Эр’рил отбросил в сторону шип огромного гоблина и начал теснить его к лееру.
– Руби булинь и кормовой линь! – крикнул Флинт Морису. – Нельзя оставаться в бухте. Мы все здесь погибнем!
Громадный темнокожий брат помчался на корму корабля, мечом расчищая себе дорогу от более мелких гоблинов. Флинт подскочил к главной мачте и выхватил топор. Не подпуская к себе гоблинов, он атаковал веревки, аккуратно завязанные на пиллерсах. Концы разрубленных веревок рассекли воздух, и на палубу упали противовесы. Громко хлопая, медленно раскрылся парус, тут же наполнившийся ветром.
Эр’рил прикончил своего врага неожиданно сильным и резким ударом. Он повернул меч в ране и отскочил назад, когда чудовище, перед тем как повалиться на палубу, в последний раз попыталось достать его хвостом. Но прежде чем воин успел повернуться, через леер на палубу перебрались еще два огромных драк’ила.
Один из них зашипел и что-то крикнул гоблинам поменьше, наступавшим на Флинта. Они развернулись и напали на Эр’рила сзади, в то время как два крупных чудовища атаковали его спереди.
– Идем, Эл! – уговаривал сестру Джоак.
Они уже добрались до двери, которая вела на нижнюю палубу. Джоак выпустил локоть сестры, плечом толкнул дверь и теперь держал ее открытой.
– Нам нужно запереться внутри.
– Нет. – Элена уже сняла перчатки, и ее рубиновые руки засияли в лунном свете. – Если они потерпят поражение, мы окажемся в ловушке.
Неожиданно корабль накренился, и она отлетела к Джоаку. Он тоже потерял равновесие, и с громким криком оба свалились в коридор за дверью. Джоак поднялся первым и потянулся, чтобы закрыть дверь, ведущую на среднюю палубу.
Прежде чем она захлопнулась, Элена услышала крик Флинта:
– Мы отплыли! Но если я не доберусь до штурвала, мы напоремся на рифы!
Элена с трудом поднялась на ноги.
– Прекрати, Джоак! Им нужна помощь!
Не обращая внимания на ее крик, Джоак захлопнул дверь. Закрыв ее на все засовы, он повернулся к сестре.
– Нет, ты ничего не понимаешь в кораблях.
Элена ощутила дикую магию, которая пела в ее крови, и подняла ладони, вспыхнувшие ослепительным огнем. Коридор залило рубиновое сияние.
– Но я могу им помочь…
Джоак наставил на нее свой посох.
– Я не выпущу тебя отсюда. Это слишком опасно.
Чувствуя, как бушует в крови магия, Элена потянулась к посоху, собираясь отвести его в сторону. Там, где ее пальцы коснулись дерева, она ощутила ожог, словно дотронулась до расплавленного камня. Возникла ослепительная вспышка, и ее руки отбросило назад с такой силой, что она ударилась ими о стену. Вскрикнув, девушка отскочила назад.
– Элена?..
Она потерла руки, проверяя, не сгорели ли они в жестоком пламени. Руки были целы, но в тех местах, где пальцы коснулись посоха, рубиновое пятно исчезло, и на темно-красном фоне проявилась белая кожа. Алый цвет начал поглощать белый, но пятно на ладони при этом становилось светлее.
Элена подняла глаза.
Джоак в изумлении уставился на свой посох.
Казалось, будто дерево поглотило часть магии Элены.
У себя за спиной Элена услышала тихий звук – кто-то скреб когтями по дереву, затем послышалось шипение.
– Элена! Берегись!
Но прежде чем она успела обернуться, девушка почувствовала обжигающую боль в спине.
Мисилл помогала Маме Фреде перевязывать раны Мерика, когда услышала тяжелые шаги на лестнице. Не говоря ни слова, она вытащила меч и подошла к двери.
– Успокойся, девочка, это еще один из твоих спутников – Горец, – сказала Мама Фреда.
Мисилл никак не отреагировала на слова целительницы. Осторожность, как и вовремя выхваченный меч, еще никому не повредила…
Громкий стук объявил, что гость стоит около двери.
Словно в ответ, за спиной Мисилл застонал и пошевелился под тонкими простынями элв’ин. Мисилл подошла вплотную к двери и отпустила на волю свое чутье охотницы, но доски, смазанные маслом корня бейн, мешали ей что-либо уловить.
– Кто там? – прошептала она, наклоняясь к двери.
После короткой паузы ей ответил грубый, но знакомый голос:
– Это ты, Мисилл?
Перепутать рокочущий голос с гортанным акцентом, который придал особый оттенок даже нескольким произнесенным словам, было невозможно.
– Крал, – зачем-то сказал Тол’чак.
Продолжая соблюдать осторожность, Мисилл сжала меч в одной руке, а другой открыла засов. Откуда они могли знать, один ли Крал стоит на лестнице? Учитывая, что корень бейн притупил ее способность к восприятию, воительница была напряжена и очень нервничала. Она резко распахнула дверь.
Громадный горец приветствовал ее широкой ухмылкой. Он был на лестнице один, и Мисилл принялась его разглядывать. Черная борода стала гуще и длиннее с тех пор, как она видела его в прошлый раз, превратившись в почти непроходимые дикие заросли. Но жесткие глаза и аромат магии скал она узнала бы среди тысяч других. Мисилл отошла в сторону, пропустила Крала в комнату, не почувствовав в нем ни капли порчи или зла. Даже рука там, где демоническая крыса откусила ему палец, зажила, и на месте раны остался ровный розовый шрам.
Кралу пришлось наклониться и сгорбиться, чтобы пройти в дверь.
– Я так и подумал, что ты здесь. Встретил внизу Фардейла, он сторожит твою лошадь. – Выпрямившись, Крал бросил взгляд на меч в руке воительницы. – Не слишком теплый прием, – заявил он, но, прежде чем Мисилл успела хотя бы нахмуриться в ответ, постарался смягчить выговор: – Правда, с учетом того, что я видел сегодня на улицах Порт-Роула, думаю, будет правильно держать оружие обеими руками, даже во сне. – Он погладил топор, висевший у него на поясе. – Для стервятников Болотного города это всегда самое лучшее приветствие.
Мисилл закрыла дверь и вернула щеколду на место, прежде чем снова повернуться к Кралу.
– Фардейл все еще с лошадью?
Крал сбросил плащ, заляпанный дорожной грязью, и повесил его на крючок.
– Я попросил конюха с соседнего постоялого двора отвести твою лошадь в конюшню, где стоит мой конь. Фардейл отправился следом, чтобы присмотреть за ним. Думаю, оборотень проведет там ночь, будет охранять твою лошадь и вещи.
– Хорошо, – сказала Мисилл. – Я хочу с восходом отправиться в путь.
– Или даже раньше, – вмешалась Мама Фреда, которая закончила заниматься повязками Мерика и натянула тонкую простыню на худую грудь элв’ина. – С каждым днем в городе возрастает напряжение. После жутких событий в доках все теперь чуть что хватаются за оружие. Достаточно крошечной искорки, чтобы разгорелся настоящий пожар.
– И все же, прежде чем мы отсюда уедем, мне нужно побывать на Речном торговом посту. Вчера из болот туда должен был прибыть наш друг с припасами и конями, которых мы оставили в Высохшем Источнике.
Мама Фреда покачала головой.
– Неужели лошади стоят того, чтобы рисковать и задержаться в Порт-Роуле?
– Для Элены – да, – ответила Мисилл.
– Значит, с теми лошадьми Дымка, – сказал Крал.
Мисилл кивнула.
– Маленькая серая кобыла очень дорога девушке. Зная, что с ее лошадкой все хорошо, она будет чувствовать себя спокойнее в предстоящем путешествии. Небольшая задержка у торгового поста, а сколько радости для Элены.
– Она может всех нас погубить, – пожав плечами, сказала Мама Фреда.
Мисилл нахмурилась.
– Думаю, всем стоит немного отдохнуть. Впереди долгий путь.
– И куда же мы направляемся? – спросил Могвид, который продолжал расслабленно сидеть на стуле около угасавшего очага.
Мисилл выпрямилась и оглядела комнату. И хотя магия стихий освежала ее, точно чистый глоток родниковой воды, она не торопилась открыть местонахождение Элены. Нет, она не чувствовала здесь мерзкого присутствия магии Темного Властелина, но что-то заставляло ее сохранять осторожность – что-то, чему она не находила названия.
– Будет лучше, если это останется моей тайной, – пробормотала она, неожиданно покраснев оттого, что так явно выказала друзьям недоверие.
Однако Могвид продолжал настаивать на своем. Он даже сел прямо на своем стуле.
– А если с тобой завтра что-нибудь случится? Как мы найдем Элену и остальных?
Мисилл посмотрела себе под ноги. Оборотень прав. Перед ней друзья Элены, которые множество раз доказали ей свою верность. А если ее действительно ранят или захватят в плен? Тогда остальные смогут продолжить путь и отдать свою силу и умения на защиту Элены. Неужели она чересчур осторожничает?
Мисилл открыла рот, собираясь признаться в собственной глупости и рассказать им, где находится Элена, когда ее остановил сердитый голос:
– Нет.
Все дружно повернулись к кровати, с которой на них смотрел Мерик. Его небесно-голубые глаза были открыты, взгляд метал молнии.
– Не говори, – предупредил он шепотом, не сводя с нее пристального взгляда.
Мисилл подошла к его кровати.
– Почему, Мерик? Секрет, который ты делишь с теми, кому доверяешь, надежнее сохраняется в сердцах…
Но прежде чем Мерик успел еще что-то сказать, со стороны двери раздался оглушительный грохот. Все вздрогнули от неожиданности и повернулись к единственному выходу из комнаты. Мощная дверь содрогалась под ударами, затем послышался громкий командный голос:
– По приказу главы каст города Порт-Роула вы должны отдать себя в руки стражи! Любое сопротивление будет подавлено.
На мгновение воцарилась тишина, затем послышался громкий удар в дверь. Еще один – и она не выдержит и распахнется. Но до того как стража возобновила атаку, Мисилл почувствовала, как в комнату, в щели между дубовыми досками, начала вливаться магия стихий, но не чистое плетение, как у нее за спиной, а нечто извращенное и черное.
Воительница выхватила оба меча, проклиная целительницу, которая смазала дверь маслом корня бейн. И хотя это помогло спрятать остальных, предусмотрительность старой женщины сыграла с ними злую шутку, замаскировав зло, которое они не замечали, пока не стало слишком поздно. Мисилл напрягла свои магические способности и узнала то, что стояло за дверью. Только чудовища темной стражи так смердели.
Она знала, что должна сделать.
Воительница выпустила из рук оба меча, и они со звоном упали на пол.
– Меня не должны захватить, – прошептала Мисилл, расстегнула ворот и достала крошечный нефритовый флакон, висевший у нее на шее на грубом шнурке.
– Нет! – крикнул Крал, который заметил ее движение и попытался схватить Мисилл за руку.
Она вырвалась.
– Отряд возглавляет темный страж, – сказала она Кралу, – и я не могу рисковать. А если они захватят меня в плен? Черное Сердце не узнает от меня, где прячется Элена. – Она вытащила крошечный осколок нефрита, служивший пробкой. – Благодарение Матушке, Мерик помешал мне открыть мой секрет.
Послышался второй оглушительный удар, дверь распахнулась, и на пол полетели обломки дуба. Через неровное отверстие внутрь тут же начали вбегать темные тени.
– Спасайтесь, как можете, – крикнула Мисилл остальным, – но тайна Элены умрет вместе со мной! – Она поднесла флакон к губам и проглотила содержимое. Обжигающий огонь начал быстро распространяться от ее желудка к конечностям. – Прости меня, Элена, – прошептала она и уронила флакон на пол.
– Мама!
Тол’чак бросился к ней, и, когда мрак поглотил Мисилл, ее подхватили могучие руки сына.
Элена упала на колени в узком коридоре, и Джоак увидел чудовище за плечом сестры. Рядом с лестницей, которая вела на нижние палубы, притаился один из больших гоблинов. У него была белесая кожа, глаза горели злобным красным огнем. Когда, размахивая в воздухе когтями, он зашипел на Джоака, в воздухе повисла вонь тухлой рыбы. Гоблин сделал шаг в их сторону, точнее, в сторону Элены.
– Назад, демон!
Джоака охватила такая ярость, что он не видел вокруг ничего, кроме своего врага. Концом посоха он ударил драк’ила в морду и не промахнулся – затрещала кость, и чудовище взвыло. Удар получился таким сильным, что драк’ил покатился по лестнице на нижнюю палубу.
– Джоак? – застонала Элена.
Он бросился к сестре.
– Эл, я здесь.
– Горит…
Он подхватил сестру и почувствовал, что тонкая рубашка у нее на спине стала горячей и скользкой. В свете лампы он увидел, что на ней расползается темное пятно. Как много крови!
– Элена!
Джоак прижал сестру к себе и, выпустив посох, приложил ладонь к ране, пытаясь остановить кровь.
На ступеньках лестницы снова послышалось шипение, но Джоак не знал, кто это – раненный им драк’ил или кто-то новый. Он подхватил Элену и потащил к большой каюте в конце коридора. Там он положил ее на узкую кровать, разорвал простыню на длинные полосы и постарался как можно плотнее обернуть их вокруг тела сестры, закрепив концы.
Покончив с перевязкой, он бросился к двери, оглядываясь назад и моля всех святых, чтобы с Эленой все было хорошо. А затем Джоак совершил самый тяжелый поступок в своей жизни – оставил сестру. Он вышел из каюты и закрыл за собой дверь. Элене требовалась помощь, но он ничего не мог для нее сделать. Значит, нужно было привести к ней остальных.
В дальнем конце тускло освещенного коридора он заметил свой посох, который черной тенью лежал на полу, поперек прохода. А за посохом, между Джоаком и люком, ведущим на открытую палубу, присел в угрожающей позе враг. Из тьмы сверкали красные глаза, когти отливали серебром в свете лампы, гоблин сердито бил хвостом, потемневшим от крови Элены, целясь им в Джоака. Из разбитого носа капала кровь.
Джоак понимал, что без оружия он не сумеет победить чудовище, значит, нужно было добраться до посоха. Юноша инстинктивно протянул окровавленную руку к шишковатому куску дерева, и, словно в ответ на его безмолвное желание, посох сдвинулся на длину ладони в сторону Джоака, тишину узкого коридора наполнил шорох дерева, трущегося о доски пола. Гоблин заметил движение и сделал шаг вперед, опустив разбитый нос к черному талисману. Затем он склонил голову набок и потянулся к нему когтем, видимо охваченный любопытством и привлеченный магией.
Джоак сжал кулаки. Он не мог допустить, чтобы драк’ил добрался до его единственного оружия.
– Нет! – громко завопил он, собираясь отвлечь чудовище на себя.
Однако результат получился гораздо более зрелищным. Посох подпрыгнул в воздух, словно удивленный громким приказом. По его поверхности побежали волны черного пламени, и драк’ил замер на месте. Впрочем, Джоак тоже. Он никогда не видел, чтобы посох так себя вел. Может быть, дело в том, что он взял часть силы у Элены или отреагировал на взволнованный крик Джоака? Юноша прищурился. Ему было все равно. Он нуждался в оружии – любом!
Джоак вытянул руку в сторону парящего в воздухе посоха.
– Иди ко мне! – крикнул он, вложив в приказ всю силу своего желания.
Но ничего не произошло. Кусок шишковатого дерева продолжал висеть в воздухе.
И хотя его попытка ничего не дала, громкие слова сумели, по крайней мере, испугать драк’ила. Тот отступил на шаг, стараясь держаться подальше от темного пламени посоха, опасаясь его черной магии. «Может быть, мне удастся использовать его страх», – подумал Джоак.
Без всякого плана, подняв вверх руки и издав пронзительный вопль ярости и ненависти, он бросился к гоблину. Чудовище отскочило назад, напуганное неожиданной атакой, и начало медленно отступать, пока не уперлось спиной в люк.
Джоак потянулся к посоху и схватил его обеими руками, немного опасаясь ожога от темного огня. Но от прикосновения юноши огонь слегка потускнел, а потом и вовсе погас, оставив после себя лишь густое розовое сияние, словно посох был тлеющим угольком, только что вынутым из очага. Однако его жар не обжигал, а, наоборот, был ледяным, как будто Джоак прикоснулся к кусочку льда с самого холодного горного пика.
Холод начал распространяться, захватил пальцы юноши и, казалось, проник внутрь рук. Когда Джоак прикоснулся к дереву пой, он почувствовал, как мороз растекся по его жилам, словно посох был ледяным сердцем, накачивающим его тело студеной кровью.