Эдварду потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, поскольку страх сковал ему горло.
— Давай. — Рэмси указал на выход. — Мы должны идти.
Эдвард моргнул, так как эмоции вот-вот готовы были выйти наружу также, как и слезы. Но он не мог позволить себе утонуть в ПТС. Все происходило здесь и сейчас. Никто не собирался приходить к нему с битой и ломать ему ноги. И не кто не собирался колоть его ножами и резать. Никто не собирался его бить, пока его не начинало рвать кровью, и он не мог уже держать голову прямо.
Рэмси вышел вперед и протянул свою медвежью лапу.
— Я помогу тебе.
Эдвард посмотрел в его темные глаза и сказал именно то, что и два года назад:
— Не думаю, что я смогу встать.
На мгновение Рэмси, казалось, вспомнил Южную Америку, он на пару секунд прикрыл глаза, его большая грудь расширилась, потом опала, он попытался сохранить равновесии при глубоком вдохе.
Очевидно, что даже у бывшего армейского рейнджера были воспоминания, хотя люди его типа не имели привычки обращаться к прошлому.
— Я помогу. Давай.
Рэмзи помог ему подняться с койки, подождав, когда Эдвард встал на прямых ногах, часы, проведенные в сидячем положении, превратили плохо зажившие мышцы в камень. Когда он, наконец, был готов передвигаться, еле ковылять было так унизительно, особенно рядом с шерифом, обладающим невероятной силой, но, по крайней мере, хромая, он вышел из камеры на парапет, и к нему вернулась ясность осознания происходящего через трясину его травмирующих воспоминаний.
Их шаги гремели по металлической решетке лестницы, Эдвард посмотрел через перила вниз на общую зону. Там все было чисто, стальные столы и скамейки были сильно поцарапанными, оранжевая краска потерлась в некоторых местах больше, особенно где играли в карты заключенные, в других поблекла меньше. Нигде не было видно мусора, ни журналов, ни книг, ни предметов одежды, ни фантиков от конфет или пустых банок от газировки. Опять же, все предметы в определенных обстоятельствах могут стать оружием, если не будут соблюдаться правила.
Эдвард был на полпути вниз по лестнице, когда он остановился, его мыслительные способности, наконец-то вступили в силу.
— Я не хочу никого видеть.
Рэмси слегка подтолкнул его локтем и отрицательно покачал головой.
— Ты встретишься.
— Нет, я…
— У тебя нет выбора, Эдвард.
Эдвард отвернулся, для него все встало на свои места.
— Не верь им. Много шума из ничего.
— Продолжай двигаться, парень, которого я…
— Я уже встречался сегодня днем с психиатром и сказал ему, что нет повода для беспокойства.
— К твоему сведению, ты не на столько квалифицирован, чтобы давать оценку своему психическому состоянию.
— Имеются ли у меня суицидальные наклонности, да?!
— А они имеются? — Рэмси смотрел прямо ему в глаза. — Тебя засекли с заточкой…
— Я же все объяснил. Я кое-что забрал из столовой и собирался вернуть…
Рэмси схватил его за предплечье, подняв вверх всем телом, рукав его тюремной униформы натянулся.
— Ты использовал эту вещь здесь. В этом и состоит проблема.
Эдвард попытался вернуть себя в исходное положение, но видно шериф не был готов согласиться с его действиями, пока сам не решил отпустить. И в ярком флуоресцентном свете, появившиеся раны на его запястьях, просто вопили о боли.
— Послушай меня, мой мальчик, сделай нам обоим одолжение, пойдем со мной.
Рэмси опустил руку к локтю Эдварда, подтолкнув, но толчок был настойчивым, отчего Эдварду стало ясно, что шериф готов развернуться на сто восемьдесят градусов от него, если ситуация изменится.
— Я не самоубийца, — пробормотал Эдвард, вновь сжав перила и неуклюже, шаркая тюремными ботинками, продолжил спуск. — И кто бы это ни был, я не хочу их видеть…
Лейн, стоял на террасе Истерли, сразу же опустил дуло своего пистолета, блестящий красный лазерный прицел, нацеленный в грудь, потух, как только он нажал на курок в другую сторону.
— Я же мог тебя застрелить! Какого черта?
Гэри МакАдамс снял свою бейсболку и комкал ее своими натруженными руками.
— Простите, мистер Лейн.
В лунном свете лицо мужчина казалось все в глубоких морщинах, на сверх загорелом лице они казались такими глубокими, словно похожи на следы шин в грязи, пока он приглаживал свои непослушные волосы, бесконечно произнося свои извинения.
— Не хотел потревожить ничей сон.
Лейн попытался засунуть пистолет за спину, и понял, что на нем одеты только шорты боксеры.
— Нет, я всегда рад тебя видеть в саду. Я хочу сказать, что мне не хотелось делать в тебе дырку.
— В системе фильтрации бассейна, в насосе произошло короткое замыкание. Я заказал детали, но потом вспомнил, что на этой детали черт побери есть вмятина. Я въехал сюда через задние ворота и закрыл их. Когда вышел, заметил, что…, — он указал на заднюю часть дома. — Средний газовый фонарь перестал светить. Я заволновался, что может кого-то ударить током и намеревался проверить питание.
Конечно же, в ряду старомодных латунных светильников один не горел, так и у ребенка отсутствует ряд резцов.
Закрыв глаза, Лейн покачал головой.
— Ты слишком хорош для нас.
С ворчанием Гэри прошел вверх по каменным ступеням, обратно водрузив свою бейсболку на голову.
— Дом и все, что находится вокруг него, напоминает пожилую женщину, что-то всегда будет не так. Надо все время быть начеку и за всем следить.
«Если мы вообще сможем сохранить это место», — подумал Лейн, следуя за ним.
Впервые за всю историю Истерли, все акры земли вокруг и сам дом был заложен. К счастью, заложен другу семьи, а не банку, а именно Саттон Смит, которая явно хотела получить свои деньги и проценты. Как насчет ремонта? Гэри был прав. Все время бесконечно что-то нужно ремонтировать, а если это окажется крыша? Электрическая проводка? Или фундамент, простоявший двести лет?
Потребуется очень много времени, прежде чем они смогу погасить долг: не только в целевом трастовом фонде матери, но и в самой «Компании Брэдфорд бурбон», которая задолжала более ста миллионов долларов, и еще оставался дефицит денежных средств, несмотря на то, что Лейн заплатил пятьдесят миллионов, которые его отец взял из трастового фонда доверия.
Более ста миллионов долларов. Плюс трастовый фонд его матери.
Это был ошеломляющий и впечатляющий дефицит денежных средств, и все благодаря отцу, который финансировал всякую хрень, открывая кучу предприятий, имеющих две общие черты: первая, все они были записаны на Уильяма Болдвейна, и вторая, они не поднялись, они тоже рухнули… или даже не успели начать свой бизнес.
Лейн продолжал копать, чтобы добраться до низа этой пирамиды.
Раздумывая по поводу долгов, он все же решил обратить внимание на Гэрри, который подошел к фонарю, вытащил отвертку из заднего кармана своего комбинезона и начал откручивать основание.
— Тебе нужно посветить для работы? — поинтересовался Лейн.
— Здесь достаточно света.
— Должно быть ты переел моркови, что светишься сам. — Войдя на террасу Истерли, Лейн потер лицо. — Здесь темно, как внутри черепа.
— Я справлюсь.
Гэри снял тяжелый стеклянный плафон, Лейн выпрямился.
— Хочешь, я могу подержать?
— Неее, вы явно его уроните.
Лейн должен был засмеяться.
— Что моя некомпетентность в этом вопросе, настолько очевидна?
— У вас достаточно компетентности в другой области.
— Лучше, чтобы это было именно так.
Выругавшись, Лейн уставился в темноту на клумбы перед бизнес-центром. Два года назад снесли конюшни и построили бизнес-центр, два года назад в деньгах не было такой нужды, как сейчас, их просто не считали, все были уверены, что они будут всегда, их просто не могло не быть4 в результате был построен бизнес центр архитектура, которого настолько великолепно сочеталась с самим домом, что было трудно сказать, где начиналась античная постройка, а где нашего времени. Если только под шиферной крышей? Если только за стильным рядом французских дверей, каждая из которых была ручной работы, соответствующая оригинальным дверям особняка? Здесь было вполне достаточно помещений для генерального директора КББ и топ-руководителей, плюс специалистов, а также полностью оборудованная кухня, столовая и конференц-залы.
Корпоративная штаб-квартира была также оснащена по последнему слову техники, но за последние три года все главные решения принимались в этом бизнес-центре, прямо через сад.
Уильям настоял на строительстве и своем переселении, как генеральном директоре, чтобы в любой момент поддержать жену, которая была больна и не вставала с кровати. Правда, все-таки (открылась около двух недель назад) и заключалась в том, что ему необходимо было уединение, чтобы постепенно разворовывать денежные средства компании. Это уединенное пространство, с ограниченным количеством персонала и очень современной системой безопасности, позволило ему сохранять свою уединенность, совершая хищения, многие из которых до сих пор были не открыты.
Таким способом, он смог идеально защитить себя от посторонних глаз. И это был поистине идеальный план, по крайней мере, за такое короткое время перевести активы БКК на свое имя, установив полный контроль Уильяма Болдвейна.
Жаль, что ублюдок был совершенным профаном в бизнес-решениях: заброшенные рудники в Южной Африке, убыточные отели на западе, старт-апы в области коммуникаций и технологий. Казалось, что все вложения средств Уильяма были прокляты, любые его инвестиции, и Лейн по-прежнему пытался выяснить, сколько именно предприятий на свое имя он успел открыть…
— Как там мисс Аврора? — спросил Гэри, засунув пальцы внутрь фонаря, а затем покрутил отверткой. — Ей лучше?
Ах, Лейн даже не хотел думать об этом.
— Нет, боюсь, что не лучше.
— Она умирает?
За последние несколько дней, когда ему кто-нибудь задавал этот вопрос, он всегда отвечал с оптимизмом. А сейчас в ночи, стоя рядом с Гэри, он сказал правду:
— Да, думаю да.
Глава садоводов откашлялся. Дважды.
— Она хорошая женщина.
— Я передам, что ты спрашивал о ней.
— Сделай так, парень.
— Ты мог бы съездить к ней навестить, понимаешь?
— Неа. Не могу.
И это было именно так. Гэри МакАдамс относился к той старой школе людей, которые не особенно распространялись о своих глубинных переживаниях. Он и мисс Аврора стали работать в семье Брэдфордов, когда были еще подростками, и ни один из них так и не женился, и не вышел замуж, и собственных детей у них тоже не было. Имение было их домом, сотрудники и сама семья, в этой земле и в доме заключался весь их мир.
И Лейн не собирался говорить Гэри об этом.
У главного садовода грусть и тоска была настолько же реальной, как и его собственная, и не первый раз Лейн еще больше зауважал этого человека, который был молчуном от природы.
— Я рад, что ты остаешься с нами, — услышал сам себя Лейн. Все воспринимали состояние мисс Авроры более спокойно, с таким же успехом он мог говорить о ее похоронах, ничего бы не изменилось. — И я заплачу…
— Мне кажется, клапан засорился. Вернусь утром и разберусь с ним. По крайней мере, теперь не будет замыкания, а значит и опасности пожара.
Гэри поднял плафон и водрузил его на место, Лейн сглотнул комок в горле. За столько лет поместье оказало магическое воздействие на семью. Он никогда не беспокоился сколько стоит содержать сад, он никогда не считал цены на продукты и спиртное или страховки на все машины, антиквариат и другие ценные вещи, а также отопление, электричество и счета за воду. Он бегал за женщинами всю свою жизнь, дрейфуя на поверхности в золотых лучах богатства, в то время как люди, находящиеся ниже его по статусу, трудились за минимальную зарплату, не ропща, заботились, поддерживая уровень, которым он смог бы пользоваться.
И мысль о том, что Гэри МакАдамс остался с ними и не подумал требовать свой чек каждую неделю, заставила Лейна почувствовать себя примерно так же высоко, как подошва на ботинке.
— Хорошо, итак мы разобрались в чем дело.
Старик отступил и засунул отвертку в тот же карман, из которого достал.
— Ты, ах…, — Лейн поймал его за плечо и сжал. — Ты всегда носишь с собой одну из отверток в кармане?
— Одну, какую? Эту с крестообразным шлицем?
— Ага.
— А почему нет?
— Хорошо подмечено…
И вдруг краем глаза Лейн заметил движение сбоку.
— Подожди, что это было?
— Ничего, — ответил Гэри. — Что вы там еще увидели?
— Там мелькнуло что-то белое. — Лейн указал пистолетом на балкон, который выходил на реку, где всегда на закате подавались коктейли. — Там мелькнуло… Я мог бы поклясться, что увидел кого-то в белом платье…
Он замолчал, раздумывая над своими словами, понимая, что со стороны мог показаться сумасшедшим.
— Вы думаете, там привидение или что-то типа того? — спросил Гэри.
Казалось, что глава садовников не особенно встревожился. Опять же, если бы вдруг сама машина упала Гэри на ноги, он достал бы свою отвертку и разобрал бы эту чертову штуковину на запчасти.
Лейн подошел и посмотрел за угол дома. Терраса была пуста, но он продолжил свой путь к краю холма. И вынужден был признать, что перед ним открывался потрясающий вид на реку Огайо, видневшуюся вдалеке, спокойно проделывающая свой путь к деловому, финансовому району Чарлмонта. И на фоне темного небосклона неравномерно мерцающие огни небоскребов, заставляли его задуматься о пузырьках, поднимающихся в бокалах с шампанским, и редких единичных автомобилях, несущихся по переплетенным магистралям, ставших визитной карточкой Запада, медленно отходящего ко сну.
Глянув вниз стены, он проверил старые лестницы, которые сползали по большой каменной насыпи. Истерли был построен на вершине самого высокого имеющегося в городе холма, особняк был настолько велик, что земельный участок нужно было увеличивать и досыпать землей, удерживающей его на вершине с помощью цемента и камня. Когда все было в листве, как сейчас в мае, никто не сможет оценить насколько надежно стоит дом на своем насиженном месте, густая листва не открывает всю картину. Зимой, правда, когда начинаются холода, и деревья стоят голые, видно насколько опасно возвышается особняк на вершине холма, что иногда даже кружится голова.
Лейн смотрел вниз, но никто не несся вниз по ступенькам. А также никто не мог попасть в поместье через ворота, которые были на замке.
Приняв вертикальное положение, Лейн стал волноваться увидел ли он что-то на самом деле. Он бы предпочел признать, что увидел призраков своих предков, которые не смогли покинуть этот дом, чем то, что у него развилась определенная форма маразма.
И, Господи, зачем ты мне это показал? На самом деле, это был очень дермовый выбор.
— Спасибо, Гэри, — произнес он, как только к нему приблизился глава садоводов.
— За что спасибо? Просто делал свою работу. — Парень водрузил бейсболку на голову. — Вам следует пойти отдохнуть. Вы выглядите усталым.
— Хороший совет. Даже очень хороший совет.
Лейн мог точно сказать, что в оставшееся время не сможет заснуть.
— И мне кое-что пришло на ум, — произнес Гэри.
— Что именно?
— Бог не дает больше, чем вы можете вынести. Это не означает, что будет легко, но я гарантирую, что он знает вас гораздо лучше, чем вы сами себя.
— Надеюсь, что это так и есть.
Его разнорабочий пожал плечами и отвернулся.
— Не важно, верите вы в это или нет. Это правда. Вот увидите.
Глава 3
Комната для допросов была точно такой же, в которой Эдвард ранее встречался этим же днем с адвокатом, назначенным судом, которого он тут же уволил. И также как и в его камере, мебель была сделана из нержавеющей стали, прикреплена болтами к полу, стол и четыре стула были жесткими и холодными.
Он выбрал место, чтобы сесть лицом к двери, с облегчением опустив свое травмированное, болезненное тело, но он все равно не сдержался и охнул. И хорошим было то, что рядом находился Рэмси. Митч, по крайней мере, видел его в еще худшем состоянии, поэтому не было необходимости ничего от него скрывать.
— Может ты все же скажешь мне, кто пришел? — попросил он, молясь, чтобы это был не Лейн. Его младший брат был последним, кого он хотел бы видеть, хотя он очень его любил. — Или ты хочешь, чтобы я гадал?