совершения регулярных ритуалов, группами по шестеро, и никогда не забывали прихватить крюки, сети и дубины. Их регулярные празднества отмечались поеданием человеческой плоти, так что если бы Раффалон попытался вмешаться в охоту на стороне дичи, то лишь стал бы добавкой для этих полулюдей.
Он подождал, пока бедного пленника связали, привязали к шесту и унесли. А потом еще немного. Вандаайо вполне могли решить, что там, где нашли одного дурака, зашедшего в лес, найдут и другого. Лишь услышав, как птицы и мелкие звери снова занялись своими делами, он встал и начал красться в сторону дороги.
Не нашел ничего, кроме вещей несчастного путешественника, которого уже утащили на восток, в земли Вандаайо. Оглядел их. Потертый кожаный дорожный мешок, бутылка воды, деревянный посох, отполированный ладонью у одного конца. Особенно ничего не ожидая, присел и принялся рыться в котомке. Там была рубаха среднего качества, набор для разведения огня, куда хуже, чем у него самого, и резной кусок дерева размером с ладонь.
Он принялся разглядывать резьбу. Силуэты людей и животных, соединенные между собой, можно сказать, непристойным образом, но, с точки зрения опытного глаза Раффалона, анатомически неправдоподобно. Внутри ромба в центре была глубоко вырезана идеограмма, и вор вдруг понял, что ему трудно сфокусировать на ней взгляд.
Эта сложность заставила Раффалона широко улыбнуться. У предмета есть магические свойства. Наверняка за него можно выручить кое-какие деньги на базаре в Порт-Тэйсе, меньше чем в дневном переходе в том направлении, куда он и так шел. Чудотворцев там было предостаточно. Он перевернул предмет, чтобы посмотреть, что изображено с другой стороны. И внутри что-то слегка переместилось.
Коробочка, подумал он. Еще лучше. Он повертел предмет, разглядывая его с разных сторон, но не нашел ни петель, ни запоров, ни какого-либо очевидного способа его открыть. Еще лучше, коробочка с секретом.
День налаживался. Для Раффалона он начался с бегства в лес на рассвете, по холоду, с парой медных монет в кошельке и половинкой буханки черствого хлеба в заплечном мешке. Он не сошелся во мнениях с фермером по поводу окончательной судьбы курицы, которую вор обнаружил за ветхой оградой курятника. Сейчас уже была середина дня, курица осталась в курятнике, а хлеб он съел по дороге. Остались монеты, да вот эта коробочка, сама по себе ценная, и кто знает, что в ней там внутри?
Кожаный мешок тоже пригодится. Выкинув рубаху, которая ему была явно велика и пахла немытым телом, он закинул лямку на плечо. Открыл бутылку, понюхал содержимое, надеясь, что это окажется вино или арак, но там оказалась всего лишь вода. Убрал ее в мешок. Мгновение подумав, решил не брать посох, пусть ему и предстояло подыматься по крутому склону, до того, как дорога снова начнет спускаться в долину Тэйса. С ножом он все равно лучше управится, если достать успеет.
Шагая вперед, он продолжал глядеть на коробочку и заметил потертость с одного края. Надавил. Ничего не произошло. Потер. Снова никакого результата. Попробовал сдвигать, туда-сюда. Услышал слабый щелчок внутри. Часть дерева сдвинулась в сторону, открыв дырочку, как от иглы.
Иглы у Раффалона не было, но был нож и куча дерева, из которого состоял лес. Обстругав веточку до нужного размера, он вставил ее в дырочку и надавил. С противоположного конца выскочила деревянная пробка. Понажимав туда-сюда, вор внезапно увидел, как резная часть коробочки съехала в сторону. Она оказалась крышкой, навешенной на потайной петле.
Внутри, на подкладке из пурпурной бархатной ткани, покрывавшей пустое пространство в центре, лежала деревянная фигурка размером с большой палец. Она походила на небольшого пухлого человека, лысого, явно мужского пола, со скромно склоненной головой и скромной улыбкой. Раффалон взял фигурку, чтобы рассмотреть получше.
Когда его пальцы коснулись гладкого дерева, в них слегка закололо. Покалывание пошло по ладони и в руку, все сильнее. Встревоженный, он инстинктивно попытался выбросить фигурку, но пальцы и рука отказались ему повиноваться. Покалывание перешло в дрожь, становящуюся все сильнее. Несколько мгновений вор стоял посреди лесной дороги, дрожа всем телом. Его глаза закатились, дыхание прервалось, колени одеревенели, а сквозь голову, казалось, подул сильный ветер, от левого виска до правого.
И внезапно ощущения прекратились. Тело снова подчинялось ему, за исключением того, что не подчинилась рука, когда он еще раз попытался выбросить фигурку. Предплечье двигалось, а вот ладонь не отпускала ее. Непослушные пальцы плотно сжались вокруг гладкого дерева, и всей воли Раффалона, весьма немалой, оказалось недостаточно, чтобы разжать их.
Тем временем он услышал голос.
Лучше бы нам идти. Если Вандаайо охотятся, лучше рот не разевать.
Особо ни на что не надеясь, вор резко обернулся. Никого не было. Слова звучали в его голове, уши тут ни при чем. Рука разжалась. Он обратился к предмету, лежащему в ладони.
– Кто ты такой?
Долгая история, ответил голос в том месте, где вор привык слышать лишь свой собственный. И на разговор расходуется энергия.
Раффалон согласился со словами насчет разевания рта. Быстро пошел в сторону Порт-Тэйса, поглядывая по сторонам лесной дороги. Но успел сделать всего два-три шага, когда его ноги встали, и он понял, что разворачивается обратно, туда, откуда шел.
В другую сторону, сказал голос. Мы должны спасти Фульферина. В голове Раффалона возник образ рослого худощавого мужчины в кожаной одежде, с длинным подбородком и глазами, будто глядящими вдаль. Вор тряхнул головой, пытаясь избавиться от этого незваного образа. Спасать идиотов не было в его привычках. Но попытка совладать с непослушными нижними конечностями оказалась безуспешной.
Ты тратишь энергию, которая тебе потребуется, когда мы догоним Вандаайо, сказал голос в голове. Внутри его головы возник следующий образ – полдюжины ссутулившихся воинов Вандаайо, с лысыми головами, острыми зубами и ушами и пятнистой кожей разных оттенков зеленого. Они неспешно бежали по лесной тропе, двое из них несли на шесте длинный мешок, опутанный веревками.
Вор уже не стал пытаться избавиться от образа и принялся разглядывать его с некоторым интересом. Он не знал никого, кому довелось бы воочию видеть Вандаайо. Со всей неизбежностью те, кому удавалось увидеть их поблизости, а не на достаточном расстоянии, когда увидевший успевал быстро развернуться и побежать прочь, затем видели перед собой лишь колоду мясника рядом с большим котлом.
Раффалон знал то, что было известно всем, – эта раса создана Ольверионом Олицетворенным, самодовольным чудотворцем прошлой эпохи, который намеревался сделать их проклятием своих врагов. К сожалению, волшебник что-то упустил в процессе создания, и его плоть стала первой человеческой плотью, которую вкусили его создания.
Упорными и непрекращающимися усилиями окрестное население добилось того, что сдерживало людоедов в пределах небольшой долины, когда-то бывшей владением Ольвериона. Но все попытки войти в это глубокое ущелье и раз и навсегда уничтожить чудовищ всегда заканчивались большой кровью. Чудотворец не ограничивал себя, наделяя созданий умением вести бой, а также наградил их непревзойденным талантом устраивать засады.