Все лето я провела у озера в пьяном угаре и наконец выпустила своего монстра наружу. Я заливала свое сознание алкоголем, чтобы не свихнуться окончательно. Целый день проводила на озере, смотрела вдаль и заливала в себя алкоголь, который обжигал не только гортань, но и душу. Вечером добиралась до дома и всю ночь ревела до беспамятства.
Я хотела услышать ответ от Северуса.
— Зачем? Зачем он это сделал?
Но все рассыпалось на осколки и было совсем не важно. Внутри меня все было неспокойно, меня выворачивало от жжения в груди. Мне было больно, и эту боль было не унять ничем, и я это знала.
А под утро я засыпала. И так каждый день.
Когда запасы погреба закончились, мне пришлось остановиться, да и я больше не могла, я выплакала все. За эти два месяца я была истощена до предела. Мои глаза не были изумрудного цвета, они превратились в мутное болото.
Просидев в одиночестве все лето, я перебрала все свои мысли, чувства по полкам своего сознания. Засунув все в глубокий ящик, я заставляла себя позабыть все чувства, что подарил мне Северус, засунуть, сжать их в тиски и снова жить.
У маглов есть такое высказывание: «Если женщина меняет прическу, значит скоро изменит жизнь». Вот и я решила сменить свой образ и перекрасилась в блондинку.
***
Осенью я восстановилась в Департаменте и сразу же организовала экспедицию в Африку.
Я не хотела оставаться в Европе, мне нужно было сбежать, подальше.
И в октябре мы отправились в Африку. Я, конечно, написала перед отъездом Минерве Макгонагалл и еще раз попросила у нее прошение, я не хотела, чтобы это происшествие как-то повлияло на нашу дружбу.
Мы пару месяцев пробыли в пустыне Сахара, потом направились в Египет.
Ночами я часто летала на своем Буцефале по пустыне, он прилетел ко мне через пару недель после моего ухода из школы. Во время полета я отбрасывала все мысли и просто отстранялась от мира под ногами. Полет давал мне прилив в крови. Я старалась не думать о годе, что прожила в школе. Думать, как живет Северус, после всего я не хотела. Он, зельевар, легко мог справиться с ломкой.
— Он сам во всем виноват! — твердила я каждый раз.
Мы пробыли в Египте почти год. Я много работала и почти не читала письма и газеты. Я просто отстранила для себя тот мир, который в данный момент для меня был закрыт.
Конечно, это было трудно, часто я просыпалась вся в поту, когда мне снились руки и губы Северуса, но я гнала эти мысли. Хотя после всего, что случилось, я не могла забыть его, что-то было в нем, а может, во мне. Я, наверное, привыкла к нему за этот год, поэтому и не могла отвыкнуть. А может, это было что-то сильнее привычки, я просто боялась сказать себе этого, поэтому наложила табу на него.
Я познакомилась с новыми волшебниками и маглами, мы хорошо сумели сработаться.
И так как я была вполне свободной девушкой, я недолго была одна. Я познакомилась с загорелым арабом Рухулла. Он был очень мускулистый парень, и я польстилась на это.
Мне нужна была энергия, и я ее получила. Он был страстным партнером, и я этим пользовалась, но только тогда, когда мне это было необходимо.
Как-то на одном из базаров я увидела лавочку тату и решила, что мне нужна еще одна татуировка, как бы память о том, что все может измениться.
Свою первую татуировку я сделала тоже в Египте, после происшествия в Саудовской Аравии.
Я сделала татуировку на кисти левой руки в виде записи на латинском языке: «Omnia transeunt — Et id qouque etiam transeat» что обозначало «Все пройдет — И это пройдет». Надпись была набита виде бесконечности.
Ближе к следующей осени мы перебрались на реку Нил и решили спуститься по ней.
С арабом Рухулла мне пришлось расстаться, но его сменил итальянский маг Даниэле. Высокий прекрасно сложенный парень, он был таким романтиком, что я иногда просто сбегала от него. А потом я пустилась во все тяжкие. Но мне было все мало, я так пресытилась всеми, что меня аж воротило от их вида. Я не получала той энергии, что получала от Северуса. Во всех я искала те чувства, которые давал мне он, я искала его мягкие требовательные губы, мне нужны были его руки. Но не было того ошеломительного ощущения, когда приходит прилив крови по всем венам и тело поглощает всю ту мощь, что отдает тебе мужчина, сгорающий от страсти. Я начала беситься и раздражаться каждый раз, когда понимала, что все не то.
Как-то раз я, в порыве очередного оргазма, выкрикнула имя Северуса. Конечно, мой партнер не обратил на это внимание, а я и не извинилась даже.
Я никогда никого не подпускала к себе ближе, чем считала нужным. Секс всегда был только по моей инициативе, но это почему-то не касалась Северуса. Он сам брал меня, когда хотел, и отдавал мне свою страсть, желание, так что я хотела его снова и снова.
Я гнала и гнала мысли о том, что я могла полюбить Северуса за это время, что мы были вместе. Ведь нам было хорошо вдвоем, и мы часто даже общались по душам, но я, видать, продержалась недолго. Я только сейчас начала понимать, что он просто отыгрывался за то, что я ему тогда нахамила, а главное, пожалела. Может, мне надо было сразу рассказать ему все, но это мое прошлое, тем более не очень-то и приятное. Я сама боялась его, хотя и пережила все то, что тогда случилось. Ведь никто тогда не спросил, каково мне было.
Хотя сейчас это уже не важно, все само и решилось.
Я опять вернула свой вишневый оттенок волос, потому что на меня и так смотрели, как на ангела, а белый цвет волос только усилил эффект.
Работы было много, и я старалась не думать не о чем лишнем, а точнее, не размышлять.
И даже не заметила, как прошли два года. В конце декабря мы должны были возвращаться в Европу.
***
Погода стояла ужасно холодной. Дом запустел без хозяйки. Я разожгла камин и села за письменный стол, чтобы разобрать все письма и закончить, наконец, отчеты по экспедиции.
Писем было много: от Минервы Макгонагалл, от Кингсли, от Гарри Поттера, теперь уже не Поттера, а Снейпа, от Гермионы, пару писем от бывших ухажеров и два письма от мамы.
Из писем я узнала, что Гарри все же сыграл свадьбу этим летом. Он работал в Министерстве и преподавал в школе вместо Уилки — трансгрессию. Гермиона после окончания школы осталась в ней и практиковала древние руны, а в этом году уже преподавала этот предмет. Рон подал заявку в сборную Британии по квиддичу. Невилл остался тоже в школе и помогал профессору Стебль. Драко, оказывается, с самого начала проходил стажировку в Германии, а в этом году стал преподавателем ЗОТИ, что меня слегка удивило. Минерва написала, что опять заняла место декана Гриффиндора и заместителя директора. На мое место взяли двух волшебниц.
Меня очень заинтересовало, кто же стал директорам школы. Но Минерва в конце своего письма все, же добавила.
«Министерство назначило директором Северуса Снейпа, так как замок выбрал его сам. Северус все же не отдал место преподавателя зельеварения, хотя деканство скинул на Драко Малфоя».
Да, все так поменялось, я даже и не ожидала, но была рада за них всех.
В Департаменте было много работы, и я почти не ночевала дома. Меня опять куда-то тянуло, и я начала готовить новую экспедицию в Австралию.
Дни шли своим чередом, и ничего такого не происходило.
Ближе к Рождеству я получила письмо от Минервы Макгонагалл.
«Анри, дорогая моя!
Я так обрадовалась когда узнала от Министра, что ты вернулась в Европу. Как прошла твоя экспедиция? Надеюсь, успешно.
Министр сказал, что ты пробудешь здесь до лета. И я хотела тебя попросить!»
— Вот и началось! — фыркнула я и продолжила читать ее письмо.
«У нас критическая ситуация в школе. Преподаватель Истории магии забеременела.
Я даже не представляю, от кого, но факт остается фактом. Я в такой растерянности, ведь она скрывала от нас это с самого начала. А когда скрывать было уже невозможно, она призналась. Я была в шоке от ее поведения, но деваться уже было некуда. Мы решили, что она доработает до конца этого семестра и уйдет в декрет. За это короткое время мы просто не в состоянии найти ей замену. Да еще и преподавателя магловедения старшие класс просто не слушаются, а на днях взорвали класс на уроке. Она на отрез, отказалась преподавать старшим классам.
Анри! Я просто молю тебя о помощи! Министра и школу закидывают письмами от родителей о некомпетентности преподавателей этих предметов. Я знаю, что ты не в лучших отношениях с Северусом, я и сама иногда готова его убить.
Но, Анри, это всего лишь на время, пока мы не найдем тебе замену. Я прошу тебя подумать насчет преподавательской деятельности в нашей школе. Министр будет только рад, он все устроит, если будут проблемы связанны с твоей работой в Департаменте.
С наилучшими пожеланиями,
Минерва Макгонагалл».
— Мда уж! и дела! — дочитала я ее письмо и кинула его на стол.
Я вязла перо и написала ей ответное письмо.
«Минерва Макгонагалл!
Большое спасибо, что нашли время и написали мне. Я вернулась и вправду недавно, но уже готовлю другую экспедицию. Я понимаю причину вашего беспокойства за школу, но ничем не могу помочь. У меня много работы, и нет ни одной свободной минуты, я даже не знаю, как и чем вам помочь. Моя экспедиция назначена на конец декабря, и сейчас идет уже подготовка всего. Я прошу у вас прощения, но я и вправду просто не в состоянии найти время для преподавания.
С уважением, Анриэта Персиваль».
Отправила свою сову с письмом и засела с книгой возле потрескивающего камина.
Через пару дней Кингсли просто закидал меня письмами о том, что он просто умоляет меня взять преподавательство в школе.
«Хорошо, что у меня перед ним долгов нет! А то точно бы заставил!» — подумала я.
Я просто игнорировала его письма. И он специально отсылал письмо за письмом, доводя меня до бешенства.
*
На рождественские дни я оставалась в Чехии. Вечерами сидела перед камином и попивала свой глинтвейн. Накануне Рождества вечером раздался стук в мою дверь.
Я сначала не обратила внимание, может быть, просто послышалось, но стук раздался еще раз и сильнее.
— Да кто ж в такую погоду вообще из дома выходит? — фыркнула я и встала, чтобы посмотреть, кто стучится в мою дверь.
Я резко отворила дверь и увидела у себя на пороге Гарри и Гермиону.
— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! -удивилась я. — Проходите, — пропустила я их в дом.
Они вошли молча, разделись, и я предложила им присесть в гостиной.
Они молча кивнули и уселись на диван, я села напротив в кресло и предложила им чай.
— Ну и что вас привело в такую погоду? — спросила я, сделав глоток вина.
Гарри отпил чай и посмотрел на Гермиону, как бы позволяя ей начать первой.
— Профессор Персиваль, — начала она очень неуверенно.
— Я уже не преподаю в школе, Гермиона, так что можете меня звать просто мисс! — возразила я.
— Мисс Персиваль, — поправила она себя. — Вы же, наверное, уже в курсе того, что происходит
в школе «Хогвартс»? — спросила она.
— Да, меня просто закидали письмами! — фыркнула я.
— И мы так поняли, что вы отказались, — тихо, но ровно сказал Гарри.
— Да, мистер Поттер, я отказалась, — подтвердила я сказанное. — У меня экспедиция на носу.
— Мистер Снейп… — сказал Гарри.
— А что «мистер Снейп»? — спросила я его удивленно.
— Я теперь мистер Снейп, мисс Персиваль! — уточнил он.
Я отвела взгляд от огня в камине и посмотрела на Гарри.
— Я поздравляю вас, мистер Снейп, это, наверное, честь носить такую фамилию, — ухмыльнулась я. — Вы решили преодолеть такое расстояние для того, чтобы сообщить мне об этом? — спросила я его.
— Мы хотели вас лично попросить, чтобы вы не отказывались, нам и вправду нужна ваша помощь, — сказала Гермиона.
— А ваш директор сам об этом попросить меня не мог? — ехидно спросила я. — Или ему гордость не позволяет?
— Отец не знает, что мы у вас, — виновато сказал Гарри.
Я посмотрела на них обоих. Потом сделал еще глоток вина.
— Значит, в отличие от вас он понимает, что я ясно дала понять и Министру, и Минерве Макгонагалл, что не имею ни малейшего интереса к преподавательству в школе и не могу ничем помочь, — дерзнула я.
— Мисс Персиваль, у нас безвыходная ситуация, — заявила Гермиона.
— Мне кажется, наш разговор не имеет уже смысла, я все уже сказала, — ответила я им.
— Мисс Персиваль, мы не пришли бы к вам, если бы не один случай, — начал Гарри. — Гермиона, — обратился он к ней.
— Мисс Персиваль, понимаете, мы кое-что узнали недавно о вас и мистере Снейпе, — неуверенно сообщила Гермиона.
— И что ж такое вы узнали, Гермиона? — спросила я ее.
— Понимаете, после того, как вы ушли из школы, отец просто закрылся ото всех, — сказал Гарри. — Не знаю, да это и не мое дело, что у вас с моим отцом, но ему очень плохо без вас.
— Вы правы, это вообще не ваше дело! Но с чего вы взяли, что я виновница его закрытости? — спросила я. — Если мне не изменяет память, профессор Снейп всегда был закрытым человеком.
— Да, но он немного изменился, когда вы были в школе. Он почти не злился и был спокойным. И мы часто вечерами просиживали за беседами. А сейчас он всегда не в духе, — печально сообщил Гарри.
— Я до сих пор не понимаю, при чем тут я, Гарри, — раздраженно произнесла я.
— Понимаете, мисс Персиваль, — тихо начала Гермиона. — Я случайно стала свидетелем одного случая. Однажды Минерва Макгонагалл попросила отнести документы директору, но я совсем забыла про них и вспомнила вечером перед отбоем. Но зная директора, я все же понесла письма ему. Пусть лучше сейчас наорет, чем потом перед всеми, — подумала я.
Я сидела и просто молча слушала.
— Вот, я прошептала пароль и поднялась к директору. Постучалась, но мне никто не ответил, ну я и вошла.
— Может, мы перейдем к сути вашего случая? — нервно спросила я ее.
— Да, мисс Персиваль, — согласилась она. — Я увидела директора в своем кресле, его голова была опущена, и мне показалось, что он спит. Я подошла к нему, ну, думаю, положу документы и уйду тихо, пока не наорал. Только я опустила документы на его стол, как в мою руку вцепилась рука директора. Я хотела вырвать свою руку, но он сильнее сжал мое запястье. Я хотела крикнуть, но директор прошептал: «Не уходи! Анри, не уходи, прошу тебя». Я хотела ему возразить, что я никакая не Анри, но он не слышал меня, он был в каком-то бреду, что ли. А он все шептал ваше имя и просил не уходить. Взял мои ладони и опустил в них в свое лицо и прохрипел: «Как я мог отпустить тебя! Как?» Я потом, конечно, сбежала из кабинета директора, но была в шоке от увиденного. Потом рассказала Гарри об этом, и мы поняли, что вам нужно это знать, — закончила она.
«Вот тебе и новость! — подумала я. — Северус должен бы уже избавиться от зависимости ко мне. Ведь прошло уже больше двух лет», — рассуждала я.
— Какая душераздерательная история, — ухмыльнулась я и сделала глоток вина.
— Мисс Персиваль, я понимаю, что вы с мои отцом не в очень хороших отношениях, но я бы очень хотел, чтобы мой отец, наконец, был счастлив. Он так долго защищал меня, постоянно был на краю жизни и смерти, и я просто обязан ему, — добавил Гарри.
— Я очень рада, что вы так печетесь за своего отца, но я ничем помочь вам не могу. — Закончив свою речь, я встала, жестом показала, что разговор окончен. — Думаю, вам уже пора повзрослеть, в этой жизни не всегда все возможно! — сказала я и открыла им дверь на улицу. Они попрощались и аппарировали.
А я потом всю ночь не могла заснуть.
— Уеду, забуду! — рычала я в подушку.
Но мои мысли о Северусе не давали покоя. И стоило ли что-то придумывать, если его слова все сами сказали за него. Если, конечно, Гермиона не врала.
На рождественских каникулах меня вызвал начальник. Странно, конечно, но я явилась к нему.
— Вы меня вызывали, сэр? — спросила я, войдя в кабинет начальника.
— Да, Анри! — рявкнул он.
«Видать, не в духе», — подумала я.
— Что-то случилось? — недоумевала я от его поведения.
— И ты меня еще спрашиваешь, что случилось? — начал он повышать тон. — Меня просто закидали письмами из Министерства Британии.
«О нет», — простонала я внутри себя.