Вообще-то — просто ради исторической справедливости! — Мэйр никого не сватала. Её старинный друг и коллега Алан Броуди втрескался в шумную рыжекудрую красотку Дейдру по собственной дурости. Та была не сильно и против, учитывая, что всего через три месяца отношений они съехались, а ещё спустя год поженились. Мэйр усмехнулась, припомнив, в каком ужасе были семьи новобрачных. Её приемные родители — люди добрые, но весьма консервативные — никак не могли поверить, что жених Дейдры младше на тринадцать лет; родители же Алана, типичные маги, были не против сорокалетней невесты, но ранней женитьбы сына не одобрили.
В общем, эти две стороны не нашли понимания. Семейные обеды до сих пор напоминали не то поле битвы, не то цирковое представление.
«Ну что ж, кабаки определенно выигрывают в сравнении с застольными войнами наших дражайших родичей», — решила Мэйр, вертя в руках бокал с ежевичным вином и стоически игнорируя насмешки сестрицы и Френсиса — те по обыкновению хлестали темный эль чуть ли не бочонками и знай себе прохаживались по изысканным вкусам дивнюков и прочей нечисти.
— Что, сегодня никаких дружков, случайно оказавшихся поблизости? — чуть сварливо поинтересовалась она, на что Дейдра картинно развела руками.
— А ты как думала, пакость мелкая? Распугала всех поклонников, один Френсис на твою долю остался. Мудак мудаком, смею заметить, и вообще некрос позорный.
— Ты тоже ничего, кэп!
Френсис радостно ухмыльнулся и отсалютовал здоровенной кружкой, а Мэйр выразительно закатила глаза. «Позорного некроса» ей можно не сватать, благо уже давно успели и повстречаться, и разбежаться. Почему разбежались? Сложно сказать. Ссориться не ссорились, нравились друг другу, в постели тоже всё было нормально. Виделись, правда, от силы раз-два в неделю, ну так их обоих это устраивало. Или нет?..
«Вот уж впрямь — дивное создание! В жилах не кровь, а холодная сталь!» — бросил Френсис в пылу их первой и единственной ссоры.
Мэйр эти слова ужасно задели, да вот возражений не нашлось. Все попытки помириться она пресекла — не столько из обиды, сколько из любви к придурку Френсису… которого, увы, не могла любить так, как тот хотел. Пусть Мэйр любила, дорожила, хотела — но не испытывала ни щемящей нежности, ни головокружительной страсти, ни что там ещё полагается по уши влюбленным кретинам.
Не испытывала — и, должно быть, не могла испытать. Ведь она же нелюдь, и в жилах её не кровь, а сталь.
— Ну, Дейд, где муженька-то оставила? — Френсис, конечно же, вовсю зубоскалил. — Меня, само собой, на всех хватит, но…
— Тьфу на тебя, рожа некромантская! — отмахнулась Дейдра. — Алана я пыталась вытащить, но он позорно сбежал от своего счастья. Я окружена занудами!
Мэйр искренне позавидовала своему другу: сама она не обладала достаточной сноровкой, чтобы улизнуть от капитана Дейдры Макинтайр. Та и мертвого допечет, да не хуже любого некроманта.
— А я идиотами, — сочувственно вздохнул Френсис. — Подменыш, а ты чем окружена?
— В данный момент — алкашней, — она демонстративно отпила из бокала и прикрыла глаза, наслаждаясь насыщенным ягодным вкусом. Вино здесь подавали приличное, если не сказать больше. — А вообще-то психами. Причем некоторые из них железно уверены, что они в порядке.
Френсис недоуменно приподнял брови — ну разумеется, встречались они всего-то с годик, а клятый некрос успел изучить её достаточно хорошо, чтобы заподозрить неладное. «Недоговариваешь ты что-то, морда дивная!» — так и читалось на его бледном, подвижном лице.
— О каких психах речь? — тут же заинтересованно осведомилась дорогая сестрица. И на всякий случай понизила голос: — Никак ненаглядный Дорих что-то выкинул?
Мэйр шикнула на неё. Обсуждать канцлера, у которого повсюду уши, глаза и прочие части тела, в кабаке, полном народу, — верх недальновидности. И главный признак перебора с алкоголем, который у всякого боевого мага считается за достижение.
— Чует моя задница, не в канцлере дело, — хмыкнул Френсис, — а в чьей-нибудь хорошенькой мордашке. Признавайся, опять запала на симпатичного блондинчика?
Мэйр покладисто кивнула — «блондинчик» и впрямь симпатичный. Ушибленный на всю голову, дикий, как десяток келпи, и наглый настолько, что любой некрос обзавидуется. Без щетины, грязи на щеках, в чистой одежде — красивый почти до неприличия. Не хуже любого столичного лорда, мнящего себя чистокровным имперцем в сотом поколении.
Ах да, он же и так без пяти минут лорд — Лейернхарт к тому же, чье имя старались не поминать всуе по сей день. Одних рассказов Фалько хватило, чтобы понять — если Себастьян и впрямь пошел в высокородного папашу, Эрмегар ждут веселые времена.
Правда, сначала стоит основательно подлечить ему голову. А значит, о всей этой красоте без одежды придется забыть — профессиональную этику никто не отменял, а вместе с ней еще кучу неписанных правил любого приличного целителя.
Даже жаль. И вовсе дело не в любви с первого взгляда. Просто Мэйр, как и все остроухие, падка на всё красивое. А если оно еще и уникальное…
— Моя девочка выросла! — умильно восхитился Френсис, очевидно, восприняв молчание совершенно не так, как положено. Ну и пусть — зато отстанут со своими хахалями хотя бы на полчаса. — Ну давай, рассказывай, что там у тебя за психи в хозяйстве. Мы же умрем от любопытства!
— Ты некрос, тебя захочешь — хер убьешь. Но я могу попробовать.
— Дейдра, ты слышала? Наш подменыш увиливает от ответа, — не унимался Френсис. — Мой вердикт — всё серьезно, через месяц ждем свадебку.
— Главное, чтоб не некрос, — Дейдра меланхолично отхлебнула из своей кружки. — Меня пугают эти новомодные мезальянсы.
На последней фразе Мэйр не сдержалась и совершенно неприлично рассмеялась, чудом не расплескав вино. Знала бы Дейдра, что набивает в супруги любимой младшей сестренке необученного менталиста — лично побежала бы к коммандеру Блэр, просватать свою непутевую родственницу какому-нибудь перспективному некроманту. Ну или некромантке, Мэйр в этом плане непривередлива.
— Ну я-то не боевик, — резонно заметила она. — Стало быть, мне некросов обженивать дозволительно? Отлично. Эй, Френ, бежим в храм, пока разрешают!
— Нет уж, пакость из-под холма. Раньше надо было думать, а теперь всё, накрылась лавочка! Не для тебя мама цветочек растила! — возвестил Френсис, манерно отставив руку со здоровенной кружкой эля. Да еще и мизинчик оттопырил, зараза ехидная. — Однако у нас в некроотделе есть желающие…
— Вот ведь парочка придурков на мою голову, — вздохнула Дейдра и жестом подозвала подавальщицу. — Сестрица, тебе твою сладкую пакость повторить?
Мэйр открыла было рот, чтобы отказаться — с алкоголем у неё не слишком ладилось, поэтому лучше не злоупотреблять, — но тут же оборвалась на полуслове и стиснула в кулаке амулет ментальной связи.
«Подменыш, чеши в больничку, наше чудище опять что-то натворило», — сообщал Вилмар Фалько в свойственной ему изысканной манере. Оставалось лишь от души выругаться про себя, упрятать амулет обратно под ворот рубашки и спешно засобираться в сторону ближайшего портала.
— Что-то случилось? — обеспокоенно нахмурилась сестра. Мэйр неопределенно мотнула головой.
«Чудище случилось. Весьма симпатичное, но поди ж ты, наглухо долбанутое».
— Пациент… сложный, — выдала она уже на ходу. — Бежать надо. Увидимся еще.
— Привет блондинчику, — понеслось вслед саркастичное напутствие от Френсиса.
Глава 10
Нормальному человеку наверняка опостылело бы сидеть в камере уже на второй день. А то и вовсе на первый — сразу после того, как за дверью объявились два соглядатая в алых мундирах.
«Охрана», — решил Себастьян.
Вопрос только, кого они охраняют — ценного пациента от неведомых врагов или врагов от него же?
«Интересненько», — выдал монстр, чем вызвал смешок.
Интерес интересом, а прибить бедняг ненароком очень не хотелось — Себастьян иллюзий относительно своего недолгого просветления не питал. Объявившегося к обеду лорда Фалько он пытался вразумить, на что тот снисходительно улыбнулся, потрепал его по голове (монстр не иначе как упал в обморок от такого вероломства), всучил огромный пакет с какими-то соленьями, вяленым мясом, яблоками и был таков. Ни дать ни взять заботливый дядюшка.
Еще раз глянув на стеклянную стену и решив, что вряд ли целый лорд-менталист отправит к нему двух ни в чём не повинных людей без какой-либо защиты, Себастьян махнул на охранников рукой. Пусть стоят. А у него вон — яблоки да копченая телятина.
«Не камера, а дом отдыха», — чуть ли не счастливо заявил монстр. Ему, как и самому Себастьяну, из всех плюсов заключения больше всего нравилось обилие еды.
«И не говори».
А еще были книги, которые на третий день принесла Мэйр. И непонятно как донесла — Себастьян только глянул на стопку тяжелых фолиантов с мудреными названиями, а спина и руки уже заныли. Хотя кто их знает, этих целителей — на попытку забрать стопку из изящных рук его удостоили вовсе не благодарностью. А впечатляющей тирадой, суть которой сводилась к одному — теория теорией, но никакой самодеятельности, и вообще «леди Рангрид не простит». Причём сказано это было таким тоном, что под «не-прощением» легко угадывалось «нам всем конец».
Кто такая эта загадочная леди, Себастьян спрашивать не стал. Воображение нарисовало грозную ведьму с развевающимися черными волосами, в плаще и почему-то с посохом, сверкающим молниями. Связываться с такой дамочкой категорически не хотелось, а потому Себастьян охотно покивал на все нравоучения, всё же отобрал книги и, в очередной раз полюбовавшись нечеловеческими глазами и острыми ушками, уткнулся в первый попавшийся талмуд.
«Магия есть чудо опаснейшее и последствия имеющее, а потому необходимо тщательно следить за ее проявлениями и всячески контролировать, — гласили первые строчки. — Особо это важно для магов разума, чье влияние может быть ужаснее любого другого колдовства».
Уж кто-кто, а Себастьян с подобным поспорить не мог. Но всё равно закатил глаза — автор книжонки, судя по всему, был как раз таки менталистом и предсказуемо считал всех остальных магов заведомо слабее и бесполезнее. Ничего нового. Родерик тоже считал себя светочем магической науки, а остальных — недостойными бездарями. Не считая Себастьяна, пожалуй: во-первых, он менталист, а во-вторых, в глазах отчима был ходячим мешком с золотом.
Он потряс головой, ощущая, как сила рвется наружу, стиснул кулаки и задышал, считая про себя. Первый путь к пресловутому контролю, если верить книжке и собственному сомнительному опыту.
Направлений ментальной магии существовало множество. Сюда относилась и стандартная телепатия, и эмпатия, и контроль над чужим разумом, воспоминаниями, снами, и наведение иллюзий… Обычно маг-менталист идеально владел одним-двумя направлениями, остальные осваивал в процессе обучения и зачастую пользовался различными вспомогательными средствами в виде заклинаний, рун и различных артефактов.
У Себастьяна же (если опустить съехавшую крышу, монстра в голове и отсутствие контроля) проблем не было ни с одним видом ментальной магии. Судя по книге, основную специализацию можно было определить по расходу резерва — чем больше сил тратится, тем менее приспособлен маг к данному виду воздействия. Себастьян, как ни пытался, не мог вообще припомнить случая, когда его резерв был полностью опустошен. Не считая катастрофы в Сером Доле, конечно, — в тот день его магия выплеснулась мощно, свела с ума и убила сотню человек, включая ментального мага Родерика.
«Первое. Узнать уровень сил, — неумело нацарапал на листке Себастьян. Скривился, поняв, что пишет хуже, чем это делала Сэра в шесть лет, зачеркнул надпись и вгляделся в книгу. Как можно аккуратнее вывел: — Определить предельный уровень магического резерва».
Следующие несколько страниц Себастьян перелистал, поняв, что доходчивые объяснения кончились, а из заумных слов можно понять в лучшем случае половину. Но пропущенные страницы отметил всё на том же листке, подписав сбоку «Спросить Мэйр». Подумав, неохотно дописал фамилию лорда-менталиста.
Следующим важным (для поехавшего мага так точно) пунктом был пресловутый контроль. Дыхание на счет и медитация — примитивный подход, действенный в самых простых случаях. Себастьян с его монстром в голове таковым точно не являлся. Когда не слышишь сам себя, видишь перед глазами мутную пелену, а внутри царит жажда крови и смерти, как-то не до счета и фантазий о домике на берегу озера. Если верить автору учебника, самый удобный путь к контролю над магией — ежедневная практика, желательно монотонная и не имеющая эмоциональной привязки.
Себастьян огляделся. В камере, где имелись кровать, стул, небольшая тумбочка и стол, воздействовать было не на что. Тем более Мэйр запретила выпендриваться и вообще строго-настрого велела забыть о магии на ближайшее время. Правда, была еще массивная дверь с едва заметной переливающейся сетью заклинаний.
«Мне она не нравится», — тут же охотно поведал монстр, предвкушающий новое развлечение.
«Мне нравится», — оборвал его Себастьян. Дверь, хоть и держала его внутри камеры, надежно ограждала от внешнего мира, шума в голове и очередного приступа.
Другое дело, что Мэйр права — он не мог прожить в лесу всю жизнь и не столкнуться с другими людьми. Не сможет просидеть и в камере, тем более что у Фалько явно какие-то планы на него. Однажды выйти всё же придется, оставшись без защиты каменных стен и чужих заклятий, а значит, нужна стена совсем иного толка. Вроде той, что имелась в голове у дорогого дядюшки, или кем там ему приходился клятый лорд-менталист.
Себастьян наспех перелистал книгу до конца, но про ментальную защиту ничего не нашел. Нет, имелась целая глава, как защититься от чужого воздействия, но о том, как оградить собственные мозги от собственных же способностей, не было ни слова. Подразумевалось, что у всякого менталиста такая защита имеется с рождения, которую можно только усилить.
Он устало потер глаза и отложил талмуд в сторону. В голове вертелась какая-то мысль, но поймать её и оформить во что-то внятное никак не получалось.
«Идеи есть?» — неохотно поинтересовался он у монстра.
«Для особо одаренных напоминаю — мы в одном лесу сидели, — ехидно протянул тот в ответ. — Милашку спроси, она у нас умная».
«У нас?»
Монстр многозначительно промолчал.
Себастьян не заметил, как провалился в сон. То ли потому, что мудрые книжки обладают успыляющим эффектом, то ли потому, что на постоянный контроль над чудищем уходила прорва душевных сил. Снилась ему всякая муть навроде кривоватых башен посреди леса, окруженных стаями крохотных человечков с разноцветными крыльями. Прежде чем ему удалось войти хотя бы в одну из них, картинка резко сменилась, и Себастьян оказался посреди поля, в окружении старых камней. Очевидно, когда-то они были крепостью, которую непременно нужно было построить. И он строил, тягал камни голыми руками, почти физически ощущая их тяжесть; но стена обваливалась от малейшего порыва ветра.
— Цемент, — словно наяву услышал он голос — и с удивлением понял, что говорит он сам. — Для всякой стройки нужен цемент.
Хорошая идея, да где его взять посреди поля?
С этой мыслью он и проснулся, ни капли не отдохнувший. Зато с напрочь засевшим в голове вопросом — а как всё-таки построить крепость посреди поля, имея только камни?
«Это же очевидно, идиот», — монстр наверняка закатил бы глаза, если бы мог.
«Так просвети идиота!»
«Магия, гений».
«Я тебе что — маг земли?»
«А ты что, всерьез собрался замок себе строить?»
Ладно, стоит признать — он и впрямь идиот, которому нужен хороший мозгоправ.
«Твою мать».
Строительным материалом для любого мага является — вот ведь сюрприз! — магия. Желательно подкреплять её мудреными заклинаниями и прочей ерундой, о которой Себастьян пока не имел ни малейшего понятия. Всё, чему он успел научиться у Родерика, — это видеть чужие плетения на артефактах, которые ему приходилось ломать. В этом они с монстром были неплохи, стоит признать. Взять хотя бы наручники, которых не хватило и на пару дней, а ведь они наверняка были рассчитаны на психов вроде него.