и жители, обитавшие в этой части Визенгерна, предавались отдыху. Улицы
были пусты, лишь редкие прохожие приветливо кивали, завидев двух
молодых чародеев.
Рынок, где можно было купить все необходимое, от лошади до
дорожного посоха и от магического амулета, почти наверняка фальшивого,
до запаса провианта, располагался на площади перед ратушей. Бургомистр
не раз пытался перенести шумный, пёстрый, полный терпких ароматов
базар подальше от своих окон, к Южным воротам, но всё безрезультатно.
Жителям Визенгерна было намного удобней ходить за покупками к ратуше,
и они не собирались отказываться от этой привычки из-за прихоти властей.
«Что ж, дорога нам известна. По крайней мере, её начало», – думал
Эллагир, шагая рядом с Альрин по булыжной мостовой.
Он рассеяно почесал плечо: во время экзекуции туда попал кончик
плётки. Исцеляющая формула, конечно, сняла боль и затянула раны, но
лёгкое покалывание ещё напоминало о неприятном инциденте. Это не
укрылось от взгляда девушки:
– До сих пор больно, милый? – тихонько спросила она, осторожно
касаясь травмированного места. – Гаппо постарался на славу?
– Сколько помню, он всегда старается, – проворчал Эллагир. – С
одиннадцати лет мечтаю с ним поквитаться.
Альрин изумлённо охнула.
– Что ж ты натворил такого, в одиннадцать-то лет, что тебя…
– Мальчишки со старшего курса рассказали мне одно заклинание, -
пустился вспоминать юный маг. – Оно разрывает изнутри небольшой объект,
– камешек, орех, головку сыра… Чары не боевые, и на живую плоть не
действуют. Их придумал некто Лайран, и, если верить его же рукописи,
изрядно повеселился.
– Действительно, обхохотаться можно, – язвительно ввернула девушка. -
Что может быть смешнее головки сыра.
– Ну, расколоть чернильницу под самым носом Коршуна, было и впрямь
забавно, – усмехнулся Эллагир.
– И Сандар вычислил тебя по следу от заклинания?
– Оно не оставляет следа, – мотнул головой юноша. – Меня заложил тот
недоносок, который научил чарам. Верно, обиделся, что у меня они
получались лучше.
Последние слова Эллагира потонули в шуме толпы: новоиспечённые
маги вышли к Торговой площади. Гвалт на рынке стоял невообразимый. Это
было особенно заметно после благоговейной тишины университетских
аудиторий. Торговцы пытались перекричать друг друга, расхваливая товары,
покупатели спорили о ценах, из скотного ряда неслось мычание и визг.
Жаркая сумятица и сутолока царили повсюду.
Протискиваясь с великим трудом между людей и лотков, Эллагир и
Альрин добрались, наконец, до торговцев конями. Здесь было малость
посвободнее: все же лошадь – не повседневный товар, раскупаемый направо
и налево.
Чародейка потянула спутника к небольшому бревенчатому загону, где
стояли два коня, приметные ещё издали. Тонкие ноги, изящный изгиб шей,
умные глаза… Одна лошадь была серебристо-белая, как снег на солнце, а
вторая – напротив, цвета воронова крыла. Любой распознал бы в них
благородную кровь. Даже если доселе доводилось покупать лишь сахарных
лошадок на палочке, какие торговки сластями продают на осенней ярмарке.
Перед загоном, рассеяно постукивая ладонью по старому
потрескавшемуся дереву, топтался здоровенный рыжебородый мужик лет
сорока-пятидесяти. Судя по одежде, он явился из самого глухого места этой
части света. Просторные штаны из кожи были подпоясаны бечевой, а
холстяная рубаха оказалась в нескольких местах порвана и грубо заштопана.
Под слоем дорожной пыли едва угадывался какой-то узор.
– Что хочешь за белого коня, добрый человек? – с лёгким кивком
спросила Альрин, останавливаясь перед торговцем.
Мужик оглядел её и со смехом ответил:
– За коня? Два золотых, да ночь в твоей постельке, цыпа! И эта кобылка
– твоя!
Рядом кто-то засмеялся, соседние торговцы подошли поближе,
послушать. Девушка не переменилась в лице:
– Даю четыре золотых и добрый совет сверху: прежде, чем
напрашиваться в постель, хотя бы помойся.
Теперь засмеялось гораздо больше людей, и молодой чародей тоже
позволил себе улыбнуться. Он не очень беспокоился за подругу, зная, что та
сама может о себе позаботиться. Боевым заклинаниям их обучал лично
Сандар. А уж если запахнет серьёзной опасностью, то он, Эллагир, тут как
тут.
Коневод сперва насупился, но быстро сообразил, что четыре монеты
золотом – весьма высокая цена даже для такой кобылы.
– Согласен на четыре золотых, и ну его в пропасть, твой совет.
«В пропасть, вот как… Значит, он из земель Хорта, с этих жутких гор.
Присловье родом-то из тех мест… – подумал Эллагир. – Может, из Гатвина,
или даже из Ксандры».
Альрин тем временем скинула заплечный мешок, порылась в нем и
достала кожаный кошель.
– Красавица-кобылка, – торговец легонько шлёпнул лошадь по крупу. -
Значит, зовут ее Свирга, это по-нашенски…
– Снежная, – извлек из закоулков памяти нужное слово Эллагир.
– Ух, ты, – удивился коневод. – Ты знаешь все языки Хорта?
Чародей, до сей поры понятия не имевший о том, что в горах юга
говорят больше, чем на одном языке, со скучающим видом кивнул.
– Я буду звать её Снежка, – сказала Альрин, передавая монеты горцу.
– Шнежка – так Шнежка, – невнятно отозвался тот, пробуя одну монету
на зуб, – хоть Кошка, лишь бы понимала. Как обходиться-то, знаете?
– Знаем, научены, – ответил Эллагир, переводя взгляд на оставшуюся
лошадь. – А за эту кобылу что просишь?
Торговец хмыкнул.
– Знают они, как же! Научены, вишь ты! А коня от кобылы не отличат!
За монету отдал бы, да не про тебя товар, парень! Не сладишь.
Вороной, почувствовав, что разговор о нём, яростно заржал и топнул
ногой. Только сейчас чародеи заметили, что тот на привязи. И не просто
верёвка, а два толстых скрученных каната приковывали коня к столбу,
врытому в землю.
– Впечатляюще, – пробормотал Эллагир обескуражено.
– Как же удалось притащить его сюда? – повернулась Альрин к
торговцу.
– Он успокаивается малость, когда слышит эльфскую речь, – пояснил
тот. – Ихняя ж порода, чтоб им! Мой брат разумеет по-эльфски немного, так
и привели. Гарт болтал с ним, чего в голову взбредёт, а я треножил.
– Эльфийскую речь, говоришь? – задумчиво проговорил чародей, глядя
коню прямо в глаза.
Тот фыркнул и замотал головой. Эллагир шагнул вперёд и негромко
произнёс на распев:
– Aeleriath ti readdhan a thidorihil! ..*
Вороной заржал так громко, что обернулись все, кто оказался
поблизости, и резко прянул, насколько позволяла привязь. Раздался треск
разрываемых пут, и конь обрёл свободу.
Расстояние, отделявшее его от юноши, он пересёк одним прыжком, и
затормозил так резко, что копытами ушёл в землю. Ещё шаг, и могучий конь
просто смёл бы чародея с пути. Взгляд его был внимательным,
оценивающим. Он стоял, раздувая ноздри и прядая ушами, и будто чего-то
ждал.
– Thaeriligwen te lindhariath ka va thelerian aethar!** – проговорил
Эллагир звенящим от волнения голосом.
И вороной, сделав маленький шажок, грациозно наклонил голову и
ткнулся тёплым носом в открытую ладонь.
Торговец лошадьми изумлённо ахнул. Альрин с белым, как грива
Снежки, лицом медленно, на негнущихся ногах, подошла к Эллагиру и
порывисто обняла.
– Я думала, что сойду с ума! – прошептала она.
– Все в порядке, Аль, – улыбнулся молодой чародей, но голос его всё
ещё дрожал. – Мы с ним подружимся. Смотри, какой красавец! – юноша
легонько потрепал коня за холку.
– Сложён восхитительно, – согласно кивнула Альрин. – Осталось
выяснить, сможешь ли ты им управлять.
– Не нужно никем управлять, – вдруг раздался мелодичный голос. -
Если наш конь ответил на предложение дружбы, то можете доверять ему так
же, как себе.
Чародеи обернулись. Позади стоял высокий юноша в лёгком плаще
цвета сентябрьского неба с изящным узором серебром. Ветер слегка
растрепал его длинные светлые волосы. Взгляд изумрудно-зелёных глаз был
ясным и открытым, а улыбка – обезоруживающе-честной.
– Leir neiradhan thaerlariar iatha selerigan!*** – удивлённо воскликнул
Эллагир.
– Моё имя – Эннареон, – с лёгким поклоном произнёс светловолосый. -
*
Здравствуй, конь цвета ночи, – Тайное Слово.
*
*
Прошу в дар твою дружбу, если ты примешь мою, – Тайное Слово.
*
** В нашей стране нечасто можно встретить эльфа, – смесь Древнего Слова и Тайного Слова.
Пожалуйста, разговаривайте на своём языке. На нашем у вас получается
безобразно.
Чародей насупился, но вовремя вспомнил, что эльфы никогда не лгут.
Значит, незнакомец вовсе не старался их поддеть, а всего лишь открыто
высказал свои мысли.
– Я – Альрин, а это – Эллагир, мой друг, – девушка первая вспомнила
про вежливые манеры.
– Долгих вам лет, Альрин и Эллагир, – произнёс эльф формулу
знакомства, сохранившуюся ещё с давних времён.
– Значит, ты считаешь, кони станут нас слушаться? – спросил чародей,
чтобы скрыть неловкость.
– Я этого не говорил, – мягко поправил его Эннареон. – Я сказал,
можете им доверять, и это – истина. Коль скоро они согласились вас нести,
то будут и заботиться. Не дадут упасть, если заснёте от усталости на ходу.
Предупредят об опасности: их чутье превосходит и человеческое, и наше.
Постараются защитить в бою…
– Потрясающе… – пробормотал Эллагир, окинув приобретённого коня
удивлённым взглядом. – Назову тебя… Пусть будет Фаэль*.
Вороной скосил на него глаз и насмешливо фыркнул.
– Так чего же я это… – встрял в разговор торговец лошадьми. – Не
продаётся! Не отдам, и точка. Такой самому сгодится!
Эллагир и Альрин нахмурились, но эльф лишь рассмеялся:
– Поздно спохватился. Конь уже выбрал, с кем ему идти.
– Ничего, – возразил тот. – Авось, передумает ещё. Уведу обратно в
Хорт, выучу пару слов по-вашенски…
– …И, при первой же возможности, он проломит тебе череп, человек! -
холодно прервал его Эннареон. – Как можно силой навязать дружбу?!
– Значится, тогда так. Десять… нет, двадцать золотых, и лошадка ваша,
господин, – торговец кивнул Эллагиру.
Тот даже присвистнул от такой наглости.
– Не ты ли говорил, за монету отдашь? Смотри, пройдоха, конь без
привязи остался! Хватит ли двадцати золотых тебе на лекаря?
– Не уступлю ни медяка!
– Ах, ты…
Эннареон с презрением кинул под ноги торговцу пригоршню монет.
– Должно хватить. Конь пойдёт с тобой, – улыбнулся он чародею.
– Не стоило за нас платить, – покачала головой Альрин, развязывая
кошелёк.
– Это не за коня, – пожал плечами эльф. – Я купил совесть этого
человека. Цена, конечно, непомерно велика, но… за годы путешествий у
меня ещё не было такого приобретения!
Он улыбнулся, рассматривая торговцев, точно коллекционер – редкую
вещицу.
– Но мы теперь твои должники, – заметил Эллагир недовольно.
– Это не так, – мотнул головой Эннареон. – Я позаботился о коне. Ему
ведь далеко не безразлично, с кем идти!
– В университете нам рассказывали, что эльфы относятся к лошадям
*
Fael – быстрый, стремительный, – Древнее слово.
совершенно не так, как мы… – негромко проговорила Альрин, легонько
коснувшись Снежки.
– Это верно, – их зеленоглазый собеседник непринуждённо рассмеялся.
– Простите, не могу взять в толк: зачем вам лошади в университете?
– Мы уже закончили обучение, – пояснил Эллагир. – Теперь нам
предстоит путешествие, по заданию Ордена.
– Я тоже собираюсь в дорогу, – Эннареон радостно потёр ладони. -
Домой! В Иарлириат, – уточняюще добавил он.
– Наш путь лежит туда же, – отозвался чародей. – По крайней мере,
поначалу…
– Поначалу?! – воскликнул эльф. – Страшно представить, куда вам
велено ехать, если долгая дорога до Иарлириата – всего лишь первый шаг.
– И даже этот шаг представляется мне в тумане, – вздохнула Альрин. -
Мы не выбирались отсюда дальше, чем на десяток лиг. Остаётся поверить в
точность карт и собственную удачу.
– Хм, – задумался Эннареон. – Если вы готовы отправиться сегодня, то
до Иарлириата мы можем ехать вместе… Дорогу я знаю неплохо, да и
безопаснее втроём-то.
Молодые чародеи вопросительно переглянулись.
– Мне нравится эта идея, – решил, наконец, Эллагир. – Что скажешь,
Аль?
– Втроём – безопаснее, – рассудительно повторила девушка слова
эльфа. – Что ж… Выезжаем вечером?
Солнце ещё не скрылось за Кабаньей лощиной, что к западу от города,
когда Эллагир и Альрин подъехали к Столичным воротам. Оба были одеты в
парадные мантии Ордена магии Воздуха, белые с серебром. Девушка
сбилась со счета, ловя восхищённые взгляды прохожих, пока ехала по
улицам города.
– Как вообще мы попадём в Авердиар? Мы поедем на юг? – спросила
Альрин, наклоняясь к спутнику.
По странному стечению обстоятельств, географию девушка почитала
менее других наук, и оттого чувствовала себя сейчас довольно беспомощно.
– Что же ты, карт не помнишь? – слегка рассеяно отозвался Эллагир. –
Мы поедем по Столичному Тракту до Квенкира, а оттуда свернём прямо на
запад, к Закатному хребту. Ты любишь горы?
– Не очень. Они такие… изменчивые. Внизу, у подножия, стоит жара, а
на вершине – жуткий холод, – Альрин зябко поёжилась, словно заснеженные
пики были уже в нескольких лигах. – На северном склоне – зима, а на
южном ещё собирают виноград… Нам обязательно идти через горы?
– Боюсь, что да. Но ты не переживай: покорять вершины мы не станем.
Дорога петляет по седловинам и ущельям… И выводит затем к городу
гномов, Румхиру. Вот на что бы я посмотрел!.. Затем – парочка перевалов и
спуск к Тоддмерской равнине. Наши далёкие предки, слегка обделённые
воображением, прозвали её Великой. Хотя, если бы они почаще смотрели на
карты, то знали бы, что есть равнины куда больше этой.
– Прими во внимание, друг, что во времена далёких предков карт ещё
не было, – раздался звонкий голос Эннареона, подъехавшего сзади.
Вдалеке послышался удар колокола на городской башне, первый из
восьми.
Конь эльфа был пепельного серого цвета, умопомрачительной красоты
и стати. Тонконогий, грациозно переступавший по брусчатке площади перед
Столичными воротами, он, без сомнения, мог мчаться с невиданной
скоростью. От внимания Альрин не укрылось, что эльф легко обходился безо
всякой сбруи, сидя прямо на спине благородного животного.
– Это – Ниэроиль, – улыбнулся Эннареон, проследив за взглядом
девушки. – Она – мой верный спутник во многих странствиях. Nierrohielle,
faia Ellaeghir ea Aelirinn, – добавил он негромко на Древнем Слове,
обращаясь к кобыле.
– Рад знакомству, – машинально отозвался Эллагир, не зная, плакать
или смеяться.
За всю жизнь его ещё ни разу не представляли лошадям.
Ниэроиль скользнула по нему взглядом и фыркнула.
– Кони понимают намного больше, чем вы думаете, – счёл необходимым
пояснить Эннареон. – Погоди! Не ты ли сегодня разговаривал с Фаэлем на
рынке?
– Сказать по правде, я просто повторил фразу, которую прочёл когда-то
в «Легенде о Каллериане», – усмехнулся чародей. – Хотел покрасоваться.
Мне даже в голову не пришло, что у этого сельского дуралея никудышные
верёвки! Когда Фаэль рванул на меня… – он глубоко вздохнул, вновь