Я смотрела на него, и меня переполняли чувства, как он наслаждался поглощающими его чувствам после выброса своего семени в меня.
Он тяжело дышал и все шептал:
— Любимая моя! Счастье мое!
Я смотрела на него, как он взял мою руку и стал целовать каждый пальчик на моей руке, улыбаясь ему на это проявление заботы.
*
Утром 21 февраля я проснулась в хорошем состоянии. Эта первая ночь за всю неделю, в которую я хоть как-то выспалась. Наш малыш постоянно передвигался внутри меня, был беспокойным и днем, и ночью. Я не могла спать вообще последние дни, и Северусу тоже приходилось не спать. Он садился на кресло и сажал себе на колени меня, гладил и целовал губами живот, часто разговаривал с малышом, я гладила Северуса по голове и улыбалась.
Но этим утром я смогла выспаться. За завтраком я поцеловал Северуса в его крючковатый нос и направилась на урок.
Занятие шло спокойно, я прогуливалась по кабинету и рассказывала новую тему по Истории магии. Ученики внимательно слушали и записывали в свои тетради.
Я подошла к своему столу и оперлась ладонью о него.
Вдруг что-то кольнуло внизу живота, и меня пронзила боль. Я сжала живот и стала поглаживать его. Но боль не утихала. Еще один пронзительный укол и меня пронзила невыносимая боль.
— Мистер Уотерс, возьмите мои лекции и продиктуйте последнюю главу классу, — скрипя зубами от боли, попросила я его. — Мне срочно нужно выйти!
Я быстрым шагом, придерживая живот, покинула класс. Я направилась в больничное крыло.
Я чувствовала, как боль усиливается с каждым моим шагом и отдает в позвоночник.
Я припала к стене и застыла от нахлынувшей боли. Я почувствовала, как по ноге что-то потекло. Слезы покатились из глаз.
— Твою же… Мерлин! — выругалась я. — Ну, маленький мой! Ну, потерпи еще немного! — поглаживая живот, шептала я малышу.
Пронзающая боль не уходила. Я чуть не потеряла сознание, но меня подхватила чья-то рука.
— Анри, что с тобой? — спросил обеспокоенный Гарри.
— Гарри, мне нужно в больничное крыло, у меня, кажется, схватки, — ответила я ему еще в сознании.
— О Мерлин, Анри, давай я помогу тебе! — сказал Гарри и аккуратно повел меня в сторону больничного крыла.
Добрались мы, конечно, не быстро, но зато без происшествий.
Мадам Помфри, только увидев меня с Гарри, подбежала к нам и помогла мне лечь на кровать.
— Так, молодой человек, Вам тут делать нечего, — возразила она.
Гарри вышел из палаты и закрыл за собой дверь.
Мадам Помфри принялась готовить все для родов. Я громко и прерывисто дышала. Пот катился по вискам, схватки начинались резко, и я в тот самый момент хватала руками за простыню и кричала.
— Анри, ты должна правильно дышать, — уточнила Помфри.
— Как я могу дышать, когда такая боль! — заорала я и опять схватила простынь от боли внизу живота.
Мадам Помфри успокаивала меня и стала помогать мне правильно дышать.
— Глубокий вдох, потом выдох, — сказала она мне.
Я повторила за ней, но очередная схватка — и я заорала во все горло.
В этот самый момент в палату влетел Северус. Он так смотрел на меня, что я аж перестала дышать.
Мадам Помфри подлетела к нему и заставила его выйти.
— Я здесь директор, Поппи, и, в конце концов, отец ребенка! — возмутился он.
— Негоже мужчине видеть, как рожает женщина, — возмутилась она.
Меня в этот момент опять пронзила боль, я прикусила губу. Я стала стараться дышать, как советовала мадам Помфри, и стало немного легче.
Мадам Помфри крутилась возле меня с белоснежными простынями и тазом воды.
Весь процесс родов был мучительным для меня. Часы тянулись, пока не появилась головка малыша, потом все произошло быстро. Только мои крики — и потом плачь ребенка.
Мадам Помфри возилась с малышом, когда все же дверь раскрылась и Северус вошел в палату. Каково ему было там за дверью: слышать все и не иметь невозможности помочь?
В его глазах были слезы, и не нужно было ничего говорить, все было сказано этими слезами.
Он подошел к мадам Помфри и взял у нее малыша, завернутого в простынь.
— Северус, я поздравляю тебя! У тебя мальчик! — радостно сообщила Помфри.
— Спасибо, Поппи, — только и смог он сказать.
Его переполняли эмоции, это было видно в том, как он бережно прижимает малыша к себе, проводит по его головке ладонью и своими пальцами прикасается к его пальчикам и гладит их.
Я наблюдала за ними и улыбалась, хотя мое состоянии после всего было не самым лучшим. Но я была так счастлива, что увидела случившееся чудо.
Северус подошел ко мне и сел с малышом на койку. Он посмотрел на меня и улыбнулся.
Я любовалась ими, и слезы сами покатились из глаз, слезы счастья.
— Ну и что ты плачешь, счастье мое? — спросил Северус у меня, не отрывая взгляда от сына.
— От счастья, родной, — ответила я ему и вытерла ладонью свои слезы.
— Вот видишь, Александр, наша мама, решила опять поплакать, -говорил он сыну и поцеловал его в лоб.
Я улыбнулась ему и слегка приблизилась, оперлась рукой о койку. Провела по пальчикам малыша, Северус поднял голову и посмотрел на меня.
— Люблю тебя, безумно люблю тебя, — уточнил он и прикоснулся к моим губам.
========== Глава XIX. Спустя три года и двенадцать месяцев ==========
Комментарий к Глава XIX. Спустя три года и двенадцать месяцев
Герои вернулись и что их ждет дальше один Мерлин знает!!!
За это время многое поменялось. Теперь нас было трое.
Северус по-прежнему занимал должность директора, я занимала те же должности, что и прежде. Все осталось на своих местах.
К нам часто приезжала моя мама, как ни странно, она нашла общий язык с Северусом. Но как только ее забота переходила за грань разумного, я отправляла ее домой.
Мы долго привыкали к новому образу жизни. Почти первые месяцы не спали, Алекс просто не давал. Слава Мерлину, у нас были эльфы, которые часто выручали нас.
Винки была настоящей помощницей, она помогала мне, сидела и нянчила Алекса, когда у меня были уроки. Северус иногда таскал его по всей школе, если я была занята.
Три года пролетели незаметно. Алекс уже бегал во всю по школе, иногда шалил, как его мама. Но чаще пропадал с Северусом в его лаборатории. Алекс уже в два года знал составы всех несложных зелий. Я ругала Северуса за то, что он постоянно таскает Алекса с собой в подземелье. На что он мне фыркал:
— Это мой сын, женщина!
Конечно, иногда Северус не пускал его, когда готовил сложное зелье, Алекс злился, но быстро отходил и шел играть с Хагридом или с Добби.
Он за эти годы очень подрос. Его голову украшали взъерошенные черные волосы. Его глаза светились изумрудом. Как только я увидела его глаза, сразу же поняла, что он унаследовал мое проклятие.
«И сколько девушек перед ним падет? Сколько он женских душ погубит, кто знает», — думала я.
Алекс походил на Северуса, но только внутренне. Он был сдержан и статен во всем. Но в стремлении покорить все на своем пути пошел в меня.
Он бегал по школе и мог сделать все, что ему хотелось. Он гонялся за призраками, покушался на жизнь кошки мистера Филча. Бегал с мальчишками с пауками и пугал девчонок. Частенько подбрасывал всяких жутких насекомых Гермионе, та потом в истерике кричала на весь большой зал.
Северус иногда раздражался из-за этого, на что я ему говорила:
— Это твой сын, Северус! — его же словами.
Он рычал, хлопал дверью и шел на поиски Алекса. Нет, он никогда не ругал его, просто старался объяснить ему, что не нужно делать и к чему могут привести его поступки.
Алекс слушался Северуса, тот был для него авторитетом. Он даже слегка побаивался, когда отец летел по коридору в своей мантии.
Я очень любила за ними наблюдать, когда мы гуляли вокруг озера. Алекс всегда сидел на плечах Северуса, даже когда они работали над зельями, он командовал Северусом над его головой. И Северус позволял ему это, ему нравилось, что его сын так заинтересован его работой.
Конечно, я старалась не мешать им, мне нравилось то, что они очень близки и привязаны друг к другу.
Но это длилась до того момента, пока Алекс не засыпал. Северус укладывать его старался сам, я и не возражала. После того, как Алекс засыпал, Северус приходил ко мне, ведь только ночами он мог насладиться мной. Сначала я думала, что он охладел ко мне после рождения сына, но он объяснил мне свое поведение.
— Анри! У нас сын! Мы должны быть для него примером во всем, — возразил он, когда я в очередной раз захотела сесть на его колено. — Любимая, для наших чувств есть ночь.
Конечно, мне это не очень нравилось и меня не устраивало, но я смирилась. Но иногда мне казалось, что я вовсе не замужняя, Северус всегда был сдержан, даже когда мы были наедине. Я чувствовала, как он старается скрыть свое возбуждение днем, ему было трудно, но он каждую ночь отдавал свою страсть, жажду и нетерпение обладать мной с новой силой и с новым наслаждением.
Ночи были жаркими и эмоциональными. Я просто каждый раз утопала в его желании покорить меня, обладать мной. Нам было мало ночей, мы не могли до конца насладиться друг другом. Даже спустя пять лет как мы были вместе, мы все так же смотрели друг на друга: с возбуждением и с неистовым желанием обладания.
С каждым разом это только заводило и дразнило нас. Наш огонь разгорался все сильнее и сильнее каждую ночь, и казалось, что это не закончится никогда.
Вечером, когда Алекс уже спал, Северус освобождался от роли строгого отца и директора, принимал душ, падал на нашу кровать и каждый раз прижимал меня к себе. И я понимала его знак, что сейчас наше время, время любить, время владеть и наслаждаться.
Он нежно начал целовать мою шею, повторяя эту процедуру, начиная за ушком и спускаясь поцелуями вниз по моей шеи. Я повернула голову в его сторону, мои глаза закрыты, я словно подставляла ему губы для поцелуя. Именно этого он и хотел, a потом перебрался к мои губам и медленно целовал их. Поцелуй, еще поцелуй — и я уже покусывала его губы, не желая их опускать, он все сильнее и сильнее впивается в мои губы. Я тянула его на себя, и он оказался аккуратно надо мной. Я открыла глаза и улыбнулась ему. Северус, как будто увидев в них какой-то призыв, поцелуями стал спускаться вниз по шее, медленно убирая с меня одеяло.
Я затаила дыхание, a Северус начал покрывать поцелуями мою грудь, облизывать то один, то другой сосочек, играть с ними язычком, чувствуя, как они твердеют, превращаясь в маленькие камешки…
Северус стал спускаться вниз, доверив мою грудь своим рукам, которые нежно ласкали их, едва касаясь пальчиками сосочков. Поцелуями он шел по моему животику.
Северус добрался до моего лона, что заставило меня вновь затаить дыхание и немного выгнуться. Я немного подтянула ножки к себе и развела их в стороны, после чего язык Северуса скользнул вниз. Я держала его за голову. Кончиком языка он провел по губкам, заставив меня вздрогнуть, тут же повторил, но уже чуть сильнее. Он принялся лизать все быстрее, облизывая губки и играя язычком с клитором. Я извивалась на кровати, стоны вырывались наружу, я то сжимала простынь, то впивалась в его голову, чувствуя, как его язычок проникает в меня.
— Северус… родной, — всхлипывала я.
Меня трясло, я чувствовала, как его орган напряжен, и он, ни секунды не мешкая, вошел в меня. Я вскрикнула от его резкости, но тут же начала двигаться в одном ритме с ним.
— Ани, детка… — стонет Северус.
Северус тяжело дышал мне в ушко, одновременно ускоряя свой темп, я слышала, как все тяжелее мне сдерживаться. Я начинала утопать от нахлынувших оргазмах.
— Северус… Да!.. Да! Да! — взорвалась я. — Не останавливайся, родной!
Северус усилил темп, и я почувствовала, как его орган начинает пульсировать во мне, но…
Позади нас раздался детский голос. Мы замерли и посмотрели в сторону двери в спальни.
Все вмиг оборвалось. Алекс стоял в дверях и тер глаза своими маленькими пальчиками. Северус моментально накинул на меня одеяло, а сам слез с кровати и надел штаны.
Сердце бешено стучало, как будто нас застукали родители. Было стыдно, и нужно было что-то объяснять.
Я завернулась в одеяло и позвала Алекса:
— Малыш, что такое? Почему ты не своей кровати? — спросила я, стараясь придать голосу спокойствие, так как меня еще колотило от оргазма.
Он осторожно прошагал к кровати и залез. Я обняла его, а он прижался к моей груди.
— Мамочка! Мне стлашно! Стлашно! — плакал Алекс.
Северус подошел к нам и присел на кровать. Я чувствовала, как он громко и прерывисто дышит. Он погладил Алекса по голове.
— Что напугало тебя, Алекс? — спросил Северус.
Алекс все не поднимал лицо с моей груди, просто шептал слово «страшно».
Он в два года научился разговаривать, а вот букву «р» так и нее мог освоить. Нас, конечно, удивило, что он так быстро освоил речь, но он часто был с Северусом в Министерстве, где Северус пропадал из-за дел связанные со школой. Может, потому что его всегда окружали взрослые волшебники, которые вечно беседовали и обсуждали что-то. Он, как губка, впитывал всю информацию и очень быстро учился, несмотря на то, что ему было всего четыре года.
— Давай я отнесу тебя и побуду с тобой, пока ты не уснешь, — сказал Северус и хотел забрать Алекса у меня.
Алекс мотал головой и сильнее обнял мою шею.
— Мамочка! Я не хочу! Не хочу! — стал кричать Алекс.
Я посмотрела на Северуса и помотала головой. Обняла Алекса и уложила его на кровать возле себя. Северус фыркнул в знак несогласия, но лег рядом с нами. Он прижался ко мне грудью и обнял нас двоих.
Я гладила ладонью сына и убаюкивала его, пока он не засопел. Северус нежно целовал мое плечо все это время.
— Заснул? — спросил Северус.
— Да. Может, ему комнату светлее сделать? — спросила я.
— Просто кто-то приучил его к нашей кровати, — заявил Северус.
— Да, а ты не пробовал закрывать двери в спальню? — шепотом возразила я.
— Если бы я ее закрыл, он бы всю ночь по школе блуждал, — ответил он.
— Ну, а так лучше, — я повернулась к Северусу и взглядом уперлась в его нос. — Увидеть, как его родители занимаются любовью.
Северус поцеловал мой носик и плечо.
— Я думаю, что он ничего не заметил, — сообщил Северус. — Он был сонный.
Через пару дней этот случай повторился, но уже когда я просто утопала в оргазмах, а Северус стонал и выкрикивал мое имя.
Я вцепилась в простынь и случайно повернула голову в сторону двери, и тут же ко мне вернулся рассудок. Я хотела остановить Северуса, но не могла, он уже был на грани, и его накрыл оргазм. Я оттолкнула его в сторону, и он упал на кровать. Северус тут же очнулся и захрипел:
— Твою же Мерлина! — и стал искать свои пижамные штаны.
Я завернулась в одеяло и встала с кровати. Алекс стоял и молчал от увиденного. Я подошла к нему и подняла его.
— Алекс, малыш! Что такое? — слегка прерывисто дыша, я спросила его.
— Мамочка! Мамочка! — он не мог подобрать слова.
Я уложила его на кровать и легла рядом. Когда он заснул, я спросила у Северуса:
— Может, стоит с ним поговорить? — поинтересовалась я. — Ведь это ненормально.
— Я поговорю с ним завтра с утра, — сказал Северус и поцеловал меня.
Утром в кабинете Северуса мы завтракали. У нас появилась за эти года небольшая традиция — завтракать всем вместе.
— Папочка, ты сегодня возьмешь меня с собой в Министелство? — спросил Алекс, жуя бутерброд у Северуса.
— Я думал, ты сегодня останешься с мамой. У меня серьезные переговоры сегодня, — ответил Северус.
— Ну, папочка, пожалуйста, — умоляющим голосом, попросил Алекс.
Северус грозно посмотрел на Алекса и нахмурился. Алекс спародировал его и тоже нахмурился, я улыбнулась на это и отпила кофе из кружки.
Я любила, когда они начинали эту игру «кто кого». Конечно, всегда выигрывал Алекс, Северус просто не мог долго сопротивляться этой детской наивности, и Алекс знал это. Он всегда обнимал Северуса и говорил, что любит его. После этого Северус просто не мог сопротивляться и сдавался.