Они поспешили следом. Но к тому моменту, как они добрались до отеля Маркет Кросс, они потеряли его.
- Возможно, он уже спустился, - сердито произнес Джонни.
Гвинни уцепилась за каркас над буквой К большой синей вывески отеля и отказалась двигаться дальше.
- Я устала, - сказала она, выплывая из-за полосы, будто в бассейне.
- Не трогай это! – велел Каспар. – Тебя ударит электричеством.
- И, возможно, погасит все огни на улице, - добавил Джонни.
- Плевать, - сказала Гвинни. – Я так устала, что могу умереть.
Джонни вдруг тоже схватился за каркас, прямо над буквой Е.
- Джонни! – воскликнул Каспар.
- Я тяжелею! – сказал Джонни.
- И я! – задохнулась Гвинни. – Каспар, что нам делать?
Глава 5
Это был один из самых кошмарных моментов в жизни Каспара. Он был уверен, что если Джонни или Гвинни коснутся каркаса ногами и руками одновременно и замкнут цепь, их ударит током – достаточно сильно, чтобы убить. Но сейчас они не могли разжать руки. Сам он пока не тяжелел. Видимо, он из-за того, что смеялся, налил на себя гораздо больше летучего зелья, чем остальные. Но через несколько минут оно наверняка выветрится и у него тоже.
- Держи ноги подальше от этой штуки! – велел он Джонни и схватил Гвинни за талию.
Позади каркаса и светящихся букв находился узкий уступ, который пролегал вдоль фасада отеля между двумя рядами окон. Он выглядел достаточно широким, чтобы на нем поместились их ноги. Каспар проплыл к нему задом наперед против ветра, крепко прижимая к себе Гвинни, которая казалась тяжелой, как свинец. Сумев развернуть ее и подтолкнуть к уступу, он прижал ее спиной к стене отеля.
- Не вздумай шевелиться! – велел он и поплыл обратно к Джонни.
Джонни неистово колотил ногами, пытаясь с помощью остатков легкости не дать им коснуться каркаса. Каспару пришлось подобраться к нему с боку и схватить его за шею. К тому времени, как они достигли уступа, Джонни издавал придушенные звуки и мог только хватать ртом воздух и виснуть на Каспаре.
После чего Каспар почувствовал, что тоже тяжелеет. У него едва хватило времени повернуться и прислониться спиной к стене отеля, прежде чем зелье покинуло его, и он опустился на уступ с таким тяжелым ударом, что чуть не потерял равновесие и не упал. Это было бы серьезное падение, учитывая громадное расстояние до земли. Высота, на которой они находились, и которая была такой возбуждающей совсем недавно, теперь приводила в ужас. Вспотев, Каспар закрыл глаза.
- Что будем делать? – спросила Гвинни. – Позовем на помощь?
Внизу по-прежнему проходили толпы людей, но они не смели наклонить головы, чтобы посмотреть на них.
- Не сходи с ума! – сказал Джонни. – Нас заберут в полицию, и не пройдет и часа, как Людоед лично будет нас допрашивать.
Он запрокинул голову, чтобы попытаться разглядеть далеко ли они от верхнего ряда окон, и чуть не потерял равновесие. Одновременно с цеплянием за стену дома это оказалось слишком сложно. Колени начали дрожать, а голова закружилась.
- Каспар, что нам делать? – спросила Гвинни.
- Думаю, лучше подождать, пока не вернется Дуглас, - ответил Каспар.
- О, нет! Только не он! – слабо произнес Джонни.
- Но ты сказал, он сейчас уже должен спуститься, - запротестовала Гвинни. – Если он пройдет под нами, мы его не увидим. А если он перейдет на другую сторону дороги, он нас не услышит. Кроме того, чем он поможет?
- Не знаю, - сказал Каспар. – Но это всё, что я могу придумать.
- Ненавижу его, - возразил Джонни.
- Он единственный в мире человек, который поймет, что случилось, - заметил Каспар. – За исключением Малколма, полагаю.
- Ненавижу его еще больше, - сказал Джонни.
Тем не менее они приготовились ждать. Веселая улица мерцала и грохотала вокруг них. Рождественская иллюминация сверкала. Уличные вывески вспыхивали и гасли. Люди внизу разговаривали и смеялись, а в отеле кто-то ужасающе плохо играл на фортепиано. Одинокие, никем не видимые, замершие, словно статуи, трое детей стояли на уступе и ждали, с каждой проходящей минутой всё больше теряя надежду.
Они так устали и были так несчастны, что чуть не пропустили Дугласа, когда он появился. Он пронесся, загребая ластами, прямо под выступом и вывеской отеля. И был уже перед словом «КРОСС», когда они увидели его – почти слишком далеко, чтобы он услышал их настойчивый шепот.
- Дуглас! – отчаянно прошипели они хором.
Ласты Дугласа запнулись, а потом начали двигаться быстрее. Джонни рискнул крикнуть:
- ДУГЛАС!
Всплеснув ластами, Дуглас остановился, повис на каркасе прямо под первой «Т», и повернулся посмотреть, кто кричал. Увидев их, он пожал плечами и явно собрался плыть дальше.
- Пожалуйста, - умоляюще позвала Гвинни.
Медленно и неохотно Дуглас подтянулся обратно вдоль букв, пока не повис под «Л», глядя наверх на них. И смотрел он совсем не дружелюбно.
- Хорошо, - сказал он. – Мы тоже обнаружили летучий порошок. Если вы хотели сохранить его в тайне, нечего было устраивать такую бешеную суматоху, снимая Гвинни с потолка.
- Так ты видел ее? – спросил Каспар.
- Да. Какие-то проблемы? – неприятным тоном поинтересовался Дуглас.
- Нет, - заверила Гвинни. – Дуглас, мы все потяжелели.
Последовало наполненное городским шумом молчание, в течение которого Дуглас выглядел абсолютно выведенным из себя.
- И мы застряли здесь, - объяснил Джонни.
- Так же, как ты застрял на стене дома. Знаю. Чего вы от меня хотите? Сколько у вас осталось порошка?
- Боюсь, нисколько, - ответил Каспар. – Остатки упали с абажура, когда мы улетали.
- О, вы мелкие тупые ничтожества, вечно сумеете влипнуть в неприятности! – воскликнул Дуглас. – Как типично! Хорошо, я принесу вам нашего, но вам придется подождать. Сначала я должен проверить Малколма. У него неприятности даже посерьезнее ваших.
С этими словами Дуглас, ловко взмахнув ластами, оттолкнулся от «Л» и помчался прочь среди других уличных вывесок.
Теперь, когда у них появилась какая-то надежда на спасение, ожидание стало легче. Но ничто не могло сделать опасное стояние на уступе приятным. Ноги Джонни онемели, и ему пришлось осторожно переминаться с ноги на ногу.
- Стой спокойно, - сказал Каспар. – Ты столкнешь нас всех.
Гвинни внезапно запела:
- Пребудь со мной. Вечернее что-то там небо.
- Э? – произнес Джонни.
- Умолкни! – велел Каспар.
- Я пела, чтобы поднять наш дух, - объяснила Гвинни.
- Ну так перестань, - сказал Каспар. – Ты скорее поднимешь метрдотеля, он вызовет пожарных, и мы погрязнем в неприятностях. И представь, как разозлится Дуглас, когда зазря проделает весь путь назад.
Это заставило их некоторое время стоять молча. Потом Джонни спросил:
- А чем занимался Дуглас, если не ходил на дискотеку?
- Что-то связанное с неприятностями, в которых оказался Малколм? – предположила Гвинни.
Каспар ничего не сказал. В глубине души он был сильно разочарован тем, что Дуглас, оказывается, не бросал вызов Людоеду.
- Да, что за неприятностиу него? – заинтересовался Джонни. – Если он потяжелел в каком-то необычном месте, Дугласу не нужно было бы лететь сюда, правильно?
- Если они тоже обнаружили порошок, это объясняет свитер на дымоходе, - заметила Гвинни. – Это были они.
- Вечно сумеют затаиться и позволить всем обвинениям обрушиться на нас! – сказал Джонни.
Но даже эта тема некоторое время спустя исчерпала себя. Они стояли окостеневшим рядом, в то время как уличный шум внизу постепенно затихал. Фортепиано в отеле замолкло, а рев машин сходил на нет до тех пор, пока не стал раздаваться лишь время от времени. Потом машин не осталось вовсе, кроме одного-двух грузовиков. Тротуар на другой стороне улицы, который они могли видеть, опустел. Несколько раз какой-нибудь одинокий посетитель входил или выходил из отеля – и всё. Уличные вывески погасли одна за другой, хотя Рождественская иллюминация по-прежнему весело мигала на уровне их голов. И вывеска отеля осталась зажженной, окрашивая их лица в мертвенный бледно-голубой цвет, который точно отражал их ощущения в данный момент. Они замерзли, устали и чувствовали себя несчастными. И каждый подозревал, что Дуглас вернулся домой, совершенно забыв о них.
Они прождали, должно быть, добрый час, когда появился Дуглас. К этому времени на Маркет стрит царила такая тишина, что они услышали его тяжелое дыхание и шлепающий свистящий звук ласт раньше, чем увидели его. Ни один звук еще не был настолько долгожданным. Они вытянули шеи. Яростно перебирая ластами, Дуглас приближался под гостиничной вывеской – фута на три ниже них. Когда он добрался до буквы «Л», ему пришлось приложить значительные усилия, чтобы подняться и схватиться за каркас, а схватившись за него, он скорее висел, чем плыл.
- Спасибо огромное, что пришел, - сказал Каспар.
В ответ Дуглас протянул закрытую пробкой пробирку. Жидкости там оставалось чуть больше половины.
- Держите, - выдохнул он. – Это наша последняя капля, и вы каждый должны использовать четверть. Потом верните ее мне – она нужна мне, чтобы добраться до дома.
Гвинни с большим трудом сумела согнуть колени достаточно, чтобы дотянуться до пробирки.
- Очень мило с твоей стороны, - сказала она.
- Не злите меня своей благодарностью, - ответил Дуглас. – Просто используйте. И поторопитесь. Я тяжелею ужасно быстро.
Гвинни торопливо вынула пробку и налила в ладонь четверть жидкости – или, возможно, меньше, поскольку слова Дугласа встревожили ее.
- Вотри ее, куда хочешь, - подсказал Дуглас. – Лицо подойдет. И сначала убедись, что Джонни получил пробирку.
Гвинни передала пробирку Джонни и плеснула ледяную пригоршню жидкости на щеки. Ощущение легкости растеклось по ней, и ее ноги медленно покинули уступ. Дуглас напугал ее, потянувшись и схватив за щиколотку.
- Возьмись за меня, - велел он. – Ты можешь помочь мне подняться.
Пока Джонни отмерял свою четверть и передавал пробирку Каспару, Гвинни с трудом склонилась к протянутой руке Дугласа и вцепилась пальцами в его анорак. Его вес немного потянул ее вниз, и оба зависли прямо под большой голубой «Л». Затем Джонни подпрыгнул с уступа.
- Хватайся за Гвинни, - сказал Дуглас и добавил Каспару: – А ты передай мне пробирку вниз по цепочке.
Хотя Каспар был слегка раздражен тем, что им вот так командуют и распоряжаются, он подчинился. Начав парить, он сразу схватил Джонни. Пробирка медленно и рискованно переместилась вниз к Гвинни, которая вылила остаток жидкости в сложенную лодочкой ладонь Дугласа. Вздохнув с облегчением, Дуглас плеснул ее себе в лицо.
- Хорошо, - произнес он. – Продолжайте держаться друг за друга и вместе отталкивайтесь изо всех сил. Будем надеяться, нам хватит, чтобы добраться до дома. Если нет, нам мало не покажется. Когда я уходил, отец очень подозрительно бродил вокруг дома.
С этими обнадеживающими словами он отпустил букву «Л» и тут же провалился примерно на три фута. Они поплыли неровной вздымающейся линией, в которой Джонни, вцепившийся в шарф Гвинни, являлся самой высокой точкой. Ласты Дугласа захлестали, и они почувствовали, как их тащит по Маркет стрит. Они все тоже отталкивались – Гвинни как лягушка, а мальчики, подражая Дугласу. Отталкиваясь, они набирали темп, и вскоре уже двигались с весьма приличной скоростью: почти десять миль в час, как, задыхаясь, подсчитал Джонни. Они промчались по Маркет стрит, пролетели через круговое движение и, тяжело дыша, пробрались по зигзагообразным улицам к дому. Когда они преодолели половину своей улицы, Гвинни почувствовала, что Дуглас падает.
- Ой-ой! – произнесла она.
- Быстрее, - велел Дуглас. – Отталкивайтесь все, как бешенные.
Они неистово отталкивались, падая всё ниже и ниже, пока ноги Каспара не повернулись почти вертикально вверх. Дуглас волочился внизу, задевая живые изгороди. Примерно в двух домах от их собственного он стал окончательно и полностью тяжелым. Все четверо нырнули вниз, волочась точно хвост воздушного змея, а Дуглас, всей тяжестью свисающий с пальцев Гвинни, тащился по тротуару на кончиках ласт.
- Ой! – пискнула Гвинни. – Я не могу! Не могу удержать!
- Ты должна, - сказал Каспар. – Отталкивайся, Джонни.
Яростно отталкиваясь, они протащили Дугласа десять ярдов. Гвинни пищала всю дорогу, что больше не может держать, и с каждым толчком они опускались ниже и ниже.
- Бесполезно, - сказал Дуглас. – Ты должна отпустить.
Он схватился за ласты и встал неподвижно, в то время как они зависли над ним, так что пятки Каспара находились на одном уровне с ближайшим фонарем.
- Отпусти, - велел Дуглас. – Я заберусь через кухонное окно.
- Это нечестно, - возразила Гвинни. – А если тебя поймают?
- Не поймают, если повезет, - ответил Дуглас. – Давай, отпускай – пока вы тоже не потяжелели. Если нам всем придется лезть в окно, нас точно поймают. Отпускай, и поднимайтесь к нашему окну – я оставил его открытым.
- Я спущусь и открою тебе кухонное окно, хорошо? – предложил Каспар.
- И привлечешь ко мне внимание? Я тебя знаю. Просто забирайтесь внутрь и отравляйтесь спать. И хоть раз в жизни не производите никакого проклятого шума. Давайте.
Поскольку он явно говорил всерьез, а его тон сильно напоминал Людоеда, Гвинни выпутала пальцы из его анорака и отпустила. Они трое всплыли наверх, мимо фонарей – почти на высоту освещенной щели в занавесках в передней части дома, где находилось открытое окно Дугласа.
- Удачи, - сказала Гвинни.
Дуглас поднял голову, презрительно посмотрев на них, когда Каспар взял на себя руководство и потащил их к окну.
- Поторопитесь, - сказал он.
Они едва-едва успели. Гвинни потяжелела в тот момент, когда Каспар вытянул руку и схватился за подоконник. Тяжело пыхтя, они с Джонни затащили ее наверх и засунули в окно между занавесками. Джонни потяжелел на подоконнике, а Каспар – когда добрался до стола, стоявшего прямо под окном. Задыхаясь, они скрючились на этом столе, моргая на свету и оглядывая комнату, которую до сих пор ни разу не видели.
Она была того же размера, что у Джонни и Каспара, хотя и другой формы, но казалась гораздо больше, поскольку была тщательно убрана. Книги стояли в книжном шкафу, а гитара Дугласа аккуратно прислонена к стене. Остальные вещи столь же аккуратно расставлены в застекленном шкафу. Кровать Дугласа застелена без единой складочки. Да и на кровати, в которой спал Малколм, складок не было. Единственное, что выбивалось из общего порядка – набор для химических опытов, раскрытый на полу, да множество пыли повсюду.
- В чем дело? – капризно спросил Малколм. – Где Дуглас?
Они осмотрели комнату, а потом уставились друг на друга. Спящая фигура в кровати Малколма не пошевелилась, однако голос Малколма доносился от кровати Дугласа – на противоположной стороне комнаты.
- Он потяжелел по пути, - сообщила Гвинни спящему холмику, заинтересовавшись, не являлся ли Малколм в тайне чревовещателем. – Он велел нам заходить без него.
- О, нет! – воскликнул Малколм, и опять его голос раздался не с того места. – Если он из-за вас попался, я вас никогда не прощу!
Из-под кровати Дугласа донесся шаркающий звук, и оттуда вышел Малколм. У них глаза полезли на лоб. Он был около фута ростом. Всё у него было пропорционально маленьким, разве что голова, возможно, слегка великовата для такого тела. Одежды на нем не было. Вместо этого он завернулся в рубашку, запахнув ее и придерживая у горла, как плащ, и она волочилась позади и вокруг него, прочерчивая на пыльном полу яркую дорожку. Они видели, как крошечные руки Малколма сжимают пуговицы рубашки, и изумленно уставились на столь же крошечные пальцы его ног.
Малколм дрожал.
- По крайней мере, хоть окно закройте! – с достоинством велел он.
Пришедший в благоговейный страх Джонни развернулся и захлопнул окно. Гвинни пристыженно бросила взгляд на холмик в кровати Малколма. Теперь она прекрасно видела, что это всего лишь подушка.
- Как ты стал таким? – спросил Каспар.
- Во имя Науки, - надменно ответил Малколм. – Разве Дуглас не рассказал вам? В час отбоя я был гораздо меньше. Я сто лет выбирался из своей одежды, а потом не мог добиться, чтобы Дуглас услышал меня – не говоря уже о том, чтобы он меня увидел.