Глава 11
Ночью ему не спалось. Тайра несколько раз приподнимала голову и даже сама вставала и трясла головой, смотрела в сторону окна и снова укладывалась спать вытянувшись на кровати.
Кондрат сидел за монитором, раз за разом вбивая: «Яндырская область. Дивное», и не получал того, что хотел увидеть. Как ни странно, но ни Яндырской области, ни поселка Дивное в великой всемирной сети не находилось. Было Дивное в Калининградской области. Был даже коттеджный поселок Дивный, где-то в Подмосковье. Тогда Кондрат сузил круг поиска и оставил только Яндырскую область. Но как это не было удивительно, таковой не нашлось. Недолго думая, Кондрат открыл карту России, нашел реку Ендырь и, увеличив масштаб, провел вдоль всего устья. Что за ерунда! На карте вокруг Ендыря глухое место – камни, болота, мелкие озерца больше похожие на лужи, тайга. Где-то даже мелькало озеро Ендырь. Но, ни там, ни там нигде не значилась Яндырьская область. А уж деревни Дивное, как и самого города Яндырь на карте не значилось. Может их район слишком мелкий, чтобы обозначаться на картах? Да, глупости.
На часах показывало без пятнадцати три ночи. Кондрат взял сигарету, встал, прошел к окну и открыл обе створки. Тянуло прохладой. На туманном небе не виднелось ни одной звездочки. Тьма – полная, беспросветная. Кто их знает эти карты. Нужно зайти в архив, вот уж где точно должны быть карты местности. Там и глянуть. И вообще нужно завести блокнот, что-то последнее время слишком много «нужно». Так можно что-то и забыть. Кондрат размышлял лениво и чувствовал, как медленно подбирается сонливость. Пожалуй, можно уж и спать лечь. А с утра решить, куда и зачем. Утро, вечера мудренее. Хотя какой вечер – ночь давно на дворе.
Красная БМВ подъехала, тихо шурша шинами, и остановилась напротив окон. Кондрат подавил первый порыв отпрянуть от окна и продолжил курить, стряхивая пепел в открытое окно. Девушка вышла, глянула на Кондрата, чуть нахмурилась. Но тут же отвернулась и начала торопливо настраивать аппарат. Огоньки зажглись ровно в три. Кондрат отсчитал: «Раз, два, три, четыре, пять»
Потухли.
Пять секунд. Затвор фотоаппарата успел сработать трижды. Девушка зачехлила его, накинула на плечо ремешок и направилась к машине. Села. И почти сразу вышла, пересекла дорогу, остановилась прямо под окнами квартиры Кондрата. Задрав голову, посмотрела в лицо курящего мужчины, только теперь он заметил, что в руке девушки находится конверт. Рыжая помахала конвертом и положила его на тротуар аллейки. После чего вернулась к машине. Через секунду авто скрылось. Кондрат неторопливо докурил сигарету, развернулся и вздрогнул от неожиданности. Тайра стояла в паре шагов от него. Синие глаза блестели в полутьме комнаты.
– Тьфу, ты, испугала, – собака наклонила голову.
– Пошли, глянем, что там?
Тайра тихо тявкнула.
Наскоро накинув куртку и не одевая на собаку поводка, Кондрат вышел из квартиры. Осторожно, чтобы не разбудить тетушку, прикрыл за собой дверь. На улице ощутимо пахло дождем, к утру точно снова польёт, – подумал Кондрат, выворачивая к аллее.
Конверт лежал там, где и оставила его рыжая. Тайра подошла к конверту, осторожно обнюхала, подняла голову и помахала хвостом. Только после этого Леший поднял конверт, не отходя, распечатал. В нем лежала визитка с фирменным вензелем и фигуркой человечка с фотоаппаратом: «Самойлова 12 издание «Вечерний Яндырь». Бадмаева Номин», – гласила визитка. Кондрат перевернул её, на белой полированной бумаге ровным, почти каллиграфическим подчерком, начертано: «Вы тоже это видели».
Это не было вопросом. Она видела и он видел. И она видела его. Эта, как теперь уже ясно, журналистка Номин.
В задумчивости Кондрат направился обратно. Тайра трусила следом. Они уже завернули за угол, когда собака остановилась, напрягла уши и, осторожно, тявкнула назад, туда, откуда они только что пришли. И против всех законов благоразумия и самосохранения Кондрат подошел к углу дома и выглянул. Кто его просил? Что за любопытство вдруг разобрало майора, который главной аксиомой жизни считал – Не лезь, и тебя не тронут! Последнее время аксиома как будто издевалась, и закидывала его туда, где ему, Кондрату Лешему, совсем не нужно быть, видеть и слышать.
Ворота больницы медленно открывались, в паре шагов от них стояла машина. Ну, вот зачем Кондрат пошел смотреть что там? Машина была знакомой. С их районными номерами, и даже не просто районными, это были номера уазика их отдела.
Из ворот вышли двое. Они вели человека с мешком на голове.
«Да что ж здесь происходит?» – вскользь подумал Кондрат и, не успел удивиться, как окно уазика приоткрылось, и в него, вытряхивая пепел, высунулась морда дежурного Семёна. Кондрат вжался в стену под аркой. Горло как будто затянули шерстяным колючим шарфом. Послышалось рычание заводящейся машины. Уазик пару раз чихнул и неторопливо двинулся вверх по улице. Кондрат немного помедлил и снова выглянул, улица была пуста.
***
Ключ мягко провернулся в замке, издав характерный щелчок. Кондрат открыл двери. Внизу послушался стук закрываемой двери в подъезд.
«Снова сосед», – подумал Леший и зашел в квартиру. Прикрыл дверь. Подумал и заглянул в глазок. В сферном пространстве кругляка виднелся вытянутый подъезд. Тусклая лампочка. Шаги поднимающегося были медлительны. Очень медлительны. Шарк, шарк, шарк. Свет будто померк или нет, словно мелькающие тени мотыльков стали гуще, плотнее.
Шарк, шарк.
Тайра прижалась к ногам и заскулила.
Тук, тук, отбило сердце Кондрата. Не смотреть, отвернуться. Это всего лишь сосед. Тень вынырнула на площадку, поглощая перила и ступени.
Ладони Кондрата взмокли, но оторваться от глазка он уже не мог. Через полумрак подъезда медленно поднимался вверх темно-синий свет. Он остановился напротив квартиры Лешего.
Кондрата трясло, жалась к ногам Тайра, больше не скулила, просто жалась.
Свет стоял минуту не больше и поплыл дальше. Остановился у соседской квартиры. Кондрату почудилось, будто он слышит тихое скрежетание. Всего несколько секунд. И свет побрел назад, спустился вниз и пропал в полутьме подъезда. Только тогда Кондрат выдохнул и, превозмогая страх, открыл дверь и выглянул. Дерматин соседской двери был словно прорезан в нескольких местах и, сквозь дыры, виднелась стальная оболочка. Кондрат поспешно зашел назад в квартиру. Тяжело дыша, прижался к косяку. Внизу в подъезде очередной раз хлопнула подъездная дверь. Смотреть в глазок в этот раз Кондрат побоялся. Послышались торопливые шаги. Остановились на площадке. Несколько минут стояла тишина, а потом те же шаги бегом пустились вниз. Стук двери и тишина. Кондрат стоял, вслушиваясь, не сдерживая дрожи, пока не заскулила Тайра. И только тогда отпрянул в глубину коридора. С трудом расцепил крепко сжатые в кулаки пальцы, из которых выпала помятая визитка.
***
– Ты знаешь, кто сейчас в теть Светиной квартире живет? – спросил Кондрат, застегивая пиджак формы и присаживаясь к столу.
Тетушка пожала плечами.
– Давно никого не видала. Да, пожалуй, как последние девчонки пропали, съехали, ой… уж и не знаю. Может никто и не живет. Не видела, чтобы кто-то выходил или заходил.
– И все-таки там кто-то живет. Я сегодня ночью слышал, как кто-то заходил в квартиру. Ты бы присмотрела, а? – он подмигнул и влил в себя сразу весь бокал кофе. – Я побегу. Тайру с собой заберу, а то тягостно тебе с ней будет.
– Беги, – махнула на него полотенцем тетушка. – Я присмотрю. Но думаю, что тебе показалось. Я бы давно уж увидала или услыхала…
– Не показалось, тетушка, не показалось, – натягивая туфли, крикнул из прихожей Кондрат, накинул куртку и вместе с собакой вышел.
***
Кондрат ошибся, дождь не начался. Зато ощутимо пахло осенью. В сером небе неясно высвечивался белесый ореол солнца. Кутающиеся в куртки прохожие. Надо же, а ведь всего пару дней назад, Леший с удовольствием вкушал холодное пиво и рассуждал о бремени духоты. Теперь при воспоминания о пенном, слегка зазнобило. Полубегом Кондрат пересек аллею, парк, улицу. И остановился у ворот отдела, вопреки тянущей за поводок хаски. В паре шагов от дверей Первомайского стоял Семен. Натянув капюшон на голову и щурясь. Рядом с ним стояла рыжая девушка. Она говорила тихо, размеренно, на лице не отображалось ни одной эмоции. Ругалась ли она или хвалила, а может просто о чем-то рассказывала. Странное, красивое, но совершенно безэмоциональное лицо. И только когда Семен резко развернулся и собрался направиться к отделу, она рывком схватила его за руку. Второй рукой начала копаться в кармане, вытащила продолговатую бумажку, похоже, фотографию и начала говорить быстрее и показывала снимок. Тыкала в него длинным пальцем.
Семен ответил, как показалось Кондрату, слишком резко, слишком напыщенно, капюшон съехал с головы, он не поправлял, отстранил от себя рыжую и торопливо направился к дверям.
Леший выждал, пока дежурный скроется, и вышел из-за угла. Но, увы, и рыжая к тому времени тоже скрылась, причем Кондрат даже не успел заметить, когда и куда. В кармане лежала её помятая визитка. Кондрат огляделся. Красной БМВ также не было нигде видно. Он поправил куртку и быстрым шагом пошёл к зданию Первомайского ОВД.
***
Семён, как обычно, сидел за своим столом в дежурке. Увидав Кондрата, улыбнулся. Ни тени предыдущего уличного разговора на доброжелательном лице.
– Ну как, оклемался?
– Оклемался, – кивнул Кондрат и протянул руку в окошечко.
Семён сунул ему в ладонь ключи.
– Выглядишь лучше, – согласно кивнул дежурный.
– А что за девица, с которой ты разговаривал на улице?
Лицо Семёна вспыхнуло. Он отступил вглубь дежурки и начал перебирать стопку с бумагами.
– Так что за девица?
Семён пожал плечами.
– Показалось. Я и на улицу-то сегодня не выходил.
Кондрат сощурился, нехорошо, недобро. Да что здесь происходит? То вы не помните о происшествии со Стасом, то эта рыжая. На языке вертелся вопрос о сегодняшней ночи, о психушке и ночном уазике. Но что-то нехорошо кололо под желудком и предчувствие подсказывало, что и на этот вопрос Семен не даст ответа.
– Семен, – проговорил Кондрат. – Ты разговаривал на улице с рыжей девицей. Кто она? Чего хотела?
Дежурный выдохнул и как-то жалостливо посмотрел на Лешего.
– Да… бешенная какая-то. Журналистка местная. Навыдумывают, а нам разгребай.
– А что навыдумывала?
Семен отвернулся.
– Леший, ты иди, своими делами занимайся. А у меня своя работа. Не мешал бы уж.
– Случайно не о психушке говорила.
Глаза Семена сощурились. Он внимательно всмотрелся в Кондрата.
– Так не врёт она, – не сводя взгляда с дежурного, произнес Кондрат. Вот интересно, как он себя поведет. – Не одна она видела.
– Ты тоже видел? – вдруг разом став спокойным и даже каким-то задумчивым, спросил Семён.
– И я видел. И ещё люди.
– Какие люди? – в голосе дежурного не было напряжения.
– Семен, а что ты знаешь о нашей больничке?
– А что я должен знать? Не больше чем и все. Тьфу, тьфу не доводилось бывать. Или ты что-то рассказать хочешь?
Семен смотрел на Кондрата пристально, изучающе спокойно.
– А про Дивное никогда не слыхал? – вспомнив, поинтересовался Кондрат.
– Что за Дивное? – дежурный все-таки отвернулся, придвинул к себе какие-то бумаги и начал их неправдоподобно сосредоточенно заполнять.
– Поселок такой. Узнал недавно о нем чудные вещицы.
– Нет, не слышал. Я в географии вообще не силен. А что-узнал-то?
– Да странные вещи узнал. Я бы даже сказал фантастические.
– Кто это в твоем окружении такой фантаст? – заполнив очередной лист, Семён уставился на Кондрата.
– Да, старушка одна рассказывала, газетчица. Знаешь, та, что в парке у моего дома. Она к слову тоже видела надпись в психушке.
– Странные у тебя знакомые, Леший. Старушки–газетчицы. Те, такого наплетут, – Семён улыбнулся.
Кондрат внимательней посмотрел на дежурного.
– А ты сам, зачем вчера ночью к психушке подъезжал?
Вот должен был он занервничать. Побледнеть. Посмотреть косо. Хоть как-то себя проявить. Ведь нелёгкая там творится, это уж и так понятно. И Семён точно что-то знает. Кондрат редко ошибался и сейчас был уверен.
– Так вызов был, – спокойно ответил Семен. И во взгляде и поведении его ничего не было подозрительного. – Один из охранников с катушек съехал, второго охранника вилкой завалил. Сидели в каптерке, чего уж там не договорились непонятно, ну да и не нам это узнавать. Слово за слово, когда остальные на крик прибежали, бедолага уже в корчах был.
– А причем здесь наш отдел?
– Как причём? – Семён улыбнулся шире. – Пока официально не подтвердят, что и правда крыша протекла, мы проверять должны.
– А сидит где? У нас?
– Кто ж его к нам посадит? Район хоть и наш, а здание государственное муниципальное, главк забрал.
– Значит главк, – недоверчиво переспросил Кондрат
– А то, – не переставая блистать отменными зубами, подтвердил Семён.
– А отвёз его туда ты?
– Да с чего бы? – приподнял брови Семен. – Я его сюда доставил. А через час ребята главские прибыли и сами забрали.
– Постановление дали?
– С каких пор они нам что-то дают? Поддают под зад, да, это всегда, пожалуйста, – дежурный перестал улыбаться и сразу стал хмурым. – В нос официальную бумажку ткнули и досвидание. Не знаю, – он пожал плечами. – Может Фархаду чего и оставили, а со мной разговор короткий.
Кондрат покрутил ключи на пальце.
– Ясно.
Развернулся и направился в свой кабинет. «Ясно! Гм. Ничего не ясно». В историю дежурного Кондрат мало верил, можно сказать, не верил вообще. Не нравилось ему происходящее последнее время в конторе.
Кондрат пропустил первой в кабинет Тайру, вошёл следом и плотно прикрыл за собой дверь. Прошёл, придвинул кресло к столу и подвинул к себе телефон. Набрал номер главка.
– Майор Первомайского, Кондрат Леший! – представился он в трубку. – Разумов на месте? Спасибо. Алло. Здравствуй, капитан. Как живется? Как делишки? И тебе того же. Слушай, к вам вчера человечка их психушки определили, вроде как на напарника с вилкой пошел. Ага. Точно не было? Ясно. У меня еще вопросик, ты ведешь дело Стогиной? В смысле, какой? Катерины из Крайского микроша. А кто?
Телефонная трубка замолчал, тяжело засопела. Потом выдала слишком громко:
– Если хочешь, я по своим поспрашиваю? Но вроде как не припомню такого дела.
– Ты поспрашивай, – настойчиво попросил Леший, хотя уже точно знал, что ничего Разумов ни у кого узнавать не будет.
– А тебе зачем дело?
– Интересно просто. Да ты ж помнить должен, сам на него выезжал.
– Я? – капитана замолк. Несколько минут в трубку снова доносилось тяжелое сопение. Потом Кипр Иванович, тихо проговорил. – Слушай, Кондрат, мне конечно Фархад сказал, что у тебя там со здоровьем, и… я тут подумал, может, посидим вечерком, пивка, рыбки… ну, как всегда. Я ж не думал, что все так… у меня человечек есть. Хороший человечек, я его с собой приглашу. Пусть посидит, пообщается с тобой… с нами.