Она еще сильнее напряглась в его объятиях.
– Я отказываюсь доставить вам это удовольствие. Я была права, считая вас тщеславным и испорченным властью…
Как ни была Амалия возмущена деспотичными идеями шейха и потерей контроля над собой, все померкло, как только губы Зейна коснулись ее губ.
Его вкус и запах практически лишили ее чувств. Все ее существо залила огненная лава страсти, когда он провел дорожку из легких и нежных поцелуев от одного уголка ее рта к другому. Его губы оказались необыкновенно мягкими по сравнению с жесткими чертами лица и волевым подбородком.
Почувствуй она агрессию или мастерство опытного соблазнителя, немедленно прервала бы поцелуй.
Но шейх был опытным и нежным, нашептывал ласковые слова по-арабски, и Амалия таяла, как кубик льда в шербете в знойный летний день. Он целовал ее так, будто она была его единственным, недавно найденным сокровищем. И обычно разумная, редко теряющая самообладание Амалия сдалась, с готовностью протянув ему губы.
Поцелуй мгновенно изменился: вместо легкого бриза он превратился в разрушительный цунами. Его язык жадно исследовал влажные глубины ее рта, дразня и мучая ее. Амалия почувствовала, как увлажнилось ее лоно. Он провоцировал ее, разбудив в ней страстную натуру, о которой она не подозревала.
Он соблазнял не только ее тело, но и разум.
Бесстыдно застонав, она запустила пальцы в его густую шевелюру и тесно прижалась к его широкой груди. Язык Амалии неистово извивался во рту шейха, отвечая на ласки его языка.
Крупные руки Зейна настойчиво гладили ее плечи и спину, даря невероятные ощущения. Амалия не испытывала раньше ничего подобного и уже не контролировала себя, желая лишь одного – чтобы эта сладкая мука никогда не кончалась.
Ее губы горели, тугие бутоны сосков напряглись так, что грозили прорвать тонкий шелк блузки. Его жадные руки крепко обхватили ее за талию, и Амалия буквально впечаталась в его грудь, ощутив всю силу его возбуждения. Оторвавшись от ее губ, чтобы перевести дыхание, Зейн изрек:
– Я был прав! Можешь сколько угодно раздражаться, пыхтеть и фыркать, но ты меня хочешь, и это факт. И выкинь из головы всю эту феминистскую чушь о самоконтроле, правилах приличия и уважении личности. Речь не о моих двойных стандартах. Ты конфликтуешь сама с собой, одновременно вожделея и отвергая меня.
Амалия не испытала бы подобного шока, даже если бы он ее ударил. Ее словно окунули в ледяную ванну, чтобы охладить пыл жаркой страсти. Ее тело все еще дрожало от невероятных ощущений.
С диким воплем она вырвалась из его объятий. Легкие горели, будто она пробежала марафон, в голове звенело.
Амалия с силой провела по горящим губам, пытаясь стереть вкус его поцелуя. Боже мой, у нее в голове не укладывалось, что она только что целовалась с шейхом Халиджа.
От мысли, что ее брат-близнец гниет в тюрьме, пока она развлекается с тем, кто держит его судьбу в своих руках, к ее горлу подступила тошнота. Как же она могла забыть про Аслама?
Как же она допустила, что вместо просьбы о помощи брату готова была отдаться этому альфа-самцу?
– Этот поцелуй оскорбил тебя. Но я не собираюсь извиняться, что сделал то, чего мы оба хотели.
Амалия резко обернулась. Разве могла она винить его в том, что расслабилась в его объятиях, потеряв над собой контроль?
– Я не просто оскорблена, я ненавижу себя.
Он издевательски рассмеялся ей в лицо.
– Потому что получила то, за чем пришла? Или потому, что ты без ума от моего поцелуя?
– Зачем я пришла? – как попугай повторила Амалия.
– Мы оба знаем, что ты совершенно не подходишь на роль жены. Значит, ты пришла, чтобы попытаться соблазнить меня. Не секрет, что я щедр к своим женщинам.
– Хотите сказать, что платите им за секс? – прорычала она.
Шейх посуровел:
– Я не играю в игры, мисс Кристенсен. Мне не нравятся вспышки женской ярости, которую вы пытаетесь здесь демонстрировать. Если мое заключение кажется вам оскорбительным, почему бы вам не рассказать мне об истинной цели вашего визита?
Вот оно. Настал момент истины. Если она продолжит скрывать правду, Аслам может застрять в тюрьме надолго. И все же Амалия колебалась.
Что-то в его горящем взгляде и жестко сжатых губах свидетельствовало о том, что ему не понравится то, что Амалия собирается сказать. Он вряд ли простит ее вызывающее поведение и согласится помочь Асламу. Она может усугубить ситуацию, если шейх поймет, что она хотела одурачить его.
Ситуация патовая. Куда ни кинь, все клин.
– У меня и в мыслях не было претендовать на роль вашей супруги. Более неподходящей пары не сыскать во все мире.
Сложив руки за спиной, он взглянул на нее, как на одну из своих подданных.
– Совершенно с вами согласен. Тогда остается только одна причина, по которой мисс Янг поместила вас в список.
– Ошибаетесь, я не торгую собой.
Зейн стиснул челюсти, и Амалия поняла, что зашла слишком далеко, но не могла остановиться.
– Неужели?
– Тысячу раз нет! Я пришла на аудиенцию к одному из ваших чиновников по поводу моего брата Аслама. Я два месяца ходила по инстанциям, в надежде, что кто-нибудь выслушает меня. Мой брат в тюрьме…
– Так, значит, вы преступная семейка? – Он окинул ее холодным, презрительным взглядом. – Брат попадает в тюрьму, а сестра обманным путем проникает в шахский дворец. Ваш отец действительно профессор истории? Хоть что-то из сказанного вами является правдой?
Амалию передернуло. Он не верил ей, и она сама в этом виновата. Она смягчила тон, надеясь воззвать к его доброй стороне, если таковая у него имеется.
– Это была ложь во спасение. Нет, даже не так. Я не сумела доходчиво объяснить. Я просто не могла упустить шанс…
– Какой шанс? Попасть в покои шейха? Выступить в роли соблазнительницы? – угрожающе спросил он.
– Разумеется, нет. Я не хотела целовать вас, и еще меньше хотела завести с вами роман. У меня успешная карьера, и мне не нужны одолжения от человека вроде вас ни даром, ни в обмен на услугу.
Сейчас она поняла, как заблуждалась по поводу шейха. Прочитав в «Селебрити спай» об эскападах шейха, Амалия решила, что сможет его умолить или убедить помочь ей.
Но похоже, что у мужчины, который стоял сейчас перед ней с непроницаемым взглядом, нет слабостей. Он совсем не похож на безрассудного прожигателя жизни, каким его изобразили в «Селебрити спай».
– Я не замышляла ничего подобного. Я устала ждать в приемной, вышла размяться, услышала громкие голоса, испугалась и скользнула в первую попавшуюся дверь. Когда я сообразила, кто передо мной, я на несколько минут забыла обо всем… – Она на секунду зажмурилась, не желая выдать свою реакцию, хотя он и так все знал. Вновь открыв глаза, Амалия продолжила нейтральным тоном: – Аслама посадили в тюрьму за его косвенную причастность к делу. У него был сложный период в жизни. Он поступил безрассудно и безответственно.
– Сколько вам лет, мисс Кристенсен?
Амалия не поняла, куда он клонит:
– Какое это имеет значение?
– Я могу получить всю информацию о вас в течение десяти минут.
«Высокомерный осел», – подумала про себя Амалия, а вслух сказала:
– Двадцать шесть, ваше высочество.
– Значит, и вашему брату столько же. Пора бы уже повзрослеть. Вы знаете, чем я занимался в ваши годы?
«Веселился напропалую с поклонницами», – едва не вырвалось у Амалии, но она вовремя прикусила язык. Шейх улыбнулся, будто угадав ее попытку скрыть ехидное замечание.
– Долгие годы Халидж вел локальные войны с соседними государствами. Мне удалось провести международную конференцию по мирному урегулированию конфликта в регионе. Мы день и ночь заседали целую неделю, чтобы выработать меры по прекращению бессмысленного кровопролития. После подписания договора я праздновал победу. Ваш брат не зеленый юнец, надо уметь отвечать за свои поступки.
– Он не заслуживает того, чтобы провести в тюрьме ближайшее десятилетие, в то время, когда настоящий виновник…
– За что вашего брата посадили в тюрьму? – перебил ее шейх.
Как бы ей хотелось дать другой ответ. Краска стыда медленно заливала ее щеки.
– Обладание нелегальными веществами с целью их продажи.
Шейх сурово нахмурился. Сердце Амалии упало.
– В этом случае я бессилен. Приговоры за хранение и распространение наркотиков всегда суровы. Ему не следовало в это влезать. А уж просить сестру о выручке…
Амалия накрыла его рот ладонью, не дав ему договорить. Ее захлестнула ярость.
– Я здесь не затем, чтобы продать себя ради спасения брата.
Сильные пальцы оторвали ее ладонь.
– Нет?
– Я думала, что у вас честные чиновники в администрации. А неожиданная встреча с вами сначала вселила в меня надежду.
Амалия смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Ни за что не расплачется перед этим бездушным правителем, который выбирает жену, как очередной костюм. Амалия поняла, что участия ей не дождаться. У шейха Зейна аль-Гамди нет сердца.
– Мне следовало знать, что вы ничем не отличаетесь от своего кузена. Я виделась с ним. Аслам в тюрьме из-за вашего брата. Это он попросил Аслама взять наркотики, а мой глупый и беспечный брат не смог отказать такому, по его выражению, «крутому парню». Ваше правительство погрязло в коррупции. И не зря вы попали на страницы «Селебрити спай». Не удивлюсь, если семья аль-Гамди не что иное, как кучка коррумпированных и развратных людей, облеченных абсолютной властью.
Глава 3
– Вы забываетесь, мисс Кристенсен, – тоном, не допускающим дальнейших возражений, сказал Зейн. – Это моя семья. Вы говорите о королевском доме аль-Гамди.
– Значит, ваша семья превыше закона?
– В моей семье достаточно прихлебателей и ленивых глупцов. Как говорится, в семье не без урода, мисс Кристенсен, – добавил он сухо, удовлетворенно отметив, что девушка покраснела.
Он всегда был невысокого мнения о своем кузене.
А она такая на первый взгляд безобидная…
Никто и никогда не говорил с Зейном в подобном тоне. Он только учился ходить, но уже был принцем, его высочеством. Сестра Мира была на десять лет моложе. Он очень к ней привязан, и она никогда его не провоцировала и не спорила с ним.
В детстве и юности у него не было близких друзей. Никто не критиковал его за высокомерие и эгоцентризм.
Даже его бизнес-конкуренты Ксандер, Бенджамин и Данте, пожалуй, одни из немногих, кого не пугал его титул и положение, называли его шейхом, а не по имени.
Несмотря на бурлящую ярость, он не мог не отметить одно важное обстоятельство.
Мисс Кристенсен верила, что брат невиновен, и была бесконечно ему предана.
Зейн оценил эту черту, поскольку и ему было дорого благополучие собственной сестры.
Зейн почувствовал, что еще немного, и он окончательно потеряет самообладание, что было для него нехарактерно. Он решил взять паузу в общении с Амалией. К своему неудовольствию, он все еще ощущал на губах вкус ее поцелуя.
Сейчас, когда он снова обрел способность думать рационально, он понял, что ее поцелуй был невинным, ей явно не хватало опыта. Неужели наивность и незащищенность, сквозившие в ее взгляде, были настоящими?
Задумчиво разглядывая ее, Зейн поднял телефонную трубку и вызвал охрану.
Ему не хотелось, чтобы Амалия ускользнула от него или обратилась бы за помощью к кому-то другому.
– Вы останетесь здесь до моего возвращения, мисс Кристенсен. Если вы попытаетесь уйти, охранники применят силу и тогда вам мало не покажется. Постарайтесь не делать глупостей, от вас и без того одна головная боль.
У него и правда заболела голова.
Ему не следовало ее целовать, черт побери. Это было проявлением слабости.
Только эмоциональной зависимости ему не хватало. Она изобретательна и коварна.
Одно дело – поддаться искушению момента и поцеловать ее, и совсем другое – не верить интуиции, которая с самого начала подсказывала ему, что девушка не так проста и наивна, как хочет казаться. Ему совсем некстати новый скандал, который может сказаться на его имидже и навредить Мире.
Амалия внезапно подскочила к нему, и он ощутил аромат сирени.
– Подождите, вы делаете меня своей пленницей, оставляя одну под охраной?
Он с удовлетворением отметил плескавшуюся в ее взгляде панику. Хороший случай уязвить мисс Самонадеянность.
– Ничего страшного, мисс Кристенсен. Мне нужно распорядиться насчет приговора о смертной казни тому чиновнику, который посмел заставить вас ждать его аудиенции, и тем охранникам, которые безнаказанно позволили вам проникнуть в мой личный кабинет. Может быть, я уволю весь штат сотрудников за некомпетентность. А вы пока оставайтесь здесь. Я еще не придумал вам наказание.
Она побледнела как полотно и судорожно сцепила руки. Амалия преградила ему дорогу, всем видом выражая негодование.
– Смертная казнь? Да это же настоящее варварство. Персонал все утро возился с претендентками на роль вашей супруги, а ваша раздутое эго не позволяет вам видеть дальше собственного носа. Во дворце царила суета, и ваши помощники не могли успеть везде одновременно…
Зейн с удовольствием наблюдал за вспышкой ее праведного гнева. Грудь Амалии бурно вздымалась; шарф, которым она прикрывала плечи, соскользнул, и Зейн увидел осиную талию и пышные бедра, обтянутые узкой юбкой. Высокая, с безупречными формами, Амалия походила на топ-модель.
– Вы издеваетесь надо мной! – сердито произнесла она. – Вы нарочно заставили меня поверить в то, что накажете своих людей за мой проступок.
Он рассмеялся:
– Не только у вас есть в запасе трюки, мисс Кристенсен. Ждите меня здесь.
Зейн потратил двадцать минут, чтобы прояснить ситуацию. Оказалось, что сотрудник юридического департамента назначил встречу Амалии по протекции Максимилиана Риччи. Хоть здесь она не солгала. Зейн с трудом припомнил итальянского бизнесмена с бульдожьей хваткой, которого девушка выбрала в посредники. Его это совсем не удивило. Неужели она подружка этого Риччи? И как он позволил ей одной находиться в Синтаре два месяца, даже если она отсюда родом? И почему отец разрешил ей встречаться с дружками ее брата? Это опасно.
Наконец Зейн получил досье на ее брата. В спешке он не спросил у Амалии фамилию брата, и поиск его дела занял у чиновников какое-то время. Информация об отце оказалась верной. Имя профессора истории Хадида было хорошо известно в ученом мире.
Аслам Хадид обвинялся в хранении наркотиков с целью последующей продажи. В настоящий момент он ожидал решения суда.
Зейн знал, что Асламу грозит не менее семи лет лишения свободы.
Он попытался связаться с кузеном, но ему сказали, что Карима нет в настоящий момент в стране. Зейн никогда не был высокого мнения о своем кузене, но не мог поверить на слово Амалии, что тот способен подставить невиновного человека. Еще одна ненужная головная боль.
Зейн вернулся в офис с чувством неудовлетворенности. Амалия стояла у окна в лучах заходящего солнца и показалась ему еще более соблазнительной. Он знавал и более прекрасных, и чувственных, и соблазнительных женщин, но Амалия запала ему в душу совершенно неожиданно. Зейну, который привык контролировать свои поступки и эмоции, это совсем не понравилось.
Его голос прозвучал резко и сурово:
– Я посмотрел дело вашего брата и переговорил с чиновником, который назначил вам встречу.
Амалия обернулась:
– И?..
– Выдвинутые против него обвинения достаточно серьезны. Кроме того, ваш брат не впервые нарушает закон.
– Я знаю. Но то были мелкие нарушения.
– Порча общественного имущества, организация забастовки в университете, хулиганские выходки в супермаркете… Он не в ладах с законом лет с четырнадцати. Я даже поговорил со следователем, который вел дело. Он уверил меня, что расследование было тщательным и беспристрастным.
– А я и не утверждаю, что обвинения против Аслама бездоказательны. Я сама собирала доказательства два месяца. Аслам взял пакет у вашего кузена за несколько минут до прибытия полиции. Ваш кузен отлично знал, что полиция у него на хвосте.