Я улыбнулась.
Начинался новый день.
Глава 7
Защитные заклятья дали мне пинка под зад, стоило мне только попробовать покинуть это место.
– Ой! – Я отскочила, словно резиновый мячик от кирпичной стены и приземлилась на лужайку.
Ну, или на то, что осталось от лужайки, в грязь. Я находилась в Темной Зоне. Не зима, а Тени высосали из этого двора всю жизнь. Матушка природа оставляет траву даже в самые суровые времена. Тени же не оставляли ничего. Должно быть, Бэрронс принес меня сюда после того, как они захватили все окрестности. Что может быть лучше, чем спрятать от врагов оружие в самой глубине вражеской территории? Учитывая, что у них было негласное соглашение не трогать друг друга.
Я сняла свой МакНимб: было достаточно светло, поэтому он мне не понадобится, пока не наступит ночь, и я надеялась, что Тени, опустошившие эту территорию, перебрались на более плодородную почву. В общем, я прицепила его к карабину на рюкзаке и почесала голову. Казалось, мой череп вот-вот расколется от этих защитных контуров. Зубы ныли, скальп болел. Я даже не успела заметить, как все произошло. Я прищурилась. Серебряные руны тускло поблескивали на дорожке, которую я только что попыталась пересечь. Защитные контуры – это такие подленькие штуки, которые обычно сложно заметить, – этим утром были двойными, покрытыми толстым слоем изморози. Но сейчас, когда я знала, что они там, я могла разглядеть сигнальное мерцание тонкой работы Бэрронса, исчезающее на западе и востоке по обеим сторонам дома. Хотя я и знала, что он был весьма дотошным, я обошла все по периметру, выискивая брешь.
Не было ни одной.
Я решила, что всему виной, должно быть, некое нарушение: то, что защитные контуры отбросили меня так резко. Бэрронс защитился по полной. Но он никогда не запирал меня. Я ступила на слегка покрытую льдом дорожку в другом месте.
И снова отлетела назад, мои зубы стучали, в ушах звенело.
Выругавшись, я села. Спокойствие. Если я и не была полна решимости свалить раньше, то собиралась это сделать сейчас.
– Он оградился и от меня тоже, МакКайла. Иначе я бы давно пришел за тобой.
Голос В’лейна опередил его появление. Только что у меня перед глазами был только воздух, и вот – уже колени В’лейна. На мгновение я сфокусировала там взгляд. Женщина, прошедшая через то, через что прошла я, должна была испытывать ужас, но только не я, не так, как могла бы та, другая женщина.
В’лейн – Видимый, один из предполагаемых «хороших» парней, если так вообще можно назвать эльфа, но он так же был и смертельно сексуальным эльфом, таким же, как и те мастера убивающей похоти, которые совсем недавно низвергли меня к нижайшему общему знаменателю. Все члены королевских домов эльфов, неважно, светлого двора или темного, могут при помощи секса превратить смертного в При-йю. И так же, как и его темные, смертоносные Невидимые собратья, в своем естественном блеске В’лейн был слишком прекрасен, чтобы человек мог смотреть прямо на него. И я не исключение. Темные принцы заставили мои глаза истекать кровавыми слезами. В’лейн тоже мог, если бы захотел.
С того дня, как мы с ним познакомились, он применял ко мне свое «умри-от-секса» притяжение в разных вариациях. И хотя я теперь знала, каким «мягким» было его принуждение по сравнению с тем, что он мог сделать в своих попытках заставить меня помочь ему выследить Синсар Дабх, мы вели непрекращающееся сражение по поводу той формы, которую он мог принимать в моем присутствии. И когда он излучал слишком сильную сексуальную энергию, я всегда настаивала, чтобы он ее «приглушал».
Я подняла взгляд на неизменно совершенное лица Принца Видимых, готовя себя к неизбежной реакции.
Ее не было.
Он стоял передо мной с полностью отключенной смертельной эльфийской сексуальностью. Впервые с тех пор, как я его встретила, я смогла посмотреть прямо на него, впитывая его нечеловеческое, великолепное совершенство, не поддаваясь его воздействию. В’лейн был настолько похож на мужчину-человека, насколько мог: в джинсах, ботинках и свободной льняной наполовину расстегнутой рубашке. Он был абсолютно нечувствителен к холодной погоде, хотя, возможно, он сам и являлся ее причиной. Эльфы способны своим настроением влиять на погоду. Его красивое мускулистое золотокожее тело было не более совершенно, чем у любого из моделей, чьи имена на слуху. Его длинные золотистые волосы не сияли дюжиной соблазнительных оттенков иных миров. Его безупречные симметричные черты украсили бы обложку любого журнала. Единственное, что указывало на его эльфийскую природу – эти бездонные, древние, радужные глаза. На него все еще стоило посмотреть: смуглый, сексапильный мужчина с чужими пылающими глазами. Но безумного желания сорвать с себя одежду не было, я не почувствовала ни намека на похоть и уж точно не собиралась, ослабев, упасть на колени.
И он сделал это даже без моей просьбы.
Я не собиралась его благодарить. Это было меньшим, что он мог сделать после того, что его раса со мной сотворила.
Он изучал меня, пока я изучала его. Его глаза чуть сузились, затем бесконечно расширились, что на человеческом лице означало бы слишком мало, но на лице эльфа это было выражение изумления. Я задумалась, почему. Потому что я выжила? Неужели мои шансы были столь невелики?
– Я наблюдал за этими защитными контурами и ощутил вмешательство. Я рад видеть тебя, МакКайла.
– Спасибо за спасение, – сказала я холодно. – Как приятно знать, что ты появился именно тогда, когда ты был мне нужен. Ой, погоди, – я издала короткий резкий смешок. – Теперь я вспомнила. Ты этого не сделал. Твое имя буквально развалилось и сгорело, как только я попыталась его использовать.
Если бы он не поместил на мой язык свое имя, я бы не была столь бесстрашна той ночью. Уверенность в том, что Принц Видимых будет доступен по щелчку моих пальцев, переместится из ниоткуда и унесет меня в безопасное место, усыпила мою бдительность. Я чувствовала себя неуязвимой, в то время как этого нельзя было делать. И когда он был мне нужен больше всего, я потерпела неудачу. Было бы лучше, если бы я не рассчитывала на него. Лучше бы Дэни была рядом в ту ночь. Она смогла бы унести меня в безопасное место.
Он развел руки, ладонями вверх, и склонил голову в жесте подчинения.
Я фыркнула. «Круче-только-яйца» Принц Видимых склонял голову передо мной?
– Тысячи извинений не смогут возместить ущерб, который мои сородичи посмели нанести тебе. Мне больно даже думать о том, что ты… – Он смолк и склонил голову еще ниже, будто не мог заставить себя продолжать.
Это был абсолютно человеческий жест.
И я ни капли в это не верила.
– Итак, – я поднялась с земли и отряхнула свой новый кожаный плащ. – И как же ты оправдаешься за то, что подвел меня на Хэллоуин? Бэрронс заявил, что застрял в Шотландии. На самом деле он сказал, что это было «сложно». Это было сложно, В’лейн? – спросила я ласково, закидывая пушку за плечо. Она упал в мой рюкзак. Мне нравился массивный успокаивающий вес моего оружия и боеприпасов.
Он поморщился от моей интонации, заметив ложку дегтя в бочке меда. Пока я была занята тем, что являлась Прий-ей, В’лейн, очевидно, занимался обогащением своего репертуара человеческих выражений. Но все-таки эта мимика отличалась от той, что он демонстрировал вначале. Слишком разнообразна для эльфа.
Радужные глаза встретились с моими.
– Чрезвычайно.
Я сунула в руки в карманы штанов.
– Продолжай, – улыбнулась я.
Он не мог сказать ничего такого, что заставило бы меня вновь доверять чему-то столь же загадочному и обманчивому, как имя эльфа на языке, но мне хотелось посмотреть, как далеко он мог зайти в попытках вновь завоевать мое расположение.
– Моим приоритетом была Эобил, МакКайла. Тебе это известно. Без нее все остальное не имеет значения. Без нее стены никогда не будут восстановлены. Она наша единственная надежда на воссоздание Песни Созидания.
У эльфов был матриархат, и только Королева Видимых владела магией Песни Созидания. Я знала очень мало о Песне – только то, что именно с ее помощью были выкованы стены тюрьмы для Невидимых сотни тысяч лет назад. Примерно шесть тысяч лет назад, когда между нашими расами был заключен Договор, распределяющий сферы влияния на нашей планете, Эобил подлатала эти древние стены, разделяющие эльфийскую и человеческую реальности. К несчастью, ее неумелое вмешательство ослабило стены тюрьмы, что позволило Дэрроку – Гроссмейстеру – обрушить их полностью на Хэллоуин.
Так почему бы Эобил просто не пропеть и не вернуть их обратно?
А потому что Король Невидимых в типично эльфийской воинственной манере убил древнюю Королеву Видимых, прежде чем та смогла передать свои знания следующей. Эобил, последняя из длинной вереницы королев, чья власть ныне была не так сильна, понятия не имела, как пропеть Песнь Созидания. Им была нужна я – экстраординарный ОС-детектор – чтобы найти единственный из оставшихся в мире ключей к воссозданию Песни: Синсар Дабх, смертоносную книгу, в которой хранилась темная магия Короля Невидимых. Король почти приблизился к ее разгадке, но его смертная возлюбленная покончила с собой, и он прекратил свои эксперименты по созданию темной половины эльфийской расы.
– И только я могу найти Книгу, которая ей так нужна, чтобы сделать это, – холодно произнесла я. – И кого же из нас можно пустить в расход?
Его глаза постоянно щурились, и он оглядывался по сторонам. Розовая Мак такого бы даже не заметила. Но я больше не была ею. Выпрямив спину, я встала с ним нос к носу через защитный контур. Если бы я смогла пробиться сквозь него и схватить В’лейна за горло, я бы это сделала.
– О Боже! Ты на самом деле подумал и решил, что меня! Ты знал, что я в беде, и не помог! – прорычала я. – Ты верил, что я это переживу! Или ты решил, что со мной будет проще иметь дело, если я буду Прий-ей?
Его радужные глаза полыхнули.
– Я не мог быть в двух местах одновременно! Меня заставили выбирать. Королева не пережила бы эту ночь. Ее выживание было главным приоритетом.
– Ты сукин сын! Ты знал, что они идут за мной.
– Я не знал!
– Лжец!
– К тому времени как я узнал, что они планировали, было уже слишком поздно, МакКайла! Несмотря на все мое могущество, я не смог предвидеть, насколько опасным стал Дэррок. Никто из нас такого не предвидел. Мы были уверены, что стены будут продолжать ослабевать. Мы даже знали, что в Самайн удастся вырваться еще большему числу Невидимых, но мы не верили, что Дэрроку удастся обрушить стены полностью. Он не только сотворил невозможное, он исхитрился заблокировать всю магию эльфов так же тщательно, как разрушил все человеческие электросети. В тот момент ночью никто из нас не мог перемещаться. Никто не мог изменить форму. Никто не мог обратиться к нашей данной при рождении магии. Мне пришлось нести королеву в новое убежище на человеческих, – сказал он глумливо, – ногах.
– Пока я лежала на своей человеческой заднице и твои, эльфийские, – глумливо произнесла я, – сородичи трахали мне мозги и едва не убили меня.
– Но им это не удалось, МакКайла. Не удалось. Помни это. Ты как королева в своем праве.
– То есть цель оправдывает средства? Это то, что ты думаешь?
– А разве нет?
– Я выстрадала, – проскрежетала я зубами, – Ужасающие, непроизносимые вещи.
– И тем не менее, ты стоишь сейчас здесь. Плечом к плечу с Принцем Видимых. Впечатляюще для человека. Возможно, ты становишься той, кем должна стать.
– То, что меня не убивает, делает меня сильнее? Ты считаешь, что я должна сделать именно такой вывод?
– Да! И радоваться этому.
– Давай-ка я тебе вот что скажу, – я схватила в кулак ворот его рубашки. – То, что меня обрадует, так это день, когда последний из вас будет мертв.
Он как-то странно замер. Целиком.
Я потрясла его. Он не пошевелился.
Я моргнула, и тут до меня дошло. Он был заморожен. Я его «обнулила». Нуль – это редчайший талант ши-видящих, и, если верить Ровене, я – последняя из оставшихся в живых Нулей. Я могу заморозить эльфа простым касанием рук. Я могу включить или выключить эту способность по своему желанию, точно так же, как эльфийские Принцы могут контролировать свою смертоносную эротичность. Я даже не подумала про эффект Нуля, но очевидно, моя враждебность по отношению к его расе вообще, вылезла наружу в желание обнулить. Поскольку он был полностью заморожен, я ударила его несколько раз, вымещая ярость на все эльфийское.
Затем я сосредоточилась на моем ши-видящем центре и заставила его расслабиться.
Мускул дернулся на его совершенном лице. О да, он весьма продвинулся в человеческой мимике.
– Бить меня было вовсе необязательно.
Упс. Я забыла, что они только замирали, когда я их обнуляла, но не оставались бессознательными. Ну и ладно.
– Зато это было здорово.
– Отлично сработано, МакКайла, – сдержанно проговорил он.
– То, что я тебя заморозила? Я проделывала это и раньше.
– Я не об этом, – он взглянул вниз на мою руку.
Я тоже туда посмотрела. А потом еще дальше, на свои ноги.
Я была за чертой защитного контура. Я перешагнула через него и даже не заметила. И не только это. Я держала Принца Видимых за ворот и не была возбуждена. Неважно, какую форму В’лейн принимал в прошлом, я никогда не стояла так близко к нему без того, чтобы не сражаться со непреодолимым желанием заняться с ним сексом. Прямо здесь и сейчас, даже когда он слегка уменьшал свое воздействие. Ну, настолько, по его словам, насколько он мог.
Я потянулась к нему. Прижалась к его совершенному эльфийскому телу. Он тут же прилепился ко мне, скользнул руками вокруг меня и уткнулся лицом мне в волосы. Он был тверд, готов.
Я ничего не почувствовала.
Я отстранилась и взглянула на него. И снова его глаза сузились и расширились. Изумление. Почему? Что его так удивило, когда он меня впервые увидел? То, что я выкарабкалась из состояния При-йи? Или что-то большее, что ему сложно было постичь?
Я приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и поцеловала. Его ответ был мгновенным, в нем был весь опыт ста сорока тысяч лет сексуальной практики, но ни капли трудноуловимой, смертоносной «умри-от-секса» способности эльфа.
Я отклонилась назад и уставилась на него. Я чувствовала сильнейшее сексуальное возбуждение, исходящее от него, но не большее, чем могло исходить от любого другого мужчины. И снова мускул на его челюсти дернулся. Было ли такое возможно, что он себя не приглушал? Я слышала, что если постоянно принимать яд и не умереть, ты получаешь иммунитет. Я наглоталась достаточно эльфийского яда?
– Не приглушай себя, – потребовала я.
– Я. Не. Приглушен.
Он еще никогда не выглядел таким обломанным.
– Ты лжешь!
Может ли это оказаться правдой? Неужели все, через что я прошла, дало мне иммунитет к сексуальному принуждению, исходящему от эльфов?
– Нет, МакКайла.
– Я тебе не верю, – я не буду снова себя успокаивать верой во что-то, что не могло быть правдой и глупить, чтобы оно могло быть использовано против меня.
– Я тоже не поверил бы в это. Ни один человек еще не вернулся из состояния При-йи, и, хотя я и рад, что тебе удалось выкарабкаться после того, что с тобой сотворили, я отнюдь не испытываю восторга, что я теперь вынужден предстать перед тобой без чар, без блеска славы, данных мне от рождения. Это были Невидимые, МакКайла, самые последние из отбросов, темнейшие из моей расы, омерзительные. Я – Видимый, и мы абсолютно не такие. Я надеялся, что однажды, когда ты станешь мне доверять, ты позволишь мне разделить с тобой экстаз от того, что такой как я, рядом с тобой. Без боли, МакКайла, и без платы. Но такому не бывать. Ты не представляешь, каким изысканным мог бы стать этот опыт, и теперь никогда не узнаешь.
– Дерьмо собачье, – сказала я. Игры на играх сидят и играми погоняют. Такой моя жизнь не станет. Лгал ли он для того, чтобы нанести удар в спину тогда, когда я буду этого меньше всего ожидать?