На работу. Умница Эллис, как всегда на месте. Улыбается. Рапортует, что вчера снова был удачный вечер. Много было новых гостей, они делали большие заказы, щедрые чаевые. Обещали, что будут рекомендовать своим друзьям наше заведение.
Эллис сказала "наше заведение". Значит, поверила в перспективу развития. До этого говорила "это" и "ваше". Народ поверил командиру, пошёл за ним. То есть за мной. Значит, не такой я уж и плохой бизнесмен. Глядишь, так из долгов выберемся и будем в прибыли!
Так и подмывало передать часть полномочий Эллис, дать инструкции на тот случай, если я исчезну. Но нельзя! И какое бы прибыльное предприятие не было, я в этой стране не для того, чтобы увеличивать внутренний валовый продукт, улучшать статистику.
Счётчик посещений рабочего кабинета показывал "ноль", пыль, сор, ворсинки там, где я их оставил. Хорошо. Начинаю приводить счётчик в нерабочее состояние, стирать отпечатки пальцев с него. Стук в дверь. Эллис с ежедневным восхитительным кофе и бокалом коньяка. Доза коньяка увеличена.
Смотрю удивлённо. Она прижимает палец к губам, заговорщицки неумело подмигивает, и головой мотает на выход. Усмехаюсь. Надеюсь, она не хочет соблазнить меня на рабочем месте. Отхлёбываю коньяк, глоток обжигающего кофе. Идёт первой на кухню, оборачивается, манит пальчиком. На кухне ещё никого. Закрываю дверь, закурил, смотрю вопрошающе. Она оглядывается.
-- Мсье, со мной вчера общались господа после закрытия заведения. -молчит.
Я тоже молчу. Хотя холодок пробежал по спине.
-- Они интересовались мсье, как вы себя ведёте, много ли у вас знакомых. Есть ли среди них подозрительные лица?
Молчать уже неприлично.
-- И что вы им сказали?
-- Я сказала, что вы пашете как ломовая лошадь, гробите своё здоровье, вкладывая всё здоровье и душу в этот бар. Что вокруг много конкурентов, но вы сумели найти свою нишу. Что вы все в долгах перед банками и поставщиками. И только-только стали работать без долгов. Что мсье очень добрый, никогда не кричит, делится по-честному чаевыми, когда сам за стойкой.
-- Эллис, -- я прервал её поток красноречия хвалебных слов мой адрес. - кто это были? Конкуренты? Как считаете?
Прикинулся дурачком деревенским.
-- А, знаете, они не представились. Но, чую, что это полицейские. Я с ними общалась. Первый муж попал в нехорошую компанию, потом загремел на пять лет в тюрьму, так, что как общаются полицейские, я знаю. Только, -- она за секунду задумалась. - какие-то они были чересчур вежливые, вкрадчивые. Не задавали вопросы в лоб, как в полиции. В полиции всегда торопятся. У них мало времени и много дел. А у этих господ было время, они и выпили. И пахло от них хорошо. И ногти...
Она смешно сморщила носик.
-- Знаете, чистые ногти. Нет мешков под глазами от хронического недосыпания, вот как у вас. Вы полностью выкладываетесь на работе, по ночам думаете, мало спите, много курите, много кофе, коньяк не для того чтобы получить удовольствие или для того чтобы расслабиться, а для того, чтобы взбодриться и многого достичь. Для вас кофе, коньяк, никотин - это как бензин для машины. Питаетесь не регулярно, хоть и своё кафе у вас. Можете ничего не есть целый день, только на кофе. И полицейские точно также. У вас нет жены, вы и выглядите как мужчина, одежды которого не касалась женская рука.
У меня непроизвольно дёрнулась щека. Вот так меня раскусили. Ну, да, нет времени выглядеть как метросексуал, но всегда полагал, что выгляжу презентабельно.
Эллис увидела мою реакцию.
-- Мсье, не обижайтесь. Я вижу, что вы стараетесь выглядеть как хозяин жизни, но ходить по два дня в одной рубашке, согласитесь, что это моветон. И ногти вы подстригаете себе сами. Не посещаете маникюрный салон. Вы их обрезаете под самый корень раз в неделю. Чтобы не мешали. И пальцы жёлтые от сигарет. Всё как у полицейских, с которыми я общалась. У тех либо точно такие же ногти и жёлтые от сигарет пальцы, или вообще обломанные ногти с каёмками грязи под ними. Очень неприятно. Эти же господа, были очень ухоженными, с маникюром от хорошего мастера. Глаза только у них холодные. Как в душу смотрят и змеиные улыбки.
Улыбнулся. Вижу, что она взволнована.
-- Эллис, вы прямо рисуете каких-то маньяков. Может, просто поступила какая-нибудь жалоба в инспекцию, вот и они и вынюхивают. Или кто-то хочет прикупить кафе, но, если узнать слабые места владельца, то так проще надавить на него и сбить цену.
Она посмотрела с сожалением матери, как смотрят на несмысшлённого или умственно отсталого малыша, который в очередной раз сморозил глупость.
-- Господи! - она всплеснула руками. - Мсье! Вы меня не слышите или никогда не имели дело с полицией или другими карательными органами! Это страшные люди! Они прикинулись обычными посетителями, и когда вы вчера ушли, стали расспрашивать меня. Маскировались под обычных клиентов. Но люди такие вопросы не задают. И счёт забрали с собой. Знаете, кто так поступает?
Пожал плечами.
-- Наверное, командировочные или те, у кого оплачивают представительские расходы.
-- Так поступают в полиции или кто на государственной службе. - она снова смотрела на меня как недоумка. - Вами интересуется полиция из "белых воротничков", или ещё кто-то повыше...
-- Кто же? - заинтересованно спросил я.
Она понизила голос, оглянулась за спину, наклонилась к уху:
-- Господа из контрразведки. Я чувствую, что они страшные люди!
Сделал испуганное лицо. Молчу.
-- Во что же вы вляпались такое, мсье? - она была искренне расстроена.
-- Знаете, Эллис, если бы у господ, -- показал пальцем в потолок. - были ко мне вопросы, они бы спросили у меня, а не собирали сведения у бармена. Пусть даже и очень очаровательного. - сделал комплимент ей.
Она зарделась пунцом. Всё-таки не балуют в Европе женщин комплиментами. Ах, да! Это можно расценить как сексуальное домогательство. Совсем сдурели. Открою военную тайну, мы все произошли, как следствие, как побочный эффект, сексуального домогательства.
Взял нежно за руку барменшу:
-- Милая Эллис! Не волнуйтесь. Думаю, что это какая-то ошибка. Недоразумение. А господа были пьяны. Или просто куражились, набивая себе цену, чтобы привлечь внимание такой милой, юной особы как вы. - поцеловал ей руку.
Эллис словно током ударило. Она еле сдерживала слёзы.
-- Ах, мсье Артур! Вы так добры! Если с вами что-то случится, я не переживу. Я столько лет мучилась временными заработками. Меня шпыняли. А у вас за много лет я снова почувствовала себя человеком, а рядом с вами - женщиной. И все, кто работает в кафе, даже уборщица, и та отмечает, что все мы стали одной семьёй. Вы не опускаетесь до панибратства, держите дистанцию, но все ощущают вашу доброту и заботу. Как отец в большой семье, вы обезопасили всех нас. У всех у нас тяжёлое прошлое. Но вы не интересовались, вам нужна только работа, а не прежние грехи. И никому вы не пеняете. Требуете только работу. Качественную. И платите справедливо. От выручки. Храни вас Дева Мария!
Казалось, что ещё секунду, и она заревёт белугой во весь голос. Этого мне ещё хватало, тратить время чтобы успокаивать женщину.
Первое. У меня плохо, получается, успокаивать женщин. Наверное, как и всех мужчин на свете.
Второе. У меня дел по горло. Надо ещё сбегать на явочную квартиру, где принимал Тамма.
-- Так, Эллис! Спокойно! Без паники и слёз. Ничего не случилось. Всё будет хорошо! Сейчас идите за стойку. Подготовьте мне отчёт по кассе и расход продуктов и напитков за вчерашний день. Сейчас придут коллеги на кухню, а потом откроем заведение. Так, что... Просто работаем. Я съезжу к поставщикам. С утра уже к двум заехал. Надо ещё поговорить. Интернет хорошо, но когда смотришь в глаза человеку, то понимаешь многое, чего нельзя установить по электронной переписке.
-- Конечно, конечно, шеф! - Эллис смахивала осторожно слезинки с уголков глаз и шмыгала носом.
Ну, всё. Началось!
Конечно, топорно, бездарно, но, может, такие методы у местной контрразведки.
Надо двигаться!
Первое. Снять визуально, что контейнер изъят.
Второе. Явочная квартира.
Город Брюссель наводнён автомобилями. Есть пешеходные зоны. Но после терактов, полиция, армия усилили патрулирование. И камер видеонаблюдения появилось на улицах чуть меньше чем листьев на дереве. Оснастили всю эту систему системой интуитивного поиска и анализа. Борются против террористов, а страдают ни в чём не повинные разведчики их России! Безобразие! Очень облегчает службе наружного наблюдения работу. А мне осложняет. Знаю, что система распознавания лиц у них хромает. Поэтому, паркуемся. И ножками, смешавшись с толпой.
Два квартала до нужного места, осматриваю архитектуру, как все окружающие меня разноязычные туристы. Медленно двигаясь, проходим мимо заветного столба. Есть отметка. Контейнер изъят! Фу! В противном случае, мне бы пришлось самому его забирать, прятать, ждать инструкций. Значит, закладку никто не беспокоил. Метка на месте. Засады не было. Ночью за мной никто не следил. Уж, они бы не упустили того, кто забрал камень.
Если так, может, ещё успею и остальное сделать.
Наматываю круги по городу. Смотался в северную часть города. Чуть не задевая бока припаркованных машин, прополз по узким улочкам. Я стал приятелем владельца пакистанской закусочной, у местных я попал в категорию "не трогаем". На улице кипела жизнь. Кто-то курил кальян. Старики пили чай, неспешно, что-то обсуждая. Самый авторитетный из местных дед Ахмат был на своём месте, пил чай. У меня создалось впечатление, что он никогда не уходит со своего поста. Ходили слухи, что он связан с Талибаном, воевал когда-то с советскими войсками, потом с американцами. Сейчас вышел в отставку, перебрался со своей семьёй в Брюссель под видом беженцев. Казалось, что он поглощён размышлениями, но это было не так. Он как паук сидел в центре своей паутины. К нему периодически мальчишки, что-то почтительно шептали. Он чуть заметно кивал, что-то коротко кидал в ответ, и мальчишки убегали.
Также подходили к нему люди разных возрастов. Быстро говорили - докладывали, получали ответ, и тут же уходили. Было видно, что он держит район под контролем.
Я медленно ехал на машине, опустил стекло с пассажирской двери, встретился глазами, и вежливо наклонил голову в приветствии. Ахмат чуть заметно кивнул в ответ.
Поднял стекло, подъехал к знакомой закусочной. Хозяин был на месте. С кем-то играл в нарды. Увидел меня, отложил партию. Поздоровались. Разговор ни о чём. Заказал кофе. Поддерживая беседу, я ждал. В этом районе редко бывают посторонние. Туристы не в счёт - это жертвы. Их положено обдирать как липку. Но когда появляются местные, маскирующиеся под туристов, значит, полиция. Если за мной идёт слежка, то десятки глаз быстро выхватят её, и тут же оповестят своих. Под чутким руководством Ахмата, в этом районе можно было купить всё, что угодно. Наркотики, оружие, ворованную аппаратуру, нелегальные программы, перевести деньги по системе "Хавала". Если вам нужно перевести деньги из одной страны в другую, не привлекая внимание, приходите в пункт "Хавалы" в своём городе, и говорите, что нужно. Отдаёте деньги с процентом за услугу. Один звонок в другую страну. Кому отдать, пароль. И всё. Быстрее банковского перевода. И никаких проблем с налоговой инспекцией. Сумма не имеет значения. От нескольких сотен евро, до пары миллионов в любой валюте.
Поэтому система безопасности была налажена. И дед Ахмат отвечал за функционирование системы. Я знал, что в этой закусочной готовят бесподобное мясо "Шахи корма", лепёшки "роти" вместо хлеба. Но есть не хотелось. Кофе и вода, вот и всё, что мне надо. Я никогда не просил ничего криминального, мы беседовали. О бизнесе, о кухне. У него было высшее образование, полученное в Карачи. Умные, живые глаза. После второй задушевной беседы с ним ни о чём, я "срисовал" за собой "хвост" из пакистанской шпаны, что крутилась вокруг лавки. Привёл в своё кафе. С тех пор беседы стали сердечнее. Было видно, что ему просто не хватает общения. Пару раз он заходил ко мне. Я угощал кофе, выпечкой. Как ни странно он порекомендовал мне переставить столы, чтобы можно было поставить ещё два. Незаметно, но ёмкость увеличилась.
Я пил кофе, прикидывая, что если кто и увязался, то должен околачиваться рядом. Тридцать минут просидев, не увидев суеты, попрощался. Хозяин вопросительно смотрел на меня, не задавая вопросов, было понятно, что что-то не вязалось в моём сегодняшнем положении. Я вытащил купюру в пятьдесят евро, положил на стол:
-- Извини, проблемы. Надо было подумать за чашечкой кофе и хорошей беседой.
Он встал, засунул купюру мне в карман:
-- Чашка кофе и добрая беседа всегда тебя ждёт. Мне приятно, что ты относишься к нам к людям, а не к грязи. Приходи.
-- Спасибо. - пожал руку.
На языке у меня крутилась пара-тройка язвительных фраз, но я же не для того сюда пришёл, чтобы нотации читать. Я был благодарен ему. Конечно, я не питал иллюзий, у местных есть договорённость с полицией, что в случае чего, они сами отдадут скрученного по рукам и ногам чужака, своего не отдадут, а вот неверного элементарно.
Если здесь тихо, а наружное наблюдение пошло бы наверняка. Во время учёбы я вёл наружное наблюдение. Как самостоятельно, так и в составе бригады. Чтобы понять тактику, методы, и как нужно уходить из-под наблюдения, нужно самому ножками немало потопать за объектом наблюдения, научиться предвосхищать события, а не следовать за ними. Вот, и сейчас, ставлю себя на место "шпиков".
Не знаю как бельгийская, а русская бы пошла следом, а также перекрыла все выходы из района, чтобы не упустить объект из-под наблюдения. И кинули бы основные силы вперёд. На въезде оставили бы просто дежурного наблюдателя. Я решил вернуться назад. Снова медленно еду, Ахмат чуть заметно улыбнулся мне. Понял старый демон или просто хорошее настроение? Улыбка в ответ. Кручу головой, нет суеты среди местных. Каждый занимается своим делом.
Мелькнула шальная мысль, надиктовать новый текст на автоответчик: "Мест нет!" Автоответчиком пользуюсь только я. Редко кто оставляет сообщения.
Самое сложное в работе разведчика - ожидание. Действие мобилизует. А вот неопределённое ожидание изматывает. И нет никаких инструкций. Ждать. Чего? Кого? Махнуть во Францию? На месте разобраться? С кем? С агентом? С контрразведкой? Бред сивой кобылы.
Что скажет про меня агент? Сколько раз мы с ним встречались? Три? Нет. Семь раз. Вербовку я проводил сам. Чем мотивировал, что мне нужны отпечатки пальцев, фото, рост, вес, индивидуальные приметы, а также квалификация убийц, то есть спецназовцев? Обоснование, конечно, идиотское, но его устроило. Частный сыщик, ищет алиментщиков. Бравые солдаты наделали детей на стороне, а теперь прикрываясь государственной защитой, уклоняются от содержания бедных детей. А они голодают. Мамы вбиваются из последних сил, чтобы прокормить малюток. И поэтому, призываю вас, благородное сердце, мсье, принять посильное участие в поисках бездушных отцов, которые бросили бедных своих летей на произвол семьи.
Конечно, то "пособие", которое он получал за каждую передачу информации, с лихвой перекрывало годовое содержание мнимых "сироток". Но кого интересует этическая сторона дела.
Где же прокол? Могли сами работники обнаружить подмену оборудования? Могли. Что-то вышло из строя. Авария, ЧП, ЧС также могло привести к ремонту, ревизии оборудования и программного обеспечения.
С агентом проводились тайниковые операции. Он информировал, что будет тренировка спецназовцев, тестировал оборудование, потом снимал информацию, по электронной почте давал сигнал. Ящик отследить невозможно. Здесь прокола не может быть. Потом, в течение суток оставлял посылку в установленном месте, снова сигнал на почту. Я выезжал, забирал карту памяти, укладывал деньги. Агент забирал деньги. Ровно через сорок восемь часов после закладки им тайника. И так продолжалось довольно продолжительное время. Первое время я его контролировал, не давал сорить деньгами. Мог сорваться. Этот... Вспомнил его, все встречи, поведение, алчный блеск, недовольство своим положением, желание подняться по социальной лестнице, изменить свою жизнь, за деньги полученные от русской разведки.