– Тише, малыш, тише, – все еще пытаюсь успокоить парня я. Видя, что вот-вот у него истерика начнется. – Ты к нему не вернешься, я тебе обещаю. Если папу твоего не найдем, сам тебя защищать буду и от всех бед уберегу.
– Правда? Поклянись, что не бросишь меня на произвол судьбы. Не продашь ему меня, не обменяешь на деньги как мать?
– Клянусь, – выпалил сгоряча я, только не знал, как выполнить свое обещание. Сам я в бегах, Найт с братом, наверное, меня ищут, да и парнишка даже не догадывается, что я не такой как он. Доверился мне, можно сказать, первому встречному. Такой искренний и чистый. Капюшон я так и не снял. Но жалко его, очень жалко. Кроме того понравился он мне очень. Чисто внешне. Милый, такой, красивый. Но влюбляться себе в него я сам себе запретил. Он полукот, я человек. По сути, у нас разные пути-дороги. Но пока мы вместе, я буду его защищать, как обещал. Не предам.
Сидел и гладил парня, по голове, спине успокаивая. Рай вроде заснул, но даже во сне вздрагивал всем телом, медленно успокаивался. Напереживался и устал бедненький, маленький мой котенок.
Пока малыш спит, надо найти инструмент какой и попробовать снять с себя этот ебаный ошейник. Технологии у котэр продвинутые, вон ошейники, какие умные делать научились. Руками за него не взяться, что бы снять, бьет током. Аккуратно что бы ни разбудить парня взял его на руки и перенес на старенький диван, что стоял здесь неизвестно сколько лет. Да пыльный, но мне нужно здесь осмотреться, поискать инструменты, чтоб снять с шеи эту железяку и проверить все двери. Мало ли кто еще знает и помнит об этом убежище кроме Райса и его друзей. Осторожность, прежде всего.
Двери и люк вроде мы с мелким закрыли изнутри, так что пробраться сюда с той стороны никак не получиться. Но тут целая куча каких-то ходов, проходов без дверей. Неизвестно куда они идут и какой они протяженности? Что бы все это осмотреть и недели не хватит. Не стоит расслабляться.
В одном из таких проходов нашел комнату, в ней были покрытые пылью и ржавчиной инструменты. Кусачки, лом, плоскогубцы, набор отверток. Долго возился с ошейником, без зеркала неудобно, на ощупь. Два раза током получил по рукам, пару раз пырнул себя в шею, поцарапался. Долго возился, тихонько матерился, но снял эту гадость с себя. Нашел молоток, обернул ошейник найденной тут недалеко тряпкой несколько раз, что бы ни шуметь и не разбудить Рая, разбил его, к чертям собачим. Мало ли там, какой поисковой маячок вмонтирован. Долго бил его, выпуская из себя накопленную этим миром злость, все никак остановиться, не мог…
– Вот ты где. Я думал, и ты меня бросил, сбежал, – сказал мне стоящий в дверях испуганный Райс. – Проснулся, а тебя рядом нет – испугался. Что ты делаешь?
– Глупый, куда я от тебя денусь? Я ведь обещал, что буду рядом столько сколько понадобиться, пока тебе не надоем или не буду уверен, что с тобой все будет хорошо. А это так, – спрятал я за спину тряпку с остатками ошейника, – просто пар выпускал. Ты, наверное, есть хочешь? У меня в рюкзаке немного еды есть. Давай поедим?
– Я, тоже убегая из дома еды, прихватил, пойдем в той комнате почище будет.
– Пойдем.
– Я тут запасы делал в последние полгода. Когда понял, что дома у отчима мне житья не будет. Сносил сюда крупы, консервы и прочую мелочь. Соль там, приправы разные. На одного на месяц всего наносил, так что голодать в первое время не будем, – поделился своими секретами Райс.
– Давай сначала скоропортящие продукты есть. У меня тут колбаска, ветчинка, сыр есть. Сейчас бутербродов наделаем и поедим. Жалко чаю к ним не приготовить.
– Почему тут электрочайник есть и фарфоровый заварник. Я с дома принес раньше. А энергию как я уже говорил, генератор вырабатывает, так что я сейчас нам чаек заварю, – сказал котенок и куда-то умчался.
Хорошо-то как! Словно я снова дома, проснулся, и жизнь вернулась в прежнее русло. Снова свободен. Нет никаких надоедливых хозяев и извращенцев. Осталось только капюшон снять – избавившись от прошлого. Осторожно снял – как же хорошо. Свободен!
– Ой! Ты не котэр? Говорящий питомец? – растерялся, но не испугался парнишка. Да сглупил я, расслабился, забыл, что Рай вот-вот может вернуться. Был пьян от внезапной и полной свободы.
– Это что-то меняет?
– Нет! Ты хороший, добрый…
– Но ты меня боишься?
– Нет. Ты ведь умный и особенный. Не могу объяснить как, но чувствую, что ты меня не обидишь.
– Да. Я не такой как ваши питомцы, прости, что сразу не рассказал тебе всего. Сам понимаешь, доверяй, но проверяй, – оправдался я перед Раем. – Теперь ты понимаешь, что мне как и тебе некуда идти. Я свободный человек, а не чей-то там питомец. Не дикий, ты меня не бойся. Я тебя не обижу и как поклялся, буду защищать.
– Я попробую тебе поверить…
Следующие несколько дней прошли для нас с Райсом тихо и спокойно. Жить под землей то еще удовольствие, зато место надежное. День за днем мы с ним изучали тоннели, уходили все дальше и дальше, но к ночи возвращались в ту первую комнату и спали вдвоем на диване, тесно прижавшись, друг к другу. Другой мебели предназначенной для сна тут не было. А спать на полу твердо и неудобно.
Парень день ото дня доверял мне все больше и больше.
– Расскажи, почему если твой отец рыжий, а мать белая ты родился с серебристой шерсткой? – поинтересовался я как-то его странной окраской. По идее он должен был родиться либо рыжим, либо белым или рыже-белым, а тут ни то и ни то.
– Родители мне говорили в детстве, что я в прадеда пошел. Он был серебристый. С таким необычным окрасом раньше еще до гражданской войны кланов рождались маги. Или малыши с необычными способностями.
– Так ты маг? – заинтересовался услышанным я.
– Нет. Магия ушла с нашего мира сразу после победы Черного клана. Что они с ней сделали неизвестно, но она пропала, словно ее и не было никогда. Так что я вполне обычный семнадцатилетний подросток.
– Жаль. А совершеннолетие у вас, когда наступает?
– В тридцать пять лет. Котэры живут от ста до двухсот лет. Женские особи редко доживают до двухсотлетия. Максиму до ста. С такой разницей их почти втрое меньше чем мужчин. Да и рождаются они намного реже. Поэтому у нас разрешены браки между мужчинами.
– Вот оно что. А я то думаю, почему у вас мужчины такие озабоченные в плане секса с себе подобными. Да и не только.
– А ты про то, что они не гнушаются спать со своими питомцами? – уточнил Райс.
– Угу. Как они еще не стали от них потомство заводить и полукровок плодить.
– Вроде мы с вами генетически не совместимые. Правда были в истории случаи, когда питомец рожал детеныша от котэра, но малыш рождался слабеньким, похожим на двуногих животных не прожив и год, умирал.
– Ясно. А выставки? Что ты знаешь о них?
– Интересно? Вот если бы ты такой необычный попал на выставку, то победил бы в ней. И все заводчики захотели бы от тебя через своих самок завести потомство. А потом продавали бы их за сумасшедшие деньги.
– Как так можно? Вы что не понимаете что дети это не товар? Их любить и растить, оберегая надо.
– Так вы ж животные… Редко кто из заводчиков себе с каждого помета детеныша оставляет. Вас кормить всех надо, всякие штуки для содержания покупать, прививки делать каждый год, это же денег больших стоит, – вывалил на меня всю правду Райс. – Эти затраты хоть как-то должны окупаться.
– Мы не животные! Я, по крайней мере – Человек разумный. Да и ваши питомцы могли бы стать, если бы вы не вмешались в их развитие и становление в процессе эволюции нормальными людьми.
– Как?
– Ты мне много рассказал о своей истории, но у людей как я, например, есть тоже история – многовековая. Сначала мы тоже были похожи на ваших диких. Жили стадами – племенами в лесах. Занимались собирательством и примитивной охотой с деревянными копьями, но потом год за годом, тысячелетия за тысячелетиями, люди менялись. Собирательство заменилось земледелием и животноводством, охота стала эффективнее, так как было найдено железо и прочие полезности, что облегчило их жизнь и подняло на ступень эволюции выше. Да тогда и мой вид не умел говорить, а издавал лишь звуки похожие на речь. Но опять, же время менялось, люди менялись – умнели. Научились говорить, даже писать и читать, а ты говоришь животные.
– Не может быть, – не поверил мне серебристый котенок. – Получается: не вмешайся мы в их жизнь через несколько тысячелетий они все сами по себе стали бы такими как ты? Не верю!
– Не верь, но все могло быть именно так, как я тебе рассказал. В этом мире могли бы быть не только вы, но и люди как я, однажды. Вмешиваясь, вы получили, то, что получили и прервали цепочку их развития. Они нападают на ваши города сами? Подумай, прежде чем мне ответить.
– Нет. Они нападают только тогда, когда мы заходим на их территорию.
– Вот. Это то и доказывает, что у них есть задатки разума. Дикие защищаются и на ваши территории не претендуют. Они просто хотят выжить и завершить свою эволюцию, достигнув ее предела. А вы их давите, убиваете их зарождающуюся разумность на корне. Мне так кажется, а как оно там было бы на самом деле, мы можем узнать только через тысячелетия, если вы оставите диких в покое. Может ваши первобытные люди, выберут и другой путь развития, кто знает?
– Как интересно. Ты такой… такой необычный, умный, сильный… Я хочу у тебя спросить? Ты станешь моим питомцем?
– НЕТ!
Чуть пухлые губки у моего котэра задрожали и мне показалось, что он вот-вот расплачется из-за моего отказа. Но парнишка взял себя в руки и тихо спросил:
– А любимцем?
– НЕТ!
– Почему? Я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Как хозяин?
– У меня нет, и не было никогда хозяев. Я свободный ЧЕЛОВЕК! Если на то пошло хочу бороться за свободу всех ваших людей! Требовать, что бы их всех вернули в естественную среду и дали завершить эволюцию! Они не животные, а первобытные люди! Если получиться требовать этих же свобод для остальных первобытных людей! Решено! Хватит тут сидеть под землей и прятаться, пора выходить наверх и начать действовать.
– Как? А Я? Ты меня здесь бросишь одного? – разволновался Райс. – Что ты будешь делать? Там тебя отловят как дикого и запрут в питомнике, подыскивая хозяина. Таким как ты без хозяина, ошейника и поводка нельзя самостоятельно разгуливать по улицам наших городов.
– Никто и никогда, слышишь, не наденет на меня ошейник больше. НИКОГДА! Я могу за себя постоять. Первый раз расслабился и не заметил летящего ко мне дротика с транквилизатором. Теперь буду умнее и осторожнее. А что касается тебя и моей тебе клятвы, все просто. Мы вернемся в город. Найдем твоего биологического отца и пусть он, защищает тебя, так как положено в семье.
– Он не сможет… У него нет столько денег как у отчима… Я не могу и не хочу вернуться в тот дом, тем более теперь когда мне удалось целую неделю прятаться здесь под землей.
– Решай сам. Или идешь со мной или сидишь здесь как крот под землей и ждешь с моря погоды, – я был решительно настроен, хоть что-то поменять в своей жизни. Сидеть здесь и прятаться всю жизнь не получится. Рано или поздно закончится еда и все равно придется подняться наверх. Все нутро требует перемен. Если вернуться домой нельзя, то необходимо искать свое место в этом мире, но не в качестве бесправного питомца, а на равных с местными. Пришла пора брать собственную жизнь в свои руки.
– Я не знаю… Хочу пойти с тобой, но я боюсь… И не хочу тебя потерять…
– Думай. Утром я поднимаюсь на поверхность и иду назад в город. А сейчас спать. Нужно как следует отдохнуть и выспаться.
Пусть Райс тоже подумает над дальнейшей судьбой. Всю жизнь сидеть тут и прятаться у него не получиться. Нас двое – это плюс. Один как говорят в поле не воин. Да и вместе веселей и не так страшно. Он, наверное, думает, что я ничего не боюсь. Ошибается – боюсь. Но лучше погибнуть, сражаясь за свои права и свободы, чем оставшуюся жизнь прожить рабом. На них самих бы этот навороченный ошейник нацепить и отдавать приказы выгодные мне. Понравилась бы им такая жизнь? Думаю, нет!
Утром я с опаской ждал решения Райса. Может зря я ему дал право выбора? Приказал бы идти со мной он бы послушался. Мягкий он какой-то, уступчивый. Понятное дело мелкими командуют родители, все как у людей, вот дети и привыкают им подчиняться во всем. Ладно, вырастая часть детей, пытаются стать самостоятельными, вырываясь из-под родительской опеки, но многие так и живут, аж до тридцати лет в одном доме с папой и мамой на всем готовом. Только что б Райс не решил, все назад не повернешь, а жаль. Не хотелось терять из виду такую классную киску.
– Я пойду с тобой, – ответил мне утром он.
Класс! В этот момент он выглядел таким расслабленным, взъерошенным и сонным. Как такую няшку не потискать? Нельзя! Нужно держать себя в руках. Во-первых, что бы ни напугать. Во-вторых, нельзя к нему привязываться – нельзя. Найдем его папашку, сдать с рук на руки и все. Дальше одному бороться за свое место под местным солнцем со всеми правами и свободами. Зачем подвергать красавчика такому риску?
А вдруг у меня не выйдет? Это на словах все легко и просто, а на деле кто знает, как оно там будет? Его можно будет навещать иногда, зная точный адрес и все, пожалуй…
– Молодец! Что ты помнишь о своем настоящем отце?
– Ну, это… Он рыжий, глаза желтые, высокий метра два ростом, может даже немного больше, сильный, крепкий, широкоплечий. Помню, как он сажал меня на свои плечи и катал по дому…
– Дом? Помнишь где жил до того как мать тебя забрала у него? Адрес там или особые приметы? Именно с дома нужно начинать поиски. Может он все там же живет, а если переехал, то у новых владельцев должен быть его новый адрес.
– Наверное. Мне чуть больше шести лет было, но адрес я не помню, честно. Зато знаю, как к нему пройти от торговой площади, вроде… может быть. От торговой площади могу попробовать найти по памяти.
– Отлично. Завтракаем и выдвигаемся.
Так и сделали. По лесу почти бежали, по полю отделяющему лес от города тоже передвигались очень быстро и осторожно. Выбрались. Передохнули и пешком отправились на торговую площадь. Города у котэр небольшие приблизительно как наши земные районы в городах, так что вполне можно по ним передвигаться пешком.
Райс не растерялся и привел нас точно по своим воспоминаниям к знакомому мне дому. Как? Таких совпадений не бывает. Провалится мне на этом месте, если я ошибаюсь…
– Ты уверен, что это тот самый дом? – спросил парня я. У меня плохое предчувствие. Как же так?
– Да. Странно я точно уверен, что это дом моего отца. Мать только меня у него забрала, не требуя при разводе делить дом и имущество. Он мне еще тогда при расставании сказал:
«Я всегда тебя буду ждать дома, сынок».
– Давай надеяться, что все еще ждет, – подбодрил Райса я.
– Мне страшно, Алекс. А вдруг он как моя мать променяет меня на деньги отчима? Продаст, – расстроился парень и по щекам побежали мокрые дорожки слез.
Бедняжка чувствительная. Как же жизнь его била, если он к родному отцу боится возвращаться. Деньги – грязь и зло. От них все неприятности. Но не бывает общества без торгово-денежных отношений. Они все опошляют, переворачивают, пачкают и делают разумных существ зависимыми от них. Ставят на разные ступени, делят на классы. Заставляют одних жить в нищете, едва сводя концы с концами, а других с жиру беситься, чувствовать себя королями мира. Таковы миры и куда не сунься везде все, то же самое.
– Смелее, малыш. Он твой отец… Любит тебя. Ты звони, а я тут в сторонке подожду. Если там живет он, заходи и поговори с ним. Попроси помощи и защиты. На меня не ссылайся! И помни я не уйду пока не пойму что у вас с отцом все в порядке. Но идти к взрослому мужчине в дом не могу, прости. Сам понимаешь чем мне это грозит… А когда все уляжется и я добьюсь свободы и равенства со всеми вами, обязательно к тебе приду, ладно? Ну не плачь, пожалуйста, станешь некрасивым, девочки любить не будут. Я не прощаюсь, слышишь? Мы с тобой встретимся, обязательно встретимся… Давай звони…
========== 4 ==========
POV Найта
Целую неделю я сходил с ума от неизвестности. Переживал за судьбу Майри. Его так и не нашли. Перестал есть, почти не спал. Вздрагивал от любого шума. Мне казалось, что вот-вот откроется дверь и в комнату войдет мой красавец. Но время бежало, а он все не приходил. Вдруг мне все это приснилось? И не было никогда у меня домашнего любимца. Это сон, всего лишь сон?!