И кончилась песня.
– Приют в дупле! Приют в дупле! – переиначил Пин.
– Тише! – сказал Фродо. – Как будто снова стук копыт.
Все трое замерли, словно тени. По долине раскатывался цокот, пока еще дальний, но все ближе – с подветренной стороны. Они юркнули поглубже в густую тень угрюмых деревьев.
– Убегать не будем, – сказал Фродо. – Нас не видно, а я хочу поглядеть: неужели еще один?
Цокот приближался. Прятаться как следует было уже некогда, и Сэм с Пином схоронились за огромным пнем, а Фродо залег неподалеку от тропки. Светло-серой полосой прорезала она лесной сумрак. Наверху вызвездило, но луны не было.
Копыта стихли. Фродо увидел черный промельк между деревьями – и обе тени, словно кто-то вел лошадь, слились с темнотой. Потом черная фигура возникла там, где они сошли с тропки, в том самом месте. Тень заколыхалась, и Фродо расслышал тихое внимательное сопение, а потом тень словно бы осела и поползла к нему.
Фродо опять подумал, что надо надеть Кольцо. И, будто повинуясь чьему-то велению, не понимая, что делает, нашарил его в кармане. Стояла страшная тишина; но вдруг раздалась звонкая песня и зазвучал легкий смех. Чистые голоса, словно веселые колокольчики, всколыхнули прохладный ночной воздух. Черная тень поднялась, попятилась и, слившись с тенью лошади, утонула в сумраке по ту сторону тропки. Фродо перевел дыхание.
– Эльфы! – воскликнул Сэм, хрипло, как спросонья. – Эльфы, сударь! – Он бы так и кинулся на голоса, но Фродо с Пином удержали его.
– Да, эльфы, – сказал Фродо. – Это ведь Лесной Угол – они здесь почти каждый год проходят весной и осенью. Вот уж кстати! Вы же ничего не видели, а Черный Всадник спешился и пополз прямо к нам; и дополз бы, если б не их песня. Она его спугнула.
– Ну а к эльфам-то – идем или не идем? – заторопил Сэм. Про всадника он уже и думать забыл.
– Слышишь ведь, они сами к нам идут, – сказал Фродо. – Надо только подождать.
Пение приближалось. Один ясный голос пел звонче всех остальных. Слова были дивные, древние, один Фродо понимал их, да и то с трудом. Но вслушиваться было и не надо: напев подсказывал слова. Фродо разобрал их так:
И кончилась песня.
– Это же заморские эльфы. Песня про Элберет! – изумился Фродо. – Редко они забредают к нам в Хоббитанию, их и в Средиземье-то почти что нет! Очень странно!
Хоббиты сидели неподалеку от дорожки и ждали. Скоро появились эльфы. Звездным светом мерцали их глаза, в тихом сиянии струились волосы; серебристая тропа возникала у них под ногами. Прошли они молча, и только последний эльф обернулся, посмотрел на хоббитов и рассмеялся.
– Неужели Фродо? – звонко воскликнул он. – Поздновато! Заблудились, что ли? – Он позвал остальных, и эльфы обступили сидящих.
– Чудеса, да и только! – сказали они. – Трое хоббитов ночью в лесу! Такого не бывало со времен Бильбо! Что случилось?
– Ничего не случилось, о Дивный Народ, – сказал Фродо, – просто нам с вами оказалось по пути. Я люблю гулять при звездах и был бы рад составить вам компанию.
– Вот уж без вас обойдемся, нудный народ хоббиты! – рассмеялись они. – Откуда вы знаете, что нам по пути – ведь путь наш вам неизвестен!
– А вы откуда знаете, кто я такой? – спросил в ответ Фродо.
– Тут и знать нечего, – отвечали они. – Мы много раз видели тебя с Бильбо. Это ты нас не видел.
– Куда вы идете и кто ваш предводитель? – спросил Фродо.
– Я, Гаральд, – отвечал эльф, который первым заметил хоббитов. – Гаральд из колена Славуров. Мы изгнанники, наша родня давным-давно отплыла, и Море ждет нас. Есть еще, правда, наши в Раздоле. Впрочем, расскажи-ка лучше про себя, Фродо. С тобой ведь что-то неладно?
– О всезнающий народ, – вмешался Пин. – Скажите нам, кто такие Черные Всадники?
– Черные Всадники? – тихо откликнулись они. – А что вам до Черных Всадников?
– Ехали за нами двое… или один, может быть, – сказал Пин, – вот как раз отстал, когда вы явились.
Эльфы ответили не сразу; они посовещались на своем языке, потом Гаральд обернулся к хоббитам.
– Мы пока подождем об этом говорить, – сказал он. – А вы и правда идите-ка с нами. У нас это не в обычае, но уж ладно, идите. С нами и переночуете.
– Дивный, дивный народ! Я и надеяться не смел! – сказал Пин, а Сэм, тот просто онемел от радости.
– Спасибо тебе, о Гаральд из колена Славуров, – сказал Фродо и поклонился. – Элен сейла люменн оменнтиэльво – звезда осияла нашу встречу, – прибавил он на древнеэльфийском языке.
– Ого, друзья! – смеясь, предостерег своих Гаральд. – Вслух не секретничайте: с нами знаток Древнего Наречия. Бильбо-то оказался прекрасным учителем! Привет тебе, о друг эльфов! – сказал он, поклонившись Фродо. – Мы рады, что нам по пути. Пойдем, но иди в середине, чтобы не отстать и не заблудиться: впереди долгая дорога.
– Долгая? А вы куда? – снова спросил Фродо.
– В самую глушь за Лесным Чертогом. Идти далеко, но там отдохнешь, и завтрашний путь твой станет короче.
Шли они молча и мелькали, как тени, ибо эльфы ходят еще бесшумнее хоббитов. Пин стал было задремывать и спотыкаться, но рядом шел эльф, держал его под руку и не давал упасть. А Сэм шагал рядом с Фродо и шел как во сне – страшноватом, но восхитительном.
Лес по обе стороны густел и густел: смыкающиеся деревья были моложе, а стволы у них – толще; потом тропа углубилась в лощину, справа и слева нависли заросли орешника. Наконец эльфы свернули в самую чащу, где вдруг словно чудом открылась узкая зеленая просека; теснее и теснее смыкались высокие стены деревьев – но вдруг расступились, и впереди простерся ровный луг, матово-серый в ночном свете. С трех сторон окружал его лес; а с востока он обрывался крутым склоном, и могучие древесные кроны вздымались к ногам откуда-то снизу.
Эльфы уселись на траве и завели негромкий разговор между собой; хоббитов они словно бы перестали замечать. А те дремали, укутавшись в плащи и одеяла. Ночь надвинулась; дальние деревенские огоньки в долине погасли. Пин крепко уснул, улегшись щекой на кочку.
Высоко на востоке зажглась Звездная Сеть, Реммират; пронизывая туман, разгорелся, как пламенный рубин, Боргиль. Потом вдруг, словно по волшебству, небо разъяснилось, а из-за окраины мира блеснул Небесный Меченосец Мэнальвагор в сверкающем поясе. Эльфы встретили его звонкой песней, и где-то неподалеку вспыхнуло ярко-алое пламя костра.
– Что же вы? – позвали хоббитов эльфы. – Идемте! Настал час беседы и веселья.
Пин сел, протер глаза и зябко поежился.
– Добро пожаловать, друзья! Костер горит, и ужин ждет, – сказал эльф, склонившись к сонному Пину.
Зеленый луг уходил в лес и становился лесным чертогом, крышей которому служили ветви деревьев. Мощные стволы выстроились колоннадой. Посредине чертога полыхал костер, а с ветвей сияли серебряные и золотые фонари. Эльфы сидели вокруг огня на траве или на круглых чурбачках. Верней, одни сидели, другие раздавали кубки и разливали вино, а третьи разносили яства.
– Угощение скудно, – извинились они перед хоббитами, – мы ведь не у себя дома, это походная стоянка. Вот будете у нас, тогда примем по-настоящему.
– Да я даже в день рождения вкуснее не угощал, – сказал Фродо.
Пин потом не слишком помнил, что он пил и ел: он больше глядел на ясные лица эльфов и слушал их голоса, разные и по-разному дивные; и казалось ему, что он видит чудесный сон. Он только помнил, что давали хлеб: белый и такой вкусный, будто ты изнемогал от голода, а тебе протянули пышный ломоть; потом он выпил кубок чего-то чистого, как из родника, и золотистого, словно летний вечер.
А Сэм и словами не мог описать, что там было, и вообще никак не мог изобразить, хотя помнил эту радость до конца дней своих. Он, конечно, сказал одному эльфу:
– Ну, сударь, будь у меня в саду такие яблоки, вот тогда я был бы садовник! Правда, чего там яблоки: вот пели вы, так это да!
Фродо пил, ел и разговаривал, не без труда подбирая слова. Он еле-еле понимал по-эльфийски и вслушивался изо всех сил. Ему было приятно, что он мог хотя бы поблагодарить тех, кто ему прислуживал, на их родном языке. А они улыбались и радовались: «Ай да хоббит!»
Потом Пин уснул, и его осторожно уложили на мягкое травяное ложе между корнями деревьев. Сэм встряхивал головой и не желал покидать хозяина. Пин уже видел седьмой сон, а Сэм все сидел у ног Фродо: крепился, крепился – и наконец прикорнул. Зато Фродо еще долго не спал: у него был разговор с Гаральдом.
О былом и нынешнем говорили они, и Фродо долго расспрашивал его про последние события за пределами Хоббитании. Наконец он задал вопрос, который давно был у него на языке:
– А скажи, Гаральд, ты с тех пор видел Бильбо?
– Видел, – улыбнулся Гаральд. – Даже дважды. На этом самом месте он с нами прощался. А другой раз – далеко отсюда.
Где – он не сказал, а Фродо не стал спрашивать.
– Поговорим о тебе, Фродо, – предложил Гаральд. – Кое-что я про тебя уже знаю: и по лицу догадался, и вопросы твои недаром. Ты покидаешь Хоббитанию в тяжком сомнении: за свое ли дело взялся и удастся ли тебе его довершить? Так?
– Так, – подтвердил Фродо. – Только я думал, что про мои дела знает один Гэндальф да вот еще Сэм. – Он поглядел на Сэма – тот мирно посапывал.
– От эльфов тайны к Врагу не просачиваются, – сказал Гаральд.
– К Врагу? – удивился Фродо. – Ты, стало быть, знаешь, почему я навсегда ухожу из Хоббитании?
– Я знаю, что Враг гонится за тобою по пятам, – отвечал Гаральд, – а почему – этого не знаю. Но помни, Фродо: опасность впереди и позади, угроза отовсюду.
– Ты про Всадников? Я так и подумал, что они от Врага. А кто они такие?
– Тебе Гэндальф про них ничего не говорил?
– Про них – нет, ничего.
– Тогда и не надо – ведь страх обессиливает. По-моему, ты вышел в последний час; надеюсь, что не опоздал. Не медли и не оглядывайся: уходи из Хоббитании как можно скорее.
– Твои намеки и недомолвки пугают больше, чем разговор напрямик, – сказал Фродо. – Я знал, что впереди опасности; но думал, что хотя бы нашу Хоббитанию мы минуем без всяких злоключений.
– Хоббитания не ваша, – возразил Гаральд. – Жили в ней до вас, будут жить и после, когда хоббиты станут сказкой. Вы же не сами по себе живете, а если и отгородились от мира, то мир-то от вас не отгораживался!
– Видимо, так; да только всегда у нас было мирно, спокойно и уютно. А теперь-то что делать? Я решил потихоньку пробраться в Забрендию, а оттуда в Раздол. И вот выследили; как же мне быть?
– Иди, куда собрался. Мужества у тебя, по-моему, хватит. А мудрый совет – это уж дело Гэндальфа. Я ведь не знаю, почему ты собрался в путь и зачем нужен Врагу. Ну а Гэндальф, наверно, знает – да и не только это. Ты ведь с ним увидишься?
– Надеюсь… Я ждал его до последней минуты: он должен был прийти самое позднее два дня назад – и не пришел. Как ты думаешь, что могло случиться? Может, подождать его?
Гаральд помрачнел и задумался.
– Дурные вести, – проговорил он наконец. – Гэндальф никогда не запаздывает. Есть, однако же, присловье: в дела мудрецов носа не суй – голову потеряешь. Раз у тебя был с ним такой уговор, то сам уж решай, ждать его или нет.
– Есть и другое присловье, – заметил Фродо. – Говорят: у эльфа и ветра не спрашивай совета: оба скажут в ответ – что да, то и нет.
– Так у вас говорят? – рассмеялся Гаральд. – И зря: всякий совет к разуму хорош, а любой путь может обернуться бедою. Потому-то мы на ветер советов не бросаем. А за тебя мне трудновато выбирать: ты же о своих делах молчишь. Ну, все же рискну, дружбы ради. Иди скорее; если Гэндальф не объявится, обязательно подыщи себе другого спутника – один не ходи. Присмотрись к друзьям и выбери самого надежного. Да не забудь поблагодарить меня за совет – я даю его неохотно. У эльфов свои заботы и свои печали, совсем иные, чем у прочих. Редко скрещиваются наши пути; но нынче скрестились они, конечно, недаром, а может статься, и не в последний раз. Впрочем, об этом лучше помолчим: боюсь сказать лишнее.
– Я тебе, разумеется, очень благодарен, – отозвался Фродо, – но про Черных Всадников ты мне все-таки зря не объяснил. По-твоему выходит, мне еще долго быть без Гэндальфа, а я толком не понимаю, кто они такие.
– Что тут понимать? Ты знай просто, что это подручные Врага! – сказал Гаральд. – Беги от них! Ни слова с ними! Они – смерть! И не выспрашивай ты у меня, ибо сам про них узнаешь со временем, увы, куда больше, чем знаю я. Да хранит тебя Элберет, о Фродо, сын Дрого!
– А храбрость откуда я возьму? – спросил Фродо. – Мне очень страшно, и храбрости вот-вот не хватит.
– Ну, храбрость порой непонятно откуда и берется! – заметил Гаральд. – Надейся, хватит тебе храбрости! А пока спи! Утром нас уж не будет, но гонцов мы вышлем. Кому надо, узнают про тебя – без охраны и помощи не останешься. Я назвал тебя Другом Эльфов: прими же в напутствие это прозвание! Редко мы так привечаем чужих и редко слышим от них слова на родном языке.
Фродо вдруг почувствовал, что засыпает.
– Я и правда, пожалуй, посплю, – пробормотал он.
Эльф отвел его к травяному ложу рядом с Пином; он вытянулся и тут же уснул как убитый.
Глава IV
Напрямик по грибы
Фродо пробудился на диво свеж и бодр. Он лежал под густой сенью склоненных почти до земли тяжелых ветвей; на постели из душистой травы и папоротника было мягко и уютно. Солнце просвечивало сквозь трепетную, еще зеленую листву. Он потянулся и проворно выпрыгнул из своего живого шалаша.
Сэм сидел на траве у лесной опушки. Пин разглядывал небо и соображал погоду. Эльфы ушли.
– Фрукты, питье и хлеб они нам оставили, – сказал Пин. – Давай завтракай. Хлеб еще совсем свежий. Я бы и без тебя все слопал, да Сэм прямо изо рта рвет.