Туман становится гуще. Это что значит? Болото становится только больше. Значит надо идти в другую сторону. Тут нечего ловить. Вон в той стороне вижу какие-то жалкие деревца, значит туда надо… Так, сейчас прыгну вон туда… Земля уходит из-под ног и я падаю в пустоту.
Мигающая длинная лампа. Я в каком-то тоннеле. Опять, блядь, тоннель. Да что же за на хуй! Опять жижа что ли? Вперед смотреть жутко, там сплошная чернота, но я знаю, что мне туда надо. Я чувствую, что в этой черноте опасность, там что-то непонятное… Крик, я слышу крик! Это ее крик, надо туда, она в опасности!
А вот хуй тебе, не пойду я туда, там непонятно что и я срать на твою девку хотел. Я тут лучше посижу, глядишь твоя девка сдохнет и мы выберемся отсюда. Да пошел ты на хуй, пиздабол! Не пойду туда и все, и ничего ты не сделаешь. Стой! Куда? Не пойду туда, я сказал!
Вокруг зеркала. Стены, потолок, пол — все зеркальное. Я вижу сотни своих отражений, сотни своих проекций. Поднимаю руку, все отражения тоже поднимают руки. Делаю шаг вперед, все отражения все повторяют за мной. Пристально смотрю на свое отражение напротив. Оно смотрит на меня.
«Я тебя ненавижу!»
Его губы повторяют то, что я говорю. Его глаза отражают всю ту ненависть, которую я испытываю к нему. Мне хочется разбить это стекло, чтобы навсегда стереть эту мразь. Он думает то же самое. И вот уже моя и его руки поднимаются чтобы разбить зеркало, тысячи осколков летит в лицо, в руку врезался осколок, кровь заливает глаза, капает на пол. Теперь кровь везде, она льется дождем с потолка моя, его, я не знаю, крови много, очень много. Я начинаю тонуть в ней, я уже нахлебался ее столько, что ничего больше не чувствую кроме соленого привкуса крови. Я барахтаюсь в крови и в осколках зеркал…
Ааааа, бл*яяяядь. Да что же это такое… Мы почти поменялись местами. Опять кошмар. С каждым кошмаром я теряю силу. Надо срочно кого-нибудь убить. Я знаю, кого я убью. Я убью Джека Кана.
====== «Глава 11» ======
POV Эрик
Утреннее марево в городе пахнет горящей помойкой. Кто-то жжет мусор. Хоть кому-то не поеб*ть. Сэму, по ходу, совершенно все равно. Осторожно продвигаюсь вдоль параллельных улиц, стараясь держаться стен зданий. Патрулирование в городе есть, но уйти от него не проблема. Потому и проще ходить одному. И не привлекать к себе внимание. Основную часть пути я прошел через коммуникационные ходы. До искренности осталось пройти один квартал.
Охота. То самое чувство выслеживания, терпеливого ожидания, предвкушения жертвы. Я чую ее, ощущаю всем страждущим телом, мыслями, эмоциями. Я подбираюсь к ней, крадусь, ей сегодня не спастись.
Смешно думать, что этот человек, которого я сегодня убью, строит какие-то планы, на сегодня, на завтра, на год вперед. А всего этого не будет. Этого человека уже нет. Он вычеркнут из бытия, только я знаю об этом, а он нет. Я тот, кто нарушит эти планы. Твоя смерть не только принесет мне вожделенную силу, она еще принесет горе твоим близким. От этой мысли тепло разливается по телу, хочется вдохнуть поглубже. Я несу боль. Я тот, кто причинит вам много страданий.
Вокруг Морг-центра много патруля. Начну стрелять из «орла» — сбежится все Чикаго. Тут тихо надо. Ножей у меня 4, значит четверых снимаю тихо, остальных по ситуации.
Осматриваюсь вокруг. Вроде, нет никого больше, но надо быть осторожным. Не дело просто попасться от нетерпения или спешки. Только не сегодня.
Дожидаюсь, когда очередной патрульный пройдет мимо, делаю захват сзади, сворачиваю ему шею. Затаскиваю его за угол здания. Так, позаимствую у тебя форму, парень, и автомат. Ага, второй его ищет. Смотрю, что рядом больше никого. Выхожу из-за угла, разряжаю в него рожок. На какое-то время проход открыт.
В Морг-центре тоже охрана. Занимаю наблюдательную позицию внизу постамента. Искренние ходят туда-сюда, патрульные. Пристраиваюсь к группе патрульных, миную центральный вход. Пока не начали на меня оборачиваться, стараюсь смыться в ближайшую дверь. Так, это у нас лестничный проем. Где же может быть Кан? И здесь ли он сегодня? Смутно припоминаю, что в Искренности вроде вся администрация на втором этаже.
Старательно делая вид, что я патруль, прохожу по коридорам. Искренние косятся, но ничего не говорят. Навстречу идет патрульный. Настоящий… Черт. Не успеваю никуда свернуть.
— Эй, парень! — это мне, стало быть, — парень, стой!
Оборачиваюсь, примериваясь, как избавится от этого придурка.
— Прикурить есть?
Лезу в куртку, опаньки, зажигалка. Спасибо тебе, патрульный, выручил. С усмешкой подаю ему зажигалку.
— Ты из какого подразделения, что-то я тебя не припомню?
— Я новенький.
— Так из какого подразделения?
Вот привязался, черт. Не проходилось тебе мимо. Глядишь и живой был бы. Оглядываюсь, удостоверяюсь, что в коридоре никого больше нет. Ребром ладони перебиваю ему горло, для верности сворачиваю шею, усаживаю вдоль стены. Пока его найдут, у меня есть пара минут. Где же еб*ныйврот Кан?
Вижу, по коридору девица идет. Может она не будет орать? Хватаю ее за локоть.
— Джек Кан сегодня здесь?
— Да, он у себя, — смотрит удивленно, но не боится. Вот и ладушки.
— У себя это где?
— Дверь в конце коридора. Но он принимает только по записи…
— Ничего, я подожду.
Музыка:
Twelve Titans Music — Dark Halo
Не обращая ни на кого внимания, прохожу в кабинет. Кан один. Закрываю дверь. Он открыл уже рот, чтобы возмутиться, но увидев меня, так и остался сидеть с отрытым ртом.
— Узнал меня, Джек?
Вижу, что узнал и видеть не рад. Времени у меня не очень много.
— Что тебе надо, Эрик?
— На самом деле немногое. Я пришел тебя убить.
В глазах искреннего полыхнула паника. О, да, это тот самый момент. Жертва намечена, она знает, что ей не спастись, она знает, что умрет, смерть уже дышит ей в затылок… От этой мысли на секунду стало не по себе. Почему мысль о том, что «смерть дышит в затылок» рождает какое-то необъяснимое чувство… Как будто я… сожалею? Кого? Я жалею свою жертву? Так, бл*дь. Не отвлекаться.
— Эрик, ты в своем уме? Я сейчас вызову охрану.
— Тебе это уже не поможет, Джек. Сегодня ты умрешь в любом случае.
В моей руке сверкнул нож. Паника в глазах человека сменилась мольбой.
— Что тебе нужно, Эрик? Мы всегда можем договориться.
— Ты ничего не можешь мне предложить, Джек, кроме своей скоропостижной смерти.
Да, да, да!!! Это оно, то самое чувство. Превосходство. Я сейчас твой бог, Джек Кан. Я могу тебя помиловать, и ты будешь жить, дышать, ощущать… Опять чувство сожаления. Ну откуда, бл*дь. Надо заканчивать поскорее, сегодня не удастся растянуть, как-нибудь в другой раз.
Смерть уже рядом, Джек. Сегодня твоя смерть — это я. Я заберу у тебя жизнь, и ты станешь пустой оболочкой. От тебя останется только кусок гниющего мяса, а я стану сильнее на целую жизнь. От этой мысли на лицо наползает привычная ухмылка. Теперь и ты узнаешь что такое смерть, Джек. Я-то знаю это. Я умирал и не раз. Только я всегда побеждаю, а тебе сегодня просто не повезло. Или наоборот повезло. Ты не умрешь в своей постели в окружении дурацких отпрысков, ты подаришь свою жизнь великому воину, страшному зверю, станешь частью глобального управления, потому что я знаю, на этот раз у меня все получится. Я сильный, как никогда. Я уничтожу всех своих врагов, останутся только те, кто будет подчиняться мне и бояться меня.
Молниеносно подхожу к жертве и всаживаю нож между ребер, неглубоко, чтобы было больно, но чтобы не задеть легкое. Медленно поворачиваю клинок в ране. Мужчина застонал, стал хватать воздух ртом. Еще два взмаха — еще две ножевые раны, не смертельные, но максимально болезненные. Вот и первая кровь. Подавляя желание окунуть в нее руки, еще не время, у меня будет такая возможность, просто не сейчас, я смотрю как жизнь медленно вытекает вместе с красной жидкостью, покидающей тело. Вот и первый крик. Не плохо, сегодня день обещает быть продуктивным. Я чувствую такой прилив сил, что соберись здесь вся армия Сэма, она будет долго отсасывать, а потом курить, трясясь, в сторонке. Я приношу боль, страдания и смерть, это моя жизнь и мое кредо! Я дышу этим, я этим живу, да!
Все портит мерзкое, пакостное чувство жалости, сожаления… Бред какой-то, никогда этого не было, все всегда проходило без сучка, без задоринки. Не было дурацких сожалений, никакой слабости в виде жалости не было тоже. Что же происходит?
Одним резким движением, поднимаю голову мужчины за волосы.
— Смотри мне в глаза, Джек. Ты видишь там свою смерть? Я принес ее тебе. Я заберу твою жизнь.
Я смотрю в его глаза, они еще пока яркие, в них есть жизнь, но через несколько мгновений она уйдет из них. Ты вспоминаешь свою никчемную жизнь, Джек? Ты сделал хоть что-нибудь, что даст тебе возможность сказать, что твоя жизнь прожита не зря? В его глазах целая вселенная — все чувства всей его жизни, страх, отчаяние, мольба, вера, надежда, сожаление, не высказанные обещания, не доделанные дела. Зрачок расширяется, поглощая собой яркую темную оболочку, в предсмертные глаза жертвы можно смотреть бесконечно, наслаждаясь своей властью над ней. Ее агонией, страхом, бесконечном желанием жить. Вот сейчас ты любишь жизнь, не так ли, Джек? Ты сейчас ценишь ее больше всего! Она сейчас самое дорогое, что у тебя есть и я заберу ее. Да, Джек. Ты жалок. Я тебя презираю.
Взмах, и на горле жертвы появляется глубокий разрез. Кровь немедленно начинает заливать все вокруг, фонтаном выталкиваясь из горла, через булькающие, хрипящие звуки. Тело жертвы сотрясает агония, хрипы переходят в сдавленный сип. Глаза, только что яркие, антрацитовые, становятся тусклыми, как у дохлой рыбы, жизнь уходит из них, а я впитываю ее. Я чувствую, как тело становится необычайно тяжелым, и если бы не прилив особенных, пробуждающих зверя сил, я уже не смог держать бы ее.
Я знаю, где здесь камера. Я оборачиваюсь к ней, все еще держа истекающего кровью мужчину, победно улыбаюсь тем, кто наблюдает смерть в прямом эфире. Теперь вы видите меня. Я открылся вам в полной мере. Зверь на свободе и никто его не остановит. Бойтесь меня, преклоняйтесь передо мной, и тогда, может быть, я пощажу вас. Оставлю вам вашу никчемную, дебильную жизнь, которую вы проживаете лишь для того, чтобы умереть. И, если умирая от старости, вы просто уходите в небытие, то принимая смерть из моих рук, вы становитесь частью сильного, непобедимого воина. Так примите же эту честь и преклонитесь передо мной.
Без сомнения. Без сожаления. Только вперед. К победе. К победе над сборищем слабаков и придурков, гоняющихся за химерами. Преданность, нежность, любовь — это только слова, на самом деле это просто оболочка для оправдания инстинктов вашего стада. Инстинктов размножения и потребления. Все, что вы можете принести полезного — это отдать мне свою никчемную жизнь и сделать этим меня сильнее.
Агония жертвы прекратилась, безжизненная оболочка обмякла и стала не нужной. Я отпихиваю его от себя, снимаю окровавленную форму патрульного, достаю из-за пазухи помеченную карту. Это тебе подарок, Сэм. Ты же хотел эту девку, так получи ее. Надеюсь ты поймешь, что отмечено на карте. Последний раз поднимая глаза на камеру, салютую диспетчерам и направляюсь к двери. Все прошло удачно, теперь надо выбраться отсюда.
Выхожу из кабинета, вижу, ко мне уже бегут патрульные. Первого снимаю из пистолета, прячусь за стену коридора. Второго, хватаю, используя, как живой щит, продвигаюсь к лестничному проему. Интересно, «зип» остался на крыше или нет? Нет, им сейчас опасно пользоваться, могут подстрелить во время полета. Значит, надо как можно быстрее, добежать до люка.
Позади себя слышу топот, выстрелы. Стреляю в ответ, патроны будем беречь в другой раз. «Орел» издает такие звуки, что мои преследователи чуток поотстали. Выбегаю из штаб-квартиры, ныряю за поворот здания, хорошо, что они тут плотно стоят.
— Где он? Куда побежал?
Преследовать меня решили. Вглядыванию из-за угла, ко мне бегут двое. Одному в лоб прилетает нож, второй прицеливается, «Орел» разносит ему башку. Так все, они меня засекли, теперь только быстро в люк. Придурки стреляют, стараюсь петлять, как заяц. Одна пуля задела, порвала куртку на запястье, поцарапала кожу. Вот бляди, чуть руку не отстрелили. Стреляю в ответ, вот и люк. Все адьес мудаки, догоните меня теперь.
За стеной меня ждет машина. Внедорожник везет меня на полигон, ехать тут совсем недалеко. Что ж, в городе все прошло удачно, теперь остается только ждать. Думаю, сколько Сэму нужно времени, чтобы найти Кана, карты, понять, что на них изображено, подготовить операцию… Месяц, вряд ли больше. Ну если потупит, то может быть два. Когда, наконец, наступит избавление от бл*дской девки. Опять чувствую движение. Черт, когда же это закончится…
Оставляю машину в гараже и решаю выйти на пробежку. Это то, что нужно, как раз и отвлечет от ненужных мыслей. Не было такого, чтобы у меня зарождались сожаления? Это связано с тем, что я чувствую человека в себе или это сбой системы? Что же все-таки происходит. Сложно разбираться в чужих экспериментах. Раньше мне все прекрасно объясняла Джанин, теперь даже спросить не у кого, что же происходит.
Flashback
14 лет назад
— Расти, мальчик мой, расскажи, что ты сегодня узнал?
— Я читал об истории создания системы фракций. Мне показалось интересным, что обоснование этой теории лежит в области социальных экспериментов. Ну, а наши предки взяли эти эксперименты на вооружение, и после войны решили устроить общество на основе выделения одних и подавления других основ природы человека.
— И что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что природа совершенна. Очень гармонична. Если она заложила в человека какие-то негативные черты, значит они нужны для баланса. Если бы в человеке были бы только положительные черты, откуда бы мы узнали, то они положительные?
— Дитя, — говорит Джанин, улыбаясь, — совершенство заключается не в том, чтобы развивать положительные черты или подавлять отрицательные. А том, чтобы их контролировать. Только система глобального контроля над личностью позволит создать совершенное общество, и тогда фракции или другие основы будут не нужны. Только тотальный, абсолютный контроль. Ты с этим согласен?
— Я не знаю, Джанин. Возможно.
— В чем твои сомнения, Расти?
— В том, кто возьмет на себя ответственность за этот контроль. Кто будет это все контролировать? Ведь людей очень много. А контролировать должен кто-то один, и этот человек должен быть совершенен, иначе он не сможет понять кто хороший, а кто плохой, кто хорошо делает, а кто плохо. Кто возьмет на себя такую ответственность?
— Для этого и существуют эрудиты, Расти. Для этого существуют знания, для этого люди проживают свои жизни, чтобы помочь нам создать совершенное общество. Ты хотел бы стать тем, кто делает общество лучше, добрее, отзывчивее, честнее? Ты хотел бы контролировать общество с целью сделать его лучше?
— Наверное хотел бы. Да, скорее всего.
End of flashback
Сердце отстукивает в ускоренном режиме. Дыхание частое, но размеренное. Легкие слегка печет. В ногах приятная усталость, энергия разливается по ним горячей волной. Все хорошо в лесу, но иногда хочется просто побегать. По моим расчетам уже пошел пятый километр. Еще немного и можно будет отдохнуть. В следующий раз надо будет воды с собой взять. Невозможно так бегать, одна мысль о том, что пить хочется. Замечаю, что трава под ногами стала сочнее, больше. Даже кажется зеленее. О, значит, недалеко источник есть. Надо же, повезло. Надо будет его найти.
Flashback
13 лет назад
— Я бы хотел стать бесстрашным!
— Это несомненно очень правильное желание, но у бесстрашных очень тяжелая инициация, ты уверен, что справишься?
— Я познакомился с девочкой, она из урожденных бесстрашных, она обещала меня тренировать. Она расскажет, что нужно для того, чтобы пройти инициацию у них.
— Хм… Девочка, это хорошо. Расти, скажи, что ты думаешь об угрозе нашему совершенному обществу?
— Если нашему обществу что-нибудь и угрожает, это только то, что не поддается контролю. Все что можно контролировать угрозой не является.
— А ты знаешь, что есть такие люди, которых невозможно контролировать? Которые проявляют волю и мыслят нестандартно? Их действия невозможно спрогнозировать и на них не действуют никакие симуляции?