Фрося внимательно посмотрела на мужа и нахмурилась:
- Маричек, тебе не кажется, что на сегодня было предостаточно волнений и трудозатрат, я думаю, что уже хватит нагрузок на твоё слабое сердце, у тебя вид, как у загнанной собаки. Пойдём отдыхать, сегодня у нас был весьма насыщенный день.
Прости, Фаридик, но дядя Марк очень устал. Завтра, с самого утра вы снова займётесь этой игрушкой, а сейчас, если хочешь, можешь побегать по каналам телевизора.
Марк сконфуженно улыбнулся:
- Знаешь, дружок, наверное, твоя бабушка права, дедушке уже пора в кроватку, но завтра обязательно продолжим. Через два дня ты будешь гонять по интернету, как Шумахер по гоночной трассе.
Пожилая пара, не спеша, под руку, поднялась на второй этаж и закрылась в своей спальне.
- Марик, ты опупел, на тебе лица нет, разве можно себя так перегружать с твоим сердцем! Откуда у тебя появилось столько азарта, ведь, бывает, по целым дням валяешься на диване и слушаешь книги, хорошо ещё, что мне иногда удаётся вытянуть тебя на парочку часиков на воздух.
- Ну, успокойся, моя милая ворчунья, что ты не видишь, какого отличного пацана мне судьба подкинула? Увидишь, он станет учёным, как был его отец.
- Марик, не был, а ещё будет, что в сорок три года уже списывают на свалку?
- Прости, но это мы пока можем только предполагать. Мне ли тебе говорить, что твой сын с характером, а какая вожжа его стукнет по прибытию в Штаты, мы не знаем.
- Маричек, пей свои таблеточки, я уже держу воду наготове...
- Фросик, а я ведь сегодня выкурил только одну сигарету утром, вот что значит быть целый день занятым.
- Уф, а я бы уже закурила, моя невесточка скоро меня доконает, косит под безропотную, а сама неприступна, как мраморная скала.
- Да оставь ты в покое свою невестку, пусть пообвыкнется, ты себя представь на её месте, утром обитала на птичьих правах у бедных родственников, а вечером вдруг стала бедной родственницей у мамы мужа, которая, прямо скажем, далеко не подарок... Она ещё молодчина, держится достойно, попав в такую передрягу.
- Ладно, это я переживу, в конце концов, она живёт у меня, а не я у неё. Но как не вовремя всё это происходит, нам надо уезжать, а старшим деткам нужно определяться в школу, и малыша надо отдавать в детский садик, не будут же они сидеть, как отщепенцы, в четырёх стенах, пока мы вернёмся.
- Фросик, у меня идея.
- От твоих идей у меня скоро мозги лопнут. Ну, выкладывай.
- Ты полетишь в Израиль и Москву без меня, а я останусь здесь и всё как следует устрою. Успокойся, к твоему прибытию все эти проблемы будут улажены.
- С ума сошёл, ты долго об этом думал?
- Почти не думал, а решение ко мне пришло только сейчас, спонтанно. Фросичек, если хорошо раскинуть мозгами, мне делать нечего ни в Израиле, ни даже в Москве, а тебе без меня будет намного вольготней. Для меня все твои родственники - по сути, чужие люди, ведь телефонные разговоры не в счёт.
Фрося отлично осознавала, что её муж совершенно прав, но она так привыкла за эти десять лет всё время быть рядом с ним, что перспектива отправиться в вояж одной приводила её в трепет. В сложившейся ситуации его аргументы были весьма вескими, но она решила привести мужу свой главный аргумент:
- Маричек, ты ведь говорил про какой-то стимулятор.
- Ах, оставь, это я тебе мульку заливал, есть что-то подобное и в Штатах, приедешь, и мы выясним.
- Так, может, и мне никуда не ехать?
- Фросенька, тебе просто необходимо поехать. Ты меня прости, но на этот раз я тебе напомню о твоём возрасте и о твоих моральных обязательствах перед собой. Я же тебя хорошо знаю, потом будешь себя казнить до конца своей жизни, а мне нужна спокойная жена, уделяющая внимание своему стареющему муженьку и пребывающая в его компании в отличном настроении.
А если без шуток, ты ведь давно хочешь побывать на могиле своей дочери, да и навестить другие места упокоения дорогих твоему сердцу людей, ушедших в мир иной. И, наконец, столько лет лелеешь в себе мысли о встрече со своими близкими.
Я уверен, что тебя дожидаются с нетерпением Рива и дети Ани, а про Москву вообще не стоит распространяться и перечислять, езжай и ни о чём плохом не думай.
Утром Фрося проснулась в обычное для себя время, но Марка рядом не было. Помывшись, она спустилась на первый этаж и обнаружила мужа, сидящего в любимом своём кресле с задумчивым видом. Перед ним стояла чашка с кофе, в руках дымилась сигаретка.
- Марик, что ты не мог меня подождать, я бы приготовила тебе кофе.
- Фросик, ну, чего ты в самом деле попусту нервничаешь, я что - безрукий?
- Да не в этом дело, просто мне очень приятно ухаживать за тобой, а ты меня порой лишаешь этой радости.
- Брось ты, Фросик, у тебя сейчас будет радостей больше, чем ты даже можешь себе представить. Беги ты уже в свой любимый бассейн, а мне надо ещё кое-что обмозговать...
Фрося, глядя на сосредоточенного мужа, покачала головой и, облачившись в купальник, вышла на двор. В этот день с утра было холодно, с океана набегали чёрные тучи, по-видимому, собирался дождь и, возможно, даже с грозой.
Скинув с тела халат, Фрося передёрнула плечами, даже для неё было зябко, но она не стала раздумывать, а, как всегда, отчаянно бросилась в воду. Скорей всего, на ней сказывалась усталость, накопившаяся за вчерашний суматошный день, но уже после трёхсот метров она почувствовала закрепощённость в мышцах и решила прекратить плавание, не доставляющее на этот раз прежнего удовольствия.
Выбравшись из бассейна, сразу же встретилась с внимательными глазами Зары, которая стояла возле крыльца и во все глаза смотрела на пожилую свекровь, пренебрегающую возрастом и прохладной погодой.
- Салют! - Фрося с улыбкой взмахнула в приветственном жесте рукой.
- Доброе утро! - удивление и восхищение одновременно читались на лице у молодой женщины. - Вам что, не холодно?
- Так я же не полощусь на одном месте, а плаваю, хотя сегодня не выполнила обычную для себя норму, только треть от неё...
- А я не умею плавать, у нас в таком виде нельзя перед людьми представать.
Фрося укуталась в тёплый халат и подошла к молодой женщине:
- А знаешь, я тоже воспитывалась в очень религиозной семье и неважно, что это была совершенно другая религия, чем у тебя, но с годами поняла, что вера живёт только в нас самих. Поэтому слушаю всегда только своё сердце, свои чувства, свою интуицию... И теперь никогда не пеняю на Бога, а только на саму себя, когда совершаю глупые ошибки.
- Госпожа Фрося, а может быть, если бы верили в Бога, то он бы предостерёг Вас от этих глупых ошибок?
Фрося рассмеялась:
- Зарочка, я по горло сыта божьими милостями и карами небесными. Нетушки, моя нынешняя вера меня полностью устраивает. Живущему во мне Богу всё равно, оголяюсь я в своём дворе или нет, кушаю я свинину или нет, стою я перед ним на коленях или бьюсь головой о стену, умоляю или поношу его... - он у меня всё приемлет.
Вот говорят, что Бог воздаёт по заслугам... Так ответь мне на милость, почему он забрал у меня и у близких мою святую Анютку, ведь она столько добра сделала для людей, не обращая внимания на их веру, цвет кожи и язык?
- Госпожа Фрося, я не шейх, чтобы трактовать поступки Аллаха или людей, я могу только высказать, что сама чувствую.
- Ну, и что ты чувствуешь?
Невестка от невероятного волнения сжала до белизны свои пухлые губы:
- Что Вы меня не любите...
Женщины стояли в двух шагах напротив друг друга, встретившись горящими глазами. Фрося вздохнула:
- Пойдём, Зара, в дом, всё же прохладно, и дождь начинается, а мне простыть никак нельзя, ведь через два дня улетаю.
Зара открыла перед ней входную дверь. Фрося переступила порог и обернулась:
- После завтрака зайди, пожалуйста, ко мне в спальню, нам надо с тобой серьёзно поговорить и выяснить основательно, кто кого любит и почему...
Глава 8
За завтраком Марк сообщил Фросе, что с билетами на самолёт вопрос утрясён. Летит она одна тем же рейсом, вначале до Ню-Йорка, а оттуда уже в Израиль. В присутствии Зары, Марк старался разговаривать с Фросей на английском языке, чтобы у молодой женщины не возникло подозрение, что говорят о ней.
Зара внимательно посмотрела поочерёдно на пожилую пару:
- Вы из-за нас изменили свои планы?
Марк опередил Фросю, зная её взрывной характер:
- Собственно говоря, да. Но ты не думай, что мы по этому поводу очень расстроены, особенно я. В Израиле и Москве у меня никого нет из родни и не осталось хороших знакомых, да и Фросе без меня будет проще, она станет намного коммуникабельней.
Зара оглянулась на Фросю:
- Госпожа Фрося, простите меня, мы с детьми стали невольно виновными, что сломались ваши планы. Может быть, вы всё же зря их поменяли, мы как-нибудь перебились бы, пока мой муж не приедет к нам.
- Перебились, перебились... - Фрося поднялась на ноги. - Дорогая невестушка, вы являетесь семьёй моего сына, а ты мне говоришь "перебились". Если ты не против, давай поднимемся с тобой в мою спальню и потолкуем по душам, другого времени перед отъездом у меня уже может не остаться.
Зара вслед за свекровью зашла в комнату и прикрыла за собой дверь:
- Госпожа Фрося, прежде чем Вы начнёте меня поучать и выговаривать, я хочу Вас заверить заранее, что глаз не спущу с господина Марка, он будет у меня пребывать в чистоте, сытости и в повышенном внимании, а детям не позволю ему сильно докучать.
Фрося перебила:
- С чего ты взяла, что я буду тебя поучать и выговаривать, даже мысли подобной не было. Что касается того, что ты возьмёшь на себя заботу о моём муже, так я в этом и не сомневалась, и дети у тебя спокойные, уважительные, а занятия с Фаридом ему только пойдут на пользу, меньше будет валяться на диване, больше двигаться и выходить чаще на воздух.
В широко распахнутых глазах Зары стоял немой вопрос, она вся как-то съёжилась, невольно языком облизала пересохшие вдруг губы.
- Да расслабься ты, можно подумать - на казнь пришла. Присядем на кровать, и я тебе кое-что расскажу.
Зара присела, по-прежнему не сводя глаз с лица свекрови.
- Так вот, в Москве у Семёна живёт его законная жена, у которой трое детей, младший из них является рождённым от моего сына. Между прочим, он носит имя отца и, конечно же, он никакой не Исмаил, а Семён.
- Госпожа Фрося, Вы говорите о вещах, которые мне уже давно известны, у моего мужа не было от меня секретов, не считая государственных.
- Ну, с этой стороны ты с моей головы проблему сняла, но есть ещё вторая половина этой истории. Прежде чем я поговорю с тобой о Тане (это его московская жена), хочу задать тебе вопрос, который сразу же возник у меня. Ты с самого начала знала, что у моего сына осталась в России жена, и, несмотря на это, всё же вступила с ним - как это правильно сказать? - в интимные отношения... и родила от него трёх детей?
- Госпожа Фрося, прошу прощения, но я ведь мусульманка и замуж выходила за мусульманина, а та женщина неверная и не может быть его законной женой.
- Вот так вывернула! Выходит, и сын его тоже не законный?
- Я не знаю, что тут законно, а что нет, но это его сын, и неважно, что он от неверной.
- А тебя не смущает тот факт, что мой Сёмка и Таня до того, как моего сына забрали в армию и послали на эту проклятую войну в Афганистан, страстно любили друг друга, и моя московская невестка до сих пор блюдёт ему верность.
- Я тоже до конца своей жизни останусь верной своему мужу...
Фрося взяла в свои ладони холодные руки волнующейся женщины:
- Заринка, я тебя ни в чём не упрекаю и ничего от тебя не требую, верю в твою искренность и любовь к моему сыну, но и ты пойми меня, в какое я попала сложное положение. Очень скоро я побываю в Москве и повстречаюсь с Танюхой. Нет, я не буду рассказывать ей о том, что её муж жив и, более того, что у него есть другая жена, а от неё дети. Я уже давно взяла на себя грех и сообщила ей о мнимой смерти Семёна, не желая разбить её сердце, а что теперь?
- А что изменилось?
- Какая ты наивная... Изменилось и очень, я познакомилась с тобой и детьми, и теперь вы для меня реальные - невестка и внуки.
Зара опустила глаза, и сама в свою очередь стала поглаживать ладони Фроси:
- Но ей ведь не обязательно знать о моём существовании... - эти слова она буквально прошептала.
- Заринка, она летом должна приехать к нам в гости.
- Вот и встречайте её, как положено, а со мной и моими детьми ей встречаться не надо...
- Заринка, я не знаю ваших законов, но по американским Таня является женой Семёна. И вдруг он к тому времени появится в Америке и захочет встретиться со своей всё же законной женой и сыном?
- Это его право, я согласна оставаться второй женой Исмаила, у нас ведь разрешено иметь мужчине до четырёх жён.
Глядя на побледневшее смуглое лицо Зары, Фрося испытала невероятную к ней жалость, видя, как безропотно принимает любящая женщина неадекватность сложившейся ситуации. Таня бы с этим никогда не согласилась.
- Ладненько, с этими вопросами мы довольно легко справились. Детям ты сама объяснишь ситуацию, как посчитаешь нужным, у вас свои обычаи и традиции, но моё отношение к тебе и детям будет всегда родственным, и это не зависит от воли моего сына.
- Спасибо...
Свекровь сразу же отметила, что у невестки пропало противное обращение к ней - "госпожа Фрося". Она встала и подняла за хрупкие плечи Зару: