— Па, — сказала она, — тебе совсем хорошо? Я нашла в кабинете эту бумагу. Может быть, Лифкен подобреет и добьется отмены увольнения?
Бекки протянула Аллену бумагу.
Это была неподписанная доверенность Лифкену от имени Аллена Стронга. Она уполномочивала Лифкена выступить в суде и добиться монопольного признания собственности Аллена Стронга на съедобный кактус, выведенный Бербанком и отцом Стронга, единственным наследником которого был Аллен.
— Когда великий Бербанк выводил свои сорта, он ставил одно условие: они не должны попасть в исключительную собственность кого бы то ни было, а всегда принадлежать народу, — сказал Аллен и порвал доверенность. — Неужели я нарушу этот завет!
10
Аллен Стронг проснулся. Его чуткий сон был нарушен подозрительным скрипом половиц. Стояла глубокая ночь. Весь дом спал, но кто-то осторожно бродил по комнатам, хотя шагов и не было слышно.
Вот опять заскрипели половицы. Аллен хорошо знал голоса коттеджа. Он часто слушал их во время бессонных ночей. Ступеньки деревянной лестницы, что вели из столовой в первом этаже к нему в кабинет, где он спал на диване, скрипели совсем иначе.
«Кто бы это мог быть в столовой? Воры?» Аллен подошел к двери и тихонько вышел на лестницу.
В призрачном лунном свете вырисовывались очертания человека; он стоял у окна, прижав лицо к стеклу, и вглядывался в сад. Человек осторожно двинулся и замер в тени у второго окна. Аллен заметил, как в саду, среди фруктовых деревьев, мелькнула тень.
Доска под Алленом скрипнула. Человек повернулся лицом к Аллену…
— Бекки! — воскликнул Аллен, узнав дочь.
— Па, тише!
— Почему ты здесь ночью?
— Па, ты болен, тебе нельзя вставать. Сейчас же иди на диван. Я прошу тебя! Я беспокоюсь: Джим уехал за доктором и до сих пор не вернулся. Ведь его считают красным. В городе неспокойно. С тех пор как убежал бедный старик Том, хулиганы просто взбесились. А ведь у нас твой друг с Барбадоса… Вечером три пьяных хулигана пришли к нам на кухню и спрашивали: правда ли, что мы скрываем приезжего негра? Увидев меня, они быстро убрались. Они знают, что со мной шутки плохи. Я думаю, нам надо было еще вчера уехать к дедушке Вильяму Гильбуру.
Бекки предостерегающе подняла руку. С земли, прямо перед окном, поднялся человек и тихо постучал пальцем в окно.
— Это Джим, — прошептала она и бесшумно открыла окно.
Джим быстро влез в окно и торопливо заговорил:
— Нельзя терять ни минуты. Толпа вот-вот может быть здесь. Это неспроста. Вначале я думал, что это обыкновенные хулиганы, но это оказались молодчики из ку-клукс-клана. Они обычно делают все втихую. В толпе есть организаторы. На чьи-то деньги они поят этот сброд виски, да еще привезли каких-то бандитов на машине из города. К ним присоединились «любители». Вокруг дома и на дорогах они поставили свои патрули. Меня с доктором не пропустили. Машину я спрятал в парке, у беседки «грибок». К вам приехал Вильям Гильбур. Он ждет вас в машине на повороте у газона. За окном — ваш лаборант Джек Райт… Лезьте сюда, Джек.
Юноша влез.
— Чего хочет ку-клукс-клан? — спросил Аллен.
— Мистер Стронг, где вы живете? — спросил Джим.
— В мире идей.
— Ну, тогда ваше поведение понятно.
— Я спрашиваю, чего они хотят?
— Они хотят Джонсона и всех вас обмазать в дегте, выкатать в перьях и вывезти в тачке за город, а там это хорошим не кончится.
— Меня? Ученого?
— Мистер Стронг, вы забыли, что случилось вчера? Не читаете газет… У нас десять минут на сборы, иначе будет поздно.
— Они забыли, что я выбиваю сорок восемь из пятидесяти! — гневно сказала Бекки.
— Нисколько. Они ждут, пока вы хорошо уснете. А крепкий сон бывает перед утром. Сейчас час ночи. Теперь быстро светает.
— А мои книги, работы, лаборатория, опыты? Я никуда не уйду из своего кабинета! Слышите? Никуда!
— Как уволенный из колледжа за «неамериканские взгляды», вы обязаны сами уйти, иначе рано или поздно вас заставят это сделать. Ценные книги спустим в подвал. А приехав в город, позвоним, чтобы выслали полицию. Поспешим! Осталось восемь минут.
Аллен схватил телефонную трубку.
— Не считайте их детьми, — сказал Джим. — Напрасный труд.
— Едем! — сказала решительно Бекки и взяла Аллена под руку.
С другой стороны его подхватил Джим. Они повели, вернее — потащили Стронга. Он упирался.
— Слушайте, — сказал Джонсон, подходя к ним, — я пойду один. Я не хочу быть причиной несчастья вашей семьи.
— Чепуха! — сказал Стронг. — Мы вместе покинем этот дом. Как ужасны эти дикари из мира теней!
Глава II
Черная буря
1
Бекки Стронг чувствовала только страшную скорость, с какой они мчались на рассвете по шоссе в серой полугоночной машине Джима. Шины издавали тот характерный визг, который рождается при скорости более ста километров в час. Следом за ними, почти не отставая, мчался желтый, тоже полугоночный автомобиль с фашистскими молодчиками из ку-клукс-клана. Очевидно, другие преследователи устремились за машиной Вильяма Гильбура, увезшего Аллена Стронга и Дебору.
Из желтого автомобиля стреляли по баллонам машины Джима. Пули рикошетили, с визгом отскакивая от асфальта. Бекки послышалось, что профессор Джонсон, которого они спрятали в задней, закрытой части машины, где в люке было расположено третье место, вскрикнул. Неужели пуля пробила кузов? Бекки прислушалась, но больше ничего не услышала.
Джим прекрасно понимал, что первый же населенный пункт на магистральном шоссе может стать последним этапом их пути. Поэтому он резко снизил скорость и круто свернул с магистрального шоссе влево, на первую же попавшуюся ему по пути дорогу. Желтая машина также свернула. Промчавшись с полчаса и легко обогнав несколько попутных машин, Джим свернул на фермерскую дорогу, опять свернул и наконец помчался по совсем заброшенной полевой дороге, где не было видно отпечатков шин. Но вскоре пришлось сбавить ход: дорога была плохая, и машина подскакивала, как кенгуру. Перед ними показался старый, накренившийся деревянный мост с неполным настилом. Он рухнул, едва беглецы успели проскочить. Путь преследователям был отрезан.
Только в песках, среди дюн, похожих на застывшие в своем движении волны моря, дорога совсем исчезла. Джим остановился на высоком песчаном холме. От машины несло нестерпимым жаром, и она дрожала, как загнанный конь. Джим выключил зажигание. Мгновенно наступила тишина. Бекки вылезла из машины и оглянулась. Кругом под ярким светом полуденного солнца виднелись дюны, в котлованах между ними торчали пни и обнаженные корни. Здесь было совсем тихо — ни шума ветра, ни крика птиц. Ничего… Вокруг было безжизненно и мертво. Стало жарко.
— Где мы? — спросила Бекки.
Джим нервно оглядывался. Потом он растерянно посмотрел на Бекки и сказал:
— Черт его знает! Впервые вижу эти места.
Он развернул автомобильную карту и водил по ней пальцем, стараясь вспомнить проделанный путь.
— Ну как? — нетерпеливо спросила Бекки.
— Ничего не понимаю, — ответил Джим и, по старой школьной привычке, взял себя двумя пальцами за нос.
Он опять нагнулся над картой. Его палец прочертил путь от колледжа по шоссе мимо города на северо-запад, на магистральное шоссе, по проселочному шоссе, по фермерской дороге и уперся в надпись.
— Здесь написано «Оленьи леса», — сказала Бекки.
Джим вынул из-под сиденья бинокль и долго всматривался в горизонт. Наконец он в недоумении пожал плечами и передал бинокль Бекки. Девушка увидела пески, кругом пески. Никого. Ни человека, ни зверя. Пустыня. Только вдали, в низине, виднелись полосы зелени.
— Это молодая пустыня, — сказал Джим. — Не здесь ли испытывали атомную бомбу?
Они сели в машину и осторожно поехали к полоске зелени в надежде найти там воду, чтобы заменить кипевшую в радиаторе.
Солнце перевалило за полдень.
— Ждите, я сейчас, — сказал Джим, когда они подъехали к зеленым кустам, и исчез в зарослях.
Слабый ветер чуть шевелил листья на кустах тальника, но тростники, как казалось взволнованной Бекки, зловеще шуршали. Вдруг раздался треск ломающегося камыша, шум веток. Бекки насторожилась. Джим выбежал из зарослей.
— Опять ку-клукс-клан? — тревожно спросила Бекки.
Из зарослей вышли двое мужчин и направились к ним. Бекки удивленно и внимательно осмотрела их. На ногах у них были не ботинки, а сшитые на индейский манер куски кожи. Кожаные брюки, похожие на бриджи, внизу были стянуты обмотками. Кожаные куртки плотно облегали тело. На голове у первого была кепка, а у второго — старая фетровая шляпа. У обоих за плечами висели охотничьи ружья.
— Алло! — крикнул Джим.
— Алло! В чем дело? — спросил мужчина в фетровой шляпе.
— Мы не знаем, как отсюда уехать. Не укажете ли вы нам дорогу?
— А тем же путем, как приехали. По своим следам.
— Нам бы этого не хотелось, — мягко сказал Джим.
— Другой такой хорошей дороги нет. Есть остатки дорог, которые ведут в мертвый город, наполовину засыпанный песком. На машине не проехать. А в чем дело, почему вы не можете ехать по старой?
— У нас есть на то веские причины.
— Какие? — прямо спросил охотник.
— Видите ли, — замялся Джим, — я не знаю, кто вы…
— А я не знаю, кто вы, — в тон ему ответил охотник.
— Я Джим Лендок, — ответил Джим просто.
— Лендок? — переспросил охотник. — Лендок! Я где-то слышал эту фамилию… — И он вопросительно посмотрел на Джима. Тот молчал. — Лендок? громко повторил охотник, и гримаса на его лице отразила мучительное усилие припомнить. — Или я что-то читал…
Джим только сейчас почувствовал навалившуюся на него усталость. У него звенело в ушах, и он с удивлением заметил, как деревенеют его руки и ноги. «Джонсон!» — мгновенно вспомнил он и тут же мысленно обругал себя. Пораженные видом пустыни, они совсем забыли о нем. Ну что же, он может подсказать охотнику, где тот встречал фамилию Лендока, лишь бы это ускорило отъезд. Охотник производит впечатление порядочного человека. Придется рискнуть и открыться ему:
— Вы, может быть, читали мою книгу «Букет гитлеров»?
— Так это вы? Вы на самом деле?
— Зная книгу, вы скорее можете ожидать, что автор отречется от нее. Ведь эта книга сожжена!
— А вы отрекаетесь от своей книги? — вдруг серьезно спросил охотник.
— Нет! — решительно ответил Джим. — Я об этом заявил и в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности… Если вопросов больше нет, может быть вы все-таки укажете нам дорогу…
— За нами гнались куклуксклановцы, — неожиданно сказала Бекки.
Джим наступил ей на ногу. Охотник заметил это и внимательно посмотрел на Джима. Джим смутился.
— Автор «Букета гитлеров» может не хитрить со мной! — сердито сказал охотник. — Книга замечательная! Так что же с вами случилось?
Как бы в ответ, из машины донесся легкий стон. Брови охотника удивленно поднялись. Брови Джима насупились.
— Ну что там, выкладывайте начистоту! Вам повезло. Я вас выведу отсюда и помогу. Ведь без меня вы все равно не обойдетесь.
Джим решительно подошел к закрытому люку заднего сиденья машины.
— Там профессор с острова Барбадос, — пояснила Бекки. — Его хотели линчевать, и мы спасли его и себя.
— Он не убит, это обморок, — сказал охотник, после того как обследовал неподвижное тело Джонсона, распростертое на песке. — Он ранен в правую ногу и потерял много крови.
Прошло немало времени, пока Бекки, Джим и оба незнакомца перевязали раны профессора, привели его в чувство, дали выпить воды и наконец уложили в машину, где он снова впал в забытье.
— Раны не опасные, но ему нужен уход и покой, — сказал охотник.
— Как же нам поскорее уехать отсюда? — спросил Джим, вкратце рассказав охотникам историю своего побега из Ринезоты. — Что это за местность?
— Это владения Мак-Манти. Раньше эта местность называлась «Оленьи леса».
— Быть не может! — сказал Джим, оглядывая унылые пески. — Оленьи леса родина моего отца, он долго жил там в молодости и много мне рассказывал о красоте богатейших Оленьих лесов. Ничего не понимаю! Вместо густых лесов какая-то американская Сахара!
— На все ваши вопросы вы получите ответ позже, а сейчас пора ехать.
— А ваш приятель?
— Он останется здесь охотиться.
Солнце близилось к закату. Оно было темно-багрового цвета.
— Мгла, — сказал охотник и поднял палец, смоченный слюной. — Дует с запада. Плохо! Надо спешить, чтобы спасти вашего раненого от возможной гангрены.
Скоро они тронулись в путь.
2
Ночью, при неверном, колеблющемся свете луны и однообразном пейзаже, время течет незаметно. Все вокруг казалось Бекки фантастическим. Причудливые черные тени, как неведомые животные, выползали из-за бугров. Тусклое мерцание бесчисленных песчинок нагоняло дрему. Измученная Бекки много раз засыпала и просыпалась, пока наконец ею не овладело какое-то сонное безразличие к толчкам машины. Но вдруг толчки и покачивание сменились покоем. Это было так неожиданно, что Бекки очнулась. В машине на заднем сиденье тяжелым, беспокойным сном спал Джонсон. Девушка подняла его свесившуюся руку. Он не проснулся. Были как бы пасмурные сумерки. Бекки посмотрела на светящийся циферблат. Стрелки показывали одиннадцать часов. «Мы выехали в девять вечера — значит, едем уже два часа», — подумала она. Открылась дверца. Ветер бросил кучу пыли в глаза Бекки.
— Закрывайте! — крикнула она.
Джим влез и закрыл дверцу.
— Доброе утро! Хорошо спали? — спросил Джим.
— Какое утро, когда одиннадцать часов ночи!
— Одиннадцать часов утра.
— Вы шутите?
— Какие шутки в нашем положении! Джонсон спит? Это хорошо.
— А почему темно? Я думала — луна.
— Нет, вьюга.
— Вьюга летом?
— Ну, не вьюга — самум. Только несет не песок, а землю. Ветер поднял землю, вернее — землю, превращенную в черную пыль, и несет ее. Это длится уже три часа.
— Где мы находимся?
— Не знаю, охотник ушел выяснить. Да вот он сам.
Впереди все отчетливее вырисовывалась фигура человека. Еще через минуту охотник подошел к машине. Было слышно, как его руки шарят по дверце.
«Как слепой», — подумала Бекки и не ошиблась.
Охотник открыл дверцу, и ветер мгновенно наполнил глаза девушки пылью. Глаза охотника были залеплены грязью, и он пальцами отдирал ее с ресниц и старался сбросить, но грязь прилипала к пальцам. Губы его были тоже в грязи. Земля скрипела на зубах, земля была в ушах и покрывала кожу толстым слоем.
— Надо скорее ехать, — были первые слова охотника. — Это черная буря. Через полчаса вашу машину занесет, и она будет похоронена под бугром земли. — Он вынул компас и показал на запад. — Поезжайте в этом направлении против ветра.
Колеса машины буксовали. Наконец машина рванулась. Переднее стекло дрожало от ударов земляной пыли и мелких камней. Стеклоочиститель едва успевал сбрасывать пыль со стекла. Машина въезжала на бугры земли, кренилась вправо, влево, как лодка на море в бурю.
— Прибавьте скорость, — торопил охотник. — Мы должны поскорее уехать с центрального плато Сен-Ризоля.
— Что вы путаете! — крикнул Джим. — Эта пустыня — плодородные равнины Сен-Ризоля?
— Да, — ответил охотник.
Вдруг машина стала.
Джим осадил назад и дал газ; машина протаранила рыхлую землю и опять стала. Охотник вышел. Скоро он возвратился и взял железную полоску для заправки покрышек.
— Наш путь преграждает узкий, но длинный земляной вал. Объехать нельзя — он тянется на много километров. Придется прорыть завал. Ветер будет нам помогать. Пошли!
Джим и охотник исчезли во мгле.
Охотник возвратился в кабину минут через десять. На него было страшно смотреть. Лицо его покрылось пылью, смешанной с потом. Это была сплошная маска из грязи. Он отплевывался, сморкался, захлебывался от кашля.