- А ты взбунтовался.
- Сам поступил, общагу мне дали, - похвастался Сергей.
- Но и у тебя конфликт...
- Родителей всегда что-то не устраивает, это закон жизни...
Ребята переглянулись и расхохотались.
Но что-то Малену царапнуло. Петь она еще придет, это безусловно, но что ее задело в разговоре? Что было не так?
Что?
Рид, маркиз Торнейский.
Обстрел продолжался.
Всю ночь степняки стреляли по лагерю зажигательными стрелами. Никто не погиб, но раненых хватало. Да и спать, когда над головой такое...
А, народ ко всему привыкает.
Это степняки могли меняться, их много, так что хоть в шесть смен стреляй, если припасов не жалко, а у Рида отряд небольшой.
Люди были так измучены переходом, что уснули бы и на собственной казни. Рид и сам прикорнул часа на четыре, кое-как привалившись к тележному колесу.
Палатки не ставили, понимая, что они тут же станут мишенью для степняков. Вместо этого люди Эльтца развернулись в обороне. Исконная мудрость всех миров - окоп выручит. В Ромее она так же отлично работала, как и на Земле.
Обозники копали ров и делали насыпь.
Инженеры, трехэтажно вспоминая чью-то неуважаемую степную маму, при свете зажигательных стрел и факелов собирали оставшиеся баллисты.
Шесть штук - много это или мало?
Под утро выяснилось, что достаточно.
Кал-ран Мурсун все-таки не выдержал, и попробовал по темноте штурмовать холм всего с тремя сотнями солдат.
Не сам, конечно, впереди шел кан-гар Журмей. Ему и прилетел арбалетный болт от слишком меткого стрелка. Специально тот не целился, так получилось. В темноте, да когда что-то там зашуршало подозрительным образом...
Как тут было не стрельнуть? Попал стрелок удачно, как раз в бедро, так, что кан-гар благополучно оступился, полетел головой в ров - и да! Именно благополучно! Он не напоролся на колья, его не затоптали, его просто завалило слегка телами других погибших, крепко вышибив дух. А так он даже не задохнулся под тяжестью мертвых тел.
Караулы Рид расставлял лично. И проверял их Стивен Варраст, да и так караульные не уснули бы. Все ждали от степняков пакостей. И дождались.
Вот здесь и проявляется правильная выучка.
Наложить болт - раз! Взвести рычаг - два.
Выстрел - три.
Какие там десять секунд? За пять управились! Жить захочешь, еще не так постреляешь!
Ну а когда с криками боли повалились почти полтора десятка степняков, когда остальные бросились на штурм...
Шанс у них был.
Смять караульных, перепрыгнуть ров, ворваться на территорию лагеря, а там и остальные подтянутся.
Кто ж мог знать, что Эльтц, сволочь хитрая, не просто ров выкопал и небольшую насыпь насыпал. Он еще и колья повтыкал! В ту самую насыпь! И в ров.
Взбежать и прыгнуть-то можно, но приземлившись кожаной подошвой сапога на кол, ты мигом потеряешь интерес к происходящему. И свалишься в тот же ров, где тебя со вкусом и расстреляют. Без особой спешки, вдумчиво прицеливаясь, ибо куда ты выберешься, с раненой-то ногой? И далеко ли удерешь, даже если выберешься?
А тут еще ударили легкие баллисты...
Отряд не вернулся. Вместо этого на насыпь вылез Джок Грас, повернулся к врагу тылом, снял штаны и прокричал, куда степнякам следует пойти и чем там заняться. Предложение было принято, степняки попытались передать согласие с помощью пары десятков стрел, но наглец, как был, с голым задом, не утруждаясь одеванием у всех на виду, сиганул обратно, не переставая делать врагу неприличные предложения.
Наказывать его никто не стал.
Стивен отлично понимал, что солдатам нужна разрядка, хотя бы и такая.
Кал-ран, узнав об этом, помрачнел хуже тучи, и поинтересовался, как там дела у Шурвеха?
С переправой?
***
- Ваше сиятельство, мы тут 'колокольчика взяли'!
Рид потер руки, когда ему из темноты двое солдат вытащили степняка с красной полосой на шапке.
- Кан-гар... удачно. Молодцы, ребята. Держите!
Рид, недолго думая, вытащил из кармана кошелек, и протянул солдатам, даже не открывая.
- Благодарствую, ваше сиятельство, - один из солдат, не размышляя, опустил кошелек в карман, кивнул второму - поделим. Смерть там, не смерть, а вдруг выжить удастся?
Рид, с улыбкой доброго, но очень голодного людоеда, посмотрел на кан-гара Журмея.
- Поговорим?
Кан-гар желания общаться не проявил. И минут десять подробно расписывал Риду, что с ним надо сделать. И что именно из 'надо' сделает доблестный кал-ран Мурсун, а потом еще и каган Хурмах.
Рид слушал, не перебивая. Степняк, видя, что никто не реагирует, постепенно начал повторяться, а потом сбился и умолк, ненавидяще сверкая глазами.
Благодарности в нем ни на медяк не было. А ведь люди Эльтца его из рва вытащили...
Добивали раненых степняков, и заметили, что этот, вроде как, из важных. А раз так - допросить! И потащили степняка к начальству.
Когда Журмей заткнулся, Рид помолчал еще пару минут. А потом просто повернул к степняку свой родовой перстень с гербом.
- Маркиз Торнейский. Не слышал обо мне? Не доводилось?
Журмею и кровопотери хватило с лихвой. И помяло его неплохо, а уж от такого известия...
Степняк, почти как благородная девица, ушел в глубокий обморок.
***
Из обморока кан-гара вывели не нюхательными солями. Идеальный вариант - приложить к голой коже тлеющую головню и подержать пару минут. Вскочил, как миленький, и взвыл на половину лагеря. Рид покачал головой.
- Побеседуем?
Вот теперь степняк согласился беседовать. И в следующие полчаса выдал Риду те военные тайны, которые и без него все знали.
Каган Хурмах решил завоевать себе кусок Аллодии и объявил Великий Поход. Всего с ним отправилось сорок тысяч степняков, не считая обоза. Конкретно сюда, к Равелю, в авангарде, двигалось семь, под командованием кал-рана Мурсуна.
Еще три тысячи отправилось вверх по течению Интары под командованием кал-рана Арука и кал-рана Давеля...
- Кого? - насторожился Рид
- Кал-рана Давеля, - степняк только что не обгадился, но был близок к тому, чтобы испортить шаровары. Рид выглядел так, что мог приказать и башкой в костер сунуть. И приказание мигом было бы исполнено.
Рид принялся расспрашивать дальше.
Выяснилось, что - да. Давель тот самый, кал-ран Ренар Давель, аллодиец, один из приближенных кагана, вроде как он ему очень помог...
Особых подробностей степняк не знал, но Риду и того хватило. Якобы, с помощью кал-рана Давеля взяли и Инкор, и Доран... что-то он там намутил. Или подговорил кого, или еще чего...
А вот к Ланрону негодяй пока подхода не нашел, Ланрон пока еще держится.
Степняки идут вслед за авангардом. Все тридцать оставшихся тысяч. Ладно - двадцать пять, если вычесть всех, кто пошел отдельными отрядами. Авангарды, арьергарды...
Рид подумал еще пару минут.
И что делать с этим шакалом? Повесить - или по-простому, головенку долой? По законам военного времени?
И можно бы, но... чего самому-то мараться?
- Выкинуть его отсюда прочь, - приказал Рид кстати оказавшемуся рядом Джоку.
- Командир? - не понял Джок.
- Вывести на вал, дать пинка - и пусть летит к своим, - понятно объяснил Рид. - Так надо.
- А может...
Сколько миров, а жест универсальный. Пальцем поперек шеи. И ведь всем все понятно!
Рид вздохнул. Ладно, пусть уж его.
- Сегодня отправишься чистить нужники, чтобы не препирался с командиром. Мне надо, чтобы этот шакал рассказал своим, кто здесь стоит. Кто сопротивляется. Понял?
Джок кивнул.
А, ну раз так...
- Как скажете, командир. Нужники, так нужники, сейчас и начну.
И гигант легким движением подцепил степняка за шкирку.
Рид пронаблюдал за полетом 'степной ласточки', и кивнул Стивену.
- Прикажи поднять мое знамя.
Заяц бился на ветру, дрожал, и казалось, что он собирается убежать. А вот не дождетесь!
Те, кто близко знакомы с белыми пушистыми зайками, знают, что не так уж они и беззащитны. И когти у них есть, и даже смертельные случаи бывали, когда заяц, защищаясь, распарывал противнику живот или кровеносную жилу.
Первым заяц не нападет. Но кто его схватил, тот сам и виноват.
И словно в ответ на знамя из полусумрака рассвета донесся злобный крик кого-то из степняков. Рид довольно улыбнулся.
Никуда вы от меня не денетесь, голубчики. Еще и каган придет...
***
Кал-ран Мурсун, узнав о возвращении кан-гара Журмея, не преисполнился милосердия и восхищения, а приказал подать Журмея пред свои очи.
И получил его.
Потрепанного, ободранного, исцарапанного, раненного в ногу - и с бо-ольшим четким отпечатком сапога на заду.
Хорош!
И это кан-гар!
Судьба Журмея была решена в единый миг, но сначала...
- Ты был в плену?
- Да. Пощади, кал-ран! У меня важные вести!
- Какие же?
- С ними - Черный Волк!
Мурсун оказался покрепче. В обморок падать не стал, с другой стороны, и Торнейского рядом не оказалось.
- Маркиз Торнейский?
- Д-да...
- Ты его лично видел?
Журмей закивал.
- Как тебя сейчас, кал-ран. Он спросил, зачем мы пришли...
- И?
- Я сказал, что копыта коней кагана пройдут по всей Аллодии. Его страна ляжет под наши мечи, а голова Торнейского будет торчать на колу у юрты кагана. И ты, кал-ран, станешь тем, кто принесет ее!
Мурсун искренне в этом сомневался. Но...
- Почему тебя отпустили?
- Черный Волк сказал, что храбрость заслуживает награды! - заюлил Журмей.
Кал-ран хмыкнул.
- Повернись спиной, кан-гар.
Журмей попытался отказаться от такой чести, но...
Повернули. Осмотрели отпечаток на заду 'храбреца', и кал-ран подвел итог.
- Ты прав. Храбрость не должна оставаться без награды, равно как и трусость. Так что... Казнить!
- Нет!!! Пощади, кал-ран!!!
Бесполезно. Крики быстро стихли, когда Журмея проткнули сразу несколькими копьями. Мурсун вздохнул.
- Зачем мне кан-гар, который погубил своих людей, а сам уцелел? Незачем...
Все собравшиеся восславили мудрость кал-рана,, Мурсун переждал восторги и поинтересовался:
- Что там у Шурвеха?
У Шурвеха все оказалось намного лучше.
Плоты степняки не сделали - тут навык нужен. А вот брод найти - дело нехитрое. Прощупывай дно, и вперед. Где вплавь, где с ругательствами, но переправились, потом натянули веревки, благо, река оказалась достаточно узкой, и принялись переправлять все необходимое.
Те же луки со стрелами.
Привяжи, да плыви?
Нельзя.
Тетива не должна отсыреть, да и намокшие стрелы меткости не добавляют. Но постепенно, потихоньку...
Отряд в две сотни степняков занял выжидательную позицию. Любого, кто пойдет за водой, они встретят стрелами.
Кал-ран одобрил. Что ж, подождем немного.
Можно продержаться без еды. Но без воды? На солнцепеке - день будет ясным? Под обстрелом?
Долго наглецам не выстоять. А он потом отправит кагану письмо о своей победе. И...
Лучше сразу же написать про Торнейского. Да, так будет лучше всего. Два письма.
В одном он напишет, что столкнулся с отрядом Торнейского, численностью... тысяча человек. Нет, лучше две... ладно. Полторы тысячи врагов. Они уничтожили тысячу, но потеряли пятьсот своих и заперли врага в... интересно, как называется это место?
Неважно.
Главное, Торнейскому отсюда никуда не деться.
Так что каган может ожидать его голову на копье в ближайшее время.
Так будет лучше всего...
Мурсун потер руки - и принялся диктовать писцу нужные слова. Это ведь так важно - своевременно и правильно донести до начальства новости!
А то можно и без награды остаться. Или вообще...
Пишем.
Мой господин...
***
Рида известие о стрелках не порадовало.
- Думаешь, долго тут продержимся? - Стивен тоже был легко ранен в плечо, но отлеживаться в обозе не собирался.
- Хотя бы пару дней, - честно признался Рид. - потом пойдем к Дорану.
- Может, стоило пойти сразу? Здесь мы не передохнем...
- Главное, чтобы не передохли, - скаламбурил Рид.
Ему тоже было паршиво. Одна из стрел клюнула его в ногу, чуть пониже колена, и он прихрамывал, надеясь, что воспаления не случится. И так-то хромал, а теперь вообще...
Сволочи степные!
За водой теперь приходилось ходить по четыре человека, прикрываясь щитами. Получалось плохо, но пока хватало и людям, и лошадям. Тем не менее, ясно было, что долго так не простоять. Но может, хотя бы еще сутки?
Интересно, отправил ли Мурсун гонца?
Рид от всей души надеялся, что да. Флаг с белым зайчиком реял на ветру, словно издеваясь над степняками.
Расчет был прост.
Если Хурмаху донесут про Рида, он подождет идти на Равель. Свернет и двинется к нему.
Рид искренне надеялся, что достаточно насолил кагану, чтобы рассчитывать на его чистую и незамутненную ненависть. Это же такой шанс разорвать врага конями! Как его упустить?
И Равель выиграет еще немного времени. Хотя бы чуть-чуть...
Лишь бы успел Иллойский. Лишь бы он успел...
***
Не все из собравшихся в лагере думали сейчас о Равеле. Нет, не все...
Роман Ифринский переглянулся со своими друзьями. Виктор Лейнский и Эрон Шорский также были потрепаны, измучены, и ничего хорошего впереди не предвидели. Вообще.
Это не на параде красиво перед дамами гарцевать, это кровь, грязь, дерьмо в самых неприглядных их проявлениях. Это смерть и страх.
И Ифринскому вовсе не хотелось закончить жизнь здесь и вот так. В грязи, корчась от боли и запихивая внутрь распоротого живота вывалившиеся кишки.
- Торнейский нас всех здесь положит!
- Затем и шли, - ухмыльнулся Шорский.
- Лучше бы он лег, если ему так хочется, а мы остались, - Роман не собирался прощать Риду своего позора. Тогда, с крестьянкой...
Ну, побаловали они с этой шлюхой - и что такого? Все равно они там, в деревне, под всех ложатся! Чего было дворян при всем отряде унижать?
Такого Роман спускать Риду не собирался.
- Предложения есть? - Лейнский мыслил рациональнее. Чего ругаться? Лучше узнать, зачем Роман их позвал.
- Есть, - Роман оскалился почти по-волчьи. На грязном, запыленном лице, с дорожками от пота, смотрелось это устрашающе. - Еще как есть...
- Какие?
- Сбежать.
Шорский и Лейнский переглянулись.
- Не удастся, - покачал головой Эрон. - Куда? К степнякам в лапы?
- А хотя бы и к ним! Вы слышали, что сказал тот степняк?
- Нет.
- А я неподалеку был, - Ифринский вытер пот, еще больше размазав грязь по лицу. - Их сорок тысяч. Семь здесь, двадцать пять идет. Еще три идут по Интаре, пять под Ланроном.
- Нас просто сомнут, - Виктор мрачно посмотрел в ту сторону, откуда летели 'зажигалки'. - Мы даже отсюда не уйдем - не дадут.
- Торнейский сказал степняку, что он - здесь, - сообщил Ифринский. - Так что сюда ринутся аж двадцать пять тысяч обозленных степняков.
- Нам и десяти хватит, - не стал обольщаться Лейнский. - С лихвой и с избытком.
- Поэтому надо бежать.
- Сейчас это бесполезно, - Виктор покачал головой. - Нужно, чтобы мы могли выйти из окружения, чтобы достать коней...
- Или договориться со степняками, - согласился Эрон.
Ифринский поглядел на друзей.
- Раз так - ищем случай.
И ему ответили два согласных кивка. Умирать молодые люди не хотели. Это из столицы степняки кажутся грязным стадом, которое легко разогнать плеткой, а вблизи они куда как страшнее.
И страшна не смерть - аристократы не раз сталкиваются с ней. На дуэлях, к примеру.
Страшна грязная смерть. Именно ее и хотел избежать Роман.
Предательство?
Он и слова-то такого не допускал. Они просто уйдут за подкреплением. Подойдет Илойский, они ему все доложат, и с новыми силами...