Как только я поняла, что ближайший шанс увидеть ее мне выпадет только тогда, когда я зайду в свою бывшую комнату и оторву ее от мокрой подушки, я сразу же разворачиваюсь и захожу в магазин. Сильно хлопаю дверью и направляюсь к Альбусу. Тот увлеченно разговаривает со Скорпиусом, но все еще нервничает. Из их разговора сразу понятно, что говорят они не о том, что только что произошло. Скорпиус делает вид, что ничего подобного не видел, а Альбус пока не догадывается, что мы стали свидетелями произошедшего. Я делаю несколько уверенных шагов и череду движений, которые повергают мирно стоящую парочку слизеринцев в шок:
- Слушай меня внимательно… - сквозь зубы говорю я брату, навалившись на него всем своим весом и прижимая к полке за его спиной. Крепко сжимаю в руке ворот его толстовки, а указательным пальцем свободной руки указываю прямо ему в лицо. – Если вы не разберетесь в своих отношениях, мы устроим вам такую интервенцию, что вы нам выложите всю свою подноготную! Ты меня понял?
Альбус, не находя слов, нервно кивает. Его тоже можно понять: мало того, что его только что поцеловал человек, с которым он крепко дружил половину своей сознательной жизни, так еще и накинулась наполовину обезумевшая сестра, учинившая физическую расправу с моральным подтекстом.
- Вот и договорились, - пускаю его, хватаю за руку Скорпиуса и мы покидаем магазин. Я без сожаления оставляю Альбуса на его собственные мысли и эмоции, поскольку если он сейчас не примет для себя каких-то стоящих умозаключений, то не примет их еще очень долго. А железо нужно ковать тогда, когда оно горячее.
- Я тебя боюсь, Поттер, - с ухмылкой говорит Скорпиус, когда мы выходим из магазина и я буквально тащу его в «Сладкое королевство». – Лили, стой! – Скорпиус останавливает меня и сильно прижимает к себе. Сделав несколько тщетных попыток вырваться из его объятий, я, наконец, успокаиваюсь и делаю пару вдохов и выдохов. Скорпиус зарывается носом в волосы на моей макушке и тепло от его дыхания разливается по всему телу. Немного совладав с собой, кладу ладонь на его спину и мы, не обращая внимания на пронизывающий ветер, еще около минуты стоим посреди мощеной улицы Хогсмида. Полностью успокаиваюсь, но сердце в груди не перестает выбивать барабанную дробь.
- Они сами разберутся, - говорит он, как только убеждается в моем спокойствии. Я освобождаюсь от его рук и нервно улыбаюсь.
- Да, сами, но если это затянется… - уверенно говорю я.
- Если не разберутся, мы что-то придумаем. Я тебе обещаю! – он широко улыбается, и я не могу не ответить тем же. После его очаровательной улыбки тревога отступает, и я уже не помню, куда именно направлялась в потоке гнева. Как будто читая мои мысли Скорпиус спрашивает:
- Ты больше не хочешь шоколада?
Я улыбаюсь пуще прежнего и начинаю отрицательно махать головой.
- Хорошо, а то скоро не пролезешь в двери Большого зала, - шутит он, щипая несуществующую складку на моем животе, за что получает укоризненный взгляд и шлепок по ладони.
Скорпиус предлагает вернуться в школу, и я незамедлительно соглашаюсь, поскольку не хочу сейчас видеть сомнения Альбуса и лживую сущность Мэри. По дороге мы в большей степени молчим, поскольку нам есть о чем сейчас подумать, а обсуждать это совершенно не хочется.
- Сегодня в полночь. Кабинет профессора Слизнорта. Верхний ящик стола, - говорит Скорпиус и я начинаю понимать о чем идет речь.
«Вот же негодник», - тут же думаю я.
- А что там? – интересуюсь я, поскольку мне сегодня предстоит понести расправу за свое поражение в нашем споре и проникнуть в святыню любимого мною профессора.
-Увидишь, - с улыбкой говорит Скорпиус, а я прищуриваюсь и обреченно киваю.
До конца дороги я всячески пытаюсь упросить друга раскрыть мне тайну его задания, но он упрямо стоит на том, что мне предстоит самой обо всем догадаться.
========== Часть 2 ==========
Без четверти двенадцать я бесшумно двигаюсь через пустую гостиную и выхожу сквозь портретный проем. Надев черную обтягивающую одежду и обувшись в кроссовки, не создающие шума при движении, я спускаюсь по Большой лестнице в надежде на то, что никого не встречу. В предыдущие года подобные вылазки казались более устрашающими, поскольку я тогда не была старостой и не имела права в такое время находиться вне гостиной, но и сейчас мне меньше всего хочется встретиться с кем-либо. Дойдя до винтовой лестницы, ведущей в подземелье, я, к своему огромному сожалению, встречаюсь с кошкой Филча. Это противное наполовину облезшее старое создание, которое когда-то было красивой черной кошкой, смотрит на меня ярко-желтыми глазами и издает отвратительное шипение.
- Брысь, - еле слышно говорю я, и кошка довольно быстро убегает. Мне остается лишь надеяться, что путь ее лежит сейчас не к старому завхозу.
Войдя в помещения подземелья, я держу ухо в остро и стараюсь размеренно дышать, но легкая паника все-таки присутствует. В такие моменты мне хочется вернуться на пару лет назад, чтоб дать себе четырнадцатилетней подзатыльник за то, что мы с почти шестнадцатилетним Скорпиусом придумывали подобные выходки.
Прохожу по длинному коридору, приближаюсь к рабочему кабинету профессора Слизнорта, еще раз прислушиваюсь к посторонним звукам и достаю из рукава волшебную палочку. Про себя отмечаю, что это весьма простое задание и Скорпиус явно сжалился надо мной. Шепчу заклинание, толкаю двери и быстро захожу в кабинет. Затем закрываю их, зажигаю кончик волшебной палочки и внимательно изучаю помещение. По сравнению с огромнейшим кабинетом, в котором живет профессор, и не маленьким классом зельеварения, тут все кажется невероятно крошечным. Кабинет представлял из себя довольно узкое, но углубленное внутрь помещение, которое сейчас было похоже на склад. Чего тут только не было: кипы пыльных книг, уйма пергаментов, несколько отживших свое котлов, ингредиенты, куча стеклянных колб и пузырьков с зельями, половина из которых уже была пуста. В конце кабинета стоял письменный стол, содержимое которого привело меня сюда. Закончив рассматривать помещение, я вспоминаю, как мы пополняли свои запасы сыворотки правды для интервенции именно из этой комнаты. Успев лишь улыбнуться, я с ужасом слышу приближающиеся голоса. Один из них принадлежал профессору Слизнорту, другой – старику Филчу. Еще раз осматриваю комнату и еще больше ужасаюсь – тут совершенно негде спрятаться. Разве что у меня получится уменьшиться до размера кошки и запрыгнуть в один из котлов. Под громкую барабанную дробь сердца я прижимаюсь к стене за дверью, которая совсем скоро окажется перед моим носом, шепчу «Нокс» и жду неминуемого, поскольку их путь лежит именно сюда. Очень надеюсь, что Слизнорт не возненавидит меня после того как решит, что одна из его любимых и прилежных учениц пришла среди ночи, чтоб что-то у него украсть. Начинаю придумывать хоть какие-то отмазки, но в голову ничего не приходит. Спустя пару секунд дверь открывается. Под увлеченный рассказ Филча о том, что его кошка видела кого-то на пути к подземельям, оба старика заходят в помещение. Филч машинально толкает дверь, но та, закрывшись всего до середины, заново открывается. Я столбенею и вжимаюсь в стенку еще сильней, а преподаватель и завхоз делают несколько шагов вглубь комнаты. Еще пару секунд и мне не избежать позорного разоблачения. Как только профессор Слизнорт начинает поворачиваться в сторону двери, я, не придумав ничего лучшего, сильно зажмуриваю глаза и жду.
Внезапно вздрагиваю от чьего-то прикосновения, которое тянет меня от двери и чуть не кричу, но теплая рука во время зажимает мой рот, не дав мне проронить и звука. Чувствую знакомый запах цитруса и шоколада? и расслабляюсь. Прямо передо мной стоит Скрпиус и кутает меня ни во что иное, как в папину мантию-невидимку. Я нервно выдыхаю, но делаю это достаточно громко.
- Тише, Лилс, - еле слышно шепчет он мне в самое ухо, не убирая при этом своей ладони от моих губ. Судя по всему, он все еще боится, что я сейчас выдам нас обоих. Скорпиус выдыхает носом горячий воздух, от чего мое тело сразу же парализует. Профессор Слизнорт и Филч между тем уже закончили свою беседу. Слизнорт, убедившись что все припасы на месте, почти согласился помочь Филчу посодействовать поиску того самого злосчастного студента, которым на деле была я. Поравнявшись друг с другом, худенький завхоз и вполне упитанный профессор занимают по меньшей мере три четверти ширины комнаты. Не придумав ничего другого, Скорпиус делает широкий шаг и опять прижимает меня к стене. Облокотив обе согнутые руки на стену вдоль моей головы, он придерживает капюшон мантии и настолько сильно прижимается, что мои ребра вот - вот треснут. Потеряв надежду на возможность сделать когда – нибудь еще хоть один вдох, я послушно вжимаюсь в холодный камень, кладу руки на его спину, пытаясь еще сильней прижать его к себе, и жду спасительного хлопка дверью. Спустя несколько секунд дверь, наконец, закрывается, забирая с собой тусклый свет факелов. Глаза режет темнота. Скорпиус немного ослабляет свой нажим и еще какое-то время мы так и стоим, не смея вдохнуть, но удаляющийся разговор дает шанс на дозу спасительного воздуха. Мы громко и протяжно выдыхаем, после чего нервно и беззвучно посмеиваемся.
- Ты в своем репертуаре, Лилс – тихо говорит он, и я вздрагиваю. В кромешной темноте и сумасшедшем волнении я даже не заметила, как немного приподняла голову и уперлась затылком в стену, от чего его слова по стечению этих обстоятельств были сказаны прямо мне в губы. От него, очевидно, не скрылось мое горячее дыхание, и он тоже это понял. Виснет пауза. Начинаю немного паниковать и чувствую мурашки по всему телу, но череда следующих плавных движений Скорпиуса выдергивает меня из всех размышлений.
Он упирается лбом в мою голову. Его рука, лежавшая до этого момента на стене, пускает мантию, скользит вдоль моего тела и впивается талию. Я не в силах пошевелиться и мои руки все еще лежат на его лопатках. На секунду зажмуриваюсь. Тело разрывается от выброса адреналина. Поддавшись своему жгучему любопытству, впервые в жизни отодвигаю наши дружеские чувства далеко на задний план и уже почти ничего не соображаю. Я даже сквозь одежду ощущаю, как сильно бьется его сердце. Мой разум начинает бить тревогу.
- Нам не следует этого делать, - говорю я, мгновенно вспомнив об Аби и Альбусе. Собираю все свои усилия и немного опускаю голову. В попытках сдержать себя я, сама того не замечая, сильно впиваюсь ему пальцами в спину, но он реагирует на это очень сдержано и, судя по его резкому выдоху - улыбается. Я опускаю руки. Скорпиус делает то же самое и шагает назад.
Он зажигает кончик своей палочки. Мы оба жмуримся от яркого света и, на сколько это возможно, пытаемся рассмотреть друг друга. Скорпиус кивает и трет пальцами раскрытой ладони свои губы, после - треплет волосы на затылке. Я точно знаю, что этот жест выражает не что иное, как озадаченность. Эта ситуация стала для него такой же внезапной и бесконтрольной, как и для меня, но мы оба уже не в силах что-то поменять.
- Я проведу тебя, - Скорпиус подбирает мантию и, достав из кармана Карту Мародеров, какое-то время изучает ее. Теперь я понимаю, как ему удалось узнать где я, и прийти мне на помощь. - Пойдем, - убедившись, что поблизости никого нет, он открывает дверь и пропускает меня вперед. Выгляжу я вполне уверенно, но мысли о произошедшем не дают мне покоя, отзываясь в теле мелкой дрожью. Скорпиус смотрит на меня привычным теплым взглядом, но впервые за годы нашей дружбы я не имею ни малейшего понятия о чем сейчас думает мой лучший друг.
Когда мы идем к гостиной Гриффиндора, мне не удается отвлечься от мыслей о несостоявшемся поцелуе. У портрета Полной дамы мы останавливаемся.
Он сделал паузу и набрал в грудь воздуха. Я знала, о чем он сейчас заговорит. Не сомневалась, что разговора не избежать. Жутко нервничаю, но понимаю, что лучше выслушать его, поскольку еще нескольких подобных моментов моя дружба к нему просто не выдержит.
Прежде чем заговорить, Скорпиус смотрит вниз и пару раз проводит раскрытой ладонью по своему подбородку. Скорее всего он подбирал слова о том, что это было минутным помутнением наших рассудков и обещанием того, что подобное не повторится. Не желая затягивать эту паузу, я собрала всю свою храбрость и быстро выпалила:
- Мир, дружба, жвачка? - я широко улыбаюсь и пытаюсь немного разрядить ситуацию.
Это была наша с ним ключевая фраза в те моменты, когда наши дружеские отношения оказывались в шатком положении. В основном мы использовали эти слова для примирения после ссоры или для того, чтоб избежать ее, но сейчас, среди сотен других вариантов, она показалась мне самой уместной.
Скорпиус растягивается в очаровательной улыбке, и я чувствую, как мои волнения понемногу отступают. Он обнимает меня за плечи и упирается подбородком в мою макушку в то время, как я отвечаю на этот жест, скользнув руками под его расстегнутую кофту и обняв его вокруг ребер. Опять чувствую уют и умиротворение.
- Мир, дружба, жвачка, - тихо говорит он, но мне на долю секунды хочется верить, что одно из этих трех слов вызывает у него сомнение.
***
Почти полночь. После пары изнурительных дней я, прям в пижамных шортах и майке, медленно иду по коридору пятого этажа в ванную старост. Я даже не потрудилась переодеться во что-то более или менее приличное, поскольку меня сейчас могли увидеть только замковые приведения, но это бы смутило только их. Я настолько уставшая, что мне было бы все равно, будь я даже голая. В одной руке сжимаю волшебную палочку, кончик которой горит ярким белым светом, а другой треплю копну своих длинных волос, и думаю о том, что вполне неплохо справляюсь со своими обязанностями старосты, но они отнимают у меня немало времени и сил. Пройдя мимо статуи Бориса Бестолкового, я смачно зеваю. Помимо учебы, патрулирования школы и домашних заданий, еще одним эмоциональным грузом для меня стал Скорпиус.
После той ситуации в коморке Слизнорта, каждый раз, когда я ловила на себе его взгляды, они вызывали внутри меня переворот. Ощущение было каким-то очень не знакомым, но довольно приятным, поскольку в его присутствии я чувствовала тепло, разливающееся по всему телу.
А вот переживание за Абигейль стали для меня весьма неприятными. Она всячески избегала всю нашу компанию. Прошло уже три дня с той самой субботы, которую я для себя окрестила «выходным ненужных поцелуев». Альбус выглядел не менее несчастно: настроения у него почти все время не было, а тогда, когда ему удавалось хоть на минутку из далека увидеть Аби, он делал попытки приблизиться и поговорить с ней, но она исчезала так быстро, что у него просто не оставалось шансов. Нерешительность и лживость Мэри злила меня не меньше, но я ее все еще не могла ей ничего предъявить, поскольку Абигейль просто добила бы новость о том, что половина школы знает о ее безответной симпатии к лучшему другу. Все эти мысли и тревоги сводили с ума.
Дойдя до четвертой слева двери, я говорю «Нокс», тяну ручку на себя и захожу в красивую просторную комнату, выполненную из белого мрамора. Меня порадовало то, что свет здесь был очень приглушенный, поскольку он не раздражал мои сонные глаза. Пройдя еще несколько метров вдоль ряда медных крючков для одежды и заворачивая за угол, я уже вижу перед собой половину большого мраморного бассейна с огромным количеством золотистых кранов по всему его периметру. Я открутила несколько вентилей, и ванная быстро наполнилась водой и пушистой ароматной пеной, которая магическим образом действует на меня очень расслабляющее.
Подойдя к самому краю бассейна, я положила пушистое полотенце на холодный мраморный бортик. Спустя пару минут ожидания закрываю все краны и стягиваю свою одежду, после чего медленно погружаюсь в теплую воду. Бассейн достаточно глубокий и вода почти достает до моих плеч. Как только кожа чувствует тепло, я начинаю ощущать внутри себя спокойствие и даже небольшой прилив сил. Точно не знаю, как именно действует не тело эта вода, но делает она это совершенно волшебным образом. Спустя всего секунду своего умиротворения, слышу тонкий скрип входной двери и понимаю, что забыла закрыть ее. Все еще надеюсь, что я единственная сумасшедшая староста, которая решила прийти сюда в начале первого ночи, и окунаюсь в воду по самый подбородок. Мои надежды трещат по швам в тот момент, когда я вижу широкую белозубую улыбку своего лучшего друга.
- Лили, если ты не знаешь как пользоваться задвижкой на двери, я могу тебя научить, - чуть не смеется он, садясь на белоснежную кромку бассейна.
Я тоже смеюсь, но щеки обдает жаром, и даже под водой и густым слоем пены я пытаюсь прикрыться. Чувствую себя безумно неловко, поскольку до этих пор максимумом моего обнажения в присутствии Скорпиуса был тот момент, когда мы, будучи в Хогсмиде в прошлом году, попали под проливной дождь и я прямо между рядами «Зонко» меняла свою мокрую футболку на его кофту. Но даже тогда он отвернулся, поскольку благородство, аристократические замашки и чувство такта Малфоев не позволяли ему подсматривать. А может это было из-за моего подзатыльника, который я ему отвесила в тот момент, когда он собирался подсматривать? Как бы то ни было, теперешняя ситуация была апогеем моего смущения перед ним.