– Я так не считаю. Лучше уж жить в Калинове и быть замужем за твоим братом, чем пойти по рукам.
– А вдруг ты бы олигарха подцепила? – прищурилась Варя.
– Я не могу быть с мужчиной только потому, что у него есть деньги, – и Катерина опять залилась краской.
– Сразу видно, что тебя в детстве молнией ударило, – рассмеялась Варя.
– Не ударило, а напугало.
– Какая разница? Ты такая же чокнутая, как и Кулигин. Жить надо сегодняшним днем, Катька. Молодость быстро пройдет. На твоем месте я бы закрутила роман со Стасовым. Я заметила, как он на тебя смотрит. Хочешь, сведу?
– С ума сошла!
– Борис красавчик, а какие манеры? Он весь мир объездил, с ним интересно.
– Да, он не похож на калиновских парней, – задумчиво сказала Катерина.
– Стасов и в столице не затеряется. Тебе надо решиться.
– Изменить мужу?!
– Не ты первая, не ты последняя. В Москве это вообще норма жизни. Я там хоть и немного пожила, всякого насмотрелась. Ты новости в инете читаешь? Вся гламурная Москва под одним одеялом спит. Меняются мужьями-женами, а то и не расписываются. Так живут.
– Это их дело. А я врать не могу. Нас с Тишей в церкви венчали. Я и так уже перед Богом в долгу. Он меня тогда пожалел, жизнь оставил. Это было предостережение, – поежилась Катерина. – Похоже, расплата за мою красоту. Не моя она, Варя.
– Да ты точно чокнутая, – покачала головой золовка. – Катька, мы в двадцать первом веке живем! Вон, инет у каждого в кармане. А ты ни разу фотки в Инстаграм не выложила. Нигде не зачикинилась. От кого ты прячешься, объясни?
– Я не буду этого делать, – твердо сказала Катерина. – Выставляться в социальных сетях. Мне это претит.
– Не хочешь, не надо. Но любить-то почему нельзя, если хочется? О Стасове все девушки в Калинове мечтают, – вкрадчиво заговорила Варя. – Ничего тут стыдного нет, любить его. Говорят, он в Швейцарии учился вместе с дочкой какого-то там президента. То ли Армении, то ли Азербайджана. Но в Калинове чего только не говорят. Борис и на горных лыжах гоняет, и в теннис классно играет. А как он одет! Всегда в костюме, в дорогих ботинках, со стильной стрижкой. А какой у него одеколон! Скажи, что не заметила.
– Он похож на эльфа, – тихо сказала Катерина.
– На кого?!
– У него такое тонкое лицо. Хотя я ни разу не решилась на него посмотреть. Спроси меня, Варя, какого цвета у него глаза, и я тебе не отвечу.
– Ба! Да ты точно влюбилась! С этим срочно надо что-то делать. Погоди, я тебе устрою свидание. – Тут у Вари зазвонил мобильный телефон. – Да, мама, – с досадой сказала она. – На набережной, где же еще? Да, гуляем. Тихон? С нами, да. Почему его телефон не отвечает? Батарея разрядилась. Что ты сказала, мама? Извини, здесь связь плохая… Блин, где он шатается?
В конце набережной показался Тихон. Он шел, слегка пошатываясь, на лице расплывалась довольная улыбка.
– Тишка! – закричала Варя. – А ну сюда, живо! Тебя мать ищет!
Кабанов мгновенно помрачнел и рысью рванул к ним.
– Что случилось? – спросил он, запыхавшись.
– Я сказала, что у тебя телефон разрядился, придурок. Ты ведь абонент – не абонент. Мать тебе уже раз пять звонила.
– Я с ней два часа назад разговаривал! Когда она перестанет контролировать каждый мой шаг?!
– Никогда, – злорадно сказала Варя и стала набирать номер. – Извини, мама, связь прервалась. Почему сразу вру? На – поговори с ним, – и она сунула трубку брату.
– Ловко у тебя получается, – тихо сказала Катерина. – Ты всегда умудряешься выкрутиться.
– Главное, наглости побольше, – усмехнулась Варя. – Ладно, пошли домой. У нас вечерний сеанс промывки мозгов. Тишка, ты у меня в долгу.
Глава 7
Но Варя ошиблась.
– Я сегодня ужинаю вне дома, – объявила Мария Игнатьевна, как только они вошли в холл, и взяла с банкетки дамскую сумочку «под крокодила».
– А вы, дети, посмотрите мультики и ложитесь спать, – сказала Варя, подражая голосу матери.
– С тобой у меня будет отдельный разговор, – поджала губы та. – После того, как я решу возникшую проблему.
– Говорят, сегодня на набережной Кулигин грозился найти моего отца, – невинно сказала Варя. – Лев Гаврилович даже сходил в библиотеку. Это его Тишка завел. Так что в ближайшем будущем наша огромная тайна перестанет быть тайной.
– Идите ужинать, стол уже накрыт, – сухо сказала мать.
– Ты не это ли проблемой называешь? – гнула свое Варя. – Тогда тебе придется нелегко. Кулигин взяток не берет, это тебе не калиновские менты, – и она охнула, схватившись за щеку.
Отвесив дочери пощечину, Кабаниха крикнула:
– Глаша! Я вернусь в одиннадцать! К этому времени приготовишь мне ванну с лавандой!
– Хорошо, Марья Игнатьевна. Как скажете.
Хлопнула входная дверь.
– Ненавижу ее! – со злостью сказала Варя. – Позвал бы меня Ваня к себе – я бы за пять минут собралась!
– Так не зовет ведь, – пожал плечами Тихон.
– Заткнись! – И Варя, перепрыгивая сразу через две ступеньки, побежала наверх, в свою комнату.
Тихон вздохнул и посмотрел на жену:
– Я есть не хочу.
– Мне одной за стол в гостиной садиться неловко, – поежилась Катерина. – Глаша!
– Чего изволите?
– Перестань так со мной.
– А как? – удивилась та. – Вы же молодая хозяйка!
– Я такая же, как ты. Не надо стол в гостиной накрывать.
– Как не надо, когда уже все накрыто?
– Варя вряд ли будет есть. И муж не хочет.
– Марья Игнатьевна рассердится.
– А ты не говори ей, что мы не ужинали.
– Как так: не говорить?
– Хорошо, мы сядем в гостиной, – вмешался Тихон. – И Варя спустится. А ты, Глаша, как положено, отчитаешься хозяйке.
Глаша расцвела довольной улыбкой. Свет звезды доходил и до нее. Передавая домочадцам хозяйкины распоряжения, она обладала почти такой же властью. В доме Кабановых неукоснительно должен соблюдаться Порядок. На нем все и держится.
…В то время как молодежь с тоскливыми лицами сидела в огромной гостиной кабановского особняка, сама Кабаниха в приватном кабинете ресторана «Калинка» внушала Дикому:
– Надо что-то делать, Степа. Кулигин на днях в библиотеку сходил.
– Ну и что? – вяло отреагировал тот. И хлопнул рюмку водки.
– Ты много стал пить, – поморщилась Мария Игнатьевна. – Куда только твоя жена смотрит?
– И ты туда же? Нервы это.
– Значит, слухи верны? Губернатор области скоро уйдет в отставку. Не выдал нужный процент, – усмехнулась Кабаниха. – А вслед за ним и ты полетишь.
– А ты не радуйся, Маша. Вместе под нож пойдем.
– Э, нет, – рассмеялась та. – У меня бизнес. Я человек-то не государственный, мое дело договариваться с такими, как ты.
– И как же ты договоришься с Кудряшом? – усмехнулся Дикой.
– Дочку за него выдам.
– А с Кулигиным?
– Кулигин на выборах победить не должен, – твердо сказала Кабаниха. – И вообще: оставь эти мысли. Соберись, ты же мужик! Победить должен ты, останется нынешний губернатор или сменится. Я в тебя кучу денег вложила.
– А откуда деньги-то, Маша?
– Замолчи! Кулигин не должен узнать правду. Никто не должен.
– Девятнадцать лет прошло, – вздохнул Дикой. – Кого это теперь волнует?
– А вот тут ты ошибаешься. Это ударит по твоей репутации.
– Это каким же образом?
– У тебя с моим мужем были серьезные проблемы. Я об этом молчу, Степа, но это не значит, что я все забыла.
– Маша, Маша, – покачал головой Дикой. – Да я сто раз уже себя проклял. Ну, дурак был, прости.
– Тебя, Степка, жадность сгубила. Через нее ты и себе жизнь сломал, и мне. Да чего уж теперь об этом говорить? И я не молодка, и ты вон седой весь. Знаю: нервы. Надо хорошенько подумать, что теперь делать?
– Надо поссорить Бориса с Кудряшом.
– Верно… – Мария Игнатьевна на минуту задумалась, а потом сказала: – А пусть твой племянник на Варе женится. Мы всегда хотели породниться.
– Да мы ведь не так хотели, – усмехнулся Дикой. – И потом: разве мы уже не родня?
– Об этом никто не должен знать, – отрезала Кабаниха. – А над моим предложением подумай.
– Чего тут думать? – махнул рукой Степан Прокофьевич. – Делай как знаешь.
– Мне нужна твоя помощь. Поговори с племянником.
– Борька откажется. Они ведь с Кудряшом теперь друзья.
– У денег друзей нет, – отрезала Кабаниха. – У Бориса безвыходное положение. И я знаю, как и чем его прижать.
– Что ты за человек, Маша? – тяжело вздохнул Дикой. – А меня жадностью попрекаешь. Тебе-то куда столько?
– Мне не деньги важны. Порядок должен быть. А кто в Калинове его удержит?
– Да хоть бы Ванька.
– Не смеши. Кудряш – человек непростой. Он уже сколько лет хочет у меня бизнес отжать? Знаю: по бумагам у него ничего нет. Хитрый, сволочь. Вот откуда у него деньги, а, Степан?
– А у тебя откуда?
– Пустой разговор, – сердито сказала Кабаниха. – Вижу, что самой все придется делать. Ну да ладно. Не в первый раз. Учти: я на твоей стороне. Слишком уж многое нас связывает. Ты знаешь, ради кого я это делаю. Хватит пить! – прикрикнула она, и Дикой испуганно отставил рюмку. – Расплатись, и я отвезу тебя домой, – велела Мария Игнатьевна.
Степан Прокофьевич тут же полез в карман за портмоне. Официант с любопытством смотрел, как грозный мэр, будто виноватый мальчишка, идет к дверям под тяжелым взглядом Кабанихи. Ну, сильна баба!
– Софье скажешь – дела обсуждали, – велела мэру Мария Игнатьевна, остановившись у глухих ворот особняка Диких. – Бизнес у нас. А с Борисом поговори.
– Хорошо, Маша, – покорно кивнул Дикой и вылез из машины.
В окнах первого этажа тут же зажегся свет.
– Иди, ждут, – усмехнулась Кабаниха. – Сонька, небось, боится, что ты по бабам пойдешь. А бревна в глазу не видит. Слава богу, никто не видит. Все, Степа, иди, – сказала она почти что нежно.
И Дикой встрепенулся. Воровато оглянувшись на свой дом, негромко сказал:
– Я к тебе как-нибудь вечерком забегу. Ты калитку-то не запирай.
– Я Глаше скажу – она встретит, – улыбнулась Мария Игнатьевна.
И медленно отъехала от дома.
Глава 8
В одиннадцать, как и сказала, Кабаниха взошла на крыльцо и крикнула:
– Глаша! Я дома! Встречай!
И входная дверь тут же распахнулась.
– Ну, как тут без меня? – спросила Мария Игнатьевна, усевшись на банкетку и вытянув ноги. Горничная тут же принялась снимать с хозяйки туфли и угодливо подсунула домашние тапочки. – Ох, мука! – вздохнула Кабанова. – Туфли эти – сущее наказание! А куда деваться? Я эту моду современную не понимаю: в платье и в кедах! Нет, если юбка – то только туфли. И обязательно на каблуке.
– Вы хозяйка, вам виднее, – угодливо сказала Глаша.
– Вот именно. Где молодежь-то?
– Катерина спать легла, она у нас жаворонок, Варя у себя в комнате заперлась, а ваш сын в кабинете, телевизор смотрит.
– Поужинали? – строго спросила хозяйка.
– А как же, – с гордостью сказала Глаша. – Не хотели – а за стол-то сели все. И даже Варька.
– Я знаю, чем она там занимается, – поморщилась Кабаниха. – С Кудряшом «ватсапится». – И она достала из сумочки свой телефон. – Так и есть: онлайн. Ну, ничего, я это прекращу. Ванна с лавандой готова? – спросила она строго.
– А как же.
Через полчаса Мария Игнатьевна, в шелковом кимоно и с полотенцем на голове, без стука открыла дверь в кабинет сына.
– Мама? Так поздно? – Тихон суетливо начал выдвигать и задвигать ящики письменного стола.
– Ладно уж, не прячь, – поморщилась Мария Игнатьевна. – Где она у тебя там, бутылка-то? Ишь! Тихо подошла, а все равно успел спрятать! Чуешь ты меня, что ли?
– Мама, я не пил.
– В трубку дышать не заставлю, – усмехнулась та. – Только я тебя, Тиша, насквозь вижу. Телевизор, как же! Твой телевизор называется двухсолодовый виски. Доставай бутылку-то. И две рюмки.
– Мама, ты будешь со мной пить? – изумился Тихон.
– Разговор у меня важный. Ты завтра в Москву поедешь.
– Зачем? – растерялся Тихон.
Он суетливо достал из своего стола бутылку виски и две рюмки.
– Без закуски пьешь, – покачала головой мать и крикнула: – Глаша!
Дверь в кабинет тут же открылась. Тихон невольно поморщился: противная девка. Когда только она спит?
– Принеси нам закусить, – велела мать. – Поздно уже, так ты полегче что-нибудь сообрази.
– Как скажете, – Глаша исчезла.
– Погоди пить, – мать накрыла своей ладонью вялую руку Тихона. – Сначала выслушай.
– Я слушаю, мама, – покорно сказал тот.
– Года три назад я глупость сделала: одолжила Гришке Стасову денег. Дикой не дал, а я дала.
– Да ты что? – изумился Тихон.
– И у меня сердце не камень.
«Кто бы мог подумать», – чуть не вырвалось у Тихона. Еле сдержался.
– Гришка лет на пять постарше меня будет. Но я его отлично помню. Мы в одной школе учились. Хорошенький был, как ангелочек, все девки за ним бегали. Борис – копия отец. Так что ты, Тиша, можешь себя представить, как хорош собой был Гришка Стасов. Пока, конечно, не постарел и не растолстел.
– И ты за это дала ему денег? – хмыкнул Тихон. – Кто бы мог подумать, что тебя трогает мужская красота!
– Не за это, – отрезала мать. – И не язви мне.
Неслышно появилась Глаша с подносом, расставила на столе закуски, налила в две пузатые рюмки виски. Когда она ушла, Мария Игнатьевна подняла свою:
– Выпьем, не чокаясь. Хоть и беспутный он был, а все ж таки человек. И мужик красивый. Кто-то попользовался, повезло. – И она залпом выпила свой виски.
Тихон тоже выпил и подождал, пока мать продолжит.
– Ты за деньги не беспокойся, – усмехнулась та. – Я со Стасова расписку взяла и все, как положено, оформила у нотариуса. И вот недавно по суду мне отошла хорошая московская квартира. Там сейчас живет Ленка Стасова, Борисова сестра. Ты поедешь завтра в Москву и покажешь Ленке бумагу, по которой ей надлежит в ближайший месяц освободить помещение. Сможешь?
– Ну, конечно, мама! – Тихон воровато посмотрел на мать и вновь наполнил рюмки.
– Ты не спеши. – Тихон замер. – Ленка – дочь своего отца. И мать у нее модель. Я младшую Стасову давненько не видела, помню, девчонкой она была очень уж тощая, и лицо в прыщах, но в Инстаграм на всякий случай заглянула.
– Да ты, мама, продвинутый пользователь!
– Опять язвишь? Мать, мол, темнота, в клавиатуру одним пальцем тычет. Надо будет для дела – я и на Луну слетаю, не побоюсь. А в тебе я, Тиша, сомневаюсь. Тебе предстоит выставить очень красивую девушку из ее родного дома на улицу. Прыщи-то у Ленки прошли, а вот грудь появилась. Вот я и спрашиваю: сможешь?
– Она что, красивее моей жены?
– Нет. Но умнее уж точно. Катька наша святошу из себя корчит, на мужиков, которые на нее таращатся, как на картину, глаз не поднимает. А посмотреть есть на что. А Ленка Стасова себя продаст, не моргнув глазом, лишь бы в Москве остаться. Я не знаю, кто ее любовник, но уверена, что он есть. Хорошо было бы, если бы она к нему съехала. Но она попытается договориться с тобой. Вот я и предупреждаю тебя, Тиша: смотри, не загуляй.
– Что ты, мама! Я жену люблю!
– Любовь любовью, а постель постелью. Или как там это у вас, у молодежи, называется? Секс, – поморщилась Мария Игнатьевна. – И потом: Москва – город соблазнов. Остановишься в гостинице.
– Но разве…
– Я сказала: остановишься в гостинице! – повысила голос мать. – Так мне будет проще тебя контролировать. Я бы сама поехала, но мне сейчас не до этого.
– Это из-за Кулигина, да?
– Тянули тебя за язык, – с досадой сказала мать.
– Но ведь у следователя на тебя ничего нет. Ведь ты тут ни при чем, правда, мама?
Кабаниха молчала.
– Да неужели слухи о твоих деньгах имеют под собой основание? – испугался Тихон. – Это как-то связано с ограблением банка?
– Мы не будем обсуждать эту тему. Слухи надо прекратить. Поэтому в Москву завтра поедешь ты. Тебе надо освободить квартиру и подготовить ее к продаже. Я тебе дам телефон риелтора. Я с ней работаю вот уже много лет. Она тебе скажет, что делать. Под ее руководством подготовишь все необходимые документы. И не пей, слышишь? Много не пей. Я знаю, что ты без этого не можешь. Тут уж ничего не поделаешь: гены!