Началась учёба, в расписании добавились новые предметы. Я выбрала прорицания и нумерологию, потому что не исключала вариант возвращения на маггловскую ярмарку в качестве гадалки-предсказательницы. После совершеннолетия мне придётся искать жильё и работу, да и на время стажировки в Мунго необходимо как-то существовать. Том изучал древние руны и тоже взял нумерологию. Мне очень не хватало Вальбурги Блэк в кружке рукодельниц. Она блестяще закончила обучение и уехала в США на стажировку по артефакторике.
У нас на факультете появилось несколько новых учеников из Шармбатона, сбежавших от тягот войны. Особенно выделялся красивый блондин Абраксас Малфой, он учился на нашем курсе. Постоянно с ним в паре держался эффектный шатен Антонин Долохов, русский по происхождению. Он выяснил, что я тоже русская, хотя бы наполовину, и с удовольствием болтал со мной на родном языке. Том быстро подружился с пришлыми ребятами, они безоговорочно приняли его лидерство. Абраксас стал новым ловцом команды Слизерина, наш прекрасный ловец закончил школу этим летом. Долохов также вошел в состав команды.
Пятнадцатого сентября нас собрали в Большом зале, по сигналу мы все вместе прочитали слова на латыни и подняли палочки вверх. По замку прошлась тёплая волна и устремилась ввысь. Тучи стремительно раздвинулись, на землю опустился солнечный свет, а вдали расцвела радуга. Мы высыпали во двор и наслаждались теплым осенним днём.
Вечером вернулись утомлённые преподаватели, директор толкнул краткую речь, где заверил, что наши совместные усилия помогли установить самый мощный купол над островом со времён Ублюдка и его своры. Я заметила, как поморщился Абраксас при нелицеприятном упоминании Вильгельма-Завоевателя.
Всё понятно, Диппет происходил из древней саксонской семьи и Вильгельма не жаловал, а предок Малфоя, вероятно, был приспешником нового короля. Вечером Абраксас подтвердил мои предположения, похваставшись Армандом Малфоем, который получил от Вильгельма большой земельный надел в Уилтшире. К сожалению, за десять веков замок обветшал и осыпался, но Абраксас твёрдо решил восстановить родовое гнездо. Последние сорок лет Малфои постоянно проживали во Франции, в симпатичном поместье неподалёку от Парижа. Сейчас во вдовьем домике, который сохранился получше, на территории поместья жили две женщины: матери Малфоя и Долохова. Они дружили еще во Франции, обе потеряли мужей в начале войны, обе отправили сыновей в Хогвартс и перебивались, разбив «Сад Победы» и ухаживая за ним. О так называемых «Садах Победы» стоит рассказать подробнее — это небольшой собственный садик, семена для таких огородов выдавали бесплатно, собственное приусадебное хозяйство поощрялось. Я помнила из истории, что даже знаменитые лондонские парки были разбиты на участки и засеивались горожанами. Постепенно мальчишки поделились с нами своей бедой: они остались без отцов. Отец Антонина погиб, защищая лодки с детьми и женщинами, он прикончил четырех колдунов из армии Гриндевальда и довёл лодки до Альбиона, но через неделю умер от неизвестного отсроченного проклятья на руках у безутешной жены. Филиус Малфой остался организовывать вывоз оставшихся в оккупированной Франции магических семей, от него не было вестей уже несколько месяцев.
Война догнала нас даже в безопасном магическом мире. Её не было физически, но она ощущалась в воздухе, в тревожных статьях в «Ежедневном пророке», в разговорах на переменах, война была рядом. Однажды какой-то малолетний идиот заорал «Воздух!», когда мы все пришли на обед. По реакции детей можно было сразу определить, кто откуда. Магглорождённые и многие полукровки моментально упали на пол, прижали руки к голове и откатились под ближайшие столы. Том, я, Тони и Абраксас сделали то же самое. Некоторые дети начали было над нами смеяться, но я впервые наблюдала единение факультетов. Гриффиндорец и слизеринка, старосты школы, одновременно врезали шутнику, а директор отвёл его в свой кабинет. Деканы громко заверили всех, что опасности нет. Мы поднялись и отряхнулись, все единодушно сделали вид, что ничего особенного не произошло, и продолжили трапезу. Во время ужина мальчишка, устроивший бучу, поднялся и принёс всем свои искренние извинения. Теперь он каждое утро читал всем вслух сводки с полей войны и плакал, называя количество жертв. Через месяц его простили, но он продолжал давать краткую политинформацию до конца учебного года.
Удивительно, но дурацкое происшествие сплотило учеников, междоусобные войны между факультетами сошли на нет. Еще это поспособствовало нашему сближению. Нашу компанию стали называть «Триумвират с хвостиком». Если кто не понял, хвостиком была я. Триумвиратом восхищались, меня терпели. Еще бы, из мальчишек хоть сейчас можно было делать успешную мальчиковую группу. Томный блондин, невозмутимый брюнет и яростный шатен будоражили сердечки женской половины школы, невзирая на возраст и факультет. Невыразительная девица с мышиным хвостиком в блистательную плеяду совершенно не вписывалась. Тому пытались намекнуть, что мне не место в свите ярких красавиц, окружавших мальчишек, на что он ответил, причём сказал это только один раз:
— Хелена — моя семья. Тронете — уничтожу.
В новом учебном году в компании Тома появились девочки, постепенно он перетащил меня от рукодельниц к себе. Надменная красавица Ава Роули с четвёртого курса млела от внимания Абраксаса, Тони вздыхал по её подруге, Мэдисон Бёрк, а Том оставался нейтрально-спокойным, ни на минуту не выпуская меня из поля зрения. Его внимание не осталось незамеченным, меня пару раз прилично приложили Летучемышиным сглазом, причём я не видела, кто это сделал. Однажды я два дня проходила с кожей весёлого земляничного оттенка. Том лично выявил виновниц и «побеседовал». С тех пор меня оставили в покое, старались обходить по широкой дуге.
Я прочитала отличную статью профессора Бири, посвящённую ядовитой фасоли, и гордилась, что приложила руку к прекрасной работе. Тентакула соскучилась и ласкалась, как кошечка. Я ей тоже прочитала вслух статью и объяснила, что теперь ею восхищается весь волшебный мир. В благодарность тентакула вымахала под потолок и лезла обниматься при каждом удобном случае. Бири продолжал наблюдение за необычным растением и попросил меня побольше времени проводить в одном помещении с фасолью. Теперь я читала вслух учебник по прорицаниям, сидя в тёплой теплице. Профессор принёс для меня маленький стол и стульчик, я выполняла домашние задания и гладила фасоль по подставленным листьям. С другими магическими растениями отношения у меня не складывались категорически, но я, наконец-то, перестала из-за этого расстраиваться.
Госпожа Хэлси осунулась и побледнела, её родственники жили в Бельгии, где хозяйничали фашисты. Она полностью спихнула на меня плановый медосмотр и присоединялась, только если я её просила. Контроль над наличием и ассортиментом целебных зелий тоже перешёл ко мне, я старательно содержала два больших медицинских шкафа в порядке. Только в дни квиддичных матчей можно было видеть почти прежнюю гордую медиковедьму. Тщательно накрахмаленный передник и белоснежная косынка с красным крестом были видны из любого уголка огромного овального поля. Неизменно невозмутимая, быстро и ловко она лечила травмы и ссадины игроков. У неё находилось доброе слово для каждого пострадавшего, а несчастные, вынужденные провести ночь в Больничном крыле, были уверены, что медсестра поспешит на помощь, стоит только позвать. За работой госпожа Хэлси преображалась, я восхищалась её скупыми, выверенными движениями и точными диагнозами. Мне нравилась эта суровая немногословная женщина.
Еще у меня появился второй любимый предмет. Каждый урок прорицаний я ждала, как праздника. Мне безумно нравилось всё подряд: гадать по чаинкам, по кофейной гуще, заглядывать в магический шар, раскидывать кости. Профессор Иниго Имаго писал академический труд и постоянно давал толкования снов выбранного ученика по пяти различным авторам. Конец первого семестра оказался для меня полной неожиданностью.
Глава 8
Прошло уже полгода, а я еще не занималась проблемой следующего лета. Замечательно, что на летних каникулах бармен поможет нам перебраться в безопасную сельскую местность. Дожилась, я радовалась возможности попасть в приют! Хотя, чего там удивляться, пусть впроголодь, но в приюте можно было жить. Да и деревни не бомбили так яростно, как столицу. Сплошные плюсы. По крайней мере, продукты по карточкам точно попадали к каждому ребёнку из заведения миссис Коул. Сухари я запасала с первого сентября, на автомате, поэтому совсем голодать не буду. Однако попытаться остаться в магическом мире стоило.
Я решила поступить типично по-слизерински и перекинуть проблему на чужие плечи. Для этого мне нужно было побывать в Хогсмиде. К счастью, разрешение на посещение магической деревни у нас было. Его подписал сторож в одну из редких минут просветления. Взамен он взял с нас честное слово, что мы не будем там напиваться. В качестве антипримера он привёл себя. Том в ужасе заверил, что злоупотреблять спиртным не собирается даже во взрослом возрасте. Сторож почесал бородёнку и ответил, что такое жестокое обещание он брать с нас не собирается, аргументировав тем, что жизнь — штука сложная. В любом случае, мы подсунули сторожу бумажки на все последующие года обучения, раз уж выдалась такая возможность. Короче, в деревню я ходила совершенно законно. Признаюсь, я решила подгадать и разжалобить старосту школы.
Гриффиндорец Дэниэл Джакобсон меня не подвёл. Совершенно «случайно» мы пересеклись в Хогсмиде, где я вытирала слёзы, читая «Таймс», прикреплённый на доске объявлений. «Таймс» и «Ежедневный пророк» вывешивались ежедневно с начала войны, я специально ходила в деревню ради прессы. Мне пришлось караулить старосту битых полтора часа, так что я реально замёрзла и выглядела бледно. Он не смог пройти мимо рыданий школьницы, поэтому подошёл и заботливо поинтересовался, что же меня так расстроило. Дальше вложить ему в голову умную мысль об опасностях, подстерегающих наших учеников из обычных семей, было делом техники. Мистер Джакобсон был настолько благороден, что напоил меня чаем в пабе «Три метлы» за свой счёт. Я рассказывала о бомбёжках и беззащитных детях, о пылающих кварталах и прочих ужасах. Итогом моего красноречия я осталась довольна. Том сказал, что мной гордится, Абраксас и Антонин посматривали на меня с уважением. Среди учеников пошла гулять петиция, которую требовалось подписать. Это было открытое письмо к Попечительскому совету с просьбой о предоставлении убежища в школе на летние каникулы магллорождённым и полукровкам. Подписали практически все. Письмо с тремя сотнями подписей было торжественно передано заместителю директора. Эх, промахнулась я. Грифы обожали своего декана и безгранично ему доверяли. Ещё бы, стопроцентно Светлый маг с доказательством святости на куцем плече. Когда Дамблдор обнимал старосту и называл его инициативу «похвальной», я уловила его смеющийся взгляд. Сука, он всё понял. С этой минуты я смиренно ожидала его ответного хода. Дождалась, в последний день первого семестра нам торжественно объявили, что магглорождённые будут летом размещены в Хогсмиде, в гостинице «Кабанья голова», где они будут ухаживать за садом и помогать жителям деревни. Письменное согласие родителей требовалось предоставить до первого марта для составления списков.
Зашибись, вот ведь тварь бородатая. Изящно вывернулся, мне до него далеко. Братцу денег за учеников отвалят, Дамблдору респект со всех сторон и очки к святости, а полукровки в пролёте. То есть полечу я летом в родной приют сизым голубем. Я утешила себя тем, что расту в интригах и наблюдаю работу мастера в действии. Даже в файлах Медицинского крыла указывался статус крови ученика, мы с Томом были записаны, как полукровки. Облом, однако. Я опять попыталась и проиграла.
У меня оставался еще один запасной вариант — поместье Малфоя. На зимние каникулы Том уезжал туда с ребятами. Меня не позвали, Абраксас смущённо объяснил, что в домике только две кровати: на одной вдвоём будут спать две мамы, а на второй с трудом разместятся трое мальчишек. Я совершенно не обиделась, но мне пришлось уговаривать Тома съездить в гости, он не хотел оставлять меня одну.
— Езжай, разведай там всё, а к лету придумаем, как вместе в гости попасть.
Том сразу сообразил, что именно я хочу, и активно начал развивать идею.
— Ты права, вдруг там можно пару комнат восстановить в этом их старом замке, летом тепло, будет, где переночевать. И еще я разузнаю, можно ли там колдовать несовершеннолетним, есть ли лес с какой живностью рядом, можно ли охотой прожить…
Я всучила Тому две банки тушёнки из наших скудных запасов и отправила в гости с подарком. Тентакула тайно поделилась со мной двумя стручками, так что я приготовила подарки для мальчишек. Всем троим я связала объёмные шарфы и тёплые перчатки.
Я проводила их на поезд и вернулась в замок. В этом году многие ученики предпочли остаться в школе, два стола из четырёх были заняты почти полностью. Магглорождённые смотрели на Дамблдора с обожанием, он благосклонно внимал. Я кляла себя последними словами, сама лично укрепила его позиции. Дура, ну какая же я дура. Уверена, он прочухал фишку и теперь будет разыгрывать карту защитника сирых и убогих.
В расстройстве я ушла к фасоли и жаловалась на свою глупость. Тентакула обеспокоенно стучала стручками и пыталась вытирать мои злые слёзы листочками. Я долго не могла успокоиться, даже вечером жаловалась на несправедливость мира кошкам всех расцветок. Мне опять оставили котов со всего Слизерина, они доверчиво мурчали и прижимались тёплыми бочками. Кошки меня успокоили, я примирилась с поражением и сосредоточилась на повседневных делах. Госпожа Хэлси осталась на каникулы на своём посту, детей в замке было много, постоянно что-то случалось. Например, в Больничное крыло попал первокурсник с Гриффиндора, Рубеус Хагрид. Этот здоровенный мальчишка с разумом пятилетнего карапуза умудрился схватить голыми руками пеплозмея, который танцевал в небольшом костре у сторожки. Завхоз решил сжечь какие-то отходы, разжёг костер и отошёл буквально на минутку. Мистер Принг был дядькой ответственным, так что мы с госпожой Хэлси ему поверили. Он на своих тощих плечах притащил ущербного головой великана без сознания, с дымящимися красными руками. Технически, Рубеус был полувеликаном. Отец его был человеком и магом, а мамаша — великаншей. Как в здравом уме можно скреститься с великаншей — выше моего понимания. В любом случае, это чудо природы дожило до одиннадцати лет и попало на Гриффиндор. С ним постоянно что-то случалось, я опасалась, что до окончания школы он не доживёт. Он постоянно лез к самым опасным существам из коллекции профессора Кеттлберна. Рубеус называл их лапочками и пытался тискать. Звери прятались от него, как могли, но не проходило и месяца, чтобы Хагрид снова не оказался в Больничном крыле, то с переломом ноги после удара задним копытом гиппогрифа, то с разорванной ягодицей после укуса единорога, то с полуотгрызенным пальцем после обнимашек с нюхлером… Его травмы приводили меня в восторг, я получала ценную практику, но идиота было жалко.