Одна на двоих жизнь - Гай Юлия 12 стр.


- А если…?

- Вы превратите его в «овощ», сэр.

- Сделайте что-нибудь, чтобы это прекратить, - досадливо кидает мой инквизитор.

Я смутно ощущаю, что голову мне поворачивают набок, раскрывают рот, чтобы не задохнулся. Укола не чувствую, но дрожь как-то резко прекращается.

- Это все еще его волны?

- Да, сэр, - отвечает медсестра полным скорби голосом.

Мучитель наклоняется надо мной, будто энтомолог над редкой бабочкой, долго молчит, потом роняет:

- Какой вы неугомонный, Райт. Придется действовать по старинке.

Раздается металлический звон. Мучитель отчего-то медлит, тянет нервы, наматывая на кулак, чтобы побольнее ударить. Ожидание становится настолько невыносимым, что мое горло непроизвольно выпускает стон. Тут же из бездны света появляется добросердечная медсестра, ласково смачивает губы ватным тампоном. Я отвлекаюсь на это действие, пытаюсь облизать стянутые коркой губы, на которых еще остались капельки влаги. И тем более неожиданным становится захват мучителя: он резко прижимает мою стопу к каталке и бьет по суставу большого пальца чем-то тупым и тяжелым. От резкой боли перехватывает дыхания, я хватаю воздух ртом, как рыба, но он застревает в горле, не проходит, я давлюсь им.

- Тише, тише, - мягкие руки убийственным контрастом поглаживают мне лоб и щеки, - дышите, мистер.

- Все еще нет?

- Нет, сэр.

Мучитель снова склоняется ко мне.

- Не хочу вас калечить, Райт. Не вынуждайте меня, на рудниках Заккара не очень-то приветствуют инвалидов.

Он склоняется так низко, что я чувствую на щеке теплое дыхание, могу видеть зеленоватые в крапинку радужки и расширенные зрачки монстра.

- Впрочем, одноглазый шахтер ничем не хуже двуглазого. Не правда ли, сестра?

Он чуть отстраняется, и будто в кошмарном сне я вижу нацеленный мне в глаз скальпель. Узкий в разрезе, тускло поблескивающий, смертоносный.

Тяжелый душный ужас сдавливает грудь. Меня парализует животный страх. Голос дрожит и будто вовсе не мой:

- Чего тебе надо?

- Чего надо? Так и не понял? Отрубись уже, сука! Я не с тобой разговариваю!

Он замахивается скальпелем, я касаюсь языком имплантата в зубе. Я хочу умереть. Умереть за секунду до удара. Исчезнуть и не почувствовать… меня качает. Я будто плыву на надувном матрасе по волнам, а лампы кружатся, кружатся…

- Есть! – восклицает медсестра. – Тета-волны. Мозговая активность в пределах нормы.

- Ну, наконец-то.

Я замираю. Я не чувствую боли. Не узнаю своего ровного, безмятежно-спокойного голоса.

- Кто вы? Откуда информация о проекте?

Неужели это я только что раскрывал рот, как выброшенный на берег дельфин, трясся от ужаса, пускал слюни после электрошока?

- Здравствуйте, подполковник, - насмешливо произносит мучитель, - бывший старший консультант по безопасности Его бывшего Императорского Величества. Глава бывшего отдела собственной безопасности Оримы. Кеннет Смит, к вашим услугам.

- Что вам нужно?

- Информацию о проекте, всю, которую вы имеете.

- Каковы гарантии?

- Жизнь.

- И свобода?

- Это как получится, - ухмыляется Смит.

- Хорошо. Слушайте. В декабре 64-го мы обнаружили неиспользовавшийся прежде портал второго перекрестка. Условно-пригодный для жизни мир. Уровень безопасности минус четыре. Наши ученые смогли установить морфологическую связь местных обитателей мира Z:17 с неземной формой жизни под названием «морфоид». Созданная позже экспериментальная группа испытала на себе воздействие условий обитания данного мира. Проект «Антиморф» был разработан отделом по борьбе с терроризмом, работа проводилась на полигоне Z:17 с целью создания у бойцов иммунитета к гипнотическим атакам противника.

- Кто координатор проекта?

- Я был в первой экспериментальной группе, на тот момент координатором являлся профессор Ольсен из университета психолингвистических технологий. В ходе эксперимента группа подверглась нападению и практически вся была истреблена. Ольсена отстранили, кто назначен новым координатором – мне не известно.

- Вы один выжили в том эксперименте?

- Да.

- Вам известно, чем закончились дальнейшие попытки?

Секундная заминка, взгляд Смита на монитор энцефалографа.

- Да. Я слышал, они увенчались успехом, но больше никакой информации о проекте «Антиморф» я не имею.

- Можете припомнить координаты мира?

Смит неотрывно глядит на монитор.

- Да, могу.

========== Главы 21-22 ==========

Глава 21

Все в этом мире познается через сравнение. Грешил на яркий свет – оказался в кромешной темноте. Измученные глаза, наконец, получили отдых, натянутые до предела нервы провисли, как перерезанные провода, только озноб не прекратился, но с этим смириться можно. И безымянная медсестра все-таки добрая, да: вкатила напоследок каких-то уколов, которые заставили притихнуть боль. Не поправлюсь, так хоть высплюсь в этой зарешеченной темноте.

Далекие шаги, какой-то шорох, трудное шумное дыхание – мое собственное… Вроде так устал, а уснуть не выходит. Странное осознание, догадка, после которой положено хлопнуть ладонью по лбу и крикнуть: «Эврика!», щемящая, замешанная на тоске радость и досада оттого, что поздно понял.

С трудом заставляю себя пошевелиться, лечь на правый – не раненный – бок. Меня водворили в крошечную одиночку молчаливые тюремщики, но приковывать не стали, видно, решили, что слишком слаб.

В темноте различаю знакомый силуэт. Черт, да я бы узнал тебя с закрытыми глазами.

- Этот урод сказал правду. Меня так и норовят использовать вслепую.

- Дан…

- Долго ты еще собирался вешать мне на уши лапшу?

Ты молчишь, покаянно повесив голову.

- Я… не хотел вмешиваться в твою жизнь. Мы всегда стремимся сделать, как лучше, а выходит…

- Не как лучше, - завершаю я фразу. - Корд, ты – мой брат. Я люблю тебя, и мне уже не десять. Перестань меня щадить.

Ты некоторое время молчишь, я замираю в ожидании, но это ожидание нечета тому, в пыточной. Тюремная камера в проклятой плавучей крепости наполняется сокровенным, каким-то уютным теплом, будто мы дома, просто выключили свет и сидим в темноте на диване в гостиной.

- Хорошо. Ты прав, я расскажу тебе все. Подпиской о неразглашении я больше не связан, а ты имеешь право знать. После заккарийской компании и инцидента с летающим госпиталем мне поступило предложение перейти в службу внешней безопасности РУ. Кампания «Антиморф» стала приоритетным направлением работы рэушников, и им требовались люди, имеющие хоть какой-то опыт контактов с нелюдью.

- А как же… Буцалло, Арбе, Ходхольм? Черная среда, Шерли, второй батальон, твои награды – все это фальсификация?

- Нет, конечно, - посмеиваешься ты, - ребят в группу «Антиморф» набирали из разных подразделений. Задействовали не часто. Кроме того, после Заккара Форка уже был под подозрением, его нельзя было оставить без пригляда. Нарланд, живо заинтересовавший генерала, мы разрабатывали два года. Штормзвейг изо всех сил препятствовал, правительство молчало, министерство обороны стремительно сворачивало все военные проекты. Мы смогли найти базу, внедрили всюду своих людей, мы почти накрыли всю сеть, но лефтхэнд сыграл иначе, чем мы ожидали. Признаться, я поражен масштабом их деятельности.

Как же у тебя все просто, брат! Ты стоишь здесь, рассказываешь, как по писаному про морфоидов, нарьягов, заккарийцев. Ты понимаешь, что мне плевать, словами Жано, с Эйфелевой башни на всю эту свору? Ты понимаешь, что разорвал мне душу на части?

- Скажи, Корд. Не для протокола, просто, по-братски. Ты ведь мог хотя бы намекнуть, что собираешься пройти тот гребаный портал и встретиться с Алвано?

- Не с Алвано, с осведомителем…

- Один черт! Я же считал себя твоим убийцей. Я же чуть в петлю не влез, меня из кожи выворачивало от чувства вины…

- Я знаю, - очень-очень тихо говоришь ты, - поверь.

Нет, все-таки мы разные. Ты стальной, а я – нет. Ты можешь говорить сейчас спокойно, а я стискиваю до боли кулаки и готов реветь, будто мне снова десять.

- Я помню, - шепчешь ты, - как моя голова лежала у тебя на коленях. Твои обожженные на солнце щеки, как их жгло. Мне казалось, это ужасно больно. Твое разочарование во мне. Я не бессмертный, Дан.

Я молчу. Думаю, говорить больше не имеет смысла: ты и так читаешь меня, как раскрытую книгу. Но ты преисполнен решимости добить меня и продолжаешь свою фантасмагорическую исповедь.

- Меньше всего я желал бы оказаться в такой ловушке. Наверное, в твоей затянувшейся депрессии была моя вина, ты звал меня, даже когда спал. А я не мог прийти. Я хотел, чтобы у тебя была нормальная жизнь, чтобы ты женился на Лине, любил ее, звал ночами ее. Время шло, но никакого избавления не наступало. Это было хуже ада.

- Тебе со мной… хуже, чем в аду? – уязвлено любопытствую я.

- Да, - твердо и без раздумий отвечаешь ты, - изо дня в день мучить родного человека – пытка, поверь.

- Я тоже мучил тебя?

- Не знаю.

Ты молчишь долго, слишком долго, где-то вдали коридоров гасят свет, и теперь не видно даже твоего силуэта.

- Дан, я не хотел вмешиваться. И не сделал бы этого, если бы ты не попал в критическую ситуацию.

Не хотел, ага, как будто ты не знаешь, что мое главное умение в жизни – это способность влипать в разные критические ситуации.

- Ну, тогда спасибо, что вмешался, - улыбаюсь я и остро жалею, что ты не видишь моей улыбки, - ты ж, получается, мой ангел-хранитель?

- Получается так, - соглашаешься ты, в твоем голосе больше нет этой дурацкой неуместной скорби. А я… если бы ты знал, как я сейчас рад!

- Мы были отличной командой, правда?

- Правда.

Нет, в самом деле, я давно уже не чувствовал себя таким счастливым и спокойным одновременно. Тягостное, ничем не разбавляемое, никогда не исчезавшее ощущение одиночества вдруг растворилось в волнах тепла и покоя.

- И что мы будем теперь делать? – на правах младшего я жду от тебя конструктивных предложений. А лучше даже ультимативных приказов. Да к черту, устал я один принимать решения за всех, хочу опереться на твое сильное плечо и не думать, просто действовать.

- Мы ведь раскатаем их в железный блин?

Ты неопределенно хмыкаешь.

- Для начала желательно оказаться на свободе, а ты свой шанс успешно продолбал.

- Ага, а интересно, как бы действовал ты?

- Ты уже и сам догадался: голосовое управление.

- А портал?

- Двоечник бестолковый! Достаточно взорвать ракету с ядерной боеголовкой в непосредственной близи, портал сам собой притянет объект за счет разницы потенциалов. У тебя было шестнадцать ракет.

- Меня расстреляли бы раньше!

- Кто не рискует, - философски замечаешь ты, - зато теперь ты валяешься здесь как, прости за откровенность, отработанный материал.

- Ладно, - вынужденно вздыхаю я, - ты прав. И что дальше?

- Ничего. Ждать момента и постараться не загнуться от заражения. Похоже, у тебя неслабая лихорадка.

И в этом ты тоже прав. К сожалению, израненному телу не до ликования осчастливленной души. Меня снова начинает знобить, и раны, постепенно отходящие от заморозки, горят столь нестерпимой болью, что я машинально ощупываю капсулу с пиралгезином.

- Потерпи, - шепчешь ты мне на ухо, обдавая щеку теплым дыханием. Сухие шершавые ладони сжимают и мягко гладят виски, успокаивая нервы. Черт, ну и расслабился я, это же всего-то две царапины, бывало и хуже. Да, еще стопа, там, похоже, перелом. Раздуло, как при гангрене, но зато не слишком больно, если не шевелиться. Хуже, что дырки от пуль все еще сочатся сукровицей, и в этой шуртской клоаке легко подхватить какую-нибудь смертельную заразу. Доза самого фигового антибиотика могла бы спасти положение, да.

На этой замечательно мысли я неожиданно выключаюсь и даже умудряюсь поспать. Видно, предел терпения организма уже наступил. Мне ничего не снится, я почти не ощущаю жара, просто лишившись от усталости всяческой чувствительности. Мне удается немного восстановить силы, потому что в момент, когда гулкую тишину тюрьмы разбавляет какой-то странный звук – вроде громкого чмоканья, у меня получается рывком оторвать плечи от лежанки и выкинуть вперед руку. Ладонь упирается в кого-то вполне материального, но подумать, кто бы это мог быть, я просто не успеваю, тая и сползая обратно на койку под взглядом голодных кровавых глаз.

Глава 22

У меня не слишком богатое воображение, да и после заккарийского вояжа прошло много времени, но почему-то мне казалось, что изо рта кровососа должно обязательно вонять гниющим мясом. Первым, после испуга, чувством становится изумление, потому что зубастая тварь обдает меня мятным дыханием и не торопится вцепиться в горло. Признаться, больше всего я боялся, что это будет суморф, и сейчас накатит жуткое ощущение нереальности, мутности, искривления пространства, скручивающая боль вывернет суставы из капсул и заставит все нервы гореть огнем.

Но меня лишь слегка повело, когда попытался приподнять голову. Тварь, упирающаяся одной рукой мне в грудь, вторую впечатала в лоб, так что я долбанулся затылком о край лежанки. Зубы клацнули, как у голодного аллигатора – мои зубы, не кровососа.

- Действительно, крепкий… Тшшш, молчи, - свистящим шепотом сказал морфоид, - цедить тебя я не собираюсь.

После некоторого количества тренировок в РУ (и учитывая подготовку брата), мне на раз удается справляться с гипнозом морфоидов. Но сейчас почему-то желания спорить и сопротивляться не возникает. Странная тварь молча смотрит на меня, не предпринимая попыток обескровить.

- Я терпеливо ждал, пока ты наговоришься сам с собой, потом – пока выспишься. Надо поговорить, Дан Райт.

- Ты меня знаешь? – не слишком удивляюсь я.

Морфоид хмыкает.

- Твоя рожа знакома каждому из наших. Да это что, про тебя уже пословицы в определенных кругах ходят. Например, «лохануться, как Дан Райт», «Райту пуля, что слону дробина».

- Эм, - озадачиваюсь я нежданной популярностью, - ладно. Драться ты не собираешься, говори, чего хотел?

Все-таки я никак не привыкну к тому, как страшно светятся в темноте глаза у этих тварей. Не по-кошачьи, серебряным огнем с алыми отблесками. Наверняка, и видит морфоид в темноте лучше человека.

- Предлагаю сделку. Я помогу тебе сбежать.

Молча слушаю предложение, игнорируя заколотившееся в бешеной надежде сердце. Верить морфоиду? С какой стати? Этому убийце, кровососу? Но внутри загорелось, вскипяченная лихорадкой кровь побежала по жилам быстрее.

- Каким образом?

- Я знаю, как выбраться к вертолетам. Знаю координаты портала. Как обойти ловушки. И знаю, как выжить в мире, где мы окажемся.

- И что я должен взамен? – подозрительно интересуюсь я.

- Вывести меня отсюда. Точнее, вынести на себе.

Тааак, это еще что за… Внимательно оглядываю кровососа и понимаю, в чем дело. Упираясь на сильные руки, тварь неестественно держит нижние конечности, неловко выгнутые и смешно распяленные, не в состоянии упереться стопами в пол.

- В чем дело?

- Сенсорный шунт в позвоночнике, - раздраженно отзывается морфоид, - я не могу ходить. Ты должен вытащить меня и донести до вертолета.

- Стоп. Вообще-то у меня прострелена нога и, похоже, еще перелом. Не уверен…

- А придется, - обрывает меня тварь, - ты хоть как-то можешь стоять на ногах.

- Мне нужен антибиотик, - зло отвечаю я, - еще несколько часов, и я уже не встану даже под дулом автомата.

Кровосос внимательно смотрит на меня, в темноте видны лишь очертания узкого, как стилет, жилистого тела, мускулистых рук, точеного лица. Таких, как эта тварь, я еще не видел. Странно. Сама ситуация диковатая – я мирно беседую с морфоидом, обсуждая детали побега.

- Так долго ждать не придется. Решай!

От волнения забываю дышать. Голова раскалывается от жара, все тело закостенело, я вовсе не уверен, что вообще смогу подняться на ноги, сделать хоть шаг.

Назад Дальше