Хотя почему, ведь на закате лет, она счастлива быть замужней женщиной за любимым мужчиной. Вряд ли бы стала Танюха такой стервозной, если бы рядом с ней оставался пылкий и ласковый Семён, она уверена, что, живя вместе с её младшим сыном, невестка сохранила бы в себе мягкость, хозяйственность и нежные материнские чувства, от которых, похоже, ничего уже не осталось. На протяжении всех этих десяти лет, после высланного Анюткой письма Сёмки, и принятого ею твёрдого решения, не сообщать Тане о неверности ей мужа, она несла на себе груз вины и ответственности за судьбу ни в чём неповинной в развале семьи молодой женщины и её детей. А если вглядеться пристальней, то гораздо раньше, до встречи ещё её сына с будущей любовью, Фрося приняла в судьбе Тани самое живое участие. Теперь становится совершенно ясно, что она, в конце концов, оказалась надёжной опорой и толчком, для того, чтобы Таня зацепилась за жизнь, нашла в ней достойное место и обеспечила себя материально в настоящем и будущем.
А теперь? А теперь она ей не нужна, Таня отвыкла от мамы Фроси и больше не нуждается в её опеке и средствах.
Души и времени у бывшей невестки, и подруги на неё просто не осталось, и, скорей всего, вряд ли было бы до сих пор, если бы Фрося даже жила в Москве. Она так вошла в свои думы, что подскочила от телефонного звонка:
- Маричек, милый, как я хочу к тебе.
- Фросик, что-то случилось с тобой?
В голосе у мужчины появилась тревога.
- Конечно, случилось, я окончательно поняла, что не могу и дня прожить без тебя.
Марк засмеялся.
- И сколько таких дней ещё осталось?
- Завтра возьму билет на ближайший рейс и, возможно, послезавтра уже вылечу к тебе.
- А ты успеешь справиться?
- Я уже справилась с ностальгией, осталось только посетить могилки, но ты ведь знаешь, мёртвые много времени не отнимают.
- Ты уже со всеми свиделась?
- Маричек, я у тебя, как на допросе, но отвечаю со всей искренностью - со всеми, кто хотел со мной повидаться, остался только Сёмка, а с ним мы встречаемся завтра утром.
- Ну, и отлично, у нас в Майами тёпленько, в доме чистенько и сытенько, а бассейн без тебя тоскует.
Фрося лукаво перебила:
- А ты?
- С первой секунды, как ты покинула наш дом.
- Ах, Марик, Марик, как ты был прав, я, действительно, приехала на выжженное поле, не скажу, что мне тут всё чужое, более того, до боли в сердце всё родное, но я здесь уже чужая.
- Фросичек, такое же чувство у меня было десять лет назад, если бы не встреча с тобой, то хоть на завтра бери манатки в охапку и убегай. Нельзя в свою страну приезжать гостем и думать, что ты по-прежнему хозяин. Как только выписался и выехал из квартиры, ты в ней уже никто.
После разговора с мужем, Фрося сразу же почувствовала себя намного лучше физически и морально. Не будет она больше ни от кого ждать желаемого тепла и внимания - любовь и дружбу не купишь. Покатается по Москве, встретится с кем получится и отбудет в Штаты, где на сегодняшний день у неё есть надёжный дом, где ждут и, где она ещё кому-то нужна. Утром позвонила дежурному администратору и попросила, чтобы не чинили препятствий подняться к ней в номер её внуку, когда он справится о ней. Уже к восьми часам утра Фрося полностью привела себя в порядок и готовая на выход, уселась в кресле с модным журнальчиком в руках. Наконец, раздался стук в двери и на пороге возник внук. Фрося выронила на пол журнал и прижала руки к груди. Всё, что хочешь она могла ожидать, но не такого сходства мальчика с его дедом и отцом. Это был тот Сёмка, который кидал перед нею на пороге дома медвежью шубу и своими искушёнными ласками доводил до исступления.
Это был Сёмка, тот, который посещал её в тюрьме, который становился чемпионом Москвы по боксу, врубал сумасшедшую музыку и гонял на "Яве"... Фрося стояла возле кресла и не могла сделать шага на встречу молодому человеку, радостно улыбающемуся бабушке.
- Бабуля, а ты совсем не изменилась, я думал, что тебя не узнаю.
- Сёмочка, мой Сёмочка!
Она протянула на встречу внуку руки и тот, подбежав, прижался к бабушке своим худым, но сильным жилистым телом.
- Бабуля, как я рад снова с тобой увидится, с самого детства, с самого того момента, как ты уехала, я мечтал об этом.
Фрося нежно гладила внука по жёстким кучеряшкам.
- Боже мой, я всё могла ожидать, но ни такого, как ты похож на своего деда и отца.
- Бабуль, я ведь о них ничего не знаю, мама отказывается о моём отце даже упоминать.
- Присядь, мой милый мальчик в это кресло, мы с тобой поговорим с полчасика, а потом, если ты не против, где-нибудь позавтракаем. Алесь оставил мне свою машину. Чуть позже надо бы съездить, кое-куда. Ты, согласен составить старушке компанию?
- Согласен, согласен, ты, даже представить не можешь, как я давно так душевно ни с кем не разговаривал и не уверен, что со мной кто-то из близких хочет общаться вообще.
Фрося решила не поддерживать эту тему, потому что горечь мальчика сразу же передалась ей, тут же вспомнилась вчерашняя встреча с Таней.
- Семёнчик, а ты повыше будешь своего отца. Смотри, мы с тобой почти одного роста, правда, я уже вниз расту, но когда-то считалась высокой женщиной.
Юноша отстранился и внимательно без улыбки посмотрел ей в глаза.
- Бабушка, это правда?
- Что, мой милый?
- Что мама собирается меня послать в Штаты на учёбу в колледж и ты готова взять на себя все хлопоты, связанные с этим?
- Сёмочка, меня об этом сильно не спрашивали, но я согласна даже без предварительных условий, всё, что в моих силах, я тебе дам. Ты, не представляешь, какая это будет для меня радость, что мой внук скрасит нам с Марком порой скучные стариковские будни. Только у меня будет к тебе несколько вопросов.
- Бабуль, сколько угодно, можешь даже попилить меня, как это всегда делает мама, когда изредка встречается со мной.
И эту шпильку Фрося пропустила мимо ушей, не будет она реагировать на саркастические замечания внука по отношению к своей матери.
- Сёмочка, от твоей мамы я знаю, что ты занимаешься какими-то единоборствами, йогой-смогой и не более, а мне всё же было бы полезно знать для определения твоего будущего, как ты учишься и какими науками интересуешься?
- Ого, мою маму такие мелочи не интересуют, это ведь далеко от фасонов платьев и качества материалов.
- Не надо, мой мальчик, подтрунивать над матерю, которая тебя содержит и оплачивает многие твои капризы. Мои дети тоже были до поры умниками, пока не подросли у них свои детки.
Парень осёкся и закусил нижнюю губу, как это делала Фрося в минуты наибольшего волнения, а затем, с шумом выдохнул воздух и снова посветлел лицом.
- Бабуль, наша Ленка заканчивает универ и скоро уедет из Москвы, она выбрала себе гуманитарный путь, специализируется по восточным языкам, профилирующий японский. Они скоро со своим Глебом поженятся и уедут во Владивосток, сегодня Япония и Китай весьма перспективны.
- О, Владивосток не такая уж дыра, я там была, ну Танюха, тоже мне нашла глубинку. Ладно, давай быстренько вернёмся к тебе, потому что на данный момент эта информация для меня наиболее важная.
- Я люблю тоже всё восточное, но мне больше по душе прикладные науки, особенно физика и астрономия.
- О, Сёмочка, ты весь в своего папу. Тебе может быть мама не говорила, но твой отец был физик-ядерщик и имел в этой области научную степень.
- Конечно, не говорила, я же тебе уже сказал, что на его упоминании в нашей квартире лежит табу.
- Хорошо, я тоже не буду нарушать пока этот запрет, но обещаю, как только ты появишься у меня в Штатах, всё расскажу о твоём отце. Поверь, мой мальчик, тебе нечего стыдиться, я даже уверенна, что за многие его поступки ты бы им гордился. Сёмочка, я вижу ты никуда не спешишь, а у меня время пребывания в Москве ограниченно, давай, спустимся в гостиничное кафе, позавтракаем и поехали.
глава 21
Позавтракав в кафе при гостинице, бабушка с внуком уселись в машину и выехали в город. Фрося на светофорах поглядывала по сторонам, вбирая в себя новую Москву. Не смотря на зиму, улицы были чисто убраны, на обочинах не громоздились сугробы грязного снега, как в былые годы.
Вдоль тротуаров бросались в глаза в основном одноэтажные новостройки. Среди них выделялись в большом количестве яркие павильоны и салоны по типу Таниного.
- А, знаешь, мой мальчик, оказывается даже не представляла, куда и зачем я еду.
Когда в Штатах грезила Москвой думала, что буду порхать по любимому городу, встречаться с родными людьми, много разговаривать и смеяться.
- Так, начинай смеяться, потому что я тебе честно признаюсь, что не люблю Москву. Родные люди давно мне стали чужими, больше всего на свете мечтаю стать взрослым и независимым. Хочу сам себе выбирать занятия, профессию и место жительства. Поэтому на данном этапе жизни, йога-смога, как ты выразилась, спасает меня от всего этого кошмара всеобщего не восприятия меня и мною.
Фрося резко сбавила скорость, подыскала взглядом место, где можно припарковаться и, затормозив, развернулась в сторону юноши. Она долго внимательно смотрела в его чёрные, горящие не высказанной до конца болью, честные глаза.
- Послушай, мой мальчик, я уже старая женщина, мне осталось жить, может год, а может десять, но это сейчас неважно. Главное, я постараюсь в дальнейшем сделать всё от меня зависящее, чтобы возместить тебе то, что невольно у тебя отняла своим отбытием в Штаты. Мой отъезд в Америку не был актом циничного эгоизма. Я тогда была раздавлена морально смертью дочери и только, благодаря чуткому сердцу, заботе и уму моего мужа, я смогла, в конце концов, выйти из этого ступора. Ты, не думай, я не ищу себе оправданий. Милый Сёмочка, разве я имела представление, как ты тут растёшь без меня, ведь на тот момент, когда я уезжала, у вас была очень дружная и доброжелательная по отношению друг к другу семья. Все эти десять лет нашей разлуки мы с Марком поджидали вас и подготавливали благодатную почву для приёма и устройства вашей семьи на постоянное место жительства в Штатах, но Таня все эти годы только кормила нас обещаниями.
К сожалению, время назад уже не повернуть, но многое ещё можно исправить.
Достаточно быстро всё прояснилось здесь для меня, а особенно, после нашего вчерашнего разговора с твоей мамой, а до этого с Алесем. С Анжелой и разговаривать долго не понадобилось, с первых секунд, как мы с ней встретились, я поняла, мы чужие, а Лена, вон, даже не пытается со мной встречаться, но я ни на кого не обижаюсь, принимаю всё, как должное.
Десять лет разлуки никуда не скроешь и ничем не сгладишь, хотя, когда-нибудь я тебе расскажу про Майечку, живущую в Израиле, с которой я рассталась тридцать лет назад, когда ей было всего три годика.
Только одно тебе скажу, что с первой секундочки, как мы с ней увиделись в аэропорту, я сразу же почувствовала, что это моя родная душа. Теперь передо мною сидишь ты и от тебя льётся такое же родное тепло, что мне хочется буквально кричать от радости. Постарайся, мой мальчик, всё сделать от тебя зависящее, чтобы через три месяца уже оказаться в моих объятиях в Штатах.
- Бабуль, ты не думай, что я хочу разжалобить или чего-нибудь добиться от тебя своими печальными рассказами о своей жизни.
Могу смело тебя заверить, что если бы не появилось нынешней возможности поехать учиться в Америку, я бы всё равно, только бы мне исполнилось восемнадцать лет, тут же бы куда-нибудь уехал из дому, потому что, как я тебе говорил раньше, очень трудно жить рядом с близкими людьми и чувствовать себя возле них чужим и не нужным. Бабуля, чтобы больше не возвращаться к этой теме в наших дальнейших разговорах, потому что тебе это неприятно слушать, а мне неприятно об этом вспоминать, я вкратце опишу эти десять лет, которые тебя не было рядом со мной в Москве.
Вкратце, потому что мне нечего особо вспоминать произошедшего за эти годы.
После твоего отъезда я долго не мог забыть твою любовь и заботу обо мне, потому что враз всего этого лишился.
До самой школы я ходил в продлённый детский садик, а, когда пошёл в первый класс, то большую часть дня проводил одиноким, оставленный на произвол судьбы в нашей квартире, потому что Анжелка работала уже у мамы в салоне, и они возвращались домой поздним вечером. Правда, ещё была Ленка, но она меня больше воспитывала, чем опекала, потому что сама ещё была ребёнком и не меньше моего нуждалась в воспитании и внимании взрослых. Представляешь, между нами пять лет, а я почитал её, как свою маму. Мы вместе с нею кушали, что придётся, одевали, что находили чистым и она со мной выводила первые мои корявые буковки и, при этом, иногда от души била по голове книгой, когда у меня что-то не получалось.
Сёмка улыбался, а Фрося вытирала от нахлынувших слёз глаза.
- Не плачь бабушка, ведь тогда я всё воспринимал, как должное, ведь нормальных семей вокруг было не так уж много, у нас, по крайней мере, не было в квартире отца-пьяницы. Я ведь не утверждаю, что мы полностью были брошены на произвол судьбы, мама о нас, особенно первое время, как могла заботилась, она периодически набивала холодильник продуктами и даже иногда в выходной день наготавливала нам с Ленкой кастрюлями суп, гору котлет и пирожков, а иногда, даже что-то вкусненькое и сладенькое. Сколько себя помню с самого детства я несколько раз пытался спрашивать маму о своём отце, но эти мои вопросы выводили её из терпения, она страшно злилась, говорила о нём всякие страшные и ругательные слова и запрещала впредь о нём вспоминать, иначе грозила, что будет за это очень строго меня наказывать. Я пытался что-то выяснить у Анжелки, но та, видимо, была предупреждена мамой, ничего не рассказывала, говорила, что ни к чему мне эти сведенья. Ленка бы мне точно выдала секрет, но она сама почти ничего не помнила, кроме того, что он был похож на меня и покупал им много игрушек и сладостей. Фотографии моего отца дома я не нашёл ни одной. Потом, Анжела вышла замуж за Алеся и перебралась к нему в квартиру. Мама вначале была очень довольна, а затем, стала поносить всякими не хорошими словами своего никудышного зятька.