Огромное чудовище задрожало у всех на глазах и в следующее мгновение повалилось на палубу.
Противники замерли, не в силах издать ни звука. Тишину нарушали лишь крики голодных чаек, сражавшихся за куски мяса. Что произошло? Эр’рил посмотрел на Джоака, но тот покачал головой. Его посох был ни при чем.
Армия драк’илов замерла перед растекающейся по палубе лужей крови, потрясенная внезапной смертью своей королевы. Даже Рокингем выпрямился, подозрительно прищурившись. Красные глаза в груди голема засияли еще ярче, словно не веря тому, что увидели. Из раны наружу выливались густые тени и превращались в расползающееся озеро у ног Рокингема.
Элена стояла над трупом королевы гоблинов. В дрожащей руке она сжимала кинжал; с его розовой рукояти на палубу капала кровь; девушку трясло.
Королева гоблинов была первым живым существом, которое она убила собственными руками. В прошлом она уничтожала чудовищ Темного Властелина при помощи своей магии, но сейчас все было иначе. Никакого ведьминского или ледяного огня, или огня бури – самое обычное убийство.
Мгновение назад Элена проскользнула мимо Эр’рила и остальных и просто подошла к королеве гоблинов. Она стояла, подняв свой серебряный кинжал и глядя в злобные глаза чудовища. Ей не потребовалось никакого мастерства, ни танца мечей, ни искусства магии. Когда королева завыла, Элена просто потянулась вперед и перерезала ей горло. Только горячая кровь, брызнувшая ей на руку и в лицо, свидетельствовала об убийстве.
Элена стояла и смотрела на скорчившееся тело живого существа, которое она прикончила.
Когда королева гоблинов вздохнула в последний раз, она схватилась одной рукой с когтями за свой живот. И только сейчас Элена заметила характерную выпуклость.
Королева гоблинов была беременна.
О, Добрая Матушка, что она наделала? Одним жестоким ударом она убила мать и невинное дитя. Во что она превращается? Элена повернулась к своим защитникам и протянула кинжал Эр’рилу, безмолвно умоляя его забрать. Но никто ее не видел. Все взгляды были прикованы к скорчившемуся телу королевы гоблинов.
У Элены задрожали ноги, и магия громче запела в ее крови, заглушая все остальные звуки. Потрясение от того, что она сделала, мгновенно ослабило жесткую хватку, которой Элена удерживала магию. Воспользовавшись ее замешательством, ведьма сбросила оковы и промчалась по венам девушки. Элена была так ошеломлена убийством королевы гоблинов, что не могла сопротивляться мраку в своей душе. А где-то в самых потаенных глубинах ее существа пряталась крохотная частичка, которая и не хотела с ним сражаться.
Элена упала на колени в луже крови гоблина и открылась навстречу ведьме, позволив ледяной стороне своего духа прогнать жаркий стыд и чувство вины.
Оказавшись наконец на свободе, ведьма ликовала, и с губ Элены сорвался невольный смех – смесь похоти, ужаса и безумия. Тонкая граница между женщиной и ведьмой начала таять. Элена обнаружила, что поднимается на ноги, а из ее гортани рвется злобное ликование при виде того, как жизнь покидает тело королевы гоблинов.
Девушка пыталась присоединить к этой яростной вспышке собственный голос. Она кричала о своем ужасе и сожалении, о потере и боли, молила кого-нибудь забрать все это у нее. Но ее голос был похож на шепот, сражающийся с ураганом. Восторг ведьмы изливался из ее сердца, он пел об освобождении и триумфе могущества.
И Элена не могла этому помешать.
Она смотрела, как ее левая рука взяла кинжал и приготовилась надрезать ладонь, сиявшую густым лазурным цветом. Ведьма собиралась выпустить магию, наполнявшую ее руку, освободить призрачный огонь и позволить ему промчаться по кораблю.
– Нет, – застонала Элена, – только не это!
В глубине своего сердца Элена не настолько поддалась горю и боли, чтобы забыть о друзьях, находившихся на корабле: Эр’риле, Джоаке, Флинте и Морисе. Они все погибнут!
И Элена начала сражаться с ведьмой. Кинжал дрогнул в ее руке. Но это было все равно что бороться с бурной рекой. Она не могла преуспеть, ее не пускали сильные потоки, бушевавшие в ее крови. Ведьма не желала терять контроль над происходящим.
Внутренняя борьба сопровождалась диким смехом, вырывавшимся из горла Элены. Ведьма ликовала так громко, что никто не слышал крика девушки о помощи.
– Что происходит? – спросил Флинт.
– Я не знаю, – ответил Эр’рил, не сводивший глаз с орды гоблинов.
Мгновение назад он и его друзья смотрели на драк’илов поверх тела их убитой королевы, причем обе стороны явно не понимали, что случилось. Никто не шевелился, никто не осмеливался произнести ни звука.
А потом напряженную тишину разорвал злобный смех, прозвучавший с середины палубы, – сначала тихий, затем более яростный. Он отражался от парусов и воды, говорил о безумии и о чем-то еще – о неистребимом голоде.
Драк’илы извивались и шипели, не понимая, что означает странное явление. Несколько гоблинов принялись принюхиваться к воздуху. Затем горстка чудовищ бросилась бежать – и это стало сигналом. Вскоре вся орда отступила, гоблины извивались и перепрыгивали через своих соплеменников, цепляясь когтями за палубу. Со всех сторон слышались всплески воды, драк’илы прыгали в воду.
Эр’рил и его друзья не двинулись с места. И хотя от жуткого смеха по коже Эр’рила побежали мурашки и заболели уши, он знал, что сражение еще не закончено. Рокингем и живший в нем демон все еще стояли около грот-мачты. А гоблины, точно пенящийся поток, обтекающий камень, мчались мимо.
Однако не присутствие Рокингема мешало Эр’рилу пошевелиться. На одно короткое мгновение ему показалось, что он узнал знакомую интонацию в голосе, лишенном тела.
– Джоак, пойди взгляни на сестру, – поспешно приказал он.
– Но… – Юноша не сводил глаз с убегавших гоблинов. Эр’рил подтолкнул юношу к открытому люку.
– Иди вниз!
Джоак заколебался, но нырнул в дверной проем и помчался вниз по деревянной лестнице. Эр’рил, прищурившись, слушал жуткий смех. Безумная радость плыла над кораблем, и казалось, будто она рождена самим деревом, из которого он сделан.
– Что? – спросил Флинт.
Эр’рил с трудом сглотнул, но ничего не ответил.
На палубе осталась только мертвая королева гоблинов. Даже тяжелораненые драк’илы умудрились перебраться через леера, решив, что уж лучше рискнуть встретиться с акулами, чем стать жертвой ярости призрака, убившего их королеву.
Под звуки яростного смеха Элена сражалась с ведьмой, пытаясь отобрать у нее контроль над дикой магией. Острие кинжала оцарапало ладонь, но она не оставляла своих попыток.
Гоблины, окружавшие ее, видимо, почувствовали опасность, которая им грозила, и разбежались во все стороны, на палубе остались только мертвые тела.
Элена боролась изо всех сил. Теперь, когда драк’илы сбежали, выпускать магию на свободу не было никакой необходимости. Смерть ее друзей ничего не даст.
И тем не менее девушка не могла остановить то, что должно было произойти. Из горла вырывался смех, которым она не могла управлять.
Элена отчаянно искала помощи – и нашла в самом неожиданном месте.
Около одной из мачт стоял человек, которого она не заметила в толпе гоблинов. Черная магия окружала его, точно туман. Теперь, когда на палубе никого не осталось, она смогла его рассмотреть. Сначала глаза Элены широко раскрылись – когда пришло узнавание, – а потом их наполнила ненависть.
Не может быть! Но она знала, что не ошиблась. Рокингем!
Огонь внутри Элены, который, казалось, давно уже потух, разгорелся с новой силой. Он жив! Вопль ярости вырвался из самых глубин ее сердца и напитал кровь.
Смех ведьмы неожиданно стих, когда в женщине вспыхнули ненависть и ярость. Граница между женщиной и ведьмой перестала существовать – они больше не сражались друг с другом. Обе стороны ее сущности объединились в огненном горниле гнева.
На палубе воцарилась тишина. Держа кинжал над ладонью, Элена снова попыталась подчинить себе свое тело, но теперь она не собиралась сопротивляться ведьме, она приготовилась ее принять.
Убийца больше не сбежит.
Элена вонзила острие кинжала в ладонь.
Смех стих так же быстро, как возник.
Эр’рил напрягся, пытаясь уловить звуки безумного ликования, но на корабле царили мертвая тишина и неподвижность. Не шевелились даже паруса. Казалось, сами ветры обходят корабль стороной.
Противники – Рокингем и защитники Элены – смотрели друг на друга через палубу, усеянную трупами.
Рокингем не шевелился. Сохраняя на лице насмешливую ухмылку, он твердо стоял в расползающемся озере мрака.
– Ну, теперь, когда мы покончили с глупостями, – спокойно проговорил он, – может, вернемся к вопросу о ведьме.
Рокингем широко расставил руки, и его глаза вспыхнули тем же красным светом, что и сияние в груди. Голем был одержим своим господином. Его голос наполнился древним холодом.
– Хватит игр. Пришла пора умереть.
Сквозь рану с неровными краями из его груди потекли тени, похожие на маслянистые тучи, поднимающиеся из черного колодца. Но вместо грома штормовой фронт сопровождали стоны несчастных душ и вой демонов. Из туч во все стороны, словно змеи, потянулись ленты мрака – но не к Эр’рилу и его товарищам, а к мертвым гоблинам, лежавшим на палубе.
Там, где щупальца мрака дотрагивались до холодной кожи, трупы начинали конвульсивно дергаться, точно испытывали отвращение от их прикосновений. Всего за несколько биений сердца от гоблинов остались лишь скелеты, обтянутые кожей, с торчащими во все стороны костями и суставами. Теперь, когда они лишились плоти, их зубы и когти, ослепительно-белые в лучах солнца, особенно бросались в глаза.
Но вскоре стало ясно, что это вовсе не иллюзия, а самая настоящая реальность.
У мертвецов, которых коснулись тени, клыки становились длиннее, когти вытягивались и становились похожи на серпы размером с предплечье взрослого мужчины. Прошло совсем немного времени, и чудовища превратились в сплошные зубы и когти, соединенные костями и обтянутые кожей.
– И что дальше? – тихо спросил Флинт.
– Я читал про такие существа, – глухо ответил Морис, в голосе которого прозвучала обреченность. – Голем создает рейверов – демонов подземного мира, они вселяются в мертвые тела, чтобы охотиться на живых.
– И как мы будем с ними сражаться? – спросил Эр’рил.
Морис только покачал головой.
Шаги у них за спиной заставили их замолчать. В темном дверном проеме появилось испуганное лицо Джоака.
– Элена… она исчезла! – Его лицо пылало от страха. – Я нашел ее одежду… и… вот это! – Джоак вытянул руку с окровавленными бинтами.
Эр’рил сделал глубокий вдох и сильнее сжал в руке меч. Значит, ему не померещилась знакомая интонация в безумном смехе.
– Элена…
Прямо перед ними на когтистых лапах начали подниматься чудовища с длинными клыками, точно огромные пауки, состоящие из зубов и рогов. Они заверещали на Эр’рила, и ему показалось, будто по его позвоночнику провели ножом с неровными краями. На него уставились пустые глазницы, в которых горел отвратительный желтый огонь, как будто черепа были наполнены светящимися грибами.
Но Эр’рил понимал, что демоны сейчас не самое главное.
– Элена, что ты наделала? – прошептал он, обращаясь в пустоту.
Прижимая окровавленный правый кулак к груди, Элена наблюдала за тенями, которые, точно змеи, выползали из груди Рокингема. У нее на глазах плоть королевы гоблинов сморщилась, кожа обтянула кости, а когти и клыки начали стремительно расти, словно сорняки на пустом поле. Вслед за ней остальные мертвые гоблины тоже обретали новую форму.
Она слышала, как Морис назвал эти существа рейверами.
Труп королевы стал самой большой из мерзких тварей, а ее клыки касались палубы. Теперь, когда процесс завершился, рейвер поднял голову. Наполненные злобой желтые глаза высматривали жизненную сущность своих жертв. По всей палубе вставали его отвратительные собратья и спешили занять место рядом с чудовищем. В то время как остальные верещали и шипели, рейвер, поселившийся в королеве гоблинов, оставался неподвижным, точно холодная могила.
Элена почувствовала, что перед ней вожак стаи; королева гоблинов превратилась в короля рейверов. Демон поднял голодные глаза и посмотрел прямо на Элену.
Каким-то непостижимым образом он ее видел.
«Хорошо, – подумала Элена, – пусть он увидит, кто разорвет его дух в клочья и напитается его силой».
Она выставила вперед кулак и медленно его раскрыла, показывая окровавленный порез на ладони правой руки. Над раной поднялись серебристые языки пламени, как будто ее кровь была охвачена огнем. Танцующим вихрем пламя помчалось вверх по руке и окутало обнаженное тело. Откуда-то Элена знала, что огонь уничтожит заклинание невидимости, но ей было все равно.
Она услышала, как у нее за спиной удивленно выдохнули ее стражи, но не стала оборачиваться.
Ведьма, живущая в ней, улыбнулась королю рейверов, растянув губы Элены в злобную усмешку черепа.
Демон сразится с демоном.
Эр’рил смотрел на огненное привидение, появившееся между ним и стаей демонов. Сначала вспыхнуло серебристое пламя, размером с маленький факел, которое парило на высоте пояса над палубой, потом из пылающего ядра вырвались ослепительные потоки света, постепенно превращаясь в серебряный костер.
– Отойдите назад! – крикнул Флинт, увлекая всех за собой к открытому люку.
Только Эр’рил отказался сдвинуться с места. Он стоял с поднятым мечом перед набиравшим силу пламенем. В отличие от Флинта Эр’рил знал, что это не новое проявление черной магии, но нечто… совсем другое.
Когда все собрались у него за спиной, языки пламени взмыли еще выше. Внутри огненного столба переплетались серебряные и лазурные полосы, затем в самом его сердце возникла фигура. Она шагнула вперед, обнаженная, точно только что появившийся на свет вопящий младенец. Однако перед ними стоял не ребенок, а женщина потрясающей красоты. И с ее губ слетал не детский крик, а дикий смех.
По коже Эр’рила побежали мурашки, когда он услышал этот жуткий звук. Он вгрызался в его сознание, ввинчивался, точно черви в череп. Эр’рил отступил на шаг, инстинкт самосохранения требовал, чтобы он спасался бегством. Но вместо этого он еще сильнее сжал рукоять меча и остался стоять на месте. Он знал: то, что выбралось из пламени, не принадлежит этому миру, а рождено мраком между звездами. Однако, хотя это существо казалось чуждым и непонятным, за дикой магией и жутким смехом он распознал женщину и произнес ее имя:
– Элена.
И она мельком взглянула на него. Языки пламени продолжали лизать обнаженную кожу, когда она выступила из ослепительного сияния. В следующий момент огонь, давший жизнь этой новой женщине, погас, затянутый в пустоту, из которой он родился. На палубе осталась стоять только женщина, обнаженная, если не считать огненных ручейков, сбегавших, словно масло, по коже.
Эр’рил встретился с ней глазами. Перед ним стояла не Элена, по крайней мере не совсем она. Контуры ее тела, хотя и знакомые, казалось, были высечены из лунного камня, словно он смотрел на скульптуру девушки, которую когда-то знал.
Но что находилось теперь внутри ее?
Когда они встретились глазами и дикий смех смолк, Эр’рил получил ответ на свой вопрос. Он вскрикнул и, пошатнувшись, отступил назад. У него возникло ощущение, будто он смотрит на ураган дикой силы, такой яростный, что он грозил выжечь саму душу из его тела. Но не это заставило его вскрикнуть, не это было самым страшным. Воин увидел то, что находилось внутри водоворота магии. Могучей силой управлял не демонический разум. Это была Элена.
– Девочка, что ты натворила? – простонал он.
– Отойди, Эр’рил, – приказала она ему, и в ее словах прозвучала одновременно ярость обычного человека и сила, такая могущественная, что она могла бы сравниться с мощным приливом. – Это мое сражение. – И она снова повернулась к рейверам.
– Нет! Не трогай их! Этого нельзя делать!